НА СНИМКЕ: Макет Маски скорби, изготовленной скульптором для Екатеринбурга
Вначале на в Екатеринбурге предложение было принято с пониманием и благодарностью: сын России дарит родному городу свое произведение.
В мастерских Свердловского худфонда начались работы под руководством автора.
В 1990 году Свердловский горисполком подписал договор с Эрнстом Неизвестным на подготовку макета. Время было безденежное, но президент России Борис Ельцин передал городу на изготовление монумента свой гонорар от издания книги, да и скульптор в процессе работы отказался от гонорара в семьсот тысяч долларов. Эти деньги он предложил направить на изготовление самого пятнадцатиметрового монумента из гранита.
Уральская «Маска скорби» была задумана как огромная по высоте (до 17 метров) гранитная композиция из двух лиц-масок скорбящего человека, одна из которых обращена лицом на запад – в Европу, другая – на восток – в Азию. А слезы, скатывающиеся вниз, изображены в виде человеческих черепов: каждая слезинка – судьба человеческая. Было выбрано и место - в сквере за Дворцом молодежи,
Был изготовлен и передан в собственность города трёхметровый гипсовый макет монумента - «Маски Европа-Азия» - та же двусторонняя композиция из двух плачущих масок. Эрнст Неизвестный рассчитывал, что эта композиция станет проектом памятника.
Основная мысль этого монумента в том, что если от рук палачей погибает один человек, с ним уходит в небытие и вся неродившаяся цепочка его потомков, все бесчисленные поколения, которые могли бы жить. Сам Эрнст Неизвестный называет скульптуру "Памятником коммунистической утопии".
К сожалению, в процессе создания макета возникли непредвиденные трудности: произошел дефолт, и рубль обесценился. Стало нехватать средств, а деньги из Москвы не поступали. Город в эти месяцы буквально выживал.
Теперь об этом говорят так.
– Мы не то что миллионы, мы каждую тысячу рублей считали, для того чтобы город не остановить. Это было то время, когда мы отвечали за все. В том числе и за обеспечение города продовольствием. Этот вопрос отодвинулся на второй план, – вспоминает сенатор, а до этого бессменный глава Екатеринбурга Аркадий Чернецкий, при котором работы по сооружению монумента застопорились.
Впрочем, даже в относительно «сытые» годы идею скульптора в Екатеринбурге не поддержали. Злые языки тогда поговаривали, что предусмотрительная городская власть жалела уже не деньги, а участок рядом с центром столицы Среднего Урала. Проект так и остался «неприкаянным».
Аркадий Чернецкий сейчас считает, что ситуацию не стоит драматизировать. По его словам, обстановку нагнетали некие «посредники».
Но, наверное, если бы дело было только в деньгах, трудности были бы преодолены. Главное, что остановило проект - возмущение архипатриотов, которые начали доказывать чуждость Маски скорби православным традициям.
Автор готов был внести коррективы — прорезать с тыловой части крест. Но и это не помогало. Активисты общества “Отечество” начали сбор подписей среди населения в знак протеста:
- Не нужен нам такой памятник, - считали они.
Самое плохое было в том, что православная епархия поддержала протестующих.
В своих воспоминаниях председатель Екатеринбургского общества «Мемориал» Анна Пастухова пишет (http://newtimes.ru/articles/detail/19555/):
«Началось все с заявления владыки екатеринбургской епархии Мельхисидека. Дословно в нем говорилось:
«Сакральные традиции какого народа выражает памятник Неизвестного? Мы не знаем такого народа — если, конечно, не считать отдельным народом некоторых скульпторов».
Далее подключились активисты общества «Отечество» (местный аналог «Памяти») и газета «Глагол», которая называла памятник «идолом» и писала:
«У русских — лик, а у Неизвестного — личина».
Была развернута антисемитская кампания, хотя Эрнст крещеный и родители его были православными.
Дальше стали происходить совсем странные вещи. Администрация города, которая, наряду с «Мемориалом» выступала заказчиком монумента, вдруг заявила:
«Памятник невозможно установить, пока не будет землеотвода».
Но сама же разрешение на землеотвод не давала! Я обила все пороги, днями сидела в приемных — без толку.
Потом был распущен координационный совет — по предложению его председателя академика Месяца [Академик Геннадий Андреевич Месяц не стал бороться за установку монумента. МК].
«Совет свою миссию выполнил», — заявил он.
Я спросила: «А что, разве памятник уже стоит?»
Он лишь отвел глаза.
Все это случилось на таком ровном месте, что заставляет думать: кампания была инспирирована органами. Напрямую никто ничего не говорил, но по странности поведения тех же чиновников, в частности, главы города Аркадия Чернецкого, можно предположить одно: была дана команда сверху.
Памятник распилили и отправили на хранение на склад худфонда».
Трехметровый макет «Маски: Европа-Азия» распилили на части, чтобы было удобнее занести в подвал. И он несколько лет томился в Художественном фонде Екатеринбурга.
Администрация Екатеринбурга, к сожалению, пошла на поводу у клерикалов, а гражданское общество не сумело поддержать проект. Возобладало черносотенное мнение, что "американский еврей" не имеет права сооружать подобные памятники на советские деньги.
Сейчас известно, что Москва выделила средства на сооружение памятника, но до Екатеринбурга они так и не дошли. Кто принял решение остановить перечисление средств, - неизвестно.
Если кто-то вдруг, читая эти строки, подумал, что это не так, прочтите цитату из книги воспоминаний Б. Жутовского:
"Убогие амбиции уральцев скопились в тупой антисемитизм (еврей из Америки будет ставить памятники нашим христианам!). В Воркуте нет денег, и только Магадан осилил весной 1996-го открыть памятник".
Этим всё тогда и закончилось. Создание памятника было отложено на неопределённый срок. Распиленный на блоки макет несколько лет хранился в музее истории Екатеринбурга.
Шло время. Эрнст Неизвестный создавал всё новые и новые шедевры. Его слава скульптора гремела по всему миру. Он устанавливал памятники и в Америке, и в Азии, и в Европе. Появились они в России и Украине. Его скульптурные композиции в виде статуэток стали призами крупных конкурсов.
А Екатеринбург, родина скульптора, пожинал плоды своей трусости и беспомощности. Контакты между Эрнстом Неизвестным и городом сошли на нет.
Продолжение следует: