Вернемся к ностальгии по СССР.
В раннем детстве я столкнулась с «интернационализмом»: к моему папе из соседнего двора приходил азер и они с моим папой пол дня играли в нарды. Я по наивности решила: раз наши папы играют, то и дети тоже могут. Меня отпихивали и бурчали «не понимать русский». Может оно и к лучшему - я общалась исключительно с русскими мальчиками нашего двора. С мальчишками общаться я умела - да просто девчонок моего возраста в нашем дворе не было, так что приходилось с мальчишками играть в футбол, лапту, прятки и казаки-разбойники. А еще заступаться за брата, который младше меня.
Жили мы большой семьей: дед с бабушкой – родители моего папы, папа, мама, я и мой брат, двое братьев папы и две его сестры. В 1959 году в нашем доме появился телевизор. Какая радость! Тогда был один телевизионный канал – центральное телевидение. Кто-то восторгается теми временами и вспоминает, что не было так много агрессии и грязи на голубом экране. Хочу обратиться к ним: - вы должны были сто раз посмотреть мультфильм о «мальчише-кибальчише» - сколько в нем агрессии? А все эти идейные фильмы о белых и красных?
В моей памяти остался сюжет одного фильма, хотя названия не помню, но там слово «пан» использовалось чаще всех, так что наверно фильм польский. Сколько в нем злобы, агрессии и жестокости. В нашей большой семье не нашлось ни одного разумного взрослого, который увел бы меня ребенка спать. Каждый из них был поглощен сюжетом и не хотел пропустить чего-либо, а как насчет психики ребенка? Ну да, советское телевидение показывало исключительно добрые фильмы.
Сюжет фильма: в знатной и богатой семье единственный сын ведет свободный образ жизни - времена крепостного права. Юноше все можно – все девушки из его деревень его собственность. С одной из них он «общается» чаще, чем с другими, до тех пор пока она не забеременела. Тогда родители отправляют его проветриться в другие страны. Девушку загружают тяжелой работой, надеясь, что она потеряет ребенка, но она наверно слишком здоровая, так что родила ребенка. Через пару лет молодой пан возвращается домой и старая «любовь» по новой. Так эта крепостная рожает и рожает, над ней всячески издеваются, в конце концов объявляют ведьмой. Не удивлюсь, если тот фильм когда-то на каком-нибудь фестивале получил награды.
Детский сад.
- Хочу в детсад, - заявила я маме.
- Детсад в нашем дворе, - сказала мама.
Опишу наш двор – это интересно, мне так кажется.
Этот заводской район назывался: «черный город» - есть за что. Двором называли скопление домов. Наш двор назывался «каспийским». Почему? Не знаю, может потому что он был самым маленьким из всех окружавших его дворов. Думаю название он получил еще до революции. Двор когда-то имел свои ворота. Тогда они запирались. Почему? В центре двора стоял «барский дом» - двухэтажный, огромный, с высокими потолками, с парадным подъездом. Подъезд это широкая каменная лестница с широкими перилами. Старики говорили что раньше у основания тех перил стояли статуи. Видимо там жил владелец заводов. Как бы по краям свободного пространства окружающего «барский дом» ютились небольшие домики – один из них наш. Каждый домик имел свой маленький дворик, немного земли, несколько деревьев. Наш дворик имел свои деревянные ворота, к нам могла въехать машина.
В нашем дворе росли: виноград, айва, яблоня и несколько тополей. Деревья росли, но плоды тех деревьев никогда не дозревали и были несъедобны ведь воздух был насыщен кислотными парами – за нашими домиками располагался нефтеперегонный завод. Окно нашей спальни выходило во двор соседей, у них росло большое инжировое дерево. Удивительно, но его плоды созревали и были удивительно вкусные. Может инжир особое дерево и плохая экология ему не вредит?
На первом этаже «барского дома» располагался детсад. Кстати первый этаж начинался довольно высоко от земли, ведь дом имел парадный подъезд. Окна детсада смотрели на наш дворик. Из его окон в определенные часы звучала музыка и дети пели:
- мишка с куклой бойко топают… и в ладоши громко хлопают…
Поэтому мама мне говорила: детсад в нашем дворе.
Вход в детсад был с противоположной стороны от нашего домика. Детсад имел свой огороженный решеткой двор для игр и прогулок, ровный и большой. Тем детям, что ходили в детсад, с нами, дворовыми детьми, общаться запрещалось. Так что мы играли в общем дворе, хотя играть на наклонной плоскости довольно трудно, особенно в футбол. Одно из ярких впечатлений детства это стремительно приближающийся к глазам асфальт – я ходила с разбитыми коленками.
Единственная девочка в нашем дворе была младше меня на два года. Когда она подросла, стала иногда играть со мной. Однажды она пригласила меня к себе на день рожденья. Жила она в «барском доме». На втором этаже «барского дома» располагались квартиры. Какой восторг я испытала, когда вошла в парадный подъезд и по парадной, очень широкой лестнице поднялась на второй этаж! Я смотрела на потолок и у меня кружилась голова – таким он был высоким. Мою подружку звали Алла Басова. Алла имела свою комнату – роскошь по тем временам, сколько там было игрушек и книг… она гордо демонстрировала мне книжки с картинками и буквально объемные книжки: переворачиваешь страницу, а там домик или лес – сейчас есть такие книжки. Потом, в другой большой комнате, меня угощали разными вкусностями.
Когда Алла подросла, ее мама решила, что хорошо бы дочери заняться балетом, ну и не плохо бы с подружкой – так я стала ходить с ними в парк на балетный кружок. Мы даже выступали снежинками на каком-то утреннике. Но это длилось недолго – они переехали на новую квартиру, в какой-то новый микрорайон. Я тогда удивлялась: неужели там квартира лучше этой, действительно барской.
Водить меня одну в парк на балет стало некому.
Помню новогодние елки. Слышу от некоторых, полные восхищения, слова: какие тогда были елки во дворцах! И я их помню, но видимо я одна такая – помню то, о чем другие забыли или делают вид, что забыли. Дети с родителями входили во дворец культуры или театр, пальтишки оставляли на руках у родителей и поднимались толпой куда-то наверх. Я старшая из детей, со мной шли два брата – моя задача их не потерять. Толпа детей разных возрастов, может быть несколько сотен, шла и потом разбивалась на группы: старшие в одну сторону, младшие - в другую. В младшей дети трех-четырех лет и многие плакали от растерянности: одни без родителей, кругом незнакомые лица. Не удивлюсь, если тот «плакса», теперь с восторгом что-то рассказывает своим детям и внукам о «тех елках». Детишек пытались пристроить в хороводы. Дети и родители думали лишь об одном: когда все это кончится - все ждали подарков. Подарки получали родители по входным билетам. В подарок входили: конфеты, печенье, орехи и мандарины. Для многих детей это был роскошный подарок. Попадались даже ириски и шоколадные конфеты. Думаю школьникам эти представления нравились, особенно тем, кто был постарше – они пели, танцевали, читали стихи и за это получали подарок.
О чем это я? Ах да о ностальгии.
Школа, куда я пошла в первый класс, находилась очень далеко. Школьники туда добрались двумя путями. Первый путь лежал по территории завода. Чтобы представить территорию завода, сообщу что завод имел свои железнодорожные пути. Дети шли в школу по шпалам. Машинисты знали это и всегда внимательно следили за путями. Этот путь короткий, но все ж идти насколько я помню минут двадцать. Другой путь лежал в противоположную сторону от нашего двора мимо резервуаров для нефти, мимо парка к трамвайной остановке. Парк место неспокойное, так что мы ходили со взрослыми. Или вы думаете, что тогда ребенку одному ходить было безопасно?
- Ну и что? - Возмутится защитник могучей страны. – Ничего хорошего не вспомнишь?
Вспомню: моя первая учительница, Зинаида Васильевна, ей было за восемьдесят, она преподавала аж трем поколениям нашей семьи: мне, моему папе и его дяде. Она уговорила мою маму водить меня на гимнастику для хорошей осанки. Я занималась с мячом и лентой.
Еще помню бесплатные завтраки: печенье или пончик с компотом или киселем, а в праздники - эклер с компотом.
О той школе масса всяких воспоминаний. Со мной за партой сидел хулиган нашего класса. Хулиганом по тем временам называли непослушного мальчика, который плохо учился и девочек дергал за косу. От этой привычки я его отучила – однажды спихнула его с парты, а потом восторгалась его талантом вырезать пистолет из дерева. Так что после этого мы подружились.
Много всякого было в моем детстве. Однажды я убедилась, что у меня есть ангел-хранитель. А как иначе объяснить тот случай? Меня забыли забрать из школы, а училась я в первом классе и самостоятельно еще ни разу не возвращалась домой. Стремительно темнело и я с ужасом думала: как мне одной идти по территории завода – я могла заблудиться. Конечно же я заплакала. Наверно мой ангел-хранитель привел ко мне того человека, ведь он мог пойти другой дорогой. Меня, плачущую, увидел один мужчина, который оказался другом моего дяди – он бывал у нас дома и узнал меня. Он проводил меня домой. С чужим я бы не пошла. Помню, что на случай, если мы потеряемся, наша учительница всех заставила выучить свои адреса.
Много стрессов мне пришлось пережить в детстве. Ростом я не могла похвастать. Однажды возвращаюсь домой, вхожу в общий двор, еще не дошла до «барского дома» передо мной возникает большая собака – ростом с меня. От страха я закричала так, что собрался весь двор. Соседи ругали владельца собаки, а он извинялся.
Еще меня пугали кошки. Вы знаете, как горят зеленым огнем кошачьи глаза в темноте? Есть в этом что-то инопланетное. Особенно страшно в полнолуние – лунный свет освещал комнату, а кошки сидели с той стороны окна и смотрели внутрь комнаты. Видимо я слишком впечатлительна.
В середине 60-х началась эпидемия коклюша – детская болезнь, больного мучил тяжелый кашель. Врач рекомендовал сменить климат. Тогда и произошло мое знакомство с Ереваном. В Армении я бывала много раз, но Ереван объезжала стороной – так получалось. У нас сохранились фотографии. На них четко видны лебеди. Жаль, что сейчас их нет. В пруду возле здания Оперы жили два белых лебедя и один черный. Лебеди жили и у фонтана на площади.
Переехали мы в Армению, в Эчмиадзин, в город, где находится резиденция католикоса всех армян. Там жил мой дед.
Бабушка обратила свое внимание на то, что я боюсь любого неожиданного звука – я вздрагивала от звона церковных колоколов и даже от боя настенных часов. Бабушка решила вылечить меня своим методом. Врачи бы ужаснулись и сказали: как можно лечить допотопными старушечьими методами, надо бы к врачу невропатологу, выписать антидепрессанты. А бабушка взяла бутылку с водой и повела меня на кладбище, которое располагалось едва ли в пятидесяти метрах от их дома. Это старинное кладбище. Пока я с любопытством разглядывала рисунки на надгробьях, фамильные склепы и часовенку, бабушка что-то бормотала, наверно читала молитву. Потом она помыла мне лицо и руки, вылив всю воду, и мы вернулись домой. Все как рукой сняло без какой-либо химии.
Сейчас много говорят о преступности – она распоясалась. Вспомнился один случай – остался, как вспышка в памяти. Мне было лет одиннадцать. Одного выпускника убили в нашей школе на выпускном вечере – зарезали ножом. За что? Не помню, точнее не знаю, говорили разное: может из-за девушки, может из-за золотой медали. Он получил аттестат и золотую медаль – осталась на память о нем… его родителям…
Что вы, в ссср было безопасно.
Кстати в те годы произошла авария. Для кого авария, а для кого убийство неугодного советской власти поэта – мыслящего человека, Паруйра Севака. Мы в разные годы неоднократно проезжали место аварии, когда ездили на родину моих предков. Горы еще не начинались. Если бы авария произошла в горах, то это легко было объяснить. Но родительский дом погибшего расположен до гор и его там «подкараулить» было немыслимо. Место аварии ровное – там три танка могут спокойно разъехаться. А грузовику места не хватило?
Этот случай к слову.
Ненавижу ложь и лицемерие в любых проявлениях.
Ностальгия это тоска? Отрочество - юность - http://www.proza.ru/2013/07/19/875