Мы едем на мичуринский. Он у нас в сорока километрах от города и добираться надо на электричке целый час с вокзала, до которого ещё по городу час да потом больше трех км по узким улочкам между садовых участков. Начало июня и стоит сибирская жара, солнце шпарит двадцать часов в сутки. У меня на руках Алешка, ему десять месяцев. На папину долю достались трехлетняя Ольга и шестилетняя Маша. А еще мешок продуктов и сумка пеленок и детских тряпочек. Потому папа вооружился садовой тележкой. Ольга гордо едет поверх кучи вещей. Впрочем, на сей раз кучка поменьше из-за жары, теплую одежду взяли по минимуму.
На участке у нас садовая банька, много кустов и грядок и полная свобода детям, только запрещено им уходить за границы садового товарищества поскольку дальше глухая черневая тайга с морем цветов, клещей и зверья. Все кругом цветет. Яблони только распускаются, черемуха осыпается, а четыре калиновых куста укрыли белым облаком веранду. Дети носятся босиком в одних плавочках не обращая внимания на комарье и мошку. Наконец ребятня набегалась, наелась и угомонилась на ночь. Жара спадает и можно взяться за грядки. В июне ночи белые, я копаюсь почти до часу, потом тоже укладываюсь. Просыпаюсь от изумленного голоса папы. Он стоит на пороге явно обескураженный. За порогом валит снег огромными хлопьями, он сугробами лежит на траве и цветах яблонь. Начинаем обсуждать план бегства из этого рая. Ближайшая электричка в три часа дня. Дети в сандаликах и пешком они по сугробам точно непойдут. Теплой одежды тоже маловато. Решили из садовой тележки соорудить цыганскую кибитку. Две черемуховые палки загнули дугами и привязали по углам. Поставили ванночку для купания ребенка и все это засунули в рукав из черной пленки. Постелили внутрь шерстяное одеяло и простыню. Упаковали девчёнок и сандалики тоже сунули внутрь. На Алешку надели все, что под рукой оказалось. Потом папа отрезал метра два пленки и надел на нас с сыном. Подвязали веревочкой на поясе и шарфиком на маминой шее. Получилось чучело с дитем за пазухой. Зато сухо и тепло. Решили выйти пораньше, но дорогу недооценили. Сантиметров десять снега на раскисшей глине это жесть. Мимо нас пробегали фигуры замотанные кусками пленки, завернутые в половики и в одежках снятых явно с огородных пугал. Редкие цивильно одетые давились от смеха завидев очередной персонаж выползающий из переулка. Наконец показалась платформа, метров двести осталось. И тут, непрерывно подавая гудки, подошла электричка. Спотыкаясь и падая толпа побежала. Мы тоже торопились как могли, но явно опаздывали. Электричка продолжала гудеть и стояла, хотя время вышло. Наконец мы перебрались через рельсы перед электровозом и толпа молодежи выскочила из моторного вагона и засунула в вагон и меня с дитем, и коляску, и девчёнок, и даже папу с рюкзаком .Электричка последний раз загудела, закрыла двери и пошла хотя по поляне еще бежали несколько опоздавших.В вагоне стоял густой туман, клубы пара поднимались от промокших людей. Машинист до предела разогрел печки и было жарко как в бане. Люди снимали пленку, половики и драные куртки, отжимали в тамбуре одежду. Только наши ребятишки сидели сухие и глазели на небывалую суету. Снег в июне в Сибири не редкость, но такой, да еще после тридцатиградусной жары я что-то больше не помню.