Владивосток-Севастополь-Мизури
Я и не подозревал что можно встретить настоящих русалок. Проглоченные книги Жюль Верна развивали фантазию, но было понятно что в мире где часами приходится стоять в очереди за хлебом, капитан Немо точно жить не станет, а привередливые, красивые русалки уж и тем более. Надежда оставалась на мир водный. Каждый день во время летних каникул на море я высматривал под водой загадочные существа. Наиболее приближёнными к необычным персонажам мне показались тогда бычки, смотрящие на поверхность своей постоянно надутой презрительной мордой с плавниками похожими на небольшие крылья. Так бы я и довольствовался наблюдением за страшными бычками с дальнего пирса лодочной станции, ограничившись скромным познанием причудливых созданий, если бы не три неожиданных обстоятельства приведших к знакомству с русалками.
Обстоятельство первое. Морская звезда Маша.
Отправленный в пионерский лагерь от кружка юных корреспондентов ранней весной, я находился очень далеко от дома, где-то под Владивостоком. Зато Тихий океан был совсем рядом. Только увидеть его из длинного бетонного здания наполненного пионерами не получалось. Не из-за того, что мешали пионеры. Сам лагерь специально поместили недалеко от побережья, но не слишком близко, за сопками, чтобы из окон кроме лысых холмов и неба взору скучающего ничего не открывалось. Иначе представьте что творилось бы в головах и сердцах неокрепших юных пионеров видящих днём манящий океан, а вечером покачивающиеся огоньки кораблей. На волю! На волю! Взревели бы они и мигом, бросив пионерские обязанности и школьные уроки, помчались на побережье.
К воде подпустили не сразу. Нас долго готовили, рассказывали какие большие бывают волны, и вообще сейчас идти опасно, надо переждать пока стихнет шторм. Дня через три отряд собрали, спросили кто хочет пойти к океану. К моему удивлению, протянулись только четыре руки из двадцати пяти. Выйдя на забетонированную площадь перед лагерем, я почувствовал сильных запах водорослей, выброшенных на берег. Океан оказался серым, по сравнению с Чёрным морем, угрюмым и сурово настроенным. Он шевелился медленно, степенно, словно предупреждая что с ним шутки плохи. На берег, вперемешку с водорослями, он выбросил много морских звёзд и ежей. Я брёл по мягкому сильно пахнущему настилу, боясь наступить на странные создания, впервые увиденные «вживую», а не в высушенном виде на прилавке.
Остановившись чтобы подобрать высушенную уже звезду, я заметил как вдруг остальные звёзды вокруг зашевелились и поползли к Маше. Она улыбалась, на покрасневших от ветра щеках образовались ямочки. Её длинные светлые волосы окутывали меня, согревая словно тёплое одеяло. Она спустилась к воде, протянула мне руку. Голубые глаза гипнотизировали, я стоял как вкопанный, не в силах сдвинуться с места. Громко засмеявшись, Маша начала забрызгивать меня водой, громко хлопая по воде хвостом. Очнувшись, я бросил в неё подобранную звезду и убежал по бетонной дорожке обратно в лагерь.
Обстоятельство второе. Русалка на катере.
Её лицо вижу до сих пор. Зажмурю глаза, особенно когда ненужные сладострастные желания одолевают, и вот она на меня смотрит с палубы уходящей в море лодки. А лица других затянула пелена. Очи её слились с синим, глубоким небом. Такая свежая синева бывает обычно после сильного дождя, когда свод ещё не иссушен солнцем.
Я прыгал в воду с пирса или скатывался со его скользкого, поросшего густыми зелёными водорослями отвесного бетонного конца. На самом краю выступа, заканчивающегося посредине пирса, я всегда складывал вещи и очень расстраивался когда там размещалась очередная волосатая туша. Особенно когда эта туша плюхалась в мокрых плавках на моё место, а иногда и ложилась туда самодовольным после купания брюхом. В тот вечер весь пирс был забит купающимися или просто праздно шатающимися. На бетоне видны тёмные уродливые подтёки, оставшиеся после мокрых тел.
Решив сложить вещи на берегу, я зашёл в воду. Море было тёплым. Я долго нырял, наблюдая за голодными рыбёшками норовящими меня искусать. Они метались вокруг, всё не решались напасть, видимо тело казалось слишком большим для атаки. Перед выходом я медленно проплыл по мелководью вдоль берега, наблюдая как водоросли на камнях качаются, словно на ветру, под воздействием мимолётного течения от бросающихся на гальку волн.
Когда я вытерся и оделся, раздалась протяжная сирена с подошедшего пассажирского катера «Прометей». Почему сегодня все покушались на мой причал? Полная людей лодка качалась на волнах, угрожающе ждала пока мальчишки, прыгающие с пирса, разбегутся. Катера сюда никогда не подходили, занимая обычно последний, малолюдный причал у спасательной станции. Вскоре все боком, как крабы, разбрелись. Именно тогда я решил выйти на опустошённый бетон, проверить свои владения. Лодку проворно пришвартовали, началось громкое, нудное зазывание на прогулку в открытое море на два часа. Одна волна людей, покачиваясь при ходьбе, схлынула с неё, а вторая постепенно вливалась, заполняя палубу. И вот раздалась сирена, катер стал отходить. Я вышел на самый конец пирса, чтобы пронаблюдать как он отчаливает.
Она стояла на корме и смотрела на меня в упор синими глазами, притягивающими настолько, что мне захотелось прыгнуть вслед, прямо под винт уходившей лодки. Пока катер не скрылся за горизонтом, для меня кроме ёё глаз ничего в этом мире не существовало.
Обстоятельство третье. Серена.
Жарким, но сухим июльским вечером я отправился по привычному маршруту из гостиницы, расположенной на перекрестке трёх просёлочных дорог ведущих в никуда. Я шёл в бар на углу. Там подавали традиционный для Дикого Запада набор блюд и пива. Бургер, Миллер, Стейк, Бад, рыба, Шлафли – пиво местного разлива, рекомендую, и пару салатов для разнообразия. Вокруг ничего. Справа от меня заправка, окружённая искусственно высаженной зелёной травой. Куда ни глянь, либо пустующие, но очень гладкие, аккуратные дороги, либо гостиницы и торговые центры. Где-то неподалёку, спрятавшись на уцелевшей между бетоном поляне, гагакали только что прилетевшие гуси.
Внутри бара было людно, громко играла музыка, поэтому я решил сесть за столик на улице, взяв перед выходом в жаровню бокал холодного. Плюхнувшись на стул, я закурил. Смотреть, кроме светло-голубого безоблачного неба, было некуда. Там ничего не происходило, даже гуси перестали лететь. Стало скучно, пиво и сигарета подходили к концу. Дверь открылась, и на меня, вместе с холодным кондиционированным воздухом, выплеснулась невысокая русалка. У неё были большие зелёные глаза, она шла странной походкой, видно что ноги ей мешали, словно ей хотелось не идти, а плыть. Она положила меню на столик, улыбнулась и посмотрела прямо мне в глаза, но скорее сразу заглянула в душу.
- Меня зовут Сирена. Вам что-нибудь принести?
- Сирена?
- Да, Сирена.
- Как странно. Вас назвали в честь тех самых созданий, заманивающих мореплавателей?
Она засмеялась, я почувствовал как её зелёные игривые глаза перевернули мою мелкую душонку наизнанку.
- Мне говорили, что моё имя связано с русалками. Но это ведь всё так, несерьезно.
- А Вы видели когда нибудь море?
Она опять засмеялась.
- Нет, но обязательно увижу, ведь океан всего тысячу с небольшим миль отсюда. К тому же, я только поступила на факультет морской биологии. Мне кажется, я уже влюблена в море... Так Вам что-то принести?
- Пожалуй, ещё бокал. Жарко здесь, даже вечером.
Она наклонилась над столиком, чтобы унести бокал. От неё запахло солёной водой и повеяло прохладным морским бризом.