Князь Мышкин и Аглая разговаривали в саду. Аглая смотрела на скульптуру, делясь своими мыслями о чертах лица ангела.
Князь думал, почему Аглая так разгневалась, получив письма Н.Ф. ны. Он хотел найти решение.
Не найдя ответа князь начал ходить кругами, и подумал, что Аглая, должно быть следуя моде, помышляла учиться на адвоката. А стала бы она защищать преступника, в вине которого все убеждены?...
Князь не умел думать об одном, а предсказывать другое, и Аглая недоумевающе спросила, что она такого сказала смешного.
- Нет, Аглая Ивановна, - возразил князь, - Я просто подумал...
- Какое же значение имеет то, что вы подумали! - рассердилась Аглая, - Я вам рассказывала, и вы должны были слушать.
- Я помню, Аглая Ивановна, как вы сказали, черты лица ангела таковы, что не могли бы встретиться ни у одного человека на земле. Если хотите мое мнение, то эти черты слишком размыты, неопределенны, по-южному крупны, и по-отдельности могли принадлежать совершенно разным людям. Они напоминают "лицо из песка", черты которого сглааживает сама природа - дующий с океана бриз. Морской бриз.
- А вы заметили, - блестя глазами и смотря на князя, проговорила Аглая, - что в молитвенно сложенных руках его, палец Венеры на одной руке на чайную ложку согнут вниз по отношению к пальцу Венеры на другой руке. Как идиома дихотомии жизни и смерти, это должно выражать сомнение.
- Или тяжкий выбор, - возразил князь, не особенно задумываясь, - между мужем и любовником Венеры.
- Вы мне все время возражаете, - холодно произнесла Аглая, - Вы наверно считаете...и кто я такая, чтобы судить о мадам Бовари.
***
ДОЛЖНО БЫТЬ ЭТО РЕВНОСТЬ