День. Солнце уже несколько чесов слепит людей своими лучами, и дарит радость растениям. Перламутрово приливаясь и играя, волны бушуют, мешая рыбакам поймать свой ужин. Протряхшую сталинку в почти заброшенном районе города, свет тоже настиг, но даже он не мог предотвратить грядущего.
Закрывшись на несколько стальных замков и подперев дверь стулом, прелестная девушка примостилась в углу комнаты, на краешек деревянного, скрипевшего стула. Красота этого создания была настолько чиста, не обуздана, не видана, что даже серое от пыли и грязи платье, не как не портило ее бледное тощее тельце. Черты лица этой юной особы, были четки, резки, но в то же время в меру плавны. Глаза, которые еще не давно блестели от счастья, померкли, а изумрудная радужка превратились в болотную.
Взяв с покрытого слоем пыли стола, чашку с рекламой «milka», она поднесла ее к бледным устам, и черный как ад кофе, полился по ее горлу. Затем, не медля, но изящно, девушка чье имя мы умалчиваем, подошла к такому же, как все в этой комнате, старому и грязному шкафу. Достала от туда вымыто голубого цвета миниатюрное платье. Стянув с себя порванные лохмотья, она натянула платье, купленный за 22 грн в сэконд хенде наряд.
На полу лежали ошметки белого платья, а героиня уже переместилась к столу и взяв ручку в руку она активно что-то строчила, на пожелтевшей от старости бумаге. Мысли в ее голове были перебивчевы, не ясны, и от того в порыве неожиданной ярости она перечеркнула несколько раз все написанное, до дыр на бумаге, и с слезами и отчаяньем, своим маленьким кулачком, что есть мочи ударила по куче рухляти. Шкаф содрогнулся от этого удара. Девушка притихла и застыла посреди пустой комнаты. Медленно, словно не куда не спеша, она открыла шкафчик, и достала от туда лезвие. Словно паря, она приближалась к двери ванной. Повернув зеркальную ручку она ступила холодную плитку, и закрыла на защёлку замок с другой стороны. Было слышно как в ванной из крана полилась сильная струя воды.
Что произошло в тот день, за той таинственной дверью, знает лишь она сама, и впредь не узнает никто.