- Я бы никогда ранее не подумал, что вы способны на такие слова, дорогая, - молодой мужчина едко усмехнулся сидящей перед ним девушке.
- Отчего же? – девушка даже не удостоила мужчину взглядом, набирая на иглу мелкие бисеринки цвета речного жемчуга. Она вышивала наволочки для подушек в гостиной.
- С первого дня нашего знакомства вы казались мне девушкой исключительно правильного воспитания и мировоззрения, Марсия. К тому же, ваша мать рекомендовала вас как девушку разумную, выгодную партию для любого мужчины. Но что же я вижу? – губы мужчины вновь исказились усмешкой.
- Что вы видите? – медленно произнесла Марсия, в уме подсчитывая количество бисеринок.
- Я вижу, - голосом обличителя продолжил мужчина, - что вы девушка вольных взглядов, Марсия. Вы мечтаете о том, о чем благовоспитанные девицы и думать себе не позволяют! Вы придерживаетесь непозволительных для леди теорий о жизни! - от возмущения голос его сорвался на писк.
- Какие же именно теории вы имеете ввиду, мистер Джинглас? – Марсия все так же не отрывала взгляда от своей работы, чтобы посмотреть на собеседника.
- Взять хотя бы вашу веру в судьбу. Вы говорили, что верите в то, что на вашем пути обязательно встретится человек, которого вы полюбите, а ежели нет, то вы встретите его в следующей жизни, потому что судьба никогда не обманывает, - голос мистера Джингласа дрожал от возмущения, но, на его счастье, на писк уже не срывался.
- Что в этой вере плохого? – на этот раз девушка отложила в сторону свое вышивание и спокойно взглянула на мистера Джингласа.
- Вы словно малое дитя! – мистер Джинглас резко встал с кресла. – Ваша красота мне по нраву и если ваша мать, которая сейчас наверняка подслушивает за дверью, сможет усмирить вас, то я с удовольствием возьму вас в жены. Но мне нужно лишь ваше прелестное личико, запомните! Вашу душу и мысли можете оставить при себе.
Спустя неделю Марсия вышивала черным бисером розы на подвенечном платье, белом, словно молоко. Слезы застилали глаза, и девушка часто колола пальчики острой иглой. Но она даже не обращала на это внимания, быстро слизывая с пальцев кровь, чтобы не запачкать платье, она вновь возвращалась к своим тяжким думам. Марсия была уверена, что где-то ее обязательно должно ждать счастье, но так же она понимала, что сделав шаг под руку с мистером Джингласом, она отречется от этого счастья. Единственной мыслью, успокаивающей Марсию в отчаянии было то, что в другой жизни она не отречется от своей любви так опрометчиво, ради денег для спасения своей семьи. Лучше она будет бедствовать, но жить в любви.
Марсие так хотелось рассыпать бисер по полу, чтобы услышать звук раскалывающейся ошибки, но она продолжала вышивать.
А черный бисер в свете солнца отливал радугою печали.
Мэри сидела на чердаке, зарывшись лицом в свою старую детскую курточку. По щекам ее текли слезы. Как же тяжело делать выбор! В детстве кажется, что очень сложно выбрать между молочной и белой шоколадкой, но с возрастом понимаешь, что этот выбор – мелочь, по сравнению с выбором своей судьбы.
Девушка всхлипнула, утерла слезы рукавом и встала. Она с самого начала знала, что решит именно так. Она знала, что выберет именно семью. Разве можно променять любовь семьи на любовь мужчины? На этот вопрос Мэри ответила сразу же, как он возник в ее голове, но море слез затопило этот ответ, не давая всплыть ему на поверхность.
Мэри спустилась по лестнице на первый этаж, где на кухне сидели ее отец, мать и брат. Они взглянули на нее с такой тоской и печалью, что девушка еще больше уверилась в правильности своего решения.
- Доченька, мы хотели тебе сказать, что одобрим любое твое решение, - быстро заговорила мама. – Мы найдем возможность выплатить по кредиту…
- Я уже приняла решение, - отчетливо сказала Мэри, не дав матери договорить. – Я приму предложение мистера Джейлса. Он оплатит наши долги и…мы сможем зажить счастливо.
- Но ты не будешь счастлива, - сказал отец, посмотрев на Мэри. – Ты любишь Джерри, а не этого мистера Джейлса. Истинная любовь так редко встречается на нашем пути и именно в ней заключается истинное счастье, не в деньгах.
- Но иногда счастье скрывается в тех возможностях, которые дают деньги, - девушка натянуто улыбнулась. – Я уже все решила.
Спустя неделю Мэри сидела в своей комнате и вышивала черным бисером по краю декольте своего свадебного платья мелкие розочки. Черное на белом смотрелось эффектно и добавляло в светлый образ той самой печали, которая когтями разрывала на части сердце девушки. Слезы катились из ее глаз, и все пальцы были исколоты острой иглой.
В приступе непонятной для нее самой ярости, Мэри скинула бисер с маленькой тарелочки на пол. Ей так хотелось услышать этот звук, звук рассыпающегося бисера, звук раскалывающейся ошибки. На губах Мэри даже появилась улыбка, но улыбнувшись, она поняла, как глупо все это выглядит со стороны. Она присела на корточки и стала собирать мелкие бисерины, захлебываясь слезами.
- В следующей жизни я выберу любовь, - словно заведенная игрушка, шептала она.
А черный бисер в свете солнца отливал радугою печали и, казалось, тихо посмеивался.