Сегодня я остался дома. Я должен быть дома. Я не могу уйти. Я должен быть здесь. Я должен ждать.
За окном смеркалось. Небо медленно, но основательно затягивало тучами. Накрапывал небольшой дождь. Выключив основной свет в комнате, я зажег светильник. Мне нужно подготовиться, можно сказать, к самой судьбоносной встречи в моей жизни. Выставив журнальный столик посередине комнаты, по обеим его сторонам я подтащил и поставил два кресла почти напротив друг друга. Открыл форточку. Поток свежего воздуха хлынул в комнату. Вместе с ним откуда-то доносилась музыка. Я вслушался. Знакомые англоязычные слова зазвучали в голове:
Until the pages of this book are filled with emptiness
Пока страницы в этой книге не заполнятся пустотой,
I'm still suspended by a thread expecting nothing less
Я всё еще вишу на волоске, ничего другого и не жду,
I feel my kindred little ways
Я чувствую свои слабости...
I know how my story ends…
Я знаю, как кончится моя история…
Да, это они – Stone Sour и их композиция «Red City». У кого-то схожие со мной музыкальные предпочтения. Это не может не радовать. Я поставил на стол пепельницу, уселся в одно из приготовленных кресел и закурил, вслушиваясь в обрывки гитарных рифов, ударных и текста. Вместе с сигаретным дымом, моё сознание переполняли воспоминания, сомнения о правильности выбранного пути, угрызения совести, чувство отчаяния и самоотречения – вот такой вот гремучий коктейль.
В нашей семье было двое детей: я и мой младший брат. Разница в возрасте у нас была небольшая – всего два года. Вроде от одной плоти и крови, но мы были абсолютно разными. Порой, мне казалось, что мы – это один человек, разделённый надвое; человек, не смогший бы жить, будь он единым целым. Если в семье родился бы один ребёнок, объединивший в себе качества обоих половинок, его жизнь была бы или слишком лёгкой, чтобы называться жизнью, или непомерно тяжелой и походила бы больше на мытарства. Поэтому нас двое.
Я много об этом думал. Я вообще много думаю. Даже слишком много. С самого раннего детства мною занялись вплотную. Заставляли делать то, в чем ребёнок не видит целесообразности! Ведь, он хочет играть, шалить и улыбаться, а не с малых лет из-под кнута учиться читать, писать и считать, чтобы в школу уже прийти умеющим все то, что твои ровесники будут постигать первые два-три класса. Такое воспитание сделает из тебя что-то вроде изгоя или белой вороны, непризнаваемой не своими, не чужими. Ну, или возвысит, зависит от твоего характера. Но моё воспитание строилось по схеме «Разрешено то, что разрешено», в противном случае меня всегда ждало наказание, которое не варьируется по тяжести в зависимости от содеянного! Оно всегда велико и раз от раза растет. Всё это меня отправило по первому пути. И это тяжело. Тяжело для маленького мальчика. Я очень рано научился улыбаться тогда, когда другие в этой ситуации плакали. Все фотографии со мной были одарены лучезарной улыбкой неестественности.
В основном, моим надзором, скажем так, именно надзором, а не воспитанием, занималась бабушка. Она всегда была чересчур религиозна. И это не обошло меня стороной. Уже с малых лет меня таскали в церковь и заставляли воздавать хвалу Господу Нашему. Опять же для меня было не понятно – зачем мне всё это? Отец хотел видеть во мне одно, мать другое, бабушка третье, окружающие хотели и видели четвертое, а глубоко в душе я вообще был пятой масти! Все постоянно что-то требовали и ждали от меня, ничего не предлагая и не давая взамен. Вот так родился и рос мальчик слишком рано узнавший, что «в его комнате есть огромный гардероб из масок и личин всех мастей» - я.
Брата же наоборот воспитывали по методу «Разрешено то, что не запрещено». А разрешено для него было все. Он рос маленьким манипулятором и на его шантажи «велись» все в семье. Все, кроме меня.
Сначала это была обычная детская конкуренция за внимание. Только и всего. Никто так и не смог объяснить, как нам вести себя друг с другом. Я рос в мире «Отдайся без остатка», а брат в мире «Поглощай без остатка». У меня было все и ничего. У него не было ничего и было все. Ему ЭТО можно, мне НЕ НУЖНО, он ЭТОГО ХОЧЕТ, а я сам себе ПРИДУМЫВАЮ, на самом деле я НЕ ХОЧУ! Мне палкой пытались привить любовь к нему, а ему давали право самому решать - кого любить, а кого нет. У него был выбор и свобода, а у меня безволие и клетка. У него был пряник – у меня кнут. И в любом из этих вариантов человек вырастает злым. Тот, у кого пряник, свыкается с мыслью иметь все безнаказанно и встает на сторону зла бессознательно. А тот, кого вечно придают кнуту, сознательно принимает тёмную сторону, чтобы вырвать кнут из рук бьющего и ударить в ответ, и не только его, а ещё и того, у кого пряник! Ведь твоя порция «сладкого» всегда уходит ему, а его порция кнута – тебе.
Годы летели. Мы выросли, но взаимопонимания так и не достигли. Я закончил институт. Сам нашел себе работу. Влез в долги и купил себе, как говорят, захудалую машинёшку, чтобы возить свою «пятую точку», и однокомнатную квартиру на отшибе нашего «чудесного» города. Брату подарили красивую, стильную, дорогую иномарку (какую он хотел). А через год вся семья влезла в кучу кредитов, скинулась и купила ему квартиру в центре. Работу ему, естественно, тоже нашли. В общем, он жил - не тужил. Помощи семье с него не требовали, а с меня тянули жилы. Я, по мере необходимости, брал подработку, выходил в выходные. А мой брат за последний год побывал на шести дорогостоящих курортах мира.
Я ненавидел его. Семья обожала. Я достигал успехов. Но они для отца и матери были несущественными, а вот редкие, едва заметные, проблески у брата вызывали у них восторг. Я уже говорил, что ненавидел его? Ах, да, говорил. И я ждал, когда, все-таки, и на моей улице будет праздник. Но этого не происходило. Сыскать благословления семьи мне не удавалось. И вся эта ситуация наложила отпечаток на всю мою жизнь, на все её стороны.
- Да что я сделал такого, чем заслужил всё это? – часто я задавал себе этот вопрос. Но ответа у меня не было. Большинство хотят, чтобы у них были братья и сестры, я же наоборот всегда хотел быть один.
Все шло, как шло, пока не привело к этому моменту: брата больше нет, для семьи я «мертв» (хотя, я умер, когда он родился), а себе я отвратителен. Но ничего, сегодня все изменится раз и навсегда! Я знаю. Мне обещали. Осталось каких-то полтора-два часа и все случится.
- Ты столько терпел, так потерпи ещё два часа! - говорил я себе.
Время ускоряло бег. Близкий мне по музыкальному духу меломан уже выключил проигрыватель. За окном размеренно шёл дождь. Из форточки тянуло сыростью и ночной прохладой. Сигаретный дым, словно туман, заполнял комнату. Часы громко отмеряли каждый свой шаг. В голове уже начали скрестись сомнения.
- А вдруг, меня обманули? Это же надо быть таким наивным, чтобы вот так довериться? Причем, довериться абсолютно незнакомому человеку! Наверно, это всё от отчаяния! Простофиля ты, Леонид! Да ещё какой! Взять бы тебя и… Не успел виток моих мыслей обернуться, как в дверь постучали. Я вздрогнул. Даже и не понял, что это был стук в дверь. Мгновение спустя стук повторился. Вскочив с кресла, на какое-то мгновение я растерялся.
- Ну, что же ты встал? Ты весь день сегодня ждал этого момента! Так вот он! Давай действуй! Вперёд! Хуже уже не будет, - успокоил я сам себя и пошёл к двери. Подойдя, я посмотрел в глазок. Сквозь тусклый свет на лестничной клетке, я разглядел высокого молодого человека, в костюме, белой рубашке. Он смотрел прямо в глазок и улыбался. Я глянул на часы. Время! Неужели это он? Ну, была - не была!
- Кто? – спросил я.
- Добрый вечер! Я прошу прощения за столь поздний визит! Вас не будет несколько свободных минут? – ответил парень.
- Несколько свободных минут для чего? – ответил я вопросом на вопрос.
- Поговорить о Боге, о Пути, о Прошлом, о Настоящем, о Будущем, о Судьбе, - ответил визитер.
В руках молодой человек сжимал какую-то книгу. Я присмотрелся получше.
«Библия? Оооо, мормоны иеговные!» - мелькнуло в голове, - простите, но у меня сейчас нет ни минуты свободного времени! – уже вслух произнёс я.
- Свободная минутка есть всегда! – продолжал парень, - если вы боитесь меня впускать, то мы можем поговорить и так!
- Прошу прощения, но не в этот раз! Может как-нибудь потом?! – парировал я.
- Очень жаль! Простите меня за назойливость! Если Вы не против, я задам Вам один вопрос и обещаю, больше не стану Вас задерживать? – раздался голос из-за двери.
«Один? Ну, пусть задаст! От одного я быстренько отбрехаюсь и все!»
- Хорошо, но только ОДИН! – согласился я, продолжая смотреть в глазок. Парень кивнул.
- Конечно, только ОДИН! – утвердительно сказал он.
- И так, что за вопрос? – торопил его я.
- Сегодня мы проводим беседу на тему «Каина и Авеля», отношений между братьями, их любви друг к другу, любви их семьи. Скажите у Вас нет брата? Младшего или старшего? – задал он обещанный вопрос.
Дрожь пробежала по телу, на лбу выступила испарина, а в голове, раз за разом, крутились слова: «Он придет к тебе поздним вечером. Он придёт один. Высокий красивый молодой человек. Постучит тебе в дверь. Не позвонит, а именно постучит! И скажет, что хочет поговорить о твоём брате!» «Чёрт подери! Это не может быть простым совпадением! Ну, никак!» - крутилась мысль в сознании.
- Что простите? – переспросил я.
-У Вас есть брат? Старший, младший – не важно? – повторил парень. Я стоял как парализованный и молчал.
- Простите, Вы ещё там? – вглядываясь в глазок, спросил визитёр. Ещё мгновение спустя, я собрался с духом, открыл дверь и увидел, как парень медленно спускается вниз по лестнице.
- Простите, - окликнул я его.
- А я подумал, что вы не захотели отвечать и ушли! Все сейчас так постоянно делают! – улыбнувшись, сказал «иеговный мормон».
- Нет, что Вы, - я не знал, как сказать, - просто у меня зазвонил сотовый – планы резко поменялись! Ну, а раз так получилось, будем считать, что «другой раз» уже наступил! Парень расплылся в радушной улыбке, и я понял, что у меня получилось.
- Здорово, т.е., я не хочу сказать, что срыв ваших планов ЭТО здорово, просто хорошо, что вы откликнулись! Будь таких людей больше, мы все были бы счастливее! – радушно произнес он.
Жестом, я предложил ему войти. Он кивнул, подошёл и шагнул через порог. Едва зайдя в квартиру, незнакомец остановился и, не двигаясь, стоял ко мне спиной. Он молчал. У меня даже сложилось впечатление, что он чем-то встревожен или обеспокоен. Наверно, точнее было бы сказать, он находился в каком-то недоумении. Спустя мгновение, он развернулся и, улыбнувшись, сказал.
- Кстати, извините, я не представился! Меня зовут Родион. Но в моём окружении меня называют «Родерик». Так что и вы, не стесняйтесь! – сказал он и протянул мне руку.
- А меня можете звать Леонид. Друзей у меня почти нет, а те, что есть, зовут меня «Леонид». Так что вот! – пожав руку, представился я и улыбнулся в ответ, - проходите в зал, Родион. Парень двинулся в указанном мной направлении.
- Как-то темновато у Вас, - сказал он, оглядевшись, - Вы позволите? Я кивнул, и он, с моего разрешения, положил «Библию» на комод.
- Пожалуйста, присаживайтесь, - сказал я, указывая на одно из кресел.
- Спасибо большое! – поблагодарил он и уселся.
- Может чай или кофе? Если курите, то…хотя ВЫ навряд ли.., - не успел я сказать, как он меня оборвал.
- Простите, что значит «Вы» и почему «Навряд ли»? – удивился Родион.
- Ну, Вы же один из этих..! Прошу прощения, один из свидетелей Иеговы? – поправился я.
- Может быть, я Вас разочарую или разрушу Ваши надумки, но я не свидетель Иеговы! – улыбнувшись, сказал он.
- Вот как? – удивился я, - Вы – мормон?
- Опять мимо! – продолжал он. Меня охватило легкое беспокойство.
- Какая-то другая секта?
- Ну, если Вам так будет проще, то можно сказать и так! – ответил он.
- А если на самом деле?
- А на самом деле, Вы « не попали» ни разу! – сказал он. Я встрепенулся.
- Да Вы ничего такого не подумайте, Леонид! Я практикующий психолог, и провожу, что-то вроде, исследования! Так что, не делайте круглых озадаченных глаз! И, поэтому, я, как практически любой человек, имею вредные привычки – курение одна из них, - сказал он и достал из пиджака пачку сигарет, зажигалку и положил их на стол рядом с моими, - и, было бы не плохо чашку горячего чая, а то на улице зябко как-то! Мои глаза расширились от такой резкой смены манеры разговора и поведения.
- Что? Вас задело такое поведение? – усмехнувшись, спросил он.
- А как Вы думаете? – озадаченно парировал я.
- Ну, я думаю, что Вы сейчас так же себя чувствуете, как я себя, когда вы меня назвали «одним из этих», потом «мормоном» и, в конце концов, «сектантом»! – утвердительно ответил Родерик.
- Обиделись? – настороженно спросил я.
- Я? Не особо! А вот любой другой, а ещё хуже, реальный представитель какого-нибудь религиозного течения, обиделся бы, и Ваше общение с этим человеком на этом можно было бы заканчивать! – отрезал он. Меня словно ткнули носом в ошибки в тетради.
- А с чего Вы взяли, что мне необходимо общение «с таким» человеком?
- По нескольким причинам, - ответил он.
- Например? – с неподдельным интересом спросил я.
- Во-первых: Вы изначально приняли меня за «такого человека»; во-вторых: если бы у Вас были бы неотложные дела, или вы кого-то ждали, Вы бы не стали так долго разговаривать со мной из-за двери, а просто напросто ответили, что вы заняты и прервали бы контакт; в-третьих: Вы бы ни в коем случае не вышли бы за мной на лестничную клетку, а если бы и вышли, просто проверить ушёл ли я, то не стали бы звать; в-четвёртых: Вы бы не впустили меня домой; и, наконец, последнее: Вы бы никогда не задали такого вопроса «А с чего вы взяли, что мне необходимо общение с, прошу прощение, сектантами?»
- Хорошо, «уели»! – улыбнулся я, - но в одном вы не правы.
- В чём же? – удивился Родион.
- В том, что я, действительно, не нуждаюсь в общении с такими людьми, - отрезал я.
- Ну, тогда, Вам просто надо выговориться, а с незнакомцем это проще всего сделать! – продолжал свои попытки Родион.
- Нет, снова мимо! – я вновь отсёк его предположение. Его лицо чуть насторожилось, потом немного скользнуло удивление, и он продолжил.
- Тогда, если учесть все мной выше сказанное, все ваши замечания, то напрашивается единственный вывод.
- Какой же? – мне действительно было интересно.
- То, что вы кого-то и впрямь ждали! Этот кто-то не звонил Вам, что бы сообщить об отмене своего визита. Вы ждали его приблизительно в это же время. Это объясняет то, как быстро вы подошли к двери, - продолжал Родион.
- Но это, все же, не объясняет, почему я Вас впустил!
- Вы просто не дали мне закончить! И, что самое интересное в этой ситуации, Вы не знали, как выглядит ваш Визитёр, как его зовут, как он будет одет – утвердительно говорил Родион. Я округлил глаза. «А ведь он прав!»
- И, что, более чем вероятно, Вы, Леонид, приняли меня за него! Поэтому и впустили! – отрезал он.
- Но, если как Вы говорите, я не знал о нём ничего, то, почему я Вас принял за этого человека? – спросил я.
- Т.е. Вы не отрицаете того, что я говорю? – улыбнувшись, спросил Родерик.
- Я просто поддерживаю диалог, только и всего! – отмахнулся я.
- Хорошо, - продолжил Родерик, - а впустили Вы меня, по всей видимости, что был ряд каких-то совпадений, что-то вроде времени визита, пола, или иных ключевых моментов. Я молчал.
- Я прав? – спросил он.
Я продолжал молчать.
- Видимо прав, но, увы, я не тот, кого Вы ждали, Леонид! Увы и Ах! – Родион развел руками.
- «Он придёт к тебе через 4 дня, дождливым вечером. Он постучит в твою дверь – не позвонит в домофон, не в звонок, а именно постучит. Высокий, молодой человек. Ты поймёшь, что это он, когда он заговорит о твоём брате! Он придёт и изменит твою Судьбу!» - медленно произнёс я. Глаза Родиона сделались круглыми от удивления. Он был похож на человека, которого только что в чём-то разоблачили.
- Сейчас, глядя на Вас, Родион, я понимаю, что я ждал именно Вас! – тихо улыбнувшись, сказал я. Лицо Родерика вновь сделалось спокойным. Он безотрывно смотрел мне в глаза. Его взгляд терял выразительность, глаза блекли, становясь серыми. Я продолжал, молча, смотреть на него.
Родион пристально вглядывался в Леонида, пытаясь прочитать его воспоминания, найти в них хоть какую-то зацепку и понять, что происходит. Откуда он знает о нём, о его визите, о его планах. Но, сколько Родерик не пытался, всё было тщетно. Леонида словно окружала глухая стена. Его будто поместили в кокон, который защищал его от стороннего вмешательства. Когда Родион шёл сюда, он всё знал о Леониде, знал всё как всегда. Так что же произошло? И тут, сознание Родиона будто пронзило иглой! Он ведь нашёл Леонида 6 дней назад! Что-то произошло четырьмя днями ранее, и теперь Родион не может читать Судьбу Леонида, более того Лёня все знает о нём, знает о том, что он может! Хотя, возможно он только догадывается и до конца ещё ничего так и не понял! Теперь ясно, что за странное чувство объяло Родерика при входе в квартиру.
- Родион? – обратился я к нему. Его глаза вернули себе привычный цвет и блеск. Меня даже пробрала легкая дрожь – в полумраке комнаты выглядело это зловеще.
- Родион, что происходит? Кто Вы? – выпалил я.
- Давайте перейдём на «ты», Леонид? Не против? – спросил он.
- Да, не против. Так что происходит Родион? Кто ты? И правда ли то, что ты можешь мне помочь? – одобрил я и принялся дальше расспрашивать.
- Я же сказал тебе, что я – психолог, провожу исследование.., - не успел он договорить, я перебил его.
- А вот я сомневаюсь!
- Вот как? – удивился он.
- Допустим, ты психолог, допустим, проводишь исследование, но каким образом ты отобрал меня в качестве испытуемого? Чем руководствовался? Почему в такой поздний час? Почему тема твоего исследования связана с моей наболевшей проблемой? Как так вышло, что все, что мне сказали, совпало? Ведь тебя это тоже удивило! И, в конце концов, какого черта твориться с твоими глазами? – вскочив с кресла, отчеканил я и указав на его лицо.
- Успокойся, я не вижу причин для паники, или каких-то недомолвок. Ну, если по порядку, то рандомность в исследовании, а именно выбор людей для проведения тестирования спонтанным образом – является основополагающим принципом. Я уже провел опрос твоих соседей двумя этажами выше и со второго этажа! Стучал и к твоим непосредственным, но никто не открыл!
- Т.е. ты хочешь сказать, что был у моих соседей со второго этажа? – продолжал я свой допрос.
- Да, - спокойно ответил он.
- Как их зовут? – не унимался я.
- Родители Мария Васильевна и Виктор Петрович Молоховы, а у них два сына Семён и Кирилл, - так же спокойно сказал он. Я вскочил с кресла и пошёл к телефону, взял трубку, вернулся и начал набирать номер соседей Молоховых.
- Что ты делаешь? – спросил Родион.
- Сейчас мы всё выясним! – отрезал я.
- Ты что собрался так поздно звонить соседям из-за такой ерунды? – удивленно, спросил Родерик.
- Нет! Это – не ерунда! Это МОЯ Ерунда! – выпалил я.
- Ладно, ок, хорошо! Звони! Но мне кажется, что у тебя паранойя! – отмахнулся Родион, откинулся в кресло, взял в руки зажигалку и принялся вращать её.
- Что? Нервничаешь? - продолжал я, пытаясь его уличить, только вот в чём? Этого я и сам не понимал.
- Ничуть! – ответил он, зажёг зажигалку и резко задул пламя.
- Вот видишь, а говоришь, не нервничаешь?! – не переставал я.
- Ну, ты звонишь достаточно поздно людям, у которых я сегодня был, чтобы спросить обо мне! Конечно, чуть-чуть, а нервничаю! Они же «собак» не только теперь в твой адрес спустят, а ещё и в мой!
- Алло, Мария Васильевна? Простите, что поздно. Это Леонид. Скажите, к Вам сегодня никто не приходил по имени Родион? Отдаленно слышался женский голос, к удивлению спокойный.
- Да…да, психолог…да…просто он сейчас пришёл ко мне, сказал, что был у Вас, я вот и решил проверить! В наше то время мало ли кто, что!... Ну да! Спасибо большое, ещё раз простите. Доброй ночи! – сказал я и повесил трубку, - ну тут, допустим, все сходится!
- Вот видишь! – улыбнулся он.
- Продолжим, и так? – я был словно одержимый. Чувство, что все это ложь не покидало меня.
- Что продолжать? Господи, да у тебя реальная паранойя! Поздний час? Да просто так выпало! Вот и все! Тема исследования? Да вот такая вот тема! Не вижу тут ничего сверхъестественного! А если ты её увязываешь Это со своими какими-то проблемами – это реальная проблема! «Все как тебе описали»? Вопрос в том кто тебе это описал? – спросил Родион.
- Это не важно! – отрезал я.
- Да, нет! Это как раз таки очень важно! Важно, что кто-то отмахнулся от тебя какими-то общими фразами, чтобы как-то успокоить, а все остальное дорисовало твое собственное воображение!
- Ну, допустим! А что у тебя с глазами? – не переставал я.
- А что с ними не так? Глаза как глаза! – отмахнулся он.
- Они, то яркие, то тусклые!
- Дааа, тебе реально помощь нужна! Я сижу напротив окна. Оглянись. Что ты видишь? – утвердительно сказал Родерик.
- Ну, Луну! – бросил я.
- Вот! Свет падает на лицо и потому такой эффект! Сам попробуй! Давай поменяемся местами? – настаивал он. Я начал чувствовать себя параноиком - идиотом.
- Да ладно, может и… - начал я.
- Нет, нет! Давай вставай! Поменяемся и посмотрим! – Родион вскочил с места, - а хотя, знаешь что? Что это я тут перед тобой вообще распинаюсь и время зря теряю! Мог бы уже кого-нибудь другого протестировать! Спасибо за помощь! Родион оправился и собрался уходить. Я вскочил.
- Извини, Родион! Извини! Просто столько всего навалилось! Вот и паранойя развиваться уже начала! Веришь во всё! За любые ниточки хватаешься! Ты прав, мне надо выговориться! А коль ты уж и психолог и так совпало - не откажи! Черт дёрнул так себя накрутить! – с досадой начал я. Родион выдохнул и покачал головой.
- Ладно, - обронил он и направился обратно к креслу, - ну, что, может все-таки по чаю?
- А может чего покрепче? – предложил я.
- Чай вполне подойдёт! И тем более, если я правильно понял, мы собираемся провести сеанс психоанализа, а делать это лучше на трезвую голову, чтобы все решения были абсолютно осознанными, а не получились в итоге пьяным бредом! – оборвал Родерик.
- Ну, чай так чай! Эт мы мигом! – сказал я и удалился на кухню.
Родион «выкружил» из ситуации, но мысль о том, что Лёня его ждал, не давала ему покоя! Именно его, сейчас он это прекрасно понимал. А особенно, его беспокоил тот факт, что ещё неделю назад Судьба Леонида была абсолютно читаема, а сейчас сам Родерик ничего не видит. Только блок! Причём блок сам по себе не сильный, просто поставленный на абсолютно другом уровне, в ряде других полномочий, так сказать. В голове появились сомнения. Неужели? Да быть не может! Одна мысль крутилась в голове. Но без проверки и доказательств такое придавать огласке нельзя! Теперь само пребывание здесь для Родерика было абсолютно бессмысленно. Был нарушен один из основополагающих принципов его «работы». Родион уже не смог бы вмешаться в Судьбу и воспоминания этого человека. И он спокойно мог встать и уйти, но мысль о неясности самой ситуации, мысль о том, что обычный человек как-то узнал о его приходе, практически о его природе, о его способностях, не давала просто взять и уйти. Необходимо до конца все выяснить. Пусть даже придётся нарушить все принципы!
На кухне я быстренько поставил чайник, хлопнул по кнопке «Вкл.», принялся доставать стаканы и что-нибудь к чаю. Чайник не заставил себя ждать – вскипел быстро и щелчком кнопки пригласил наполнить бокалы кипятком. Я мигом залил кипятком заворочник, и бокалы, разместил все на подносе и понёс в зал. Когда я зашёл, Родион молча сидел, напряженно смотрел в окно и курил.
- Извини, что заставил ждать! Что-то не так? – удивленно спросил я, глядя на него.
- Просто сижу и думаю, есть ли смысл в моих исследованиях? Какой год бьюсь, бьюсь и все бестолку! – прямо ответил он, - да ещё, к тому же, сталкиваюсь с постоянным недоверием - с такими вот, как сегодня!
- Родион, ну я же извинился! – выпалил я.
- Да ты здесь не причем! Успокойся! - махнул он рукой, - я, вообще, говорю!
- Мы часто размышляем об этом, ну, по крайней мере, нормальные думающие люди! И ни в коем случае нельзя останавливаться! А самое главное не жалеть о том, что произошло! – поддержал его я.
- Т.е., ты хочешь сказать, что у тебя в жизни не было ситуаций, которые разрывают твои мысли день ото дня, загоняют тебя в депрессию, а потом и в паранойю?! Не верю! – бросил он.
- Нет, ну, причем здесь я? – я, было, пытался сказать, но он меня перебил.
- Очень даже притом! Ты так говоришь, словно тебя все в жизни твоей устраивает! И ты ничего не стал бы менять! Ты вот 15 минут назад мне своего брата припоминал, говорил, что это проблема! Или я не прав? Внутри у меня всё всколыхнулось. Сердце сжалось. Могу ли я ему все рассказать? Довериться?
- Ну и да, и нет, - «сказал – ничего не сказал» я.
- Не темни, не об этом ли ты со мной хотел поговорить! – слова Родиона словно пронзали меня.
- Это долгая история! – отнекивался я.
- А у меня много времени! Как ты помнишь у меня исследование как раз на тему отношений между братьями. Так что выкладывай! – сказал Родерик, - в конце концов, для чего я здесь остался? Хочешь, не хочешь, а вопросы я все равно про тебя и про брата буду задавать. Родион взял чашку, сделал глоток и тут же сморщился и принялся протяжно выдыхать!
- Забыл сказать – чай – кипяток! – ухмыльнулся я.
- Да я уже понял, - отмахнулся Родион, - сам виноват! Какое-то время мы, молча, сидели, пили чай и курили. Меня одолевали сомнения и размышления. Казалось, мысли завязались в огромный узел, распутать который никак не получится, если только не разрубить. И он их «разрубил».
- И так, Леонид, как я уже понял, у тебя есть брат? – начал Родерик.
- Ну, как есть, был брат! Так точнее, - ответил я.
- Вот как? – удивился он.
- Да.
- Как мне стоит расценивать твоё «Был»? Как – отношения с братом сложные, связь не поддерживаем, друг другу не помогаем, так сказать «умер» он для тебя.., - не успел он закончить, я оборвал его.
- Именно, умер! Нет его больше!
- Нет его больше в твое жизни? – переспросил Родион.
- И в моей…и в чьей либо ещё.., - сказал я и сделал паузу.
- Извини.., - сочувствуя, сказал он.
- Да нет, ничего, - отмахнулся я, - наши отношения всегда были такими напряжёнными, что его «уход» меня даже не задел.
- То есть как? - удивился он.
- А вот так! Я же говорю, что все сложно! – сказал я.
- Помоги мне разобраться! – утвердительно произнёс он.
- Стоит ли? - спросил я.
- А стоило вообще меня впускать и соглашаться на мою помощь? – ответил он вопросом на вопрос.
- То же верно, - подтвердил я. Внутри меня зияла пустота, совесть почти полностью «выпила» из меня силы – я был на грани. Кому, если не ему рассказать обо всем? И я решился.
- Ну, что же, господин психолог, выслушайте мою историю, а свои вопросы приберегите на потом! – сказал я, подался слегка вперед, сцепил руки в «замок» и начал свой рассказ.
Родион откинулся в кресле и, не сводя с меня взгляда, внимательно слушал. Я рассказал ему о том, как в моей семье растили меня, а как брата, как отношения между нами погибли ещё так и не успев зародиться, какая пропасть была между нами, как я для семьи был изгоем и обузой, лишней тяготой, а брат наоборот отрадой и утешением, как его превозносили до небес, а меня, успевшего лишь взлететь, швырнули о землю! Родерик пристально смотрел на меня, и за весь мой рассказ я не раз замечал, как его глаза становились, то яркими, то тусклыми. Вдруг странное чувство овладело мной. Я остановился.
- Что-то не так? – спросил он, и встрепенулся. Я продолжал молчать. Что-то или кто-то словно подталкивало меня, заставляло встать и идти к комоду, на котором безмятежно лежала оставленная Родионом «Библия». Странно, всё это время, с момента его прихода, я ни разу о ней не вспомнил. Более того, я сидел лицом к тому месту, где она лежала и, словно, не замечал её. А тут, бах, и как будто прозрение.
- Эй, Лёнь? Ты чего? – продолжал Родион, - что ты там увидел? Он посмотрел на меня, потом на комод, потом снова на меня. Тут его лицо медленно приобретало очертания поразительного удивления – он уловил мой взгляд. Но почему такое удивление, граничащее с недоумением? Я встал и направился к комоду. Родион что-то говорил, но я абсолютно не реагировал. Подойдя к комоду, я взял в руки книгу. Родерик поднялся с кресла. Меня словно пронзило током. Я дернулся, и мир снова ожил. Отчетливый голос Родиона раздался за спиной.
- Что ты собираешься там увидеть?
- А? – сказал я и повернулся, - ты о чем?
- О том, что у тебя в руках! – сказал он и пальцем указал на книгу. Я поймал себя на мысли, что от кресла до комода я шёл в каком-то забытьи и даже не заметил, как встал, подошёл и взял в руки книгу. Непонятное чувство охватило меня целиком, а руки машинально распахнули книгу, где-то посередине.
- А! Что ЭТО? – вскрикнул я. Книга сама выскользнула из рук и упала на пол. В ней строчка за строчкой появлялись слова, словно кто-то набирает в Word-е текст:
«- Что ты собираешься там увидеть? – сказал Родион.
- А? – повернувшись, спросил Леонид, - ты о чем?
- О том, что у тебя в руках! – сказал Родерик и пальцем указал на книгу.
- А! Что ЭТО? – вскрикнул Леонид и выронил книгу из рук».
- ЧТО ЭТО ЗА ЧЕРТОВЩИНА? – крикнул я, схватил с комода телефонную базу и замахнулся на Родиона.
- Сядь и успокойся, Леонид, - невозмутимо произнёс Родион.
- КАКОЙ ТУТ УСПОКОЙСЯ! – не унимался я.
- Просто ты увидел то, что не должен был! Сам поражаюсь тому, как ЭТО произошло! – спокойно продолжал он.
- ЧТО ЭТО? КТО ТЫ ТАКОЙ? – я пытался сдержаться, но все равно кричал. Книга продолжала стенографировать:
«- ЧТО ЭТО ЗА ЧЕРТОВЩИНА? – закричал Леонид, схватив базу телефона и замахнувшись на Родиона.
- Сядь и успокойся, Леонид, - невозмутимо произнёс Родион.
- КАКОЙ ТУТ УСПОКОЙСЯ! – неунимался он.
- Просто ты увидел то, что не должен был! Сам поражаюсь тому, как ЭТО произошло! – спокойно продолжал Родерик.
- ЧТО ЭТО? КТО ТЫ ТАКОЙ? – все ёщё на крике выпалил Леонид».
- Знаешь, как называют «Библию»? – спросил Родерик.
- Хватит вилять, «психолог»! – отрезал я.
- Так как? – продолжал он.
- Не знаю! Сам отвечай на свои вопросы! – выпалил я.
- «Библию» называют «Книгой жизни»! У каждого своя жизнь, а значит и своя «Библия»! Соответственно и текст в ней для каждого свой! Это твоя «БИБЛИЯ»! – сказал Родерик.
- ТЫ КТО? – зациклился я на единственном интересующем меня вопросе.
- А кого ты ожидал увидеть? – ответил он вопросом на вопрос.
- ПЕРЕСТАНЬ ВИЛЯТЬ! – снова крикнул я и замахнулся «агрегатом» в руке.
- Как ты думаешь, тот, кто приходит к тебе в поздний час с такой книгой, боится той фиговины, что у тебя в руках? – улыбнувшись, спросил Родион. Я замолк. Как ни странно, чувство тревоги медленно начало спадать.
- Смотрю, ты, наконец-то, начал трезво мыслить! Это хорошо. Теперь мы можем поговорить спокойно? – указывая на кресло, сказал Родерик.
Поставив «базу» на место, я медленно, с опаской, подошёл и уселся в кресло. Бросил взгляд на комод. Книга уже лежала там, где я взял её 2 минуты назад.
- Так кто ты? – начал я.
- Хороший вопрос. Если быть честным, то я и сам не знаю, кто я, - спокойно ответил Родион.
- Да хватит уже! Сколько можно! – вновь завелся я.
- Я серьезно! Тут я тебе никак доказать не смогу! Скажем так, я человек лишь отчасти! – выпалил он.
- Ну, допустим. Что ты здесь делаешь? Какого черта ты приперся ко мне? Что собирался сделать? – затараторил я.
- Это моя работа, если можно так выразиться, - ответил Родерик.
- Что твоя работа? Я твоя работа? – продолжал я задавать вопросы.
- Я здесь, чтобы помочь тебе! – произнёс он.
- Помочь? В чём? – настаивал я.
- Разобраться в самом себе! Помочь тебе простить самого себя, Каин! – отрезал Родион.
Дрожь пробежала по моему телу.
- Каин?
Родион, молча, кивнул. И тут до меня дошло, почему он меня так назвал. Да, и впрямь, в точку. Грех, с которым я живу всё это время, с болью, что стала ещё сильнее после содеянного, проступок, который свел мою жизнь к тому, что есть сейчас. Недоумение, отчаяние, безысходность, уличенность, сомнение парализовали меня. Спустя несколько минут безмолвия я сделал шаг.
- Да ты прав, Родион. Я убил ЕГО. Да, я УБИЛ его! Я убил его! Потому что я больше не мог выносить этого всего! Хотя, почему убил? Я избавил его от страданий! Только и всего!
- И поэтому теперь ты занимаешься самоедством! И день ото дня, каждую минуту, ежесекундно желаешь, чтобы время отмоталось вспять, и ты бы всё исправил! – отрезал Родерик. Да, мне нечем было «бить», он был абсолютно прав!
- Смотрю, я прав! Вот поэтому я здесь! Я здесь, чтобы ты осознал, что на самом деле хочешь – изменить все или оставить всё как есть и со смирением принять! – продолжал он.
- А как ты думаешь? А? – агрессивно выпалил я, - я устал, устал, понимаешь? Сколько можно мне «жить» за двоих? Именно «ЖИТЬ»! Жизнь, вообще, тяжелая штука! И каждый должен это осознавать! Каждый должен относиться к ней со всей ответственностью! Жизнь – это большой урок, который каждый, уважающий себя, должен выучить!
- А ты никогда не задумывался, что то, как жил твой брат – это его урок! И у него было такое домашнее задание? – просил Родион.
- Что? Сплошная праздность, всё на блюдечке с голубой каёмочкой, сплошной отдых и отрыв, «скажи напрягу НЕТ» - это по твоему «домашнее задание», уготованное ему жизнью? – отрезал я.
- Возможно! – утвердил он.
- Я скорее поверю в то, что ему нужно было жить наоборот! Научиться жить, отказывая своему эго, и, хоть раз, задуматься об окружающих его близких людях – его семье! – спорил я.
- И поэтому, из-за не схожих взглядов на жизнь, ты убил его? – усмехнувшись, спросил Родион.
- Я не убил его! Я ИЗБАВИЛ его от страданий! Я не мог больше выносить, как моя семья «умирает» вместе с ним!
- Знаешь, а ты ничем не лучше своего брата? – оборвал меня Родерик.
- А? В смысле? – опешил я.
- Да у тебя все предложения начинаются с местоимения «Я»!
- Просто я на взводе! Не каждый день, знаешь ли, признаешься в убийстве родного брата! – отмахнулся я.
- Так, значит, в убийстве? – продолжал давить Родерик.
- Тьфу, ты чёрт! Да сколько можно! Да говорю же, я его не убивал! Я избавил его от страданий!
- А он хотел, чтобы ты избавил его от страданий? – бил по больному Родион.
- А если бы ты лежал в коме? Ты бы хотел провести остатки дней овощем? Всё осознавая, но не в силах, что-либо сделать! Или чего хуже в полном небытии! Ты о близких подумал? Попытался понять каково им? – рубил я. Родион на секунду замолчал и продолжил.
- Жить хотят все, даже те, кто, казалось бы, смирились и сами просят убить их и избавить от страданий! Или в коме! Я знаю таких людей! И я каждый день чувствую боль, похлеще твоей! Так что можешь мне не говорить об избавлении!
- Тут, я спорить не буду! А ты хочешь, верь или нет, но я выступил в роли Избавителя! – выпалил я.
Родион опустил голову, тяжело вздохнул и протяжно выдохнул перемешанный с тяжелым сигаретным дымом воздух, объявший все пространство в комнате.
- Что? Что ты вздыхаешь? Брат как обычно поехал развлекаться! На лыжах ему, видите ли, захотелось покататься! Крепление треснуло, нога подвернулась, и он летел, пока ближайшее дерево его не остановило! Сотрясение мозга. Потом внутреннее кровотечение. А за ним и кома! Он так пролежал 2 года! Два! Я все имеющие средства и силы в его лечение вбухивал! А семья, только и делала, что «на мозг мне капала», мол «Ты должен, ты старший, все на тебе!» А когда он умер, знаешь, что они мне сказали?
- Что? – спросил Родерик.
- «Это ТЫ во всем виноват! Это из-за ТЕБЯ его больше нет! Это всё ТЫ! ТЫ не усмотрел! ТЫ не уберег! ТЫ не вылечил!» Господи, а Вы то, что сделали? НИЧЕГО! Я думал, что хоть после его смерти меня как-то оценят! Оценят все мои труды! Но стало только хуже! Пока брат был жив, я был для них мертв, но после его смерти – я вовсе перестал существовать! – негодовал я.
- Так, значит, говоришь, избавил его от страданий? Может, ты хотел сказать, что ты намеревался себя избавить от страданий? Тут я поверю!
- Что ты вот опять начинаешь? – огрызнулся я.
- Да ты посмотри на себя! Когда я только пришёл, как ты себя вел и как ты ведёшь себя сейчас! Отвратительный, развращенный, многоликий, плаксивый! – «ткнул меня носом» Родион.
- А кто меня таким сделал? – выпалил я.
- Да ты сам себя таким сделал! – отрезал он. Я, было, пытался вновь возразить, но Родерик не дал мне возможности.
- Думал, брата не станет, и ты всем станешь нужен! Что тебя примут и оценят по достоинству твои труды и дары?! Нет! Этого не произошло! – кинул мне Родион. В груди сдавило, и я замолчал.
- Ну, что молчишь? Секунду назад рубашку на себе рвал! В грудь себя бил! А? – с насмешкой спросил Родион.
- Поэтому я и искал способ все поправить! После его смерти я понял, что тот, кто тогда в палате отключил его от аппарата жизнеобеспечения, был не «Я»! Лишь убив его, я понял, что не хочу его смерти! Понял, что люблю его! ЛЮБЛЮ СВОЕГО БРАТА! И не могу себя простить за содеянное! Правильнее всего, после того, что я сделал, было бы убить себя! Но не могу, потому что трус! – тихо произнёс я.
- Ну, брата то убил, значит, не такой уж и трус! – выпалил Родерик.
- Смейся…заслужил! – сказал я и закрыл лицо руками.
- Брось себя корить! Что сделано, то сделано! Возьми себя в руки и начни все заново! Заведи свою семью! И исправь все через любовь к жене, детям, родителям! – положив руку мне на плечо, сказал Родион.
- Не смогу! Уже поздно! – сквозь ладони бубнил я.
- А что ты ждал от встречи со мной? – недоумевая, спросил он.
- Мне сказали, что ты в силах все исправить! – подняв, голову произнёс я.
- Кто сказал? – удивился Родерик.
Родион понял, что это его шанс, понять, что же происходит, почему Судьба Леонида закрыта от него, что или кто предупредил Лёню о его визите, хоть и косвенно, пусть намеками, но рассказал Леониду о способностях, подтолкнул его к «Книге», которую он не должен был заметить. Это необходимо выяснить. Родион это понимал, а так же он понимал, что потом ему придётся давать объяснения и без этой информации ему самому придётся туго.
- Ну, сказали и сказали! Какая разница! – отмахнулся я.
- Если не расскажешь, то я ничем не смогу тебе помочь! – оборвал Родерик.
- То есть? – удивленно спросил я, - ты хочешь сказать, что можешь мне помочь?
- Что-то типа того, - сказал он.
- Это как? – продолжал я.
- Скажем так, я могу видеть прошлое, настоящее и будущее. Слышать твои воспоминания! Идти на их зов. Прошлое, настоящее и будущее неразрывно связаны тонкой нитью. Воспоминаниями – нашими или чужими не важно. А важно лишь то, что мы в них есть! – дал разъяснение Родион.
- Если ты все знаешь, зачем мне тебе рассказывать? Возьми да сам посмотри! – сказал я.
- Не все так просто, есть правила и ограничения! – ответил он.
- Это какие? – продолжал я любопытствовать.
- Тебе о них знать не обязательно! – отсёк Родион.
- Раз так, то и тебе не положено знать, откуда я узнал о тебе! – кинул я в ответ.
- Хорошо, я перефразирую. Не знать о них– это обязательно! – первое условие! Так же как и обо мне! – переиначил Родерик.
- Если я тебя правильно понимаю, то узнав о твоем визите, я отсек от себя надежду на то, что ты мне поможешь? – настороженно спросил я.
- Именно! – утвердительно сказал Родион.
- Ты врешь! – недоверчиво сказал я.
- Тот, кто рассказал тебе обо мне, прекрасно знал обо все условиях! Он или она просто подставили тебя! – с усмешкой сказал Родерик. Внутри меня всё всколыхнулось. Гнев фонтаном бил глубоко изнутри и подбирался к горлу. Родион, молча, смотрел на меня и улыбался, что злило ещё больше.
- Кто бы мог поверить! Тебе представилась такая возможность всё изменить! Всё! А тебя так подставили! Вот незадача! – продолжал смеяться Родион. Я молчал и старался сдерживать злобу, бушевавшую внутри.
- Наверно ещё и деньги взяли! Сейчас это так банально и типично! – продолжал давить он.
Я не выдержал.
- Чёртова бабка! НЕНАВИЖУ! Подъеду к ней на неделе, каждую копеечку выбью!
Родион почувствовал, что кокон, окружавший Леонида, дал трещину. Ещё чуть-чуть, и он украдкой сможет скользнуть в омут его воспоминаний и найти ответы на интересующие его вопросы.
Избавитель.
Прошлые и последующие. http://www.proza.ru/avtor/yaroslavknot