- Привет, давай встретимся, пива попьем... Лариску позовем, не против?
- Да, она не придет,сидит дома и носа не кажет... Договоришься - звони. Я только за! Сколько уже собираемся...
Странно,но Лорка согласилась.
- Как это тебя угораздило?
- Не смогла отказать
- На тебя совсем не похоже...
И вот мы уже на теплой, большой кухне, сидим пьем пиво, наслаждаемся обстановкой, рыбкой и разговорами. Как по волшебству появляется фотоальбом, я банально вещаю:
- Вся жизнь укладывается в парочку фотоальбомов. А Наташка вторит:
- Ага. А стареть-то как не хочется...
Ну вот, извечная женская песня о морщинах и килограммах...
Мужчин не касаемся,вопреки расхожему мнению.
У Натки муж есть, живут неплохо, строят дом, растят дочку... в свои пятнадцать на голову выше матери, и с гордостью несет бремя молодости и красоты.
У Лоры тоже муж, второй... А вместе с ним и депрессия, причем постоянная. Тяжело человеку... живет и жить не хочет, устала.
В отличии от Натусика. Она, размахивая руками, как заправский гид ведет нас по своему саду, показывает все цветы, деревья, кусты...раскрывает громадье планов и... мы неожиданно увлекаемся, и вон те желтенькие, ночью цветущие, хочется посеять у себя, и смотреть, как они раскрывают головки навстречу луне.
Но я не Тата, нет такой жизненной прыти и рвения:
- Ну скажи,как тебе удается,откуда силы берешь? Все носишься и носишься...
- Мне нравится работать, даже когда решаю устроить лежку - беру вязание.
- Какая ты умничка, а я хочу спать, и чтобы все отстали. И все... - отозвалась Лариска, замученная работой, проблемами с детьми и деньгами.
А помнишь, Наташ, ты приходила зимой ко мне домой, причем ночью, вытаскивала из-под теплых одеял и тащила во двор, где взявшись за пилу-дружбу мы пилили дрова, затапливали печь, ставили воду, чтобы попить чайку и убедившись, что программа минимум исполнена - ложились спать. И я, не менее упрямая чем ты, соглашалась на этот ночной взрыв деятельности, понимая, что ты не отстанешь.
А может нас роднило понимание каким должен быть дом в зимние холода или ты будила мою заснувшую совесть? Ну, что бы там не было, тебе это удавалось.
Потягивая пиво, я с восторгом прислушивалась как в ванной, закрытая от моей трусливости, поскуливала Люська: мелкая собачонка, злобная невменяемая тварь и любимейшее чадо Наташи. Кстати, эта чихуашка была моей тезкой, подозреваю, что имя свое она получила по схожести наших характеров.
Шутки шутками, но я однажды предала свою подругу... А потом, раскаявшись, стояла перед ней, пытаясь заглянуть в глаза настойчиво просила прощения...
И она простила. Не сразу, но все таки простила.
Потому и сидим вместе, и дружим до сих пор... А сколько разговоров, бессонных ночей,занятых решением насущных проблем...
После хорошей дозы обид и неудач, в том числе и неожиданного развода, я, помыкавшись в поисках, обрела веру, а вместе с ней и радость.
Наташка же оставалась прежней, и лишь все чаще я ловила ее испуганный взгляд загнанной лошадки:
- Мы будем жить там? Ну скажи, там что-нить есть? Вот мы живем и знаем, что умрем... и как мы продолжаем жить? Мы смелы, глупы или нас спасает вера? А может мы знаем?
Но мои ответы не успокаивали ее. В храм она забегала редко, но однажды решила вышить икону Владимирской...
Хотя, наверно, я ошибаюсь, она изменялась, становилась более терпимой и мягкой, как будто спадала шелуха, навязанных принципов и идей, и проявлялось что-то искреннее, детское и наивное.
Весь вечер я смотрела и думала: Наташка стала нежной, куда-то исчезла, растворилась угловатость и жесткость. А Лорка, словно подслушав мои мысли, вдруг выпалила:
- Ты такая красивая, как в двадцать...
Уже стемнело, и мы отправились домой, Натали пошла нас провожать:
- Ну не ходи, страшно, всякие шатаются... не ходи. Как всегда не послушавшись, довела нас неожиданно далеко от дома, мы обнялись и она скрылась в темноте...
Она добралась благополучно домой и через пару дней позвонила, но я почему-то не ответила. Потом узнала, что она принесла нам с Лариской два отросточка диффенбахии.
Да, я еще увидела Нату живой, случайно зайдя к ней на работу, она лежала на полу, муж делал ей искусственное дыхание, подружки по работе в нервном напряжении ожидали скорую. Ее ударила током батарея отопления и она судорожно хватала воздух, а закрытые глаза уже ничего не видели.
- Натаха, Натаха, ну ты что... - и он снова и снова пытался вдохнуть жизнь в ее, покрытое черепаховым окрасом тело.
- Господи, Иисусе Христе, помилуй нас грешных. - Слова молитвы срывались с губ, тревожили, настораживали людей.
Мы молились вдвоем, и, именно затем, я была здесь в этот момент:
- Не бойся, Наташка, мы вместе.