На следующий день ко мне пришла Белла с одноклассником Олегом. И после этого они всегда приходили вместе. Каждый день Олег приносил мне цветы, очень скоро ставшие единственной радостью в моей жизни. Еще одним моим утешением были стихи, та самая тетрадка, которую принесла Белла однажды. В них – что-то непонятное, но странно знакомое. Я выучила наизусть почти все и всегда повторяла их перед сном. Но ни стихи, ни цветы не помогали мне выздороветь. Ничего не хотелось, все пугало меня. Ночь была самым тяжелым испытанием. Не спать оказалось страшно. Мне все время слышались шаги на кухне и какой-то загробный шепот, в голову лезли разные бредовые мысли о покойниках, призраках, скелетах, что, в принципе, одно и тоже. Стоило же мне заснуть, все повторялось, но теперь во сне, а значит, было в сто раз страшнее.
«Сегодня мне приснился странный сон. Я стараюсь как можно меньше писать об этом, но что поделаешь, скоро вся моя жизнь превратится в кошмарный сон без пробуждения... Или наоборот – с очень скорым и трагичным пробуждением, но это, пожалуй, все равно. Мне снились двое – мужчина и женщина, молодая и довольно красивая. Женщина сидела на краю постели и плакала, безудержно и зло. А мужчина стоял у двери и, похоже, собирался уйти. «Ты не можешь вот так!» – глухо сказала женщина. А он не ответил, просто усмехнулся криво, и было ясно, что ему совсем ее не жаль. Тогда женщина медленно поднялась, шагнула вперед... И вдруг превратилась в большую черную кошку с зелеными глазами. Кошка прыгнула к мужчине, а на его месте уже стояла я. И она вцепилась когтями мне в лицо. Я кричала и отбивалась, но сбросить ее не могла...»
Я захлопнула тетрадку. Не дневник, а сонник какой-то получается!
– Что это ты все пишешь?
Рядом со мной стоял Вадим.
– Я… Да вот… Папа не говорил, когда придет с работы?
– Не говорил... Можно, я почитаю? Я думал, все девушки пишут о любви...
Я усмехнулась.
– Все пишут. А у меня любви нету.
– А я-то думал, есть... Знаешь, кого я встретил сегодня?
– Кого?
– Стаса. Он, кстати, интересовался твоим здоровьем.
Я возмущенно фыркнула. Вот еще! Братик хоть невероятно хитер, а я-то его насквозь вижу. Думает, что если ко мне вернется Стас, то я тут же поднимусь с постели. Я-то, может, и поднялась бы, да только Стас никогда ко мне не вернется. Уж я его знаю.
Вечером, как обычно, пришли Белла и Олег.
– Ой, Инга, ты сегодня выглядишь намного лучше! – сказал Олег. Но Белла скривилась, и это не ускользнуло от моих глаз.
– Ненавижу, когда врут. Я ведь каждый день смотрюсь в зеркало.
Олег смутился.
– Мне действительно показалось…
Я вздохнула.
– Скоро елка…
– Да, еще один год уходит и уже никогда не вернется, – сказал Олег.
Уже никогда не вернется! Я не слышала Олега. Он уже никогда не вернется! Он бросил меня! Он уже никогда не вернется!.. Слова сплетались. За одним тянулось другое. Их цепочка становилась все длиннее, как ток пробегая по сознанию. Что же будет потом? Темные холодные вечера. Вот и еще один день догорает. Как свечка. Так и моя жизнь догорит. Господи, что мне делать?! Мне не на что жить! У меня нет денег! Зачем он привез меня сюда?! Что ему нужно?! Нет, ему ничего от меня не нужно! Он просто не вернется! Я сойду с ума! Пощади меня, Господи! Я не нужна ему!
– Инга!
Искаженные страхом лица...
– Я не нужна ему... – повторила я почти шепотом. Меня бил озноб.
– Инга! Что с тобой?!
– Не могу! Мне страшно!
У меня начиналась истерика.
– Инга!
Олег схватил меня за руки.
– Отпусти! Уходи! Все уходите! Лучше бы я умерла! Мне страшно!
Они не знали, что со мной делать. Они бы никогда меня не успокоили. В комнату заглянула Настя.
– Мама, Инге плохо!
За Настиной спиной стоял Вадим. Он оттолкнул сестру и подбежал ко мне.
– Эй!
Он схватил меня за плечи и встряхнул.
– Перестань сейчас же! – его голос был ледяной.
Я все еще плакала и дрожала. Вся семья собралась в комнате. Я прижалась мокрой щекой к лицу Вадима.
– Ну, успокойся. Все нормально.
– Я вызову врача, – всхлипнув сказала мама.
– Не надо! Вадим, скажи ей, не надо!
– Мама, все в порядке. Что вы здесь собрались?
Я увидела недоумевающий взгляд папы и бессмысленное лицо Насти. Они ушли. Я почти совсем успокоилась. На меня навалилась ужасная усталость. Глаза слипались.
Вадим помог мне лечь и укрыл меня пледом.
Он повернулся к Белле с Олегом и угрожающим шепотом спросил:
– Ну? Что случилось?
– Не знаю, – Белла говорила неуверенно, – мы болтали. Потом она замолчала. Олег еще что-то рассказывал. А у нее стали такие глаза... Ну, как будто ее здесь нету.
Я не выдержала.
– И это не все, Вадим! Если бы ты только знал, тогда... Я смотрела в зеркало и...
– Мне всегда кажется, что за спиной кто-то стоит... Это ужасно, не правда ли?
– Тебе надо сходить к психиатру, – серьезно сказал Вадим.
– Как? Просто смотришь в зеркало и... – воскликнула Белла почти восторженно. – А сейчас? Ты говоришь, что чьи-то чужие мысли?.. Ты говоришь, что та, в зеркале, такая же, как ты?..
– Есть на дне геральдических снов
перерывы сверкающей ткани,
в глубине анфилад и дворцов,
на последней таинственной грани,
повторяется сон между снов.
В нем все смутно, но с жизнию схоже...
Вижу девушки бледной лицо, –
как мое, но иное, – и то же,
и мое на мизинце кольцо.
Это – я, и все так не похоже. –
продекламировала я. Ответом были три сочувственных взгляда.