К главе 20
1-е поколение: Беркей (Аникей),
2-е поколение: Юрий Аникеевич,
3-е поколение: Иван Юрьевич Аничков,
4-е поколение: Григорий Иванович Красная Коса (Аничков),
5-е поколение: Иван Григорьевич Аничков,
6-е поколение: Иван Иванович (Блоха) Аничков,
7-е поколение: Федор Иванович Блохин (Потопай)
8-е поколение: Андрей Федорович Блохин
9-е поколение: Василий Андреев сын Блохин
10-е поколение: Матвей Васильев сын Блохин
11-е поколение: Василий Матвеев сын Блохин
12-е поколение: Никита Васильев сын Блохин
13-е поколение: Василий Никитин сын Блохин
14-е поколение: Иван Васильевич сын Блохин (1693 г.р.)
1719. Монструз
Второй час продолжалось это светопреставление. День стал как ночь. Над городом зверствовал ураган. Соломенные крыши буря разметала до самого основания, в воздухе то и дело проносились обломки досок и покореженные куски железа, сорванного с церковных кровель. Столетние дубы падали под ударами стихии. Ветер поднимал даже домашнюю скотину, и было видно, как овцы и козы кувыркались в воздухе. Град, величиной с куриное яйцо, довершил дело, побив все сады и посевы.
Иван Васильевич сидел в доме своего друга, куда они еле успели забежать, спасаясь от бури, благо дом стоял совсем рядом с Базарной площадью. А сейчас они с удивлением и ужасом наблюдали из окон за всем, что происходило, моля Бога, чтоб не сорвало крышу с этого дома.
«Черт меня дернул поехать именно сегодня в Арзамас на рынок. Насмотрелся на нововведения городские: сборщики торговых налогов задолго до городских ворот останавливали крестьянские подводы с товаром. Хорошо у Ивана водились деньги, а иные не имели возможности заплатить за налог на торговлю на базаре сейчас, клялись, что внесут пошлину на обратном пути. Прибыльщики выдавали квитанцию, оставляя в залог крестьянскую шапку, следующий сборщик брал опояску, последний лихоимец у городской заставы снимал с мужичка нательный крест. Так и торговал крестьянин на базаре полураздетый и простоволосый.
Совсем сживают со свету мужика эти поборы царские. Напридумывал их царь Петр Алексеевич великое множество. Платят крестьяне за все подряд и за печную трубу, и за баню домашнюю, и за хомут кожаный, и за дубовую телегу, и за дубовые колеса и ободья. Это не считая основных податей подворной и лошадной. Выжимает деньги царь наш распрекрасный ото всюду. Как теперь мужику до города добираться, коль у каждого речного моста, у каждой переправы предстоит платеж.
С другой стороны, как же пропустить базарный день, сегодня как-никак Троица – праздник большой и почитаемый. Только вот нет праздников у Господа, наслал этот смерч страшный на наши головы!» - думал Иван, ожидая скорого прекращения стихии.
И вправду, всего лишь через полчаса на небе уже светило солнце, и напуганные арзамасцы повыскакивали на улицы, подсчитывая нанесенный ущерб. Вышли из своего укрытия и Иван с Михайлой. Их взору предстала ужасающая картина: ствол рухнувшей березы в обхват толщиной, упал точно на михайлов скотный двор, живность частью была придавлена обломками крыши, а частью разбежалась. На соседей церкви не осталось ни одного листа железа на кровле, на луковицах остались одни каркасы, кресты были скручены штопором. Повсюду, сколько хватало глаз, стояли голые стволы деревьев с редкими ветками.
По улице неслись мальчишки, истошно вопя: « Змей Горыныч прилетел! Змей Горыныч!» Ни Михайла, ни Иван поначалу не обратили на мальчишек особого внимания, удрученные причиненным бедствием, и только увидев, что толпы горожан движутся в одну сторону, поняли что за крепостной стеной произошло что-то совсем уж из ряда вон выходящее.
После небывалого смерча неподалеку от крепости было обнаружено странное существо, которое не походило ни на одно известное людям животное. Толпа зевак обступила его, держась, однако на изрядном расстоянии. От существа исходил весьма ощутимый запах горелого мяса.
Пробившись сквозь толпу, друзья увидели лежавшего на мощеной дороге огромного, длиной примерно семи с половиной метров, мертвого монстра с опаленным трехметровым хвостом и кожистыми, как у летучей мыши, крыльями.
Находка вызвала в народе переполох. Первое, что могло прийти на ум людям богобоязненным, - сказки и былины про страшного и кровожадного Змея Горыныча, и в связи с этим поползли слухи о «последних временах». Народ крестился, предсказывая конец света.
Иван, повернувшись лицом к испуганным землякам, напомнил: «А помните ли вы Указ Государя нашего Петра Алексеевича о кунсткамере? В нем говорится : «если попадется кому какая диковина, монструз или урод, камень небесный и прочее, немедленно отправлять в Кунсткамеру, что в Санкт-Петербурге, поскольку сие не от дьявола, а от хитрости природной». Народ зашумел, нашлись смельчаки, изъявившие желание отвезти змея в столицу.
Пыл остудил земский комиссар Василий Штыков, который тут же распорядился вызвать из гарнизона солдат, а невиданную тварь тщательно измерить и описать. Солдаты, сняв треуголки и камзолы, с содроганием и ужасом подступились к змию поганому. Прибежавший писарь, раскрыв раскладной стол и примостившись подальше от страшного зверя, непрерывно косясь на него, записывал слова офицера, руководившего измерениями: “В длину сей монструз, от пасти до конца хвоста спалённого, в десять аршин и пять вершков, и зубья в пасти той яко у щуки, но более того и кривые, а спереди ещё более в два вершка, а крылья яко у нетопыря кожаные, и одно крыло от хребта змиева длиной аж в девять аршин и десять вершков, а хвост зело длинен аж в четыре аршина и пять вершков, а лапы голые с когтями яко у орла и более, и лапы на крыльях четырехперстные с когтями ж, а глаза блёклы, но весьма свирепы”. Составленный отчет подписал лично Василий Штыков.
Комиссар велел послать за чучельником, чтоб можно было доставить змея в Санкт-Петербург. Но подошедший растрепанный мастер констатировал, что чудище в плохом состоянии, и даже хороший мастер не сможет сделать из него чучело.
После недолгих колебаний, было решено закатать это существо в бочку с крепким двойным вином и в таком виде отправить в столицу. По приказу все того же комиссара была найдена стоведерная бочка. Змея бросили в нее, залив вином, и хорошенько засмолили.
Две недели стояла бочка с ценным грузом, дожидаясь попутного обоза в Петербург, и будучи погружена на подходящую телегу, благополучно отбыла на берега Невы. Но до Кунсткамеры груз не доехал.
Одному Богу известно, что случилось со змеем в дальней дороге. Поговаривают, что небрезгливые русские мужички, проведав, что находится в бочке, опустошили ее содержимое по дороге к Санкт-Петербургу, выпив вино, а змея пустив на закуску.
Но что бы ни произошло, природа "арзамасского монструза" осталась неразгаданной.
Метки: Арзамас