Просто надо приучиться подгонять свои предрассудки к новым фактам. Не следует ожидать, что действительность станет к вам приспосабливаться. Если вы сталкиваетесь с чем-то необычным – тут ничего не поделаешь. И если с обычным – тоже ничего не поделаешь.
Роберт Шекли
То, что принадлежит мне, моё.
Рон Хаббард
1.
По узкой тропинке через цветущий луг, через напоенный солнцем лес шёл человек. Он не обращал внимания на окружавшую его дивной красоты природу; птичьи трели не привлекали его внимания, нескошенная трава не волновала ароматом, не поражало бесконечной голубизной безоблачное небо. Человек перешёл через бревенчатый мостик, переброшенный над небольшой тихой глубокой речкой, к зеркальной воде которой склонились плакучие ивы на краю лесочка, а их сёстры любовались собою на другом берегу, охраняя покой продолжающегося леска. В чёрных омутах этой речки, наверно, водились старые, покрытые зелёной тиной сомы с длинными усами, а на отмелях, освещаемых жаркими лучами солнца, грелись стайки мелкой рыбёшки. Ни о чём подобном не думал человек, поднимаясь по тропинке вверх по пологому склону холма. Слева от него шелестел кронами всё тот же лесок, а справа была поляна; за ней – чистый сосновый бор. Тропинка бежала к вершине холма, поросшей стройными соснами, а там, под их сенью, стоял большой деревянный дом. Именно он являлся целью того человека. На веранде дома, в кресле-качалке, расслабленно полулежал Ромес и следил за человеком, приближающимся к дому. Он с утра знал, что тот придёт, и ждал его; знал ещё раньше, чем человек этот сам подумал о визите. И вот человек поднялся по тропинке, остановился перед Ромесом и протянул ему руку.
- Привет, - сказал он.
- Привет, Синерок, - Ромес пожал руку гостя. – Присаживайся.
Синерок оглянулся и увидел второе плетёное кресло-качалку.
- Ну и долгий же путь к твоему дому, - сказал он, усаживаясь поудобнее. – Если это, конечно, твой дом.
- Похоже на то, - ответил Ромес. – Но не знаю. Смотри, как красиво. Лес, река, луга, земляничные поляны…
- Да… - тихо согласился Синерок.
Они сидели молча, созерцая открывшуюся с вершины холма панораму. Слова были излишни.
- Ты не замечал, - нарушил молчание Синерок, - что иногда при встрече со старым другом, с которым надолго расстались, нечего сказать?
- Бывает, - согласился Ромес.
- Я долго искал тебя, - сказал Синерок, чтоб разговор не заглох.
- Я, в основном, долго сидел в одном мире.
- Тебе там нравилось?
- Дикая природа – да, люди – нет.
- Понимаю. Как обычно.
- Нет, я изменился. В некоторых отношениях мне нравится общество людей.
- Но всё-таки тебе нужен твой дом. Вот такой, как этот. Он ещё не надоел тебе?
- Он не может надоесть. Он каждый раз разный. Он изменяется, потому что я не могу долго помнить, каким я его придумал.
- А надёжный ли мир ты выбрал для него?
- Есть ли вообще что-то надежное, постоянное? Знаешь, до чего я недавно додумался?
- Ну?
- Я вот хожу по мирам, могу изменять их по своему усмотрению, но мой мир для меня постоянен. Но вдруг есть ещё кто-то вроде меня, для кого мой мир окажется в числе других миров, и он может изменять его? И всё, что у нас происходит, - дело чьих-то рук?
- А что, может быть! Ты у нас должен всё знать, ведь ты же – вершитель судеб, или как там твоя должность называется? Создатель сценария?
- Пока я – это я, и только.
- Ромес, ты не боишься жить в этом доме, если он может стать совсем другим?
- Специально для хождения по мирам я придумал себе Кодекс. Правда, там пока всего лишь два закона, но надеюсь, со временем Кодекс пополнится.
- Твои законы можно нарушить?
- Нет.
- Ух ты, как интересно! Я могу их узнать?
- Не сейчас. При случае.
- Хорошо. Слушай, а тут люди есть?
- Не знаю. До сих пор не встречал.
- Расскажи о своих похождениях.
- Ладно. Вот холодный апельсиновый сок, угощайся. – Ромес сотворил хрустальный кувшин с ледяным соком и стаканы. – Слушай.
Они не смотрели друг на друга. Они уже давно успели изучить взгляды друг друга. Они смотрели вдаль, туда, где вечерняя лёгкая дымка поднималась над горизонтом, укутывая уставшие от дня леса и луга. Свежестью потянуло от реки; пронзительно-жёлтые одуванчики закрылись в предчувствии ночной росы и сна. А Ромес рассказывал, провожая взглядом погрустневшее, покрасневшее, увеличившееся солнце, принадлежащее сейчас только умирающему дню. В конце рассказа Ромес еле слышно прошептал:
- Не думай о сегодня, оно неумолимо превращается во вчера. А если хочешь что-то предсказать, возьми отдалённое будущее, до которого точно не доживёшь. Я слишком позитивно предсказал судьбу целого королевства. Я ошибся.
Синерок улыбнулся:
- Это мы-то с тобой не доживём?
- Сдаюсь! – Ромес поднял руки. – Этим замечанием ты меня сразил наповал.
- Вот послушай… - Синерок замялся. – Эта ситуация с королевством и королём… Никак нельзя было решить по-другому? И вообще, почему ты так заинтересовался этим королём? Какой-то молодой дурак волей случая вскарабкался на свежеустановленный трон в стране, где королей сроду не бывало, перемочил кучу народа. Народ, понятное дело, возмутился и собрался своего короля убрать в прямом физическом смысле. Ну и пусть бы его величество получил то, что заслужил! Сами бы там разобрались. И всё само собой утряслось бы.
- Признаюсь тебе честно, Синерок, ведь поначалу были у меня мысли устранить тирана! В том самом прямом физическом смысле. Не знаю, жалел бы я потом или нет, раскаивался бы там или ещё что… Но посмотрел я на него через прицел и задумался. Было в нём что-то, что меня остановило! Не то его внутренняя сила какая-то непонятная, не то интуиция моя вдруг проснулась и приподняла голову, сделав на него стойку… Казалось бы – молодое испорченное чудовище, не понимающее ценности человеческой жизни, неисправимое, бездушное, не ведающее человеческого тепла, - зачем такому жить и губить дальше десятки ни в чём не повинных людей? Нажать на курок – и всё! Паника, смятение – а там разберутся. Только чудовища уже не будет. Оно выросло в каком-то приюте, родителей не знало, никому не нужное, забитое, нищее… Это его ни в коей мере не оправдывает! Маленький мальчик мечтал стать взрослым, сильным, богатым и жестоко отомстить всему миру, недолюбившему его. Он ведь не один такой, правда? У многих детей, очутившихся в его положении, возникают такие мысли и такие планы на будущее. Но никто из них не стал королём, причём первым королём в государстве с совершенно другой формой правления! Сильным, богатым, жестоким повелителем. Как странно сбываются его мечты, ты не находишь? Из нищеты – в короли! Если судьбы кем-то пишутся, то и его судьба предначертана кем-то таким, как я. Как, впрочем, и моя, да и тех людей, которые были в его власти. Я решил с ним просто поговорить. И появилось у меня престранное ощущение… Как будто он оторвался от предначертанного ему. Его мечты сбываются достаточно просто, быстро и масштабно – до такой степени, что кажется, будто этот мир для него мал и тесен, как будто он родом не из него. Ну просто не может так быть, чтоб даже на острове, даже при полном комплекте заинтересованных людей и шикарных подходящих ресурсов стать единовластным повелителем! Причём даже не самостоятельно, а при поддержке и организации какого-то постороннего дядьки.
- Это значит, что наша царственная особа каким-то образом ещё в детстве попала в чужой мир из какого-то другого, более сильного? Только особе самой об этом ничего не известно? – Синерок призадумался. – Ну да, как же по-другому?
- Вот…- подтвердил Ромес. - А если всё так, то убивать его бесполезно. Жуткая смертельная болезнь выжрала его тело до костей. Поверь, жуткое зрелище! Но он выжил, как это ни невероятно! Так что нечего надеяться на естественную кончину. И ждать, когда его прикончат верноподданные, тоже. Он или попадёт неизвестно куда, или воскреснет тут же. Ты представляешь, что тогда будет делаться с народом? Конечно, это только предположения, но я предпочёл не рисковать. Я решил его просто увести туда, где он потеряет свою силу, силу своих желаний. Прокладывал пути, наводил мосты, искал стабильные и безопасные соединения. Потратил уйму времени! Драгоценного времени, за которое мой король угробил своё государство вместе с гражданами… Очень хотелось бы знать, кто он такой, но пока я не представляю, в какой стороне искать информацию.
- Пожалуй, придётся тебе присматривать за ним, - Синерок вздохнул. – Тяжкое это бремя! Не бросишь же теперь… Это может быть даже опасно. Кто бы ни придумал ему судьбу, а вести его придётся тебе, раз уж ты его выдернул оттуда, где он обитал. Я тебе пока ничем помочь не могу. Тоже не представляю, кем и откуда он может быть. Есть такое правило: если информация тебе сильно нужна, рано или поздно она добудется! Причём пути добывания непредсказуемы, - тут он вдруг забеспокоился:
- Я и забыл, что у меня дел невпроворот и забот по горло! Ты извини, пора бежать! – Синерок вприпрыжку припустил по тропинке вниз той же дорогой, как и пришёл, оставив на веранде Ромеса и пустое качающееся лёгонькое кресло.
- Ты заходи, не забывай меня, я всегда здесь! – крикнул ему вслед Ромес.
И он снова остался один. Но одиночество редко тяготило его. Он закрыл глаза, и его мысли понеслись в неведомые дали, во всяком случае, он ничего больше не замечал вокруг. Из состояния глубокой задумчивости Ромеса вывел лёгкий перестук копыт, доносящийся из-за реки. Подковы простучали по мостику, и всадник на буланой лошади начал подъём на холм. Ромес внимательно следил за ним. Подъехав к дому, всадник спешился, ослабил подпругу седла, оставив лошадь пастись на поляне, залитой лучами заходящего солнца, и по ступенькам взошёл на веранду. Он хмуро, сведя брови, как бы пытаясь что-то вспомнить, взглянул на Ромеса и вдруг неожиданно тепло улыбнулся ему. Ромес кивнул и улыбнулся в ответ. Сколь это ни прискорбно, переход в другой мир не прошёл для Старлайта, короля в ореоле чумы Дируа, даром. Физически он совершенно выздоровел. Но иногда на него накатывали страшные волны безумия, и он казался совершенно сумасшедшим. Ромес быстро научился распознавать приближение безумия и успевал принимать меры. Но в последнее время это стало происходить всё чаще и чаще. Лайт буйствовал, дико кричал, закатывая бешеные глаза без проблеска разума, – короче, выходил из-под контроля полностью, а под конец утихал, погружаясь в бездну чёрной депрессии, и понемногу приходил в себя. Он не мог объяснить, что с ним происходит, равно как и Ромес, и они молча страдали вдвоём, по обоюдному соглашению взглядов не вспоминая об этом в минуты просветления. В данный момент Лайт всё ещё переживал неприятные последствия очередного момента сумасшествия, отпускающего его на неведомо какой срок, чтобы вновь вернуться.
- Что-то сегодня, когда я смотрю на этот закат, мне необычайно грустно. Не так, как всегда, - произнёс Лайт. – Сегодня я не хочу быть здесь.
- Если желаешь, можем прогуляться, - предложил Ромес, поднимаясь с кресла-качалки.
- Далеко?
- К людям. В такой себе не очень реальный мирок. Ты даже сможешь немного управлять им.
- А надолго?
- На сколько захочешь.
- Да, это то, что мне необходимо сейчас! Общество людей!
Ромес, в общем-то, разделял не все взгляды, симпатии и антипатии экс-короля, но здесь был с ним согласен. Лайту нужны были люди, ему самому – нет. Но они и не помешали бы. И Ромес повёл Лайта на прогулку в иные места, стараясь смягчить переход. Так что Лайт почти ничего не заметил.