Через мутный светофильтр.
Ж/Д станция. Лето. Жара. Под перроном кудлатый-бродяга-Бобик домогается любви рыжей Жучки. Она вяло отбивается от него, и, яростно от блох.
- Чайку не желаете?
- Из ушей уже чай льется. Долго еще стоять будем?
- Не знаю. Говорят, на путях трактор. Найдут тракториста, тронемся.
- Мужики, я поспрашаю. Может взбодримся?
***
- Семечки классные! Яйца отборные! Пирожки домааааашние!
- Девушка, может самогончиком у тебя разжиться можно?
- Я, милок. Считай как полвека уже не девушка. А самогончик найдется. Может еще курочку вареную, домашнюю, сальце? Кабанчик на столовских харчах…
- Самогон-то честный?
- Как не чeстный? По дедовскому рецепту.
- Скока дед твой прожил?
- В девяносто два господь его прибрал. Его еще сам Феликс Эдмундович награждал. Чекист был почетный.
- Ну коли пОжил, то и мы выживем. Банку давай.
- Не сумневайся, самогон честный. Все по-честному…
***
Спустя три станции.
Длинным кадром. Раскачиваясь под стук колес, с потолка купе, на паутинке свисает паучок. Он то сучит лапками, поднимаясь, то осторожно спускается. Где-то припрятана заначка,. Дохлый таракан. Но мешают посидельцы.
***
- Ласкает, целует, целует меня. Да?! А как оживить? Я уже не шепчу, я кричу. Прости! Плохо мне! Да!? Не сейчас. Часа через три может нищим останусь. Нужен я тебе, нищий? Нет. Несет всякую пургу про любовь в шалаше. Что еще есть шанс. Что любить всегда будет. Да?!
Шанс у меня был. Может новый кредитный управляющий и даст отсрочку. Всего-то, месяца три надо. Товар сертификацию прошел, на таможенном складе лежит. Но как ей объяснить, что у мужика, коли на душе тяжело, то не до любви ему. Да?! Не может он приказать себе … ему. Что не руки это, не ноги. Член это! Что в голове это и что таблетки бессильны. Обиделась. Сидит в кресле, словно сова, когтями вцепилась. Нахохлилась. Собрался я, портфель кредитный в руки и в банк. Прождал там в коридоре часа три-четыре. Состояние — пред-инфарктное. Да?! Пригласили. И представьте себе, новый управляющий… Кто бы вы думали? Она! Строгая. Красивая, слов нет! Отлегло у меня от сердца, отпустило. Да?! Ну, думаю. Отсрочка. Товар получу, сдам, а затем на Бали. Будет у нас праздник. Кто знает, может и предложение ей сделаю. Да?!
Пошуршала она бумажками. Взглядом в меня уперлась и голос такой, такой … металл в нем.
- Извините. Но в продлении кредита вам отказано. Если в течение 24-х часов не погасите, то ваша фирма будет передана судебным исполнителям. А затем, словно меня уже и нет — Следующий!
Вот так. Оборвалось у меня все. Вся любовь… Да?! Вот как они бабы — любят! Потом перезванивала. Мол не могла иначе, карьера у нее. Что даже ждет, что надо начать сначала. А как? Возненавидел я их всех тогда. Всех! Да?!
нОлито? Самогон крепкий, всю душу выворачивает. Да?! Чтобы гореть им в аду! Да?! Выпьем?
***
Съемки ручной камерой. От чего кажется поезд едет по ухабам. Обычный, скучный пейзаж за окном. Ожидающие за шлагбаумом молоковозы, трактора, заросли борщевика, заборы, заборы, синие наличники на окнах изб и воронье.
***
- Какие у вас проблемы? Ты, женоненавистник, на банкиршу свою обиделся. Так сам виноват. Не поинтересовался. А они любят, когда ими интересуются. Когда конкретную надежду обещают. Могут и обидеться, если своего не получают. Пройдет. Не ее самую, так другая найдется, с которой даже в самое плохое время все хорошо будет. А у тебя? У тебя что? Самое обидное, если пид*ром назовут. Ну да кто ты? Гей. Это модно. Вас много и все вам можно. Признание, карьерный рост … богема … ёп вас …
А мне как??? Я обречен. И скажи кому, что на уме у меня... Хорошо. Если на кол не посадят. Но, по-порядку. Давайте дрябнем сначала. Хорош-то самогончик!
…
Мы были соседями и вроде даже, как родились в одном роддоме. Дети праздника. Все время вместе. В коляске, на одном балконе. В яслях. Дома одни, когда нас оставляли. Секретов друг от друга никаких. Что у кого в трусиках, знали хорошо. Баловались, играли в доктора. В школу пошли, опять вместе. За одной партой. И так все понятно было, так привычно. Ну и приятно … конечно. А тут взяла меня мамка в баню. Воду у нас перекрыли, вот и взяла. Думала маленький еще и что ничего особенного. Но для меня это был шок на всю жизнь! Не знал я до того, что голые бабы такие … отвратные. Апельсиновые задницы. Везде складки, пучки волос, и у какой какие - сиськи. Испугался я. На всю жизнь испугался. Я ведь привык. Хорошо знал, как девочки устроены. Как и что у них на ощупь. С соседкой моей, подружкой, мы долго это потом обсуждали. Она тоже мужиков видеть не хотела.
Скажете. Что женщины бывают и привлекательны! Но посмотрите на них? Взгляд бля-ский, алчный и главное — запах. Парфюм.
Дружили мы до класса пятого. Влюблялись. Я в девочек, она в мальчиков. Потом они переехали. Может не уедь она, все постепенно и выровнялось бы в моем сознании. Но вот. Не смог я после нее на баб перестроиться. Совсем не мог. Не девочки они были! Понимаете!? Во сне снились. На пляже, где карапузы голышом, торчал. Гнал я это от себя. Кассеты запрещенные покупал. И даже потом, когда в секс-шопах что угодно любому извращенцу, как проклятый себя чувствовал. Все можно, все без запрета. А мне — нельзя. Почему? Умом понимаю. А как быть, не знаю? Конфетки для деток всегда в кармане. Не женился, да и вообще … страшно, казнят, разорвут. Но разве в этом я виноват? Того гляди, сорвусь, или лучше — застрелюсь.
Давайте … просто выпьем. Самогон — честный.
***
Камера лежит на рельсах. Издалека, маленькой точкой приближается пассажирский. Поезд все ближе и ближе. Вибрируют рельсы, нарастает гул.
Бздик!!! Камеру раздавило. Надо искать нового продюсера.
За сползающими титрами — голос.
- Послушал я вас троих. Удивили. Фигня, а не проблемы. Тут и к психологу не надо. А вот как мне? Я вам, как старый маньяк со стажем, серийный душегуб такое расскажу… Разливайте!