В лаборатории царил полумрак. Наши шаги эхом раздавались в железных закоулках, заваленных разными неизвестными приборами. Под ногами иногда похрустывала старая оплетка силового кабеля, когда-то питавшего мощный телескоп, в который однажды и было обнаружено созвездие, изучив которое, люди нашли в нём звезду с обитаемой планетой. Жюли и я, двое добровольцев, согласились поучаствовать в эксперименте по телепортации на ту планету. Когда мы достигли порога переправляющего аппарата, к нам тут же подбежало несколько ученых, которые принялись нам помогать подготовиться к путешествию.
Меня положили на одну кушетку, Жюли – на другую. В вену левой руки вставили какую-то капельницу, которая начала разбавлять нашу кровь чем-то, таким, что погружало разум в забытье.
Постепенно, когда наши разумы достигли состояния полного неосознания своей человеческой сущности, нас принялись раздевать и чем-то натирать. Я тогда ощущал себя непонятно кем. Я знал, что я живой и что со мной происходит, но в то же время пропадало всё человеческое, животное, социальное – даже не знаю, с чем это можно сравнить и как описать.
Перед накрытием наших кушеток куполом, доктор сказал, что всё время будет поддерживать с нами связь – отныне мы могли излучать волны, улавливаемые научным приёмником. Подумал о чём-то – и ученые это тут же слышат в своей лаборатории.
Купол опустился. Его пространство заволокло туманом, и я почувствовал, будто распадаюсь на миллионы кусочков, хотя больше это было похоже на нытьё занемевшей конечности. Пока я думал об этом, частицы меня и Жюли начали подниматься вверх, сверкая всей своей поверхностью. И тут меня осенило – да неужели, я что, могу до сих пор видеть и думать? И это находясь в неведомо какой фазе. Я подумал:
- Жюли, ты слышишь меня?
Несколько мгновений спустя она отозвалась:
-Да, Уисл, слышу.
Потом мы будто потеряли дар такой ментальной речи. Просто молчали и наслаждались видами вокруг. Наши частицы, озаряя крышу лаборатории, поднимались всё выше и выше, всё ближе к космосу. Интересно, что думают те, кто нас увидел с Земли? Звёздное скопление? Наверное. А если мы звезды и можем говорить, то услышит ли человек когда-нибудь Солнце? Что оно о нас думает?..
В космосе время никаким образом не ощущалось. Может, его просто здесь не было. Зачем тогда оно было нужно нам, там, на Земле?
Тысячи планет и звезд. Мелькали перед нами. Я пытался услышать какую-нибудь звезду, но все попытки были тщетны, возможно, они просто пока молчали. И, может, эти звезды были частями других существ, путешествующих так же, как и мы. А я такой же большой, как и эти звезды или нет? А Жюли? Я не мог сопоставить размеры объектов вселенной, любой масштаб здесь терял смысл.
Вдруг, в голове возник чужой голос – кто-то с ближайшей планеты давал нам разрешение на посадку. Надеюсь, это и была та планета.
Мы увидели подобную лабораторию той, которую мы оставили на Земле. Местные ученые начали готовить «звездные ловушки» для сбора и трансформации наших тел.
Процесс уже не был для нас чем-то необычным, вероятно, из-за того, что сами жители планеты часто путешествуют таким образом – а из наших звёзд собрали именно Нноргов – аборигенов, и в нас заговорило что-то типа генной памяти.
Коснувшись поверхности планеты, нам представилась долгожданная возможность оглядеть всё вокруг. Во-первых, это были сами инопланетяне. Палочкообразные существа со светящейся верхушкой-«головой». Рук и ног не было. Передвижение осуществлялось за счет прыжков – энергия при сгибании собственного тела и двигала нас. На голове я не смог различить каких-либо глаз, ушей, рта. Общались мы посредством мысленного обмена. Кроме того, я не заметил каких-либо гендерных отличий в облике Нноргов – Жюли выглядела в точности как я.
Меня поначалу забавлял новый способ передвижения – я скакал и туда и сюда, попутно отвечая на вопросы ученых. Жюли тоже решила повеселиться и затеяла салки, попутно увлекая за собой половину ученых. Они были вовсе не против такого разбавления работы весельем. И в эти прекрасные моменты я понял, что за столь долгое время я впервые понял, каково это – получать удовольствие от такой обыденной штуки, как передвижение. Во мне проснулась земная тоска, в мыслях я очень сильно захотел вот так же просто пройтись по городу, ловля кайф от каждого движения каждой мышцы, ощущая всё это так же хорошо, как и здесь.
Наша катавасия закончилась у небольшой фруктово-ягодной рощи, возле которой мне захотелось проверить, каково это, есть по-нноргски. Генетическая память нового организма помогла мне выбрать самые питательные ягоды и я поскакал до них. Маленькие ягоды синего цвета оторвались от серебристых веток и направились к середине моего тела. Там тело сменило свою структуру, став желеобразным. Желе обволакивало ягоды, немного протягиваясь им навстречу, после такого процесса оно снова начало твердеть, на хожу переваривая такой вот ланч. Я не знаю, что это был за вкус, но он так вскружил мне голову – причем, в буквальном смысле – Жюли, которая тоже отведала этих ягод, озарилась всеми цветами местной радуги – светилась не только её голова, как обычно, но и всё тело. Как же это было замечательно! И я вновь захотел получить подобное удовольствие и от земной еды – на сей раз, уделяя ей такое же внимание, как и здесь. Каждый раз – как первый раз…
Я слышал, Жюли думала о том же самом. Ннорги не понимали нас, что, как мы может жить на Земле столь примитивно, не видя ничего?
Я знал, чего Ннорги не поймут ещё больше – наслаждения обычным звуковым разговором. Движение губ и языка, пропускание воздуха через голосовые связки. Колебания мембраны в ухе. Клянусь, когда вернусь, я не стану тратить эти прекрасные моменты разговора на что-то пустое и плохое!
Я захотел спросить у кого-нибудь о ночлеге, но не успел. Планета содрогнулась от взрыва упавшей ракеты. Я слышал этот взрыв – хоть у Нноргов и не было ушей, но в голове отчетливо пронеслись мысли кого-то злого – так я воспринял колебания от взрыва.
Я вызвал своих земных учёных на связь – хотя, они и так неустанно следили за нашими мыслями и тщательно их записывали. Я попрощался с ними и с зелёно-голубым домом навсегда.
Ведь Ннорги не смогут победить в этой начавшейся войне. Даже не так – в этом истреблении. Ннорги никогда не воевали. Им нечем защищаться и дать отпор. У них никогда не было понятий агрессии, зла. А кто-то ими одними и живет…