Дни продолжали чередоваться, я совсем обвыкся с присутствием Лёвчика и действительно начал получать от нашего сожительства кайф. Единственным неудобством в этой ситуации было отсутствие секса. Да и ситуация была до смешного странная: был женат – не мог приводить баб, да и секса практически не получал. Сейчас – холостой, но все равно не могу никого привести и опять же, не получаю ни шиша. Как сказать Лёвке, чтобы он погулял вечерок, пока я приведу домой хоть какую-то завалящую знакомую и слегка подправлю свою расшатанную психику на фоне долгого воздержания? Тут нужен дипломатический подход и помощь, так сказать, зала, за которой я и пошел в гнездо богемы и разврата – Люське и Пегасу.
- Серёга! Тюбик тебе в палитру! – загоготал мощный детина с вьющимися волосами, заплетенными в длинную и жиденькую косичку. – Неужели решил мне попозировать?
- Привет, Пегас. Даже не надейся, не буду я Колчака изображать, - проходя в квартиру соседа, я тут же проследовал по направлению протянутой руки хозяина - в комнату, которая сплошь была утыкана картинами, рамами, рулонами холстов, подрамниками, ящичками с красками и прочей художественной дребеденью. – Я по делу.
- Отлично! Сейчас Люсёк нам соорудит натюрморт, и мы славно отобедаем, - Пегас тут же крикнул жене, чтобы та накрывала на стол.
Через полчаса наше трио уже весело галдело на кухне с рюмками и фужерами в руках, скрипя вилками по тарелкам, шумно чавкая и сербая. Радушная богема почему-то очень тепло относилась ко мне, и я порою заходил к ним в гости. Жена не очень любила мужловатого художника, хотя с Люсиндой они довольно часто болтали о своем, о женском и засиживались допоздна.
- Люсь, я хотел попросить, чтобы вы с Пегасом приютили на вечерок моего друга, - я сыто откинулся на спинку стула и, подхватив салатный лист, сунул его в рот.
- У-у-у, да никак надоел тебе дипломатик, - заржала Люська и посмотрела на меня сквозь узорчатый бокал с остатками вина. – Или мальчики-колокольчики поссорились?
- Не мели ерунду, - я вяло махнул рукой и подпер кулаком щеку. – Просто хочу расслабиться, не при нем же это делать.
- Мужик, - хлопнув меня по плечу, констатировал художник и тут же подбодрил в свойственной ему манере: - крендель тебе в булку! Все верно, не забавы ради, а здоровья для, – басовито одобрил Пегас и снова потянулся к запотевшему графину. – Музу домой приволочешь?
- Ну да, пригласил тут одну, - прикрыв рукой рюмку, я тут же воспротивился: - ни-ни! Куда мне столько? Мне к вечеру нужно быть как огурчик.
- Ой, Сегёга, кислый ты огурец из бочки, - со вздохом махнула рукой Люсинда. – Совсем не хочешь великое искусство поддержать.
- А кто мое интимное искусство поддерживать вечером будет? Ты что ли?
- А ты не прогоняй Лёвчика, вот и сообразите на троих, - захохотала чуть захмелевшая Люська. – Классно ведь! Если не сможешь, дружок твой поможет!
- О! За поэзию, - подхватив рюмку, Пегас тут же начал звонко колотить о стенки наших фужеров. – И за мою поэтесску!
Мы выпили еще по два раза и порешили на том, что к семи я сплавлю Лёвку к пологим берегам богемы, и они попробуют его развлекать хотя бы на протяжении пары часиков. Так и получилось. Не особо вникая в подробности, я все же спровадил Лёву в гости, когда около семи зашла Люсинда и пригласила его посмотреть галерею Пегаса и клятвенно пообещала не читать ему своих стихов. Я сослался на встречу с коллегой и со вздохом сожаления развел руки – очень жаль, мол, пропустить такое событие в культурной жизни нашего подъезда.
Как только закрылась дверь за ними, я бросился в спальню менять простыни и наволочки, по-быстрому закинул в шкаф грязное бельё и откуда-то взявшийся одинокий носок, задвинул поплотнее шторы и тут же помчался в душ. Уже через полчаса я нарезал круги вокруг моей новой знакомой, худощавой, но довольно пышногрудой брюнетки, затянутой в нагло-провоцирующее платье. Она достаточно откровенно смеялась, ничуть не смущаясь моих скабрезных шуточек и довольно липких взглядов. Понимая, что вечер явно не резиновый и галерея Пегаса – это вам не Эрмитаж с несколькими сотнями залов, где можно успеть полюбить искусство, возненавидеть его и умереть где-то в глубинах залов итальянской живописи, аккурат между да Винчи и Тицианом. Да и, в конце концов, у Люськи может элементарно не хватить аргументов и вина для длительного гостеприимства. Поэтому я включил расслабляющую музыку и предложил своей новой подружке выпить для куража и приступить к основному развлечению. Она, улыбаясь, подняла бокал и внесла встречное предложение - выпить на брудершафт но, заводя руки в замысловатую сцепку, я случайно зацепил ее, и она пролила вино на платье. Чертыхнувшись и тут же извинившись, я мигом побежал на кухню за полотенцем. Было неловко за себя и свою нерасторопность. Но когда я вбежал в комнату с полотенцем в руках, она сидела уже без платья, в одном белье и с улыбкой пригласила все же закончить начатое и выпить, не обращая внимания на такие мелочи, как пятна, ведь одежда нам и вовсе не нужна. Я, как дикий бизон в период спаривания ринулся выполнять ее маленькую прихоть и тоже для справедливости, поспехом стянул с себя брюки и рванул через голову рубашку. Оставшись в одних трусах, которые уже довольно плохо скрывали мою дичайшую радость от этой встречи, я снова взял фужер и, сплетя руки, выпил залпом. Брюнетка отпила вина и поставила фужер на столик, а я тут же накинулся на ее губы завершать всю процедуру единения под названием «брудершафт». Игриво оттолкнув меня и встав со стула, девушка предложила показать представление и усадила меня на диван, сама же начала неспешные танцы с завораживающим и одновременно раздражающе-медленным снятием элементов своего белья. Я тут же стянул с себя трусы и, не отрывая взгляда от приват-танца, раскрутил их над головой и отшвырнул куда-то в сторону. Не смотря на мои подбадривания и стоны от каждого ее танцевального прогиба, она не спешила с концовкой представления и все продолжала изводить мое нетерпение.
В какой-то момент, когда я совсем отчаялся ждать финала и готов был уже вскочить и повалить ее прямо на ковер, музыка стала громче, моя подружка стала фальшиво, но довольно уверенно подпевать и затем она пустилась в залихватский танец. Мне было странно наблюдать такую перемену, и еще удивительнее было внезапное появление какого-то парня, который все намеривался меня пригласить на танец. Я отнекивался и все повторял, что я не люблю мужиков и не намерен плясать с ними. Но он почему-то обиделся и дал мне пощечину. Я тут же сжал кулак и замахнулся на него...
- Серенький, ты как? – донеслось до моих ушей, и тут же кто-то на меня плюнул.
- Какого хрена, - крикнул я. Но вслух почему-то вырвалось хрустящее шипение, и я не узнал свой голос.
- Ну, ты даешь, а уж думал скорую вызывать, - я открыл глаза и увидел над собой Лёвку. – Как ты себя чувствуешь?
- Почему я мокрый? – хлопнув рукой по щеке, я ощутил ладонью влагу на лице.
- Так это я тебя в чувства пытался привести, - Лёвка провел пальцами по моему лбу. – Так понимаю, встреча с коллегой была бурная.
Я прикрыл глаза и наморщил лоб. В голове бил набат, а внутри мучила изжога. И чего это меня так штырит? Неужели от Люськиного обеда? Стоп! Коллега! У меня же была гостья! И мы…
- А с чего ты взял, что у меня был бурный вечер?
- Ну, хотя бы потому, что ты сейчас распластался как камбала на морском дне и еле ворочаешь языком, - Лёвка стоял надо мною и ехидно улыбался. – Плюс ко всему, ты – голый, а трусы почему-то висят на фикусе.
Я дернулся, будто мне вставили штекер в самое неожиданное место и подключили к сети. Тут же потянув покрывало с дивана, я прикрылся и стал в меру возможностей моего заложенного горла хрипло материться на друга за то, что он, сукин сын, все это время стоял и пялился на меня.
- Так какого рожна ты вылупился на меня, гондольер, блин! – я был хоть и в вялом, но бешенстве. – Ты не мог сразу сказать?
- Серенький, уймись. Неужели ты думаешь, что я увидел что-то новое? – гадский Лёвка стоял, и как ни в чем не бывало, строил мне свои ****ские глазки и заискивающие улыбочки. – Тем более меня больше волновало, почему ты в таком виде спишь посреди гостиной. Когда я попытался тебя разбудить, ты не отзывался, я подумал, что тебе могло стать нехорошо, поэтому набрал в рот воды и брызнул на тебя.
- Погоди, - я резко сел и потер виски. – А где девица? Когда ты пришел - ее не было?
- Квартира была пустая, - Левка подошел к дивану и присел на край. – Слушай, Серый. А ты помнишь, как вырубился? – он поднес руку к своему лицу и приставил палец к губам. – После секса?
- Не твое дело, - буркнул я, и тут же меня осенило, что я не помню, было ли у нас хоть что-нибудь. – Чёрт! Ты думаешь…
Договорить я не успел, Левка открыл широко глаза, а я мигом вскочил с дивана и бросился к секретеру, где жена приспособила под домашнюю казну металлическую коробку от Raffaello. Она была пуста. Кинув ее на пол и быстро пробежавшись по комнатам, я убедился, что вроде все на месте.
- Вот сука! Найду – убью! – привалившись спиной к шкафу, я легонько стучал затылком по дверце и сжимал кулаки. Обидно было до ужаса. Вот же бабы твари.
- Ты хоть знаешь кто она? – Лёвка подошел и положил руку мне на плечо. - Так понимаю, тебя подпоили и очистили. Много взяла?
- Падла, - простонал я и схватился руками за волосы. – Денег не много было, почти все жена выгребла но, – бля! Развести меня как лоха голимого! Ведь все было так банально. Она пролила вино, и я полетел как Гагарин за полотенцем, потому что подумал, что это моя вина. А она, шалава, уж очень быстро простила и стала изматывать меня долбанным стрипом, не давая мне ее трахнуть.
- Все, успокойся, - Лёвка старался говорить тихо и, чуть склонив голову набок, смотрел мне прямо в глаза. – Со всяким могло случиться, думаешь, у меня в жизни мало было попандосов и меня никогда не кидали?
Меня от этой идиотской истории трясло, не знаю, то ли от возмущения, то ли от жалости к самому себе, что я такой непрушный. А может просто алкоголь, полученный небольшой дозой в обед и дополненный вечерним коктейлем со снотворным. Так хотелось от обиды заорать и дать кому-то в морду. Почему все бабы, которые встречались в жизни, оказывались сучками? Или просто я такой лошок, что притягиваю таких девиц? Что в школе – первая любовь Райка, которая кинула меня перед выпускным. А в универе? Да я готов был с дури заявление в ЗАГс подавать с Зиночкой. Потом оказалось, что она – резиновая Зина, всем давала, прошмандовка. Да и все девицы, с которыми встречался, оказывались скользкими субъектами. Так и скакал по бабам, пока какой-то мелкий божок из вредности не наградил меня моей женой. Вот и прожили три года, только не душа в душу, а дерьмо в душу, при чем ее – в мою. И вот на тебе! Только решил пройти очищение кармы после разрыва, как снова леший посылает мне очередную кикимору. Как же я их всех ненавижу!
- Ну, не нужно так категорично, - из мыслей меня вырвал голос Лёвчика. – Есть, наверно, где-то и хорошие. Просто ты еще не встретил.
- Я что, всю эту ахинею вслух сказал?
- Ну не мысли же я читаю, - улыбнувшись, Лёва поднял руку и потрепал меня по волосам. – Все будет хорошо. Вот увидишь.
Вроде такие простые слова, но сказаны они были так по доброму и на столько вовремя, что я расчувствовался и, раскрыв руки, обнял Леву.
- Спасибо, дружище, мне сейчас очень нужна поддержка. А то я совсем себе мозг съем, - я был рад, что в этот момент рядом был старый пройдоха Лёвка, который всегда был очень неглупым парнем и умел найти нужное слово.
- Да, не за что, - как-то робко ответил Лёва и чуть сдавленно добавил: - я, как бы, ну, вроде как, в принципе ничего и не сделал…
После этого невнятного монолога он поднял руки и несмело меня обнял. И только в тот момент, когда ощутил на своей спине его горячие ладони, я понял, что до сих пор стою голяка! Мой мозг соображал быстро, а вот с рефлексами – беда. В голове больно сверлила мысль «Бля! Сдурел? Голый прижимаешься к мужику!» и рядышком с ней истерически билась команда «Руки прочь! Спасайся, кто может!» Тело все задеревенело, и я не мог сдвинуться с места. Язык вообще превратился в моток шерсти и не повиновался мне.
- Ладно, тебе нужно отдыхать. Хватит с тебя приключений, - Левка отстранился и, выходя из комнаты, добавил: - я пойду тебе крепкий чай заварю. Иди, ложись, а я чуть позже принесу.
Он вышел, а я так и продолжал стоять у шкафа: полностью голый, совершенно обалдевший, с расставленными в стороны руками, приоткрытым ртом, тупой болью в голове, странной тяжестью внизу живота и внутренним ощущением чего-то непонятного…