Несколько лет назад по приглашению районной администрации в составе группы охотников я оказался в глухой деревне, укутанной почти до самых печных труб сверкающими на солнце сугробами. Погода была ясной тихой, явной крещенской. Над некоторыми избами струился манящий дымок.
Деревня была выбрана в качестве базового лагеря не случайнно. Именно в этом районе отмечалась активность расплодившихся волчьих стай, наносимых большой урон фермерским хозяйствам.
Пока шла подготовка к предстоящей завтра охоте, охотники коротали время в теплой избе, рассказывая самые не вероятные охотничьие истории. Тогда я не мог даже подумать о том, что спустя годы мое представление об охоте как древнейшем занятиии, изменится.
Рано опустились зимные сумерки. Деревню накрыло звездное покрывало. Медленно выплывала луна, освещая сугробы мерцающим светом. Не спалось, думалось о предстоящей утром охоте. Вдруг издалека раздался нарастающий волчий вой. На сугробе показался и сам солист, крупный самец. Лунный свет подчеркивал его величавую стать.
- Что он тут делает? – спосил я Палыча, хозяина дома, бывшего местного егеря.
- Ведь насколько известно, последнего теленка волки зарезали прошлой осенью.
- Это бывший изгой. Заматерел, набрался сил. Теперь вот зовет волчицу.
Вой наростал, проникая, казалось, во все щели дома, все более обволакивая нас.
В какое-то время мне показалось,что зверь смотрит в окно на меня. Наши глаза встретились, по коже пробежал мороз. Кто-то сказал, что так до утра будем бодрствовать.
- А я как жахну из двух стволов мало сейчас не покажется, – проворчал Палыч.
Но вскоре волки, словно почувствав опасность скрылись среди сугробов.
К полудню намечаная акция была закончена. Трофеи заброшены в прицеп. Остались в живых два волчонка, которых до последнего защищала волчица-мать. Одного взяли для местного зверинца. Другого оставил себе Палыч.
- Пусть поживет у меня, - буркнул он. - Может быть приживется.
Пять лет спустя я снова оказался в этой деревне. Егерь встретил меня как старого знакомого. Он рассказал, что после нашего похода численность волков заметно убавилась. Однако, нет-нет волки о себе напоминают.
- А как Палыч? – спосил я.
- Нет больше Палыча.
- Кажется, тогда он взял себе волчонка.
- Да, вырос волчонок в красивого зверя. Когда Палыча на стало, волк исчез. Может быть прибился к стае, может быть остался бирюком. Но вот недавно я обнаружил возле дома Палыча вольчие следы. Каждую ночь на погосте раздается протяжный, полный тоски вой. Деревенские бабы крестятся, рассказывают байки про нечистую силу. А я то знаю, что это плач волка по Палычу, о любви и верности. Прогнать или престрелить руки не поднимаются. Вот так и живем в нашей деревне.
Размышляя над услышанным, я покинул деревню навсегда.