Отошла, отцвела, отзвенела пора
Белоснежных вишневых метелей,
И на город внезапно упала жара
С крыш расплавленной знойной капелью.
Солнце, вдруг обративши на город свой взгляд,
Воспылало безумной любовью,
И под страстными ласками плавясь, асфальт
Истекает смолой, будто кровью.
Закрывают оконца стыдливо дома,
Испугавшись проснувшейся страсти,
А на солнце от чувств началась кутерьма
Взрывы, вспышки, другие напасти.
И от солнечной страсти совсем разомлев,
Город спрятался в пики высоток,
От жары нестерпимой и злой захмелев,
Он вдруг стал так податлив и кроток.
Город ждет с нетерпеньем будто юнец,
Встречи с сумрачной нежной прохладой,
Вот день кончился, выпит до дна наконец,
Вечер падает сладкой усладой.
Стала ветреной вдруг, не стыдливой земля,
Хоть уснул ветерок шаловливый,
Опустили в печали листы тополя,
Осуждая шептались оливы…
Но в объятьях ночных наслаждалась земля,
Нежась в лунности сладкой прохлады,
А любовник дневной, неспроста распалясь,
Был готов все расплавить преграды.
И с прохладой ночной изменяла земля,
Остывая от солнечной страсти.
И молчали в ночи евнухИ-тополя,
Наблюдая за краткостью счастья.