Тракай (Литва).
Идем с подругой по улице, мимо идут парни.
- Цыганка, погадай! – смеясь, кто-то обращается ко мне.
- Какая я вам цыганка? – удивляюсь я, – впервые вижу, чтобы приставали так - обычно цыганки сами просят погадать.
Смеемся мы: видимо, виноваты черные кудрявые волосы.
Самара, аэропорт.
В здании душно выхожу подышать воздухом, мне лететь в Рудный. Меня окружают - цыганка с детьми.
- Дай руку, погадаю, - пристает ко мне цыганка.
- Не нужно, - машу рукой, - у меня и так все ясно.
Вижу у нее в руке мой кошелек. Как она его достала?
- Послушайте, верните кошелек, - говорю ей. - Это всё что у меня есть, а мне еще ехать и ехать.
Смотрю ей в глаза.
Глядя мне в глаза, цыганка молча протягивает кошелек.
Пярну (Эстония)
Мы с подругой отдыхаем уже неделю. Почему-то два дня подряд натыкаемся на грубость местных жителей. Именно в этот день нам нагрубили дважды и мы сели на скамью в парке немного грустные и задумчивые. По аллее шатаясь, явно сильно навеселе, идет мужчина средних лет. Посмотрев на нас, он вдруг раскинул руки и пошел быстрее к нам.
- Армяночки! Ой, девочки, какие вы хорошие!
Мы недоуменно переглянулись: что будем делать?
- Я вас прошу извинить меня. Я немного пьян. Я вас не обижу, - продолжает он, - прошу вас не уходите. Можно я сяду на скамейку?
- Садитесь, - подруга подвинулась.
- Спасибо. Кажется, вы грустные и разговаривать со мной не хотите. Дайте я угадаю - вас здесь обидели. Увы, здесь есть много невоспитанных людей. Они могут вот так ни за что обидеть. Видите ли им не нравится, что вы говорите по-русски. Я не такой, как они. Я скульптор, недавно был у вас в Армении. Как вы умеете принимать гостей! Жаль, что мы так не умеем. Я вас приглашаю к себе… но вы, наверно, не пойдете со мной. Ну ясно, кто же с пьяным пойдет. Как же некстати я перебрал.
- Я прошу у вас прощения за всех кто вас тут обидел, – говорит после непродолжительного молчания. - Помните, что здесь есть и такие, как я, которые вас очень уважают.
- Лучше я пойду, а вы отдыхайте, - говорит напоследок и, покачиваясь, уходит.
Последний вечер, мы решили большой компанией пойти в единственное кафе, где нас принимали каждый вечер. В другие кафе и рестораны нас демонстративно не впускали. Гид говорил, что здесь не любят жителей СССР.
Парни сдвигают столы, чтобы мы сидели за одним столом. Нас десять человек. Мы с подругой смущены, вдруг работники кафе станут возмущаться, но ребята успокаивают нас.
- Мы здесь каждый вечер ужинаем и сидим допоздна, так что мы вроде постоянных клиентов.
К нам подходит официантка, и принимает заказ. Когда нам приносят заказ, появляется хозяин заведения с бутылкой шампанского.
- Это вам от нашего заведения, - ставит бутылку на стол.
- Мы завтра уезжаем, - говорит кто-то из ребят.
- Я знаю, спасибо, что были нашими гостями, приезжайте еще, в этом кафе вам рады, всего хорошего, - хозяин уходит.
Ужинаем, шутим, вспоминаем что-то. К нашему столу подходят два парня очень высокие, крепкого телосложения, слегка покачиваясь – явно пьяные. Мы напряжены: что-то будет? Они подходят к нашим парням.
- Мы знаем, что у вас было страшное землетрясение (это 1989г). мы вам сочувствуем, ребята. Позвольте пожать вам руки, - говорит один из них и протягивает руку.
Они пожимают руки парням и уходят.
Это вполне уместный, хотя и неожиданный жест. Один из парней, которому пожали руку, из Спитака (это было Спитакское землетрясение), он потерял близких людей в то землетрясение.
Санкт-Петербург
Сажусь на троллейбус, хочу поехать на Васильевский остров, но кажется троллейбус разворачивается.
- Вы мне не подскажете, - обращаюсь я к женщине средних лет, сидящей рядом, - правильно ли я села? Мне нужно на Васильевский остров.
- Нет, вам нужно ехать в обратную сторону.
- Спасибо.
- Постойте, - она хватает меня за рукав.
- Что-то случилось?
- Собственно еще нет. Вы армянка?
- Да, а что?
- У вас такие волосы. Думаю, что армяне и болгары очень похожи.
- Не знаю, может быть. Вам это зачем?
- Моя дочь собирается замуж за болгарина. Вы думаете можно?
Троллейбус останавливается, если не выйду сейчас, неизвестно где следующая остановка. Пытаюсь вырваться из рук женщины.
- Если любят друг друга…
- Вы только скажите мне: болгары хорошие люди?
- Не знаю, наверно.
Все ж она отпускает меня.
В магазине к моей подруге подходит пожилая дама.
- Женщина, прочтите мне, пожалуйста, - обращается к моей подруге, - я плохо вижу.
Подруга читает и объясняет ей текст.
Выходим из магазина.
- Она москвичка, - подумав, говорит моя подруга.
- Почему ты так решила? – спрашиваю ее.
- Она меня женщиной обозвала, а здесь все к нам обращаются только: «барышня». Да, и «спасибо» не сказала.
На Невском проспекте художники рисуют портрет карандашом – недорого. Это необычно, интригует и я хочу такой портрет. Остановилась и смотрю у кого как получается. Один из них свободен в данный момент, уговаривает меня. Сажусь на предложенный стул. Художник словоохотлив, задает разные вопросы.
- Что это вы там с соседями не поделили? - он вдруг заводит разговор, - конфликт межнациональный.
Это 1988 год.
- У меня в роду много разных национальностей смешано: шведы, поляки, чехи и другие. И что мне с каждого что-то требовать?
Смотрю удивленно и понимаю, что советская пропаганда хорошо поработала, но дискуссию разводить не собираюсь.
- Как вас зовут? – интересуюсь я.
- СтанислАв, - ставит ударение на последнем слоге.
- Вернее СтанИслав, - уточняю я, ставлю ударение на предпоследнем слоге.
Он смущается.
- Ну и что. Какая разница?
- Никакой, - отвечаю я, пожав плечами, - вот только почему вы своей национальности стесняетесь?
- Ты чего это девушке целый час голову морочишь? – в разговор вмешивается его сосед, - я уже третий портрет заканчиваю, а ты с одним никак не справишься. Может, я нарисую ее портрет?
- Я уже закончил, - смущается художник, - вот только поставлю автограф. Написать фамилию и имя?
- Да, конечно, - я киваю.
Портрет я рассмотрела дома и подпись под ним: Станислав Микульский.