А почему бы и нет? Что я, Квазимодо какой-то? Или дрищ, не внушающий доверия? Казанова, а годков-то тебе сколько? Да, кому какое дело? С молодой-то женой разом помолодеешь!
- Я у тебя недельку поживу, а там определимся. Лады?
Это я сказал или она?! Офигеть! Кто семейную жизнь на период отпуска заказывал. Делааа!
- Я в душ! – нырнув за дверь, громко сказал я. Кричать не стал, ночь все-таки. Постою под холодными струями, разгребу разом привалившее счастье в своей головушке, а то опять на луну завою.
- Ну, ты гигант! – услышал я за закрытой дверью. Вот тут я не понял. Это она на что сейчас намекнула? Я вроде пока повода не давал… или давал? Мдя, семейная жисть требует жертв.
Ночь почти ничем не отличалась от предыдущей, только сжалась в размерах до лягушачьей шкурки. Сказалось моё вынужденное голодание. Лень-матушка. И чего было пузо-то не набить за целый день. В самом начале совместной жизни - мордой в грязь? Или нет? Вроде не упал… Дышите глубже, товарищ Рыбоням! Это поле ещё пахать и пахать!
Утром, заварив фирменного зелёного чая, приведя себя в порядок, грубовато растолкал юную спутницу: - Вставай царевна! Семеро по лавкам пищат, в подвале не топлено, бельё в кадке скисло, а про супружний долг я вообще молчу! – А ничего, пусть привыкает!
Молодая царевна, дугой выгнувшись на кровати, потянулась так, что ступни ног вылезли из под одеяла.
- Не хОчу! – разрывая рот зевотой, протянула она.
- Ах, так! – Я рывком перекатился по полу к кровати и пощекотал ей подошвы. Визг заложил уши. Объясняйся позже соседям, что я не убивец какой-то, а простой, законопослушный семьянин.
– Сейчас в кровать надудоню! Будем на полу спать. Не делай так больше, договорились?
- Я же не знал, что у тебя будет такая реакция.
- Вот, теперь знай. Ревнивая я и ревность моя не знает границ! – всё ещё с постели поучала меня Лапушка.
Ну, ты попал, Рыбоням! Как Торпеда на блесну. Теперь и не сойти…
- Вставай, золотко моё нешлифованное. Чай остынет, да и в Бар пора, а то я ласты склею до вечера… с вашими-то аппетитами, - намекнул я на прошедшую ночь.
В Баре опять было немноголюдно, по причине отличной погоды и выставленной в объявлении Патентного Отдела «Рыбе дня». Нынче ею оказалась Угольная рыбка, Уголь, как сокращённо привыкли называть её записные Рыбаки. Вот и умотали многие на Ледник за халявной добычей. Там, на Свинске, толкая вёслами соседние лодки, будут грести на перегонки, что бы занять выгодные места над редкими мелкими глубинами. А некоторые подадутся на Крон (Кроноцкий залив) и будут качаться на больших волнах, пока их не вывернет наизнанку.
Бармен многозначительно подмигнул мне, кивая в сторону столика, за которым осталась сидеть в ожидании блюд моя пассия. Я пожал плечами: «Что вышло, то вышло».
Молча перекусили и отправились на прогулку, по уже проложенному мной маршруту, вокруг Бункера. Отличная парочка: гусь да гагарочка. Только в роли гагарочки нынче выступал я. Ничего. Надобно на Пролом сгонять с Лапушкой. Сяду в лодке на борт, свешу в воду ноги, пусть Крокодус их прикусит, а Лапушка уж своего не упустит! Вот и стану я на голову её выше! Хроменьким правда, да фигня! До свадьбы заживёт! До свадьбы?!!! Какой ещё свадьбы?!!! Ну и лезут же в голову мысли…
По дороге я все-таки разговорил свою драгоценную половинку. Оказалось, что её до тринадцати лет в одного воспитывал папаша, которому наставила рожки вертихвостка-жена, убывшая в неизвестном направлении от своего семейства с проезжим охотником. Отец, в пылу невостребованной своей любви, стал называть свою дочку никак иначе, как Лапушка. Отсюда и мужской стиль мышления, и, подчас, грубоватые шутки и действия. Благо, по достижению ею половозрелого возраста, отец привёл в дом молодую жену, которая разом оградила падчерицу от мужского воспитания и начала перекраивать по-своему. Вот этот термоядерный продукт, двадцати шести лет от роду, я имел счастье лобызать долгими ночами. Позже, у Лапушки появился маленький братик, на которого перешла вся любовь и, посчитав себя оторванным куском, повзрослевшая девушка покинула родные пенаты. Какие тропки её привели сюда, в эти места, она не рассказывала, да я и не спрашивал. Ещё будет время. А вот разобраться в наших отношениях мне стоило бы, не откладывая «Сому на прикорм». На роль не хватающего ей «папика» я как-то не очень подходил.
Вечером, закончив постирушки и развешав бельё, отправились ужинать в Бар. Я не стал заказывать еду в номер, побоявшись лишний раз оставаться один на один с голодной до мужской ласки молодкой. С неё и ночей хватит! После долгих уговоров заказал ей один кувшин креплёного пойла и, скрипя зубами, уселся напротив. Не удержу ведь, понесёт её… Горький опыт прошлых лет подсказывал, что так оно и будет. Но тут отличная мысль посетила мои опилки: устроить с утра пикник.
- А не пойти ли нам с утреца на природу? Я и место знаю хорошее, чистое. Возьмём с собой всё необходимое и оттянемся по полной. Как ты на это смотришь, дорогая?
В этот момент перед глазами проплыла картинка, как мы с Тарой восседали под ветвистой берёзой и за обе щёки уплетали горячие куски форели. Предатель! К Удоду такие рассуждения! Сама, как лягушка ускакала: шлёп-шлёп… Но осадок на душе, давящий на мою психику, остался. Ничего, ночь впереди, переболею.
- Положительно! А чего с собой брать будем? – с полным ртом спросила Лапушка.
- Чего брать, это уж мне предоставь решать, только ты мне там нужна ТРЕЗ-ВА-Я! А то, с твоей больной головой, я тебя дотуда не дотащу. Ещё вопросы будут?
- Слушаюсь, мой командир! – отсалютовала она вилкой и допила последние капли спиртного. - Танцевать даму не желаете?
Изрядно, до тошноты, нанюхавшись табачного дыма, потолкавшись среди таких же голодных до развлечения, танцующих пар, мы отправились в номер. В этот раз я не стал сам готовить рыбу на утро, а тупо оплатив заказ, предоставил Бармену проделать за меня эту нудную работёнку. А мне предстояло более интересное времяпровождение.
Вдвоём, умудрившись залезть под лейку душа, мы, смеясь, толкались и нахлобучивали, куда ни попадя, друг дружке мыльные шапки. Позже, влажные, разом упали на кровать и долго лежали, не шевелясь, впитывая в себя ночную прохладу, сочащуюся через натянутую ранее мною противомоскитную сетку. Пользоваться мазилкой надоедало в экспедициях, а уж пожить по-человечески без неё в отпуске – сам Бог велел.
К моему удивлению юное создание быстро ослабило натиск: - Утром на природу. Забыл? – и мирно засопела у меня на груди, засыпая. С облегчением, перекрестясь, заснули и наши соседи, которым угораздило поселиться рядом.
Забрав из холодильника в Баре свой заказ, не разбудив хозяина, я пулей пронёсся по нескончаемым коридорам здания и мышкой прошмыгнул в свой номер. Лапушка, в одних шортах на голое тело, деловито шуршала моими мешочками. В ёмкости на столике уже закипала вода.
- Хозяюшка моя, - улыбнулся я. – Давай, чёрного заварим, с шиповником. Давненько я его не пробовал, а в конце, самую малость липового цвета сыпанём, для отдушки. Аромат, слов нет!
- Вот ты мне скажи. Откуда это ты всё знаешь? Или я такая глупая? – с интересом посмотрела в мои глаза Лапушка.
Я глядел на её маленькую крепкую грудь, на пупырышки гусиной кожи, покрывшие все её молодое тело. Сказать, что я долго живу и много знаю – лишний раз подчеркнуть разницу в возрасте. Ответить, что в детстве её образованию уделялось недостаточно времени – обидеть память о её отце.
- Книжки я очень люблю читать. Отсюда и знания. А ещё у меня была бабушка, которая умела разговаривать с природой. Так что в жилах твоего мужчины, - я искоса посмотрел на её реакцию, - течёт кровь колдуна-ведуна! – Я улыбнулся, довольный своим ответом. –Теперь будем твоим образованием заниматься. Нет, нет, - я прервал попытку девушки возразить мне. - Будем учить тебя природу слушать, травки нужные собирать. А книжки… если захочешь, сама почитаешь.
К полудню мы уже сидели на том самом месте, где ещё недавно уединялись вдвоём с Тарой.
Привычка всё примечать портила мне отдых. Я постоянно искал в поведении Лапушки отличия от того, как держала себя Тара. И итог был не в пользу моей новой спутницы. Девушка не крутила головой по сторонам, не прислушивалась к звукам, а просто обедала. И мне самому приходилось приучать её к первозданной красоте здешнего места, знакомить с её маленькими обитателями, прячущимися в высокой, выцветшей на солнце траве и в густой листве близлежащего кустарника. Эх, молодёжь, как же вы будете все эти ощущения доносить до своих будущих деток? Ладно, разворчался, как старый филин, пора и самому поесть, а то машу ножом, как ветряк: шуму много, а желудок пустой.
В гостиницу шли медленно. Я, отходя от тропы и нагибаясь, срывал новые и новые травки, которые нёс к Лапушке на изучение. Интерес её был неподдельный. Она постоянно смешно морщила открытый лобик, пытаясь запомнить названия. Эх, не пропал бы зря мой труд. Придётся закреплять дома, практически. Дома? А у «нас»… есть «дом»? Да, с этим вопросом надо бы тоже разобраться и безотлагательно. Времени-то совсем маловато осталось. Я уже начал чертовски привязываться к этому милому, порой угловатому созданию. Ладно, отпуск ещё не кончился. Что-нибудь надумаем, вместе.
На горизонте опять, как в прошлый раз, вырастали очертания Серебронкса. Только теперь город пестрел яркими красками, а не проступал серой массой через пелену дождя.