- Геть! – осадил я свой быстрый шаг. Ещё пятки раньше времени вспотеют. Зря, что ли, носки на чистые поменял? Куда разогнался? (Так бы на Бахчёвый Плёс скакал, за Каменщиком, перед самой его уценкой, глядишь, набил бы тогда закрома). Поди спит ещё, вломлюсь, разбужу болезную. Дольше мучиться будет.
Тихонечко открыл дверь и вошел в прихожую. Сорвал нога об ногу боты и, мягко ступая, двинулся в противоположный к кровати угол, к столу. Стараясь не шелестеть мешочками, дабы раньше времени не разбудить Тару, достал содержимое котомки и разложил на столе. Поставив кипятить воду, взглянул на разложенное богатство. Эх, знакомое каждому, мало-мальски опытному рыбаку, чувство, когда стоишь перед дилеммой, которому из десятков разложенных, на аккуратно постеленную тряпицу, не раз проверенному в «боях» поплавку, фидеру или блесне предпочтение отдать…
Конечно, самый проверенный способ у Рыбацкой братии – это накапать 62! (и не более того) грамма непалёной водки в горячую уху и, пока не остыло, схомячить. Да где сейчас водку непалёную сыщешь?
Да и противник я излишних возлияний.
Закинул в кипящую воду шишечки хмеля и пару щепоток мяты, солодки для вкуса. Пусть покипят малёха. Зелёного чая отсыплю меру, не более, позже, вместе с ромашкой и одуванчиком. Последнее растёт везде, главное, что б дозиметр не трещал при сборе. Столько времени после Катастрофы прошло, а до сих пор мало где можно найти ещё «чистые места». Чай зелёный пью часто: он и радиацию снимает, и нервишки успокаивает при умеренных дозах.
В комнате запахло травяным варевом. Шевеление сзади заставило меня обернуться. Из под воспалённых покрасневших век на меня смотрели два огромных испуганных глаза. Тара, вжавшись в угол, полусидела на кровати, прижав обеими руками, как драгоценную реликвию, край одеяла к изгибу белоснежной шеи.
- Не боись, не зьим! Это ж я, Рыбоням! – улыбнулся я. – На, вот, пока пожуй, - я кинул ей свежий молодой побег сосны, срезанный накануне. – Коняжек изо рта выгони!
- А, спаситель! А ты колдун? – кивнула она на мою мешочки и баночки.
- Мля буду, Колдун! – улыбнулся я. – Травками балуюсь.
- Меня привораживаешь? – попыталась пошутить Тара, поправляя одной рукой жалкое подобие причёски.
- Не, лечить буду, - ответил я, продолжая манипулировать с травками.
- Беее, какая гадость! – Это вкус разжеванных сосновых иголок дошёл наконец-то до её воспалённых рецепторов. - Точно, отравить хочешь.
- Правильно! Коняжки ускакали. Пусть, лучше, ёлки серут… полезнее для организьмы! Ну вот, готово варево. Давай, садись по удобнее, отпаивать тебя буду.
Тара опять натянула на себя одеяло и заныла: - Горячее!
Я ухмыльнулся про себя – чего я там не видел? Протянул ей посудину: - Пей! Я никуда не тороплюсь. Я весь в вашем распоряжении, мадам!
Обречённо она отпустила одеяло, видимо в памяти остались обрывки её водных процедур и протянула обе руки. Я невольно засмотрелся на её ещё крепкую грудь, красивый изгиб плеч и тонкость шеи. Лет тридцать, тридцать пять… не более.
Через пятнадцать минут, Тара, завернутая в покрывало, на манер Римских патрициев, сидя на кровати, рассказывала мне о себе.
- Представь! Мы под Пинском жили, недалеко от Припяти. Муж говорил, что дважды в одну воронку снаряд не падает. И прав оказался. Уровень радиации там невысок, а местами и вовсе отсутствует. Народу немного. Вокруг заражённые поля мегаполисов, только через Прибалтию к нам и добраться. Леса чистые, стройся ежели хочешь… Да, не судьба. – Она на долго замолчала, видимо вспоминая о чём-то своём, из прошлой жизни.
- Извини за нескромный вопрос. А почему сюда одна ушла?- Я просчитал, что мужем в этих местах не пахнет.
Она поглядела в мои глаза, как бы решаясь, можно ли доверить мне, малознакомому человеку, самое сокровенное, личное и, вздохнув, произнесла: - Детишек у нас не было… Муж меня винил. Запил. Скандалы. А потом и вовсе… воевать ушёл. В танкисты записался. Он у меня в технике сильно разбирался, вот и пригодилось…
Да, самая распространенная боль множества семей нашего времени. Не каждому выпадает карта иметь полноценную семью. Гены, знаете ли, штука серьёзная.
Мы опять помолчали. Я взял посудину и, налив остатки остывающего отвара, протянул Таре: - Допивай!
- Описаюсь! – хохотнула она, но отвар допила.
Пошло дело на поправку, отметил я и встал с пола.
- Давай, прихорашивайся, на свежий воздух тебя поведу. Гулять с тобой будем. А как проголодаешься, поведу в Бар. Только спиртного не жди, не налью. – Она посмотрела на меня из-под лобья с интересом. Мол, не рановато ли быка за рога берёшь? – Я к себе и обратно. Полчаса на сборы!
Скоро, взяв меня под руку, Тара вышагивала по тропинкам, усеянным битым крошевом и разглядывала окрестности. Беседовали про рыбалку, про любимые Локации и про то, куда в ближайшее время собираемся намылить лыжи.
- Что за повод вчера был, если не секрет? – поинтересовался я, свернув тему разговора.
- Я Артель пропивала. Пятьдесят Реалов скинула, чтоб детище своё в надёжные руки передать. Устала я. Рыбаки разбегаются, ссорятся. Мне и ловить-то рыбу некогда стало. Нашла кандидатуру… Вот, перебрала, малость.
- Фига, се, «малость»! На Дамбу–Перекат лодку пёрла! Это я тебе попался, а дошла бы до места, народ оторвался бы от души. По рациям разнеслась бы новая хохма по Локам.
Тара отмалчивалась. Но судя по её личику, виноватой себя нисколечко не считала. И я в наставники не шибко набивался. Не маленькая. Сама знает, что делает.
Ветер стал приносить, помимо пыли и мусора, прохладу. Вечерело. Над ухом то здесь, то там запынькали комары. Да, раззява. Мазилку не взял. Знал же, что к вечеру дело… Придется назад, в Бункер топать. Пораньше в бар закатимся, подольше посидим.
Довёл Тару до её двери и пошёл к себе. Надо морду обскоблить, а то, как наждак. Приятно наверное такую морду к себе прижимать? Мне вдруг представилась молочная кожа спутницы со следами таких объятий: краснеющие пятна вовсю грудь и нижнюю часть шеи. Аха, помечтай, помечтай…
- Аааа! - Я просто выпал в осадок, при виде нового облика своей знакомой. По коридору, под неспешную музыку, доносившуюся из Бара, шла не какая-нибудь расфуфыренная мамзель, по коридору плыла в вышитом простеньком длинном сарафане и туфельках на низком каблуке Тара, настоящая славянская богиня. Голая шея и руки, которые она несла, сцепив на груди, в полуосвещённом коридоре белым пятном приковывали взгляд и придавали некую пикантность картине. Короткая коса была красиво уложена на затылке, оголяя маленькие ушки, лишённые драгоценностей.
- Надо бы ей чего-нибудь подогнать, при случае, - пробубнил под нос я, облизывая вдруг пересохшие губы.
- Заходим? Или будем челюсть подбирать? – подколола меня Тара.
В Баре я сразу же повёл свою спутницу за столик у окна, за которым довелось отужинать давеча. Оттуда открывалась отличная панорама зала и не несло табачищем.
Я решил сам распорядиться выбором блюд, на свой вкус.
Себе заказал Камбалу в овощах, а Таре пришлось довольствоваться кальмарами и Форелью. Грубая и жесткая пища, в её состоянии, просто бы не полезла в истерзанный желудок.
Что бы не отделяться от дамы, заказал обоим глиняный кувшин с квасом. К рыбе питьё не весть какое, но для Тары – вещь очень даже полезная.
Насладившись едой по первому кругу, стали осматривать зал. Публика была разношёрстная. Тут, рядом за сдвинутыми столиками, восседала дружная компания бывалых Рыбаков, раскручивающих одного из их числа на проставу, в честь недоступного многим 28, согласно принятого Уложением Гильдии, разряда.
- По писярику, за новые вершины! – неслось из-за их столика. В общем, соседство было безобидным.
Чуть дальше, вальяжно сидели, уже изрядно подвыпившие Сталкеры и из-под седых бровей бесцветными глазами обшаривали зал, в поисках новых приключений. Скучно им… С такими нужно держать ухо востро. До поножовщины дело конечно не дойдёт, народ не даст, но зубы раскрошат в один миг. Калачи тёртые.
Проступая из клубов табачного дыма, мелькали очертания ещё одной компании. То молодняк обмывал удачную покупку крафтовых снастей. Таким сорить наличностью, не привыкать. С той стороны неслись маты и бравада сквозила в каждой фразе. Вот, начешут себе гребни попугаи, обратят на них свой взор Сталкеры, будет в баре потеха. Не в первой бывалым Рыбакам ставить на место зарвавшихся юнцов.
Медленная музыка звала. Не очень хотелось переться через пол зала к танцполу, потому остались вальсировать возле своего столика. Нюхать дым и стойкий сивушный угар у обоих не было желания.
Ещё раз за сегодняшний день, прижав в танце это желанное женское тело, ощутил не только мягкость и шелковистость кожи, но и внезапно пробившую меня нервную дрожь. Да, опять пропал ты, Рыбоням. Как крючок при зацепе. Опять пришло затёртое временем ощущение нежности и огромной радости от близости с этой богиней.
Больше выдающегося в этот вечер в Баре ничего не произошло. Компании после полуночи стали разбредаться по Бункеру, унося с собой суету и шум.
Усталость подкралась незаметно. Шутка ли: активно провести весь день. С шести утра на ногах. Столько всего приключилось. Тара потирала виски. Видимо вчерашняя ночь ещё давала о себе знать. Это вам не Уклею таскать! Хороший бодун, он, зараза, сидит крепко! Палкой надобно выгонять… и не одной, что я и собирался делать.
Но, к моему удивлению, ночное рандеву разом обломалось в проёме приоткрытой двери номера Тары. Одарив меня жарким поцелуем и сославшись на жуткую мигрень, Рыбачка пригласила меня прийти завтра. Ну, завтра, так завтра. Интрига захватывала всё больше и больше. Я ещё немного постоял у закрытой двери, мысленно сетуя о своей судьбинушке, об оставленном за стеной чае варочном агрегате и подался к себе, отсыпаться.
Так окончился второй день моего отпуска.