- Кир, вчера у меня хозяйка опять душу вынимала по потерям... Типа мы совсем не продавцы, а два ленивых полоротых пингвина.
- А что, в этот месяц особо много сперли?
- Для нас важнее, не сколько, а кто и как! В который раз зарплата присела, теперь на стоимость трех кило копченой форели и просто невероятное количество сигарет. Кроме того, какой-то гад плотно подсел на черную и красную икру - ее недосчитались в количестве дюжины банок.
Кирилл дернул плечом.
- Твою мать! Это уже перебор.
- Короче, хватит тут клювом щелкать. Плотно займемся народным воспитанием - будем шмонать всех сук подряд.
- Да ладно тебе! Что значит - "всех подряд"? Скажешь, вон у той обтянутой симпатяшки без карманов тоже рыльце в пушку?
- С карманами по ходу разберемся, хватит трепотни!
- Здравствуйте!
- Здравствуйте.
- Решили ограничиться сигаретками?
- А что?
Худенькая блондинка в пестрой шелковой юбке, пожав плечами, неопределенно хмыкнула.
- Ничего не забыли?
- А почему такой вопрос?
- Да вы не волнуйтесь так! Мы тут с приятелем решили быть предельно внимательными к каждому, без исключения, покупателю.
- Ой, ребята, я тороплюсь и мне сейчас не до ваших затей!
- Это еще посмотреть надо, у кого здесь и в каком месте затеи...
- Эй, руки уберите! Ах, вот вы как?! Куда, падло, лапы суешь?!
- Макс, да отпусти же девочку - ты же видишь, здесь у нее и спрятать-то негде.
- Гады, вы у меня об этом быстро пожалеете - я вас счас сдам ментам за попытку изнасилования!
- Держи ее за патлы! И дверь закрой - эта курва теперь наша!
Однако, в это же мгновение, взрывая заготовленный сценарий, ушлая девица, резко присев, опрометью сиганула, сверкнув загорелыми стройными ляжками, в еще незапертую дверь, мгновенно растворившись за поворотом.
- Ах, ты ж прошмандовка! Веришь ли, чуть стринги у меня в руках не оставила!
- Подо-о-нок... Ты что, трахнуть ее хотел? Вот так - как грязная свинья, как последний фашист, ни за что, ни про что?! Да нас сейчас же повяжут, по первой же состряпанной ею заяве!
Однако Максим, улыбаясь, уже вынимал из заднего джинсового кармана помятую в потасовке шоколадку.
- Остро пахнет молодыми феромонами. Вот так - "не верь глазам своим"? Студентка, проститутка, безработная или школьница - мне, в общем, наплевать! В реале каждая десятая оказывается наглой, вороватой сукой. С почином тебя, друг мой!
Следующим кандидатом оказался пухлый веснусчатый рыжий ботан под тридцатник, которого пришлось плотно потискать сразу по пересечении им контрольно-следовой полосы. Конечно, субъект, как мог, всем своим видом выражал недовольство, но несколько подавленно при этом помалкивал, относя происходящее за счет махрово цветущей под этим низким потолком нетрадиционной ориентации. Ребята, быстро потерявшие к пустому ботану всякий интерес, также себя ничем не выражали, в конце концов отпустив ни в чем не повинную жертву нафиг в свободный полет. Как на грех, с ворьем у них не заладилось - напрасно они обшманали бомжеватого, пропахшего табаком и ядреной стариковской мочой деда, с воплями и обидами из магазина вырвалась на волю пятидесятилетняя дева, с боем отстоявшая свой целибат и не ко времени пухлую грудь... И только четвертый кандидат, который, как выяснилось, тайно запихнул себе за ремень штанов бутылку популярного крепленого, был во мгновенье схвачен, изобличен и разоружен.
Глядя в мутные зрачки испуганного происходящими событиями животного - а именно всеми проявлениями презренной физиологии выражались чувства и эмоции этого так неудачно заглянувшего к ним в лавку работяги, решившего чуть съэкономить бабла в пользу отвлекающей внимание оплаченной нищей закуски, Максим взял скотину за воротник, втолкнув ватное тело бытового пьяницы в проем дверей подсобки и там, в сугубо воспитательных целях, мощно вломил локтем в мягкий, мгновенно провалившийся до позвоночника живот. Алкаш мгновенно согнулся пополам и тяжко захрипел, мешком свалившись на унавоженный грязной крупою цементный пол.
- Отдохни пока!... - Максим пнул крепким носком модного ботинка скукожившийся на полу человеческий мусор.
А потом снова пошли сплошные пустышки - час за часом, человек за человеком...
Каждому выходящему предлагалось добровольно показывать содержимое карманов, наиболее подозрительные были вынуждены подвергаться активным манипуляциям. Недовольных - а их было большинство - приходилось усмирять обещаниями дать на дорожку в бубен и петербургский филиал американской Гуантанамы так и работал бы до самого вечера, но ближе к четырем в магазин ввалился местный участковый.
- Участковый Рыбин! - представился он без всяких обиняков. - К нам поступил сигнал, что вы в пределах вашего торгового заведения систематично практикуете развратные действия.
- Действия практикуем, но не развратные.- Максим развел руками.
- А у меня заявления и свидетельские показания! - Рыбин был непреклонен и суров. - В связи с чем я обязан осмотреть место событий.
Рыбин взялся за ручку двери подсобки, Кирилл и Максим тормознули, встретившись взглядами. Кирилл, вздохнув, достал из бумажника несколько крупных ассигнаций. "Что ж, как всегда, за удовольствие придется платить"... Затем, сунув их в карман, шагнул в помещение подсобки, тщательно прикрыв за собою дверь. Через несколько минут оттуда вышел участковый.
- Так что смотрите у меня! - проронил он уже на выходе.
- Что там у вас было? - спросил изумленно Макс осторожно вышедшего следом приятеля.
- Процесс согласования заинтересованных сторон. Мы с тобой напрочь забыли, что у нас там кое-кто лежит. У мента, конечно, сразу стойка: "Ваш труп, говорит, на моей территории, будем оформлять." Я, конечно, того мужика кое-как растолкал и говорю менту - "это наш грузчик прикорнул, отдыхает"... Короче, стороны разошлись на общем уровне взаимопонимания.
Едва простыл след представителя закона, удалось поймать крупную рыбу кавказской национальности, нагло набившую разнообразный мелочевый продукт в свою чешую. Вытолкав давно залежавшуюся пьянь, прожорливого сына гор за его продуктовый набор дружно мочили уже вместе. Не повезло и худощавому, перепуганному самим собою таджику, попытавшемуся тайно реквизировать пару банок датского пива. За элитное пиво таджику тупо дали в глаз, мгновенно залившийся темной кровью. Всех сомневающихся в правомерности данной формы защиты хозяйского добра, наподдав, без разговоров спускали со ступенек входа. Ребята, с головой войдя в бешеную струю обжигающего мозги очистительного процесса, уже ощущали себя бойцами невидимого фронта, посвятившими жизнь борьбе за справедливое возмездие.
А потом, с пакетом кефира в кармане, был застукан некий то ли школьник, то ли студент... Изобличенный дежурным позорным шмоном, он спокойно смотрел полуприкрытыми очами в сузившиеся глаза своих изготовившихся к работе новоявленных палачей. У него было обычное, слегка бледное лицо со славянскими чертами, острые, неразвитые, похожие на крылья плечи типичного городского подростка.
Он спокойно стоял, ожидая удара и, казалось, даже слегка подавался им навстречу. А потом, распахнув, наконец, свои прозрачные, как мартовский лед, глаза, глубоко заглянул в кучу гнилых и рваных ошметков, окружающих едва живую душу Максима, переведя пристальный взгляд на застывающего в холодном страхе его товарища.
- Макс, я больше не могу, оставь его! - Кирилл отвернул горящее лицо к выходу.
- Ты что, брат, перегрелся? Здесь же никого нет! - Максим, вытирая со стены случайные брызги алой крови, насмешливо улыбнулся.
Ангел, сжимая грозно сверкнувший на солнце меч, резко взмахнул крылом.