Примы* старшины Сайминга.
*Прима - мелкая монета Кубанорья.
Сто прим равняется одному прайму.
Десять праймов равны одному золотому талерту.
***
В кожаном мешочке, испачканном засохшей кровью и сажей было четырнадцать прим. Сразу и не разберешь, всего или целых. И хотя в таверне "У рыжего кота" во всех трех каминах пылал огонь, Сайма, склонившегося над одним из запрятанных в угол столов, колотило. Забравшийся под кожаную куртку холод Западной Черты не торопился покидать тело молодого поднаемника. А быть может, его трясло совсем не от этого. Отголоски пережитого страха и отчаяния неторопливо текли по жилам Сайма. Из всей ватаги старшины Сайминга только он один и остался в живых. Остальные остались там, в проклятых Жлистых Горах, на перевале, закоченевшие и укрытые пушистым снежным одеялом. И купцы из каравана, и весь обоз.
Опустив голову Сайм скорчившись, сидел за широким деревянным столом и вздрогнул, когда подошедшая служанка звонким чистым голосом поинтересовалась, будет ли он что-нибудь заказывать.
Сайм долго смотрел сквозь девушку и молчал. Та, так и не дождавшись ответа, разочарованно отвернулась и ушла на кухню, пошепталась со здоровяком, бывшим при таверне за вышибалу. Сайм запустил руку в мешочек с деньгами, перемешал монеты и достал одну из них. На одной из сторон в свете каминов четко виднелся вырезанный ножом треугольник. "Стрижка", - криво улыбнувшись, подумал Сайм, затем найдя взглядом служанку кивнул.
- Гельского красного, - стараясь не дрожать голосом, сказал он подошедшей девушке, и вновь окунулся в воспоминания.
***
На одной из бесконечной череды стоянок, старшина начал рассказывать Сайму, почему наемники платят одну приму при вступлении в ватагу.
- Заметь, младший, - поглаживая длинную седую бороду, гудел Сайминг, - Это первый и единственный раз, когда наемник за всё действие договора платит, там, деньги, пусть и такие незначительные как, там, одна прима. Всё остальное время, включая, там, собственные похороны - за счет ватаги. Ты наверняка наслушался всяких бредней про амулеты, дурной глаз и вороньи кости? Вижу-вижу, не красней, там, как красна девица. Ты, младший, без пяти минут как наемник, краснеть тебе, там, не пристало. Так вот, по ту сторону перевала некоторые... гм... вообщем, кое-кто по ту сторону перевала считает, там, что наемники при вступлении в ватагу платят приму, чтобы ватажный маг, там, немного поколдовал, к примеру, душу, там, наемника спрятал в монету или ещё, там, чего. Короче, про эти бабкины сказки можешь поинтересоваться у Жана, он как-никак прошел три круга Гельской Академии Магии, чему-то же его там научили? Ну, два круга, там, прошел точно. На самом деле, младший, причина, по которой, там, наемники платят старшине по одной приме при вступлении в ватагу, проста и обыденна, там, как вот эта фляга с вином.
***
Сайм смотрел на стоящий перед ним оловянный стаканчик с красным гельским. Несмотря на дешевизну, пахло вино превосходно. Хотя в силу своего достаточно юного возраста, объективно определить качество напитка Сайм, конечно, не мог. Тем не менее, он сделал большой глоток терпкой жидкости, ощутил теплеющий комок в груди и, наконец, почувствовал, что согревается.
Треугольник на приме нацарапал ватажный стрелок, со смешным именем Стрижка, более подходящим конопатой деревенской девчушке, чем угрюмому жилистому верзиле, способному удержать натянутый верский лук в течении десяти минут и, спустив тетиву, попасть в самое мелкое кольцо лошадиной сбруи. А верский лук это вам не городские страшилища в рост стражника. Верский лук изящен как стан молодой крестьянки, туг настолько, что для тетивы используется особая металлическая нить, сплетенная из тысячи тончайших стальных проволочек. Наборной, наполовину состоящий из кованных длинных чешуек. Его-то и натянуть не всякий сможет. Из ватаги старшины Сайминга хвастались такой удачей только бард-мечник Зак и немой копейщик Мысги, здоровый как буйвол, бесполезный в атаке, но незаменимый в обороне. И если Зак вовсю плел, что даже стрелял из верского лука и даже пытался продемонстрировать ватажникам своё умение при помощи Стрижкиного, за что чуть не получил стрелу в грудь, то Мысги, на вопрос, сумеет ли натянуть тетиву, просто молча кивнул. Луки в ватаге, конечно, были, но другие. А из напитков Стрижка предпочитал именно гельское красное.
- Ты вот видел на луках Влада, Мишеля и Шина арбалетные целики? - как-то раз спросил Стрижка, щуря на костер свои серые глаза. Сайм оторопел. За всё время, проведенное в ватаге старшины Сайминга, негласный заводила лучников заговорил с ним в первый раз.
- Э... да, видел.
- И что ты думаешь по этому поводу?
Что мог думать по этому поводу Сайм, до вступления в ватагу старшины Сайминга носящий имя Луже пу`Растиль из дома Змений? Ровно столько же, сколько два с половиной месяца назад толстоватый Луже, младший из отпрысков главы богатого версцкого дома, думал о том, что еще не закончатся осенние дожди, а он будет стоять перед одним из старшин ватажки наемников и, наотрез отказываясь назвать свое имя, проситься в поднаемники. И, нервно кусая обветренные губы, четко понимать, что в случае отказа, жить ему останется немного, потому что Ледяные Ливни взяли его след и уже не упустят возможности выполнить свою часть контракта. А то что контракт был, Сайм не сомневался еще будучи юным прелордом по имени Луже пу`Растиль.
Увидев, что поднаемник молчит, Стрижка стал говорить сам:
- Как и в любом воинском искусстве, младший, существует много дорог, для овладения мастерством и лишь одна - для того чтобы стать Мастером. Цепляя на арбалеты и луки прицельные приспособления и амулеты, вплетая в тетиву наговоры и заклиная стрелы "Глазом Сокола", воин рубит свои руки и слепит глаза, используя вместо них костыли и протезы.
***
- Вот ты, там, спросишь, младший: а как так, там, получается, что ни лучший, там, мечник или копейщик, ни, там, маг, ни разведчик, не бывают старшиной? Как , там, говорит Зак? Отведи пресветлый Лор от старшины-разведчика? - старшина Сайминг удовлетворенно отвалился от миски с похлебкой, - А ответ прост...
- Как ваша фляга с вином?
- Именно, младший, ты, там, схватываешь на лету! Ответ прост как, там, эта фляга с вином.
***
Вернувшись из воспоминаний, Сайм обнаружил, что таверна начала потихоньку наполняться людьми. К счастью, его стол наполовину стоял в стороне, под лестницей, ведущей на второй этаж, где располагались комнатушки для отдыха и ночевки. Ну и, естественно, для дел повеселее.
Бард-мечниками в Кубанорье прозывали мастеров меча из затерянного в горах Лор-монастыря. Искусство владения мечом было спрятано настоятелями в строках баллад и стихов, воспевающих ратные подвиги послушников монастыря, его настоятелей и бога Лора, покровителя смелых и сильных. Хорошо известные по обе стороны гор, баллады пользовались успехом, особенно в тавернах, где редко можно было услышать что-нибудь, кроме мужского грубого хохота, соленых шуток и стука глиняных кружек, доверху наполненных крепким кубанорским пивом. В балладах обязательно присутствовали достаточно детальные описания приемов, густо перемешанные с описаниями сражений и завуалированными проповедями о боге Лоре. Однако тот, кто считал, что без наставника, зная только баллады, способен овладеть искусством бард-мечников ошибался. Это привлекало в Лор-монастырь новых послушников. В любой момент любой их послушников мог покинуть стены монастыря и отправится искать счастья по любую сторону Жлистых Гор. Умение петь и воинская выучка несли слово бога Лора по земле Кубанорья.
Вышибала, кряхтя и переваливаясь как утка, подкинул в камины дров, а поднаемник опустил руку в мешочек с монетами и вытащил на стол следующую приму. На ней виднелась царапина, рассекающая портрет короля Клауса Третьего аккурат посередине. И Сайм вспомнил Зака, бард-мечника из Лор-Монастыря и несколько куплетов из практически бесконечной баллады про Битву на Трех Камнях:
Рано солнце встает, освещая холмы,
Сталь доспехов блестит, ожидая,
Трубный зов. Чья победа? Они или мы?
Не ответит никто, и вряд ли кто знает.
Золотятся мечи, нервно лошади ржут,
Поднаемник чужое седло поправляет,
День рождается, но вряд ли они доживут,
Те, кто день начинает и день завершает.
Дальше шли не очень-то и спрятанные в припеве описания одного из боевых приемов:
Шаг, поворот, удар, отскок...
Вообще-то Зак был спокойным и веселым малым, но вот репертуар его песен не мог порадовать ценителя высоких искусств. Сплошь битвы, отрубленные руки-ноги-головы, кровища, приемчики и прочие сопутствующие войне атрибуты. Как-то под вечер, бард-мечник решил прочитать Сайму что-то вроде проповеди:
- Меч, младший, это ось мира, которую венчает пресветлый Лор, с отцами основателями, сидящими у его ног, как верные псы. Только меч способен отделить правду от лжи, белое от черного и сушу от воды. Это тебе не кривульки наших разведчиков. Полутени, ночные шорохи и сумрак. Бог Лор и его последователи всегда знают с какой стороны меча правда. А то с чем ходят Дор и Бор более подходит толстозадой бабище в поле, неумело режущей колосья пшеницы. Точно, при всем уважении к разведчикам, у них не мечи, а крестьянские серпы, разорви их дождь.
- А вот если ты, Зак, окажешься по ту сторону меча?
- Не понял, младший, это как так?
- Перепутаешь стороны добра и зла, или, там, - поднаемник поймал себя на том, что подхватил несколько словечек старшины, - Сойдешься в битве с таким же как ты, бард-мечником из, там, монастыря?
Зак опустил голову и задумавшись, потеребил перевязь меча. Затем проверил, легко ли он достается из ножен, нарисовал на земле носком ноги полукруг и, будто не услышав вопроса, непривычно тихо проговорил:
- Журавлиный хвост проводится на три стука сердца. Мастера проводят его на два. В водяной войне в Год Летучей Мыши, я, клянусь пресветлым Лором и всеми отцами-основателями, провел его на один удар! Только это меня и спасло от брата Креслу. Но после этого прошло много времени, и я стал слишком часто пробовать Утренний Верск, поэтому я покажу тебе хвост на три удара. Готов?
***
- Молодой господин что-нибудь желает еще? - служанка заметила, что вино на столе поднаемника закончилось. Сайм не сразу понял, что молодой господин это он и есть.
- Тебя как зовут?
- Яра, молодой господин.
Сайм поморщился. За два года в ватаге он привык к "младшему" или Сайму, а обращение "молодой господин" было откуда-то из другой жизни. Где-то в туманной дали остался тот беззаботный и веселый мальчуган. Сайм почувствовал подступивший к горлу комок.
- Принеси Утренний Верск.
Прима с прямой, как меч, царапиной на боку, завертелась на столе. Может, не стоило мешать красное с белым? Кто знает.
***
- О, святые отцы-основатели и пресветлый Лор, - Зак закатил глаза в небо, и, отходя от разведчиков, громко проговорил - Как вы еще не зарезались насмерть, доставая эти ваши штуки?
Споры между бард-мечником Заком и братьями разведчиками Бором и Дором по поводу того, чья сталь лучше верская или гельская, прерывались, только когда речь заходила о форме клинков. Зак, впрочем, как и все барды-мечники, считал, что оружие должно быть прямым как солнечный луч, а разведчики отдавали предпочтение изогнутым клинкам. Причем, обязательно паре мечей.
- Вот взять хотя бы Зака, - Дор лохматил край и без того растрепанной куртки, - Он прямой и искренний, совсем как его меч. Тут белое, там черное. Хотя любой пятнадцатилетний младенец знает, что жизнь состоит из полутонов. Чуть больше света, чуть меньше. Может, не спорю, и бывает что-то доброе, но только на миг. А потом опять все клубится туманом. Просто в монастыре им здорово закручивают мозги. Не допусти отцы-основатели, вдруг Заку снесут его пустую голову, а там внутри сидит пресветлый Лор?
Бор хмыкнул, а его брат продолжил:
- Мы хотели как-то подобраться к монастырю и посмотреть на него поближе, но слишком уж много секретов. Не стоило даже и пытаться. А что они там так охраняют? Подвалы с самыми большими по обе стороны Жлистых Гор тыквами?
Бор еще раз хмыкнул и тоже принялся трепать край своей куртки.
***
На решке примы была изогнутая полоса. С обратной стороны тоже. Сайм сунул нос в мешочек и поискал вторую. Конечно же, это были примы ватажных разведчики братья Бор и Дор. Вот только поднаемник никак не мог вспомнить, что из горячительного они употребляли. Перебирал совместные застолья и посиделки, вечера, когда они отмечали удачно завершенный караван, строили планы на будущее. Тихое пение Зака, то и дело раздающийся густой смех старшины, похохатывание копейщиков и взлетающий к потолку или звездам, тенор ватажного мага Жана. Только вот вспомнить, выпивали ли разведчики, никак не мог. На привалах их вообще редко можно было увидеть в лагере.
Неожиданно, Сайм вспомнил, что оба брата любили сладкое. Воздушный рис, пастилу, крохотные кубанорские пирожки с медом, вообщем, всё равно что, лишь бы сладкое. Поднаемник махнул рукой Яре и когда та подошла, поинтересовался:
- Сладости есть?
Яра округлила глаза, но заученно проговорила скудный ассортимент сладкого в количестве трех блюд, предлагаемый в таверне "У рыжего кота":
- Медовый грог, вино с медом и абрикосовка.
- Абрикосовка-то сладкая? - поджав губы, уточнил Сайм.
- Как есть сладкая, молодой господин, урожай этого года.
- Детская еда есть?
- Да откуда же в таверне дети, молодой господин? - всплеснула руками служанка, и тут же, смекнув в чем дело, предложила: - Если молодой господин желает...
Сайм посмотрел на ее наливные щеки и не только и, украдкой вздохнув, твердо ответил:
- Молодой господин не желает. Яра, ну ты можешь сладостей раздобыть?
- Всё, что будет угодно молодому господину, - двусмысленно подтвердила служанка и, подхватив подол, опять унеслась на кухню.
Через некоторое время, Сайм, подперев рукой голову, смотрел на блюдце с единственными обнаруженными в трактире сладостями.
- Это что?
- Это мятные орехи, молодой господин, - Яра зачем-то поклонилась, - Маленькая дочь нашей стряпухи их очень любит.
***
- Я, чтобы ты знал, Сайм, лучший ученик второго и третьего круга Гельской Академии Магии, - задрав вверх нос, вещал поднаемнику ватажный маг, - По крайней мере, лучший ученик второго круга. И меня зовут Жан Батист Себастьян пу`Труа из дома Кенри. И горе тому, кто не имеет чести знать о благородстве и знатности моей семьи! Надеюсь, тебе нет необходимости рассказывать о моей семье?
Так как Жан уже сто раз рассказывал нудную историю о своем некогда процветающем родовом гнезде, Сайм отрицательно мотнул головой. Тем более, маг ватажников был единственным из всех наемников, кто называл Сайма не "младшим", а по имени, пусть и новому.
- За что тебя выгнали?
Маг поперхнулся.
- Прелорд прелорду глаз не выклюет, да, Сайм?
- Я не прелорд, - поднаемник не удержался от того, чтобы оглянутся. Караван растянулся по дороге, забирающей круто в гору.
- Ну, тогда причину моего ухода из Академии можно определить как принципиальные расхождения в фундаментальных взглядах на природу магии между стадиусом третьего круга Жаном Батистом Себастьяном пу`Труа из дома Кенри и Советом Академии. Ты что-нибудь понял из сказанного, Сайм?
- Но разве природа магии не изучена много веков назад?
На лице Жана было ясно видно желание продолжить разговор и некоторые сомнения в том, что собеседник поймет хотя бы половину из сказанного.
- Ладно, ты же всё-таки прелорд... - и, видя протестующий жест Сайма, примирительно добавил, - Понял-понял, не волнуйся, у каждого свои тайны. И как же, мой юный друг, ты представляешь магию? Превращение камней в золото и стрекоз в драконов?
- Как-то так. Наш маг...- Сайм осекся.
- Вот видишь, у твоей семьи был маг. Это еще одна причина считать тебя прелордом. Ну да ладно. Магия, чтобы ты знал, Сайм, это совсем не то, о чем слагают легенды и песни. Магия совсем не похожа на напевы нашего бард-мечника. Конечно, причисленная по бестолковости Совета Академии и Круга Гильдии, алхимия в некоторых случаях похожа на магию. Все эти фейерверки, снадобья и порошки даже прелордам кажутся чудесами, что уж тут говорить про простой люд. Многие мои несостоявшиеся коллеги и сейчас, растирая древесный уголь и серу, считают себя великими волшебниками, а не кухарками от алхимии. Магия, чтоб ты знал, это куда тоньше, гораздо серьезней и опасней. Когда после двух кругов нас по-прежнему заставляли учить совместимость разных компонентов полировочной смеси и добавки в "Огневыворотень", я не выдержал закатил Ректору... Хотя ладно, чего уж там. Но самое странное, что господин пу`Сред продемонстрировал мне нечто, рядом с чем вся алхимическая братия не стоит даже упоминания. Магия, Сайд, это прежде всего влияние. Это как судьба, понимаешь?
- Нет, Жан, - покачал головой Сайм, - Не понимаю.
- Вот, например "Глаз сокола", про который так не любит упоминать Стрижка. Представь, хм... что определенные действия убирают все неправильные траектории полета стрелы. Представляешь?
- Не совсем понял вас, Жан.
- Лучник, делая выстрел, может попасть и убить врага, может попасть и ранить, может не попасть.
- Это понятно.
- Ну вот, видишь. Или другой пример. Для того, чтобы шалфейный ликер выстоялся, необходимо две вещи: постоянная температура при выдержке и постоянная температура при выдержке. Несколько телег дров сжигается при закреплении ликера, чтобы ты знал. И, не дай пресветлый Лор, костровой отвлечется от огня. О том готов ли ликер или нет, можно узнать, только открыв сосуд. Степень расплавления пробки не всегда говорит о качестве этого напитка. Но не переживай, друг, мы с тобой обязательно выпьем по стаканчику этого чудесного напитка. Вот только пройдем Восточную Черту. Смотри, - маг наклонил голову, - тебя зовет старшина.
Сайм пришпорил коня и, помня о том, что маг всегда лишь обещает угостить ставшим уже мифическим шалфейным ликером, поскакал, обгоняя караван к ватажному старшине.
***
- А ты знаешь, отчего меня прозвали Марфой Сковородой? - подбоченившись спросила хозяйка.
- Знаю, - глядя на внушительную фигуру трактирщицы, Сайм слегка оробел. Та фыркнула, как тот самый кот из названия таверны, и, отвернув голову в сторону, произнесла, обращаясь к невидимому собеседнику:
- Знает он, ишь ты, дождь тебя раздери. Шалфейный ликер, знаешь ли, дорог, не всякому по карману. Это выпивка прелордов и прочей благородной публики. К тому же снимать серебряную пробку ради двух капель у меня нет никакого желания.
- У вас подают шалфейный ликер?
- А я о чем толкую, дождь тебя раздери!
Сайм катнул по столу монетку с крестом. Марфа накрыла приму широкой ладонью, более подходящей кузнецу или каменотесу, чем пусть и здоровенной, но трактирщице. Хозяйка посмотрела на поднаемника, как на блаженного.
- Да тут не хватит даже на то, чтобы смазать этим треклятым, дождь его раздери, шалфейным ликером дно самой маленькой кружки.
- Мне нужно шалфейного ликера на одну приму.
- На одну приму, дорогой, ты можешь только свою... - Марфа Сковорода вдруг замерла с открытым ртом, а потом неожиданно рухнула на скамью напротив поднаемника. От нее пахло жареной рыбой и, немного, луком. Вытирая не совсем чистой тряпкой свои большие красные руки, она спросила голосом уставшей от тяжелого мужского труда женщины: - Ватага?
Молчаливый кивок в ответ.
- Знавала я одного мечника из ватаги старшины Сайминга. А ты из Гильдии или кто?
И Сайм задумался: "А кто он теперь?".
***
Если в ватаге маг был хранителем энциклопедических знаний и вроде как считался самым умным, то по-настоящему жизненным опытом и мудростью обладал старшина.
Сайминг часто упоминал "тех, за перевалом", причем неважно с какой стороны горной гряды, делящей Кубанорье на две почти одинаковые половины, он находился. И продолжал учить молодого поднаемника опасной, захватывающей и, что уж греха таить, зачастую совсем короткой жизни ватажника. Рассказ о примах продолжался.
- Так вот, младший, - сапоги старшины, наполовину засунутые в костер, парили, теряя влагу, а Сайм с немым восторгом смотрел на него, ожидая, когда же, наконец, тот вытащит из огня свои ноги. - Когда я понял, там, что к тем, из-за перевала, ты не имеешь никакого, там, отношения и согласился, там, взять тебя в свою ватагу, я, там, серьезно рискнул. Ты, там, мало подходил на роль наемника. Это было, там, заметно по тому, там, как ты пытался разменять, там, талерт на, там, примы прямо посреди, там, постоялого двора. Ты, там, правильно сделал, что согласился, там, на мои условия и взял, там, моё полуимя. Когда-нибудь, если, там, захочешь, ты тоже, там, станешь старшиной и сможешь, там, добавить к своему имени вторую, там, часть. Надеюсь, там, к тому времени мы, там, все будем живы и, там, по обе стороны гор нас будет, там, двое. Придется, там, договориться, кто и с какой стороны, там, гор, раздери их дождь, будет находиться.
***
- Мызги, брат, ты знаешь, а из тебя бы получился отличный муж.
Мызги с неподдельным интересом слушал валяющего дурака бард-мечника. Остальные караванщики - и ватажники, и купеческие прислужники - тоже начали прислушиваться к разговору.
- Есть у меня одна знакомая, из трактира "У рыжего кота", это как раз по ту сторону гор. Вы просто идеально бы подошли друг к другу, клянусь отцами-основателями. Марфа по прозвищу Сковорода. Своего предыдущего мужа она ухлопала именно что сковородой, клянусь пресветлым Лором. За что и получила своё прозвище. Но ты-то парень молчаливый, явно не станешь попусту раздражать занятую хлопотами бедную женщину.
Мызги улыбаясь во весь рот что-то промычал бард-мечнику в ответ.
- Вот-вот, - подтвердил Зак, - И я о том же. Осталось уговорить трактирщицу.
Караванщики заржали.