UTC 18:05, 5 марта 2145 года, исследовательский корабль «Пангея», расстояние от Солнца - 1,43 AU, ближайшая планета – Марс, 40 000 км от Фобоса.
- Джордж, всё в штатном режиме! – миловидная девушка удовлетворённо отвернулась от голографической проекции, не озаботившись свернуть голограмму, искоса поглядев на капитана, явно ожидая оценки своей работы и похвалы. Сидевший через два кресла от неё крепкий мужчина лет сорока мельком взглянул на выведенные на голограмме данные систем корабля и кивнул.
- Спасибо, Лиз, - ответил он, и добавил, улыбнувшись: - Ты неплохо показываешь себя в первом самостоятельном полёте в качестве бортинженера. Я и экипаж это ценим…
Девушка густо покраснела и отвернулась, пряча довольную улыбку.
- Проверь ещё раз отсутствие в окрестностях корабля залётных астероидов и можешь отключать защитное поле.
Девушка привстала и сделала несколько грациозных пассов на голограмме, явно любуясь собой со стороны.
- Джордж, - сказала она через минуту, - поле не отключаю. Примерно в 13 километрах от нас твёрдое тело… не идентифицировала ещё пока, - добавила она немного виновата, досадуя на себя за чрезмерно ранний доклад.
- Идентификация будет закончена через пару минут, - быстро добавила она.
По голограмме побежали быстрые строчки:
… Оценка размеров…
… Оценка веса…
… Оценка скорости…
… Анализ направления движения…
…Оценка радиоактивности…
…Запрос космопорта приписки…
- Джордж! – вскрикнула девушка, от волнения встав с кресла, - Это не метеорит и не астероид!
В командной рубке воцарилась полная тишина. Весь экипаж взволнованно смотрел на продолжавшие появляться всё новые и новые молчаливые строчки.
…Запрос космопорта приписки в стандартном режиме отклонён, в отказе идентификации - устаревший тип данных…
…Запрос космопорта приписки в формате AFGT от 2071 года…
…Запрос космопорта приписки в стандартном режиме отклонён, в отказе идентификации - устаревший тип данных…
…Запрос космопорта приписки в формате FGT от 2043 года…
…Запрос космопорта приписки в стандартном режиме отклонён, в отказе идентификации - устаревший тип данных…
…Запрос космопорта приписки в формате AGT от 2034 года…
…Борт 458732452, “Pallada”, порт приписки Казахстан, Байконур, пункт назначения – неизвестен, статус корабля - похищен.
- Это они… Это «Паллада»… - тихо прошептала побледневшая Лиз, - Это они…
- Тим, Андрей, - нарушил всеобщее молчание капитан, - пять минут на облачение в скафандры, сбор возле третьей капсулы. Операцию по обследованию «Паллады» возглавлю лично я. Лиз, «Пангею» в дрейф, обеспечивай непрерывную радио и видеосвязь. Пристыковаться будет невозможно, Тим, возьми с собой оборудование для резки обшивки.
UTC 20:05, 5 марта 2145 года, челнок «Паллада», расстояние от Солнца от - 1,43 AU, ближайшая планета – Марс, 40 000 км от Фобоса.
- Лиз, мы вырезали отверстие, достаточное для проникновения внутрь. Голос капитана казался взволнованным. В другое время Лиз непременно удивилась бы подобным ноткам в голосе всегда невозмутимого капитана, но сейчас она зачарованно смотрела на изображение с видеокамеры на его шлеме. Рваное отверстие в чёрной обшивке челнока и тьма внутри.
- Проходим внутрь, - изображение камеры качнулось, включились и автоматически настроились фонари шлема, и на экране появились очертания одного из служебных помещений «Паллады».
-Продвигаемся дальше… Лиз, ты меня слышишь?
- Да, принято! – спохватилась девушка, - Слышу отлично! Вывожу вам архивные записи о расположении командной рубки «Паллады». Сейчас вам следует пройти до осевого коридора и повернуть направо.
- Принято, - на экране вновь запрыгали круги света и тени, выхватывая из темноты дверь из помещения, затем длинный коридор. Стены, казалось, были покрыты инеем.
- Продвигаемся к командной рубке… Лиз, не смотри! – вдруг торопливо сказал капитан, но не успел. Лиз увидела. Две фигуры, лежащие у стены, их скафандры незнакомой, устаревшей конструкции, заиндевевшие стёкла шлемов. Лиз закусила нижнюю губу, стараясь не разреветься, как школьница.
- Принято, капитан, - сумела выдавить она из себя, стараясь убрать из голоса дрожь.
- Подходим к рубке, заходим внутрь. Лиз, тут… тут остальные десять членов экипажа..., - голос капитана ощутимо дрожал, и Лиз внезапно стало легче. Если уж сам Джордж не может сдержать волнения, то ей тем более нечего стыдиться срывающегося голоса.
- Лиз, приказываю отключить видеосвязь… Мы снимаем личные биодатчики и видеокамеры и возвращаемся для их анализа. Лиз, ради Бога, не смотри, как мы будем снимать с них шлемы…
UTC 21:50, 5 марта 2145 года, исследовательский корабль «Пангея», расстояние от Солнца от - 1,43 AU, ближайшая планета – Марс, 40 000 км от Фобоса.
-Неужели камеры были отключены у всех? - печально сказал капитан после проверки одиннадцатой камеры. Держа в руках последнюю камеру, снятую, видимо, с пилота, сидевшего в кресле в свой смертный час, он со вздохом присоединил её к терминалу.
- Есть! Есть видео! – взвизгнула Лиз, настроила изображение несколькими быстрыми и точными движениями, и включила звук.
На экране было видно лицо человека лет 50, с уставшим взглядом и покрасневшими глазами. По направлению от левой ноздри к губе виднелась уже подсохшая дорожка крови. Он поднял глаза прямо в камеру шлема, развёрнутую на лицо, и начал:
- Я... я не знаю, что говорить. И я не умею говорить… вот так, кому-то, под запись видеокамеры… Я даже не знаю, зачем говорить. На самом деле, мне просто нужно слышать свой голос, иначе я сойду с ума даже за те немногие часы, или минуты, или... я не знаю, сколько мне осталось...
- Я — солдат... И я последний оставшийся в живых член команды. Но это не меняет дела — я знаю, что скоро умру. Не знаю, когда точно, не знаю, какую дозу радиации я получил, но знаю, что скоро. Часы. Я это чувствую. Я уже даже не смогу встать. Голова просто раскалывается... и пить... очень хочется пить…
Он облизнул потрескавшиеся и распухшие губы.
...Рядом со мной — герои. Самых разных национальностей. Из самых разных стран. Даже бывшие члены НМП. Те, которые попали под колёса режима и стали врагами «Нового мирового порядка». Они — настоящие герои, те, кто уже мёртв. Именно они курочили систему охлаждения, получив основную дозу облучения. А я лишь помощник пилота. Я в этом деле пострадал меньше других, поэтому и жив до сих пор. А ещё сотни две парней остались лежать там, на космодроме, когда своими жизнями вырвали нам те минуты для угона челнока на орбиту...
...Знаете, как я думал в детстве? Я читал книжки про войну и был уверен, что любой мальчик, вырастая, непременно идёт воевать. Что для каждого мальчика будет своя война. Для прадеда была Великая Отечественная, для отца — Афганистан. Маленький я знал точно, что вот я вырасту лет до 20, и пойду на войну. Конечно, там будет трудно, там я буду терять друзей, но меня не убьют, и я буду как те герои, из книжек. Всё получилось совсем не так. Моя война, совсем не геройская, началась, но мне было уже далеко не 20... и даже не 30... Я уже пожил на этом свете… Знаете, когда я понял, что я уже не просто взрослый, а старею? Я помню этот момент. В моём городе, которого уже давно нет, как и многих других городов, стоял памятник солдатам Великой Отечественной войны. Это был солдат в шинели и с ППШ. Я вижу, как будто это было вчера, как я, пятилетний, иду, держа бабушку за руку, и смотрю на этого солдата. И я знаю, мне же и бабушка с дедушкой, и мама с папой рассказывали, зачем ставили такие памятники. Этот большой и взрослый дядя погиб на войне. Для того, чтобы не убили моих дедушку и бабушку. Чтобы родились и жили мои мама и папа. Чтобы родился и жил я. Даже в пять лет меня этому уже научили, и я это осознавал… И вот однажды, тогда мне было уже около тридцати, мне случилось снова пройти мимо этого памятника. Я вдруг явственно вспомнил себя пятилетнего, свою ладошку в бабушкиной руке, свои детские мысли, и холод пробежал по спине, когда я снова увидел этого солдата. Он уже не был взрослым и сильным дядей для меня, выросшего. Он был обычным мальчишкой лет 19 от роду, одетым в шинель не по росту. А я... я был уже лет на десять старше этого мальчишки. И он погиб… погиб за свою страну, и за меня он тоже погиб. Быть может, даже ни разу не поцеловав девушку... Не увидев ничего в своей жизни…
…А я видел, я видел всё. Я видел гибель моей страны, когда в ответ на бомбардировки никто не открыл тот ядерный чемоданчик и не нажал ту красную кнопку, которая должна была быть нажата. Когда наши правители и верхушка Министерства обороны просто продали и предали свою страну и народ. Их дети уже жили там, за кордоном, откуда нас, оставшихся, пришли жечь и убивать. Система «Периметр», или, как её называли солдаты НМП, «Dead hand», предназначенная для ответного ядерного удара в автоматическом режиме даже после полного разгрома страны, была уничтожена в рамках очередного договора по сокращению ядерного вооружения. Армия была практически сведена на нет реформами... Остатки геройски сопротивлялись до конца, но их было слишком мало… Войска Американско-Европейской Коалиции шли по трупам. Я видел Москву в руинах. Я видел парад чужих солдат на Красной Площади. Я прошёл через сибирскую резервацию, где мы работали на нефтепроводах, 16-18 часов в день, на морозе, и нам запрещалось даже разговаривать на русском языке... Миром начала править кучка выродков, выходцев из транснациональных корпораций, и не останавливающихся ни перед чем, чтобы удержать рабов в повиновении… Я видел гибель нашего привычного мира, когда в спонсированных выродками локальных войнах было уничтожено две трети населения планеты, и когда все страны вдруг попали в рабство к «золотому миллиарду»…
Мужчина замолчал, глядя куда-то вверх. На глазах появились слёзы. Затем он глубоко вдохнул, справившись с волнением, и продолжил:
…И мы плакали от счастья, когда поняли, что дожили до Великого Восстания. Двенадцать долгих лет мы ждали и верили. Новый Мировой Порядок изжил себя. Рабы во всём мире восстали. С тех пор почти три года я был в Сопротивлении. Поняв, что проигрывает войну и скоро поплатится за всё, мировое правительство решилось на крайние меры. Уничтожить всех восставших. Одним махом. Хозяева испугались своих рабов. Именно эта задача была возложена на “Final Resort”, их секретный спутник с оружием массового уничтожения. Я мало представляю себе принцип действия этого оружия. Об этом мог бы рассказать Герхард, но он уже мёртв. Но суть в том, что мы бы все погибли, а твари отсиделись бы в подземных бункерах и укрытиях. Но это уже неважно... Главное, опасности больше нет. Мы увели спутник от Земли. С каждой минутой мы уводим эту смертоносную заразу от нашей планеты. Даже если испорченная система охлаждения и не вызовет ядерной реакции, это оружие уже бессильно. Мы выиграли войну. Мы победили… Люди добьют мразь и будут жить… Ради этого мы и были готовы умереть…
…И мне не страшно умирать. Я не верю в бессмертную душу… Но ведь я осознаю себя как личность. Я смотрю своими глазами, я живу вот в этом теле, и думаю в своей черепной коробке… Значит, если смерть – это небытие, то я просто ничего не буду чувствовать. Пока атомы во Вселенной, согласно теории вероятности, вновь не соединятся в нечто такое, что формирует меня сейчас как личность. И смерть для меня будет лишь мгновением, и я тут же, хотя на деле могут пройти и миллиарды лет, открою глаза… Об одном лишь жалею – я могу уже больше никогда не увидеть Землю… И даже если увижу, то я уже не буду помнить всё то, что знаю и пережил…
...Я раньше думал, какой же неизмеримо глупой кажутся некоторые традиции похорон.., Знаете, как бывает, когда умирающий завещает похоронить своё тело в стране, где он родился? На родной земле. Или рядом с близким ему человеком. Я никогда не задумывался, где бы я хотел быть похороненным. Мне казалось, что это вообще неважно. Но сейчас… наверное, я изменил своё мнение относительно этих традиций... Мне неважно, в какой стране быть похороненным. Я просто хочу быть похороненным на Земле... Теперь для меня открылся новый, более широкий смысл слова «земляк». Мы, двенадцать человек из разных стран, разных национальностей, разных религий, которые поднялись на борт челнока «Паллада», зная, что никогда не спустятся на Землю живыми, мы — земляки…
- И мы знали, ради чего и на что шли. Но самое главное, я уверен…, - человек опустил глаза, задумавшись. Шесть пар глаз экипажа «Пангеи» продолжали неотрывно смотреть в экран.
Первой сообразила Лиз.
- Он умер…, - тихо сказала она.
UTC 08:05, 10 марта 2145 года, планета Земля
- Очередной выпуск новостей, - молодая девочка диктор была взволнована, но собрана, - То, чего мы ждали много лет, случилось. Сегодня исследовательский корабль «Пангея» приземлился на космодроме Новой Москвы. Экипаж «Паллады» вернулся домой, на Землю…
------
И на улицах, некоторые из которых были названы в честь членов экипажа «Паллады», в городах, некоторые из которых тоже носили их имена, стало тихо. Люди молчали, хотя минута молчания официально не объявлялась. Весь мир вдруг встал и замолчал. Во имя памяти. Во имя смерти. Во имя жизни.