Из всех птиц, обитающих у нас на Ямале, как-то особняком стоит в пернатом ряду орлан-белохвост. Интересна эта крупная птица тем, что она рыбак-рыбоед. О встречах с орланами и хочу рассказать.
Были годы, когда мне очень нравилось бывать на весенней охоте на реке Собь, а точнее на Колхозной яме. Там, в километре от реки есть два озера, довольно длинных, километра два каждое, параллельно расположенные друг к другу. Между этих озер, для весновок, я и построил маленький балочек. Но много на себе привезенных вещей за раз в рюкзаке не утащишь, и поэтому надо было несколько раз «шнурковать» между рекой и балочком. Путь проходил по приречному лесу, с мощными елями, лиственницами и редким, но тоже крепким березняком. А дальше надо было преодолеть болотину, ручей, полоску вязкой тундры, с остановкой на отдых. С такими трудностями и добирался на каждую охоту. Но охота - пуще неволи.
В приречном лесу, на высокой раздвоенной лиственнице, метрах в пяти от земли, находилось огромное, давно построенное и обжитое гнездо орланов. Все рыбаки и охотники знали об этом гнезде, и старались не мешать этому семейству. Как можно реже бывали у этого гнезда. И орланы, я так думаю, за многие годы близкого проживания привыкли к охотникам, и не очень-то пугались людей. Не знаю, как орланам, а мне такое дружеское соседство было очень приятно. Обычно орлан отдыхал на корявой разлапистой высокой лиственнице, над речной гладью, не шелохнувшись, как сфинкс. И лишь иногда покручивая своей рельефной головой, да еще реже встряхивая, расправит крылья, и снова замрет в своей величественной позе, высматривая в реке мелькнувшую на солнце рыбу.
…Начало весенней охоты, как всегда, не заладилось. Холодный ветер со снегом.
Сходство с зимой больше, чем с весной. В балочке закончились принесенные с собой продукты, и я пришел на речку, к землянке, за оставшимся запасом. Быстро дошел и также быстро собрал в рюкзак оставшуюся еду, и обратно!
Ветер гудит верхушками деревьев, стволы раскачиваясь поскрипывают, создавая ирреальную картину происходящего в природе. А напор ветра со снегом крепчает, что даже густой и высокий лес прошивает насквозь. Иду, а чувство такое, что на меня кто-то смотрит, что я не совсем один в этом лесу. Даже неуютно… Глянул по сторонам, вперед-назад. Никого и ничего. Стою, но чувствую кто-то сверлит взглядом мой затылок. Повернулся, вижу гнездо орлана-белохвоста. Боже мой, в такую весеннюю раннюю пору, орлицу будто вдавило в гнездо, от шквального ветра со снегом. Сидит, только головка чуть-чуть видна да клюв. Терпит бедняжка лютый холод, ради своего будущего орлиного потомства. Природа…
…А уже глубокой осенью снова довелось мне порыбачить на той же Колхозной яме.
Выдалась тихая, в меру морозная осень, и поэтому речку льдом не заковало, но забереги уже были большими. По реке сплошным массивом шла шуга. О рыбалке не было никакой речи. И я, по-привычке, а не по страстному желанию, подался к ручью, впадающему в Собь, дергать щурагаек.
День выдался пасмурный. Снег шел, то плотный скрывая противоположный берег, то сонно опускался на землю, кружа в воздухе редкие крупные звездочки-снежинки.
Рыбачить я расположился на яме. Щурогайка клевала редко, а ходить-искать ее по другим ямам не хотелось. Вечерело. Пора было заканчивать рыбачить. Собрал со льда пойманных щурогаек, рюкзак за плечи, встал на лыжи и в путь к балку, к жаркой печке, да к ужину!
Перед последним речным изгибом, с забережного льда поднялся в воздух орлан-белохвост. И там, где он сидел, остались четко выделяющиеся три черные точки на свежевыпавшем
снегу. Орлана, да и этих черных точек, на снегу не было, когда шел ловить щурогаек, только куропаток спугнул в ивняке. Вблизи все сразу разъяснилось, да еще и как удивило!..
На льду, припорошенном снегом, лежало три налима, килограммов от трех до пяти.
Один уже был аккуратно съеден, так что от него остались только хребет, голова и хвост.
Второй налим был клюнут несколько раз и оставлен. Две рваные раны зияли на его брюхе, а налим еще продолжал делать конвульсивные движения. Но третий налим был живой. Извиваясь на льду, громко шлепал хвостом. Все признаки того, что его только-только поймали. А за заберегом шумел мелкий каменистый перекат. На могучей лиственнице, на окраине леса, восседал орлан-белохвост, зорко наблюдая за моими действиями.
Морозы, вот-вот целиком закуют речку, лягут вокруг снега, а он и не думает покидать наши богатые края. Вон каких крупных и икряных налимов ловит!
Три черные точки, три налима на снегу, и сидящего на лиственнице орлана я до сих пор вижу перед своими глазами.