Весна в том году наступила , кажется, внезапно. Возможно, внезапно только для меня. Почки на деревьях просто взорвались в какой-то из тёплых дней и это меня ошарашило. Стало как-то понятно, что в моей жизни уже её, родимой, никогда и не будет. Чувство жалости к себе не терплю, мне это представляется унизительным, я фыркнула и закусила удила покрепче. Где весна, а где я? И пусть, и ладно, надо жить дальше. Роман чувствовал себя лучше. Облучения уже закончились, прошло некоторое время и я заметила (обедали вместе в столовой), что господин директор не хотели есть без моего присутствия, но мне это и надо было. Это были минуты, когда мы могли быть вместе. Столовая-такое «уединённое место» во время обеда всего интерната. Так, что: «при народе в хороводе –яблоня цветёт». Правда, если раньше ( до болезни Романа) все на нас пристально смотрели - лорнетов не хватало только, то сейчас от нас очень тщательно отворачивались. Проявляли такт. Романа , на мою голову, очень хорошо воспитали. Постоянно хватал мои сумки, портфели, а у меня всегда бумаг там "мама не горюй". Носить тяжести ему было категорически нельзя и мне приходилось осаждать его напористую галантность совсем некорректно. Другого пути не было. Правда , его забавляло, когда я «выходила из берегов и реки текли вспять».
Приблизилось 24 апреля- день Заключительного концерта. То, к чему дети идут год. Они будут на большой сцене играть! Всем гостям напечатали пригласительные письма. Роман Александрович решил на концерт пригласить очень высокопоставленную даму, которая , если ей понравятся наши маленькие исполнители, имеет возможность провести «благотворительную акцию»- дать деньги на ремонт здания Хотя бы санузлов и спален. Ей стоит только нажать нужный рычажок.
Время концерта уже подошло. Дети с утра в Капелле на генеральной репетиции уже устали, должен начинаться концерт, а главной тётки нет! Зал полон. Во втором ряду приглашённая администрация. Роман нервничает, спрашивает совет, что делать?
-Да, конечно, начинать концерт. Все ждут. Надо уважать тех людей, которые пришли без опоздания. А главное -дети. Они уже и поесть-то должны. ( Но перед выступлением ни один артист этого и не сможет сделать: « Талант должен ходить голодным» - это так. На сцене должна присутствовать, лёгкость, кураж, тонус.) - Начинайте концерт. А я буду стоять пеньком прямо в дверном проёме и встречать «Госпожу».
Имени называть не буду. Достаточно известный человек. Пусть живёт спокойно.
Я многое потеряла при этом. Пропустила выступление собственного ребёнка. Гостья не пришла. Пройти, незамеченной мною, она никак не смогла бы. Я торчала просто в дверях.
Концерт прошёл очень достойно. Все были довольны: дети, родители, педагоги.
Можно было уже расслабиться и в рабочем порядке завершать учебный процесс. Скоро ребята уйдут на каникулы отдыхать. Радужное настроение было выключено телефонным звонком высокопоставленной особы. Её , видите ли не ждали, не встретили, а она " БЫ" подарила "БЫ", при других обстоятельствах, интернату белый рояль. Зачем интернату белый рояль, когда ему было гораздо более необходимо белые унитазы и белый кафель. Но вопрос уже стоял так, что , дескать, дама обижена невниманием. Акробатический этюд был выполнен великолепно! Это вместо извинений перед детьми.
Роман, как человек щепетильный не в меру, стал переживать. Что будем делать?
-А что делать? Продолжать театр одного актёра. Имитировать доверие. Она одна не справится с ролью.
Придётся делать вид, что верим, что очень виноваты.
Самое главное в этом фарсе мне было то, что нельзя допустить,чтобы Роман переживал. Значит , ситуацию надо видоизменить.
Что делает вежливый мужчина, когда обидел, невольно, женщину? Пишет письмо и извиняется ,при наличии красивого букета.
Написала я письмо от имени директора, Романа заставила переписать своей рукой, купила целый веник шикарных роз, положили туда конвертик с письмецом и я повезла доставлять по адресу.
Бдительная охрана меня встретила, как будто и ждала. Ведро с водой для букета было у них под рукой. Вот сервис!
Проблема была снята. В мире воцарился мир. На пару недель всего.
Учебный процесс был завершён и у меня выдался свободный день для работы , что называется «на перспективу». Заготовила 3 письма для руководителям крупных гостиниц, с просьбой благотворительной помощи нашему учреждению мебелью. Они часто производили замену хорошей мебели на ещё лучшую, а нам требовалась помощь в этом плане. Я просто не успела выйти из дому. Прозвонил телефон. Роман спрашивал, каковы мои планы на сегодня. Я ответила. Спросила в чём дело. Он стал отнекиваться, ничего не объясняя, говорил, что у меня очень важные дела и их надо, конечно, форсировать. Я не стала долго его слушать и объяснила, что в любой другой день это можно сделать, поскольку ответ мы будем ждать, возможно, и месяцами от потенциальных благотворителей.
Роман попросил меня связаться с профессором пульмонологии, он снова стал кашлять, как прежде. Хотел, чтобы я попробовала договориться о консультации. Я сразу перезвонила в институт. Доктор ушёл на 3 месяца в отпуск. До 1 сентября в клинике его не будет. Я срочно стала звонить ему домой, он мне дал свой номер телефона ещё в начале нашего знакомства. Повезло! Он был дома. Я всё объяснила и мы договорились в 14.00 встретиться в институте-клинике. Он туда должен был подойти по своим делам. Мы с Романом поехали на Песочную. Он с доктором пошли в кабинет. Потом, когда Роман уже вышел из кабинета и показал назначения (травы от кашля), меня вызвал Лебедев. Сказал, что необходимо достать последние снимки лёгких, но выдают только лечащему врачу, т.е. урологу.
Но я знаю, если надо, то я добуду. Снимки хранились в архиве в подвальном помещении. Там сидели люди в белых халатах. Я поговорила, объяснила суть дела и снимки были у меня в руках через 3-5 минут. Отнесла Лебедеву.
Он мне всё показал на плёнке. Теперь я знала, как это всё выглядит. Доктор сказал: " Я делаю такие операции, но если поражение лёгких частичное. Здесь я уже ничего не могу сделать. Метастазы поразили все лёгкие. А это означает, что времени очень мало.
Когда я вышла из кабинета, Роман спросил о чём мы беседовали. Пришлось соврать (это стало моим постоянным занятием), что врач просил меня следить за принятием настоя трав и, чтобы не было сквозняков: « У Вас - бронхит»- сказала я ему. То есть подтвердила слова Лебедева.
Роману врач запретил ехать на юг. Быть на активном солнце. Надо было постоянно принимать таблетки (химию). Она кивал головой, но уехал на юг. На это у него были свои причины. Пробыл он там неполные две недели и Верочка, которая была здесь, в городе, мне позвонила и сказала, что Роман жаловался на дискомфорт. Зная, уже немного характер этого человека, я сказала срочно возвращать его домой. Раз сказал "дискомфорт", стало быть, ему хуже некуда. Он не будет никогда никого беспокоить лишний раз. Очень щепетилен. Я бы сказала: не в меру. И ещё он просил договориться с урологом о консультации.
Верочка связалась по телефону с мужем и предупредила, что врач ждёт. На самом деле я не могла даже позвонить. Ремонтировали кабель между Питером и Песочной. Связи не было. Я поехала говорить лично.
Конечно, я договорилась с доктором и поехала к Вере сообщать о времени и просто узнавать, когда приедет Роман. Он же уже прилетел и был дома. За две недели разлуки он изменился катастрофично.
Я, едва взглянув на него, сразу наклонилась и возилась со своим переобуванием минут десять. Мне не приклеить было «маску» на лицо. Его же лицо было обтянуто кожей. Роман весь просвечивался. Кое-как мне удалось нацепить дежурную улыбку «здравствуйте, с приездом», но она у меня «сползала».
Сроки я уже и сама знала, но всё- равно, поверить и представить это невозможно. Совсем невозможно. Пришла Вера и мы обсудили поездку на консультацию к урологу.
Это была последняя поездка на Песочную. Потом я уже привозила врачей к нему. Я не хотела, чтобы Роман понял, что уже лечения нет. Таблетки только поддерживали, или и этого не было. Не знаю. Профессора всегда шли навстречу мне и ехали к Роману. То есть я их привозила на машине и увозила обратно. Они очень душевно и по-человечески относились к нам.
Привозила я к Роману и бабу Любу. Он сам как-то сказал, что хотел бы её увидеть. О чём они говорили не знаю. Её я не спрашивала. Дело очень личное.
Появился препарат «Реаферон». Очень дорогое лекарство и крайне тяжёлые уколы. Сначала человека бьёт сильный озноб, потом повышается температура до 40 градусов и выше.
У меня было две задачи: внушить Роману, что лечение продолжается, и всё сделать возможное, чтобы избежать болей, по крайней мере сильных. Получится у меня или нет , я не знала.
Роман не хотел, чтобы его кто-то видел из знакомых, друзей он тоже не хотел пугать своим видом. С ним были только Верочка и я. Конечно, я приезжала всего на несколько часов. Вера в это время выводила собачку погулять, ходила в магазин и принимала ванну. Всё то, что она не в силах была сделать одна. Романа она не оставляла ни на минуту одного.
Надо сказать, что я всю жизнь буду благодарна этой маленькой , мужественной и душевной женщине. Всё она понимала, всё видела, но давала возможность нам бывать вместе.
А мы разговаривали. Я пыталась, хоть как-то его накормить, помочь в чём-либо, он только просил сидеть рядом и слушать, или говорить самой.
Мы говорили.
Продолжение следует.