Кто не слышал выражение «голубой Дунай», того настоящим цветом дунайской воды не удивишь, разве что - испугаешь. Собрав стоки почти со всей Европы и смыв мусор почти с шести тысяч километров береговой линии, красавец Дунай (а также Дэньюб, он же Дуна, Дунав, Дунаре, Донау и т.д.) гордо несёт эти «подарки» в Чёрное море. Вся таблица Менделеева, плюс то, что из неё сделали сбросы атомных электростанций – чем не кладезь и не сокровищница. Добавьте к этому металлы, стекло и пластмассы, которые и через тысячу лет будут напоминать о нашей «заботе» к матушке-природе – это всё тот же Дунай.
Местами широкий и раскидистый, местами как ручеёк, который может и курица запросто перейти, местами бурный и буйный, узкий и глубокий – и это тоже Дунай.
На своём пути этой реке приходится преодолевать не только преграды, установленные людьми в виде границ, мостов, шлюзов, но и вполне естественные, природные препятствия. Не всегда и не везде Дунаю легко даётся его путь. На верхнем участке, путь его извилист и непредсказуем. Пробираясь через отроги Альп, молодой и неопытный Донау вынужден порой изменять свой путь прямо на противоположный, образуя своеобразные петли. Разогнавшись в Австрии и Словакии, он выскакивает затем на просторы мадьярской равнины – пушты, и здесь чувствует себя уже вальяжно и уверенно. Но не тут то было – впереди его ждёт ловушка из отрогов Балкан и предгорий Карпат, устроивших рандеву на его пути. Пробиться через их тесные дружеские объятия, иногда сжимающие подросшего Дунаря до 150 метров, не так то просто. Приходиться напрячь все свои силы, углубиться на несколько десятков метров – и только так просунуться в теснину Железных Ворот.
Катаракты – звучное название, наводившее ранее ужас на дунайских капитанов. Этот 130километровый участок реки в районе ниже крепости Голубац (км 1040) сегодня не столько страшен, сколько красив. Могучие скалы, нависающие над водной гладью, местами голые, с выступающими красными прожилками минералов, местами поросшие скудной растительностью, чудом прилепившейся или зацепившейся за каменистую почву, срезы горнодобывающих предприятий, приютившиеся у кромки воды регулирующие станции и церквушки, виляющие вдоль реки шоссе и железная дорога – всё вызывает восхищение и завораживает. Я прошёл этот участок уже раз тысячу, но каждый рейс нахожу для себя что-то новое, и рука вновь и вновь непроизвольно тянется к фотоаппарату.
По всему участку равномерно раскиданы рукотворные и природные достопримечательности, заставляющие туристов бегать с борта на борт: то слева, то справа раздаются охи да ахи, туристы все несколько часов прохода стоят с прилепленными к глазам фото и видео камерами.
Катаракты рассматриваются в большинстве круизов как своеобразное пересечение дунайского экватора. Из прохода устраивается целое шоу с праздником Нептуна, нашествием пиратов и посвящением в моряки. Последнее – прерогатива матросов, купающих в бассейне новых членов экипажа, впервые ступивших на борт судна. Когда-то эту традиционную процедуру пришлось пережить и мне, причём выкупаться довелось в только что сшитой «от иголочки» офицерской форме.
По правде говоря, большинство из местных достопримечательностей – это дело рук человека. Подавляющая часть из природных красот этих мест осталось глубоко под водой после строительства гидроэлектростанции Джердап. Уровень Дуная, поднявшись на 40 метров, поглотил и остров Аде-Кале, с колоритными турецкими поселениями, и город Оршова, откуда начинался Троянов тракт, да и сама эта римская дорога канула в мутные воды. Только в воспоминаниях остался канал с самой короткой в Европе, всего в 2,5 километра железной дорогой, где тяга локомотива помогала судам, идущим вверх против течения.
Теперь глубины здесь не ограничены, а течение стало вполне приемлемым для судоходства. Некоторые достопримечательности переместили в новые места, например часть турецких построек с затопленного острова. Часть из достопримечательностей просто «вознеслась», переместившись на 40 метров выше, как например доска Трояна (которую вообще заменили копией) или раскопки Лепенского Вира – самого древнего известного поселения человека в Европе. Переместился на новое место вверх по склону и целый румынский город Оршова.
Новые времена, новые правители, новые имена. На одном, левом берегу возвышается заброшенная дача бывшего диктатора Чаушеску. С другого берега на проходящие суда смотрит ранее ухоженный, а ныне ржавый постамент с именем Тито.
Старые времена, старые правители, старые имена. Румынский олигарх, насмотревшись на величественные заокеанские скальные монументы, не пожалел средств на увековечивание одного из прародителей современных румын, короля даков Децибала. Его голова, воскрешающая в памяти детские сказки, гордо торчит теперь между скал, напоминая нынешним правителям, что ранее цари, потерпевшие поражение, позор смывали собственной кровью. Может случайно, а может и по ассоциации, этот памятник иногда называют «головой Чаушеску», который тоже расплатился собственной жизнью за социалистические эксперименты над страной и народом.
Недалеко от головы Децибала на берегу лежит огромное белое бетонное яйцо, которое гиды именую яйцом динозавра. Догадайтесь с одной попытки, кому это яйцо приписывают местные острословы?
Наверное единственной чисто природной достопримечательностью на всём участке осталась только скала Баба-Кай, перегораживающая вход в Катаракты сверху. По преданию, на этой скале, одиноко торчащей посередине Дуная, турецкий паша приказал приковать свою жену, уличив её в неверности. Там его баба и каялась во всех грехах… Да, времена были, не то что нынешние «эмансипе»…
А голубой Дунай несёт свои воды дальше. Вырвавшись из объятий Катаракт, далее он уже, как уставший от возраста и борьбы, вольно и плавно течёт в сторону Чёрного моря. Только с этим, нижним участком реки можно ещё соотнести плавные мелодии вальсов Штрауса. Только тут ещё, рано утром, когда солнце посылает свои первые лучи параллельно воде, можно увидеть Дунай голубым. Где и когда его видел таким великий австрийский композитор – остаётся загадкой. Хотя несколько вариантов ходят в народе. Они отталкиваются, в основном, от интерпретации слова «голубой» в разных языках. Так, в немецком, второе, иносказательное значение этого слова – «пьяный». О том, что Штраус был выпить не дурак – знают все. Что касается второго смысла слова «голубой» в русском языке – тут объяснения излишни. Даже WINWORD подчёркивает это слово как неполиткорректное, наравне со словами «дурак, негр» и иже с ними. Не знаю как во времена Штрауса, а сегодня эта версия для Дуная не кажется уже такой фантастической – большинство представителей зарубежных фирм, работающих на круизных судах, вполне вписываются в эту категорию секс-меньшинств. А над серо-буро-малиновыми просторами великой европейской водной артерии вновь и вновь из динамиков льётся мелодия «На прекрасном голубом Дунае»…