Раннее августовское утро поднималось над небольшим прудом, расположенным неподалёку от городка, название которого каждый может придумать и сам. Сейчас не об этом…
Лето собиралось покидать эти края, но не торопилось. Зачем торопить то, что и так произойдёт. Пруд, заросший травой и тиной, умудрялся ещё отражать облака, мирно плывущие туда, куда им одним и ведомо.
Заливной луг, скошенный умелыми руками, весь украшенный стогами свежего сена, с удовольствием вбирал в себя августовское солнце. По лугу, приминая траву болотными сапогами, лёгкой походкой шел невысокий, крепенький мужчина. Судя по удочке и небольшому ведёрку – рыбак. Козырёк его кепки был сдвинут набок, и загорелое его лицо могла разглядеть любая мушка, пролетающая по своим делам. Подойдя к озеру, рыбак остановился. На берегу уже расположился ещё один…
Нет, надо дать им имена, а то сама запутаюсь. Пусть тот, кто пришел первым, будет зваться Федором, а тот, кто в кепке – Филиппом. Не смешно? Тогда называйте, как хотите, у каждого свои любимые имена.
Филя хотел подойти и сесть рядом, но то, что Федя даже не повернулся поприветствовать, привело к мысли, что лучше сесть …от греха подальше. Не хочет человек общаться и не надо к нему лезть.
Пройдя метров двадцать вдоль берега, Филя развернул удочку, прикрепил наживку и ловко забросил леску, довольный своим умением. Когда что-то получается, то сам себе очень нравишься, чего скрывать.
«Эх, наловлю сегодня рыбки, тёщу угощу. Любит она уху, сразу доооооообрая, - подумал Филя и …»
По озёрной глади поплыл дикий гусь…
« Припёрся, идиот в кепке. Теперь начнёт рыбу приманивать. Я уже договорился продать весь улов, а этот лыбится. Ему, видать, деньги-то не нужны. Небось, богатенький, - досадовал Федя, а …»
На лугу появилась овца, жующая остатки травы на краю луга.
«Надо цветов жене нарвать, вон как пахнут, прямо мёдом!» – вытаскивая рыбку из озера, подумал Филя…».
Вторая гусыня поплыла, загребая лапками воду.
« Веников ещё надрать бы. Березняк молодой, можно штук десять на продажу заготовить. Богатый сегодня денёк будет, - и Федя уже снимал с крючка рыбку…».
И вторая овечка уже пожевывала свежий стог.
« Да, веничек бы не помешал, жену попарю, да с травками, такая любовь получится, Ангелы запоют, - мечтал Филя, бросая в ведро рыбёшку…».
Третий гусь уже подныривал под воду, отдыхая от дальнего перелёта.
« Банька – это хорошо! Пивка с водочкой, пельменей и в койку! Голова у неё болит, а мне не голова её нужна, - смеялся про себя Федька».
Третья, толстая овца присоединилась к небольшому стаду.
Солнце уже поднялось, как могло. Август - не июнь, сильно-то не разбежишься. Обедать пора рыбакам.
Широкоплечий Федя достал из рюкзака кусок сала, три варёных яйца, полбулки хлеба, огурцы и бутылку водки. Да, забыла, ещё и стакан, естественно. Разложив всё на газете, Федя налил себе почти до краёв водочки, выдохнул, выпил и захрустел огурчиком.
Стадо овец заметно увеличивалось, потроша чужие стога.
Филя, улыбаясь соседу издалека, достал из сумки термос, бутерброды и кулёк конфет. Налив в кружку ароматного чаю и откусив бутерброд, он залюбовался большой стаей диких гусей.
- Эй, товарищ! Не желаешь принять грамм сто? Рыбалка ведь, как без этого!
- Спасибо, но я не хочу. Домой вернусь пьяный, жена обидится, сын не поймёт.
- Вот дурак, себя не обидь. Кто же на берегу чай пьёт? Детский сад, - засмеялся Федя.
Филя промолчал, он бросил в воду остатки хлеба, подплывающим к нему гусям.
Захмелевший Федька, запутал леску и принялся материться, не замечая, как большое стадо овец приближается к нему.
Филя встал, сматывая удочку, и вдруг запел, да так звучно: - Я согласен бегать в табуне, но не под седлом и без узды….
- Заткнись, ты чего разорался-то! Рыбу всю распугал! – зло кричал Федька.
- Так клёва уже нет, домой пора идти, день на убыль пошел. Ещё баню топить.
- Сами затопят. Скоро дождик начнётся, рыба опять пойдёт. Мало наловил, мне ещё надо! Моя орать будет!
- Не будет дождя, ветер не в ту сторону, разгонит все тучи.
- А я говорю – будет дождь! В августе без дождей ни дня, вечно льёт с неба, - сказав, принял ещё стаканчик Федя.
- Погода отличная! Побегу, сыну обещал велик починить.
«Дурак и есть дурак, сидел бы и отдыхал. Терпеть не могу этих малахольных. Всё не как у людей, поговорить даже не о чём. Я своему оболтусу мопед куплю, что нам велик».
Из-за березняка вышел высокий сгорбленный пастух в чёрном плаще с капюшоном и большой палкой. Он бил овец по бокам, собирая их в кучу. Бедные овцы только жалобно блеяли, теснились, наступая друг на друга. Вроде и луг большой, а тесно.
Филя прошел мимо пастуха, приветливо помахав ему рукой. Издалека он видел, как к пруду подлетел большой и сильный гусь, взмахнул крыльями и вся стая постепенно поднялась за ним над водой, не теснясь, оставляя каждому место для размаха крыльев, красивым косяком полетела высоко в небо.
« До чего хорошо дышится, так и полетел бы сейчас! Дождь, наверняка, пойдёт. Ну и что, пусть себе льёт, я успею и цветов набрать, и веничек срезать, и до дома дойти. А не успею, так промокну малость, в баньке и согреюсь».
А Федя, заметив, наконец, стаю гусей, с сожалением сказал, - Эх, ружьё бы сейчас. Ещё бы и гусей настрелял!
- Мил человек, огоньку не найдётся?
- Найдётся, на вот, возьми. Я, гляжу, овцы нынче жирные все, откормленные. Вот жизнь у них, ходи себе, да ешь. Ничего делать не надо, лишь бы от стада не отбиться. Животные. А гуси дурные. Всё ищут, где теплее, да приятнее жить. Жить везде одинаково.
Старик прикурил папиросу, прищурил глаза, да как треснет Федю по спине. Упал Федька, да и не трезвый ведь был.
- Не понравилось? То-то, в стаде только под палкой живут, только по приказу. А жить надо по природе, да так, чтобы вожак каждому помог, кто слабее, за собой всю стаю вёл одним взмахом крыла, слабых и малых подтягивал,…тогда и стая красивая.