Cтройную молодую блондинку-фотографа местного фотосалона пригласили на съемки детского большого праздника в новый детский сад. Распущенные густые волосы рассыпались по девичьим плечам, когда Вика, на огромных модных шпильках вошла в светлый зал, где собралось много народа. Она, не задумываясь, сбросила новые туфельки и босая начала фотографировать поющих и танцующих малышей. Съемка уже подходила к концу, когда Вика заметила пристальный взгляд темных глаз…
«Очевидно, это молодой папа, больше интересующийся мной, чем ребенком…», - с иронией подумала она.
Уже дома, сидя за чашкой чая, она вновь вспомнила этот пристальный и манящий взгляд.
«Что за наваждение?» - Виктория рукой отбросила непослушные красивые волосы со лба… На фотографиях она рассмотрела его среди публики. Спортивного телосложения в синем заграничном спортивном костюме он явно отличался от толпы. «Приезжий…»- подумала она тогда.
Вечером, как всегда, она засобиралась на летнюю танцплощадку. Ждала соседка Ирка. Пока Вика старательно мазала густые черные ресницы новой тушью, что принесла подружка в подарок, вернувшись из Германии, Ирина мерила туфли Виктории на шпильках. «Дай их мне на сегодня. А то я какая-то маленькая перед своим Колькой. А мои одень. Они как раз под твой наряд подходят…», - негромко и нерешительно сказала Ириша.
«Хорошо, а то я на этих каблуках не смогу долго танцевать. Сегодня весь день работала в них. А так хочется оторваться! Я даже пожалела, что купила. Может, махнемся, как в детстве?» - Вика повернулась к Ирке. «Да, запросто! Считай, сделка состоялась!»- довольная Иришка закружилась от восторга.
«Разрешите Вас пригласить!»- услышала Вика позади себя на танцах. Она оглянулась. И тут же узнала этот чертовски красивый взгляд миндалевидных мужских глаз. Партнер тут же представился. Оказалось, что в детском садике он был с младшим братишкой, который был на пятнадцать лет младше его. А приехал Валентин отдыхать к тетушке, потому что сильно переболел на севере, куда поехал зарабатывать большие рубли назло родителям, которые мечтали видеть его только студентом после получения им золотой медали в школе…
В институт Валька поступил, но подкачало здоровье, пришлось взять академический. Осенью он отчалит назад в Ленинград получать диплом горного института…
Вика улыбнулась: «Хорошо, что обменялись с Иркой туфлями… А то я бы выглядела каланчей…»
Нет, это наваждение не было первой любовью…
Курс первой любви она прошла еще в школе. Причем ей нравились сразу два мальчика в классе: один - самый высокий и другой - самый маленький.
Она целовалась и с тем, и с другим. Только в разное время и в разных местах. Оба признавались Вике в любви, а теперь писали письма из армии. Она отвечала и тому, и другому… Выходить замуж за кого-нибудь из них она не собиралась.
Валентин держался с Викой как-то по-особому. Он был на шесть лет старше Вики. Хорошо воспитанный молодой человек, с приятной внешностью и манерами. Сын умных родителей.
Он пристально смотрел на неё, не отводя своего томного взгляда. А когда танцевал с ней на танцплощадке, то целовал её длинные, белые волосы… Девчонки завидовали ей.
Она с удовольствием ходила с ним в кафе и в ресторан, а также на быструю речку, где показывала Валентину свое мастерство в плавании. Ей нравился его искрометный юмор, его улыбка и умение красиво говорить. Она любила целовать его вишневые пухлые губы.
Часто они уходили в тень молодого густого зеленого леса, где была небольшая заводь, а рядом с нею красовалась поляна белых ромашек. Тогда Валька дарил Вике букеты полевых цветов, из которых она тут же плела им венки. Это особенно нравилось маленькому брату Валентина, которого они всегда брали с собою.
Валентин много читал и с восхищением слушал Вику, ведь она заканчивала педагогический и была уже на четвертом курсе заочного обучения литфака. В чтении редкой литературы он ей проигрывал, хотя Сервантеса цитировал наизусть.
Чувство огромной нежности и привязанности было у Вики к этому человеку. Он никогда не наглел, всегда шутил и показывал навыки приготовления чудесных пирогов, которые Вика с удовольствием поглощала на речке, не боясь располнеть.
А когда Валентин уехал на месяц по каким – то своим делам в город, Вика сама звонила ему и просила спеть по телефону полюбившиеся строчки Высоцкого. Валя тихо пел, а Вика плакала, слыша его мягкий баритон, потому что ей хотелось, чтобы он был рядом…
А потом Валентин уезжал в далекий Ленинград. И Вика со слезами провожала его с красными гладиолусами в местном аэропорту.
От него долго не было никаких вестей. Вика писала ему на институт, но не получала ответов. Она приходила туда, где была заводь их любви, и вспоминала летние закаты, когда лучи солнца скользили по загоревшим бронзовым молодым телам обоих, а нежный баритон пел для Вики под гитару. Так прошло долгих два года…
После шумного институтского прощального бала Вика приехала домой не одна, а со своей подругой, с которой училась вместе все шесть лет. Они пили на веранде горячий чай с малиновым вареньем, когда в калитку дома позвонили… Улыбаясь, ее молодая мама обернулась к ним: «Я забыла тебе сказать, Викуля, что должен прийти Валентин… Он приехал к тете опять и все эти дни ждал тебя… Наверно, это он…»
Молниеносно Вика сорвала с себя все бигуди, надела красное летнее платье, чудесно облегающее её стройную фигурку, и выбежала навстречу…
Это был действительно он, Валентин…
В тот вечер они долго гуляли по берегу реки, заходили и туда, где была заводь… «Я называю её заводью поющей любви, - грустно сказал тогда Валентин, - ведь ты знаешь, как я люблю тебя все эти годы…». «Тогда почему не писал?» - спросила Вика. Валентин задумчиво и долго смотрел ей в глаза. «Я все объясню потом…», - наконец с дрожью в голосе сказал он.
Душистые яблоки лежали вымытыми на столе в беседке. Вика ждала Валентина. Она думала, что втроем с подругой пойдут на речку, потому и приготовила эти плоды. Но в калитку постучался его брат и передал Вике письмо: «Любимая моя Виктория! Я ждал тебя, чтобы дотронуться до твоих волос, услышать твой голос и постоять рядом с тобой. Я очень люблю тебя, Вика. И только поэтому я уехал через час, как мы с тобою расстались. Я очень серьезно болен. Врачи признали у меня рак горла. Только поэтому я не целовал твои земляничные губы, родная, хотя этого мне безумно хотелось. Меня усиленно лечат за границей. Благо, позволяют сбережения родителей. Твои письма в институт я храню, как зеницу ока. Они пахнут твоими духами и твоей осторожной, девичьей, невинной любовью. В этой жизни у меня, кроме них, есть еще наша заводь поющей любви… Я не хочу портить твою жизнь. У меня ведь никогда не будет уже детей, о которых ты так мечтала… Я всегда буду помнить свою ромашковую леди и то, что она больше меня любит читать Чехова и Бунина. Прости меня, любовь моей неудавшейся жизни. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива всегда. Я мечтал с тобой жить в Париже, бродить по его улочкам и целовать твои волосы и колени. Я сразу узнал тебя в том детском саду, наверно, ты встретилась мне еще в прошлой жизни. Поэтому я искал тебя все свои годы. Значит, и в будущем я еще встречу тебя, Вика. Твой чудесный запах преследует меня с тех пор, как я пригласил тебя на танец. Я целовал твои волосы и плечи и знал всегда, что они мои. Пусть тебя всегда хранит Господь и моя любовь. Я ухожу, потому что слишком люблю тебя. Навсегда твой Валька…»
Вика через пять лет вышла замуж за хорошего доброго человека. Тетка Вали так и не дала ей его заграничного адреса. А еще через двадцать пять лет Виктория Степановна поехала в Париж к дочери. Она с удовольствием побывала в знаменитом Моulin Rouge, посетила Sacre Coeur, увидела Notre Dame de Paris… Однажды, гуляя по Булонскому лесу, она неожиданно встретилась с инвалидной коляской, которую осторожно катила пожилая женщина. На коляске сидел инвалид, облаченный в клетчатую шаль. До боли знакомый взгляд миндалевидных черных глаз грустно смотрел, не мигая, на Викторию. Она бы узнала его из тысяч…
Заводь поющей любви соединяла их судьбы…
Сердце Вики пыталось выскочить из груди… «Валентин! Валечка!»- закричала Вика и тяжело опустилась перед ним на колени. «К сожалению, Валентин Иванович не сможет Вам ответить. Он уже десять лет ничего не видит и не слышит, и уж, тем более, не говорит … Судя по всему, Вы и есть та самая Виктория, что победила его раз и навсегда в прошлой его жизни? Теперь его лучше всего не беспокоить. Он где-то в своем мире на берегу зовущей его заводи, у которой когда-то посчастливилось ему быть. Так он написал в своих мемуарах. Вы разве не читали?», - грустно сказала везущая его женщина. Она медленно покатила коляску дальше… А у Вики в плачущих глазах и в дикой ноющей боли в душе плескалось море летних белых ромашек, звучал знакомый голос под гитару, уносящий её к той самой зовущей заводи их поющей и тоскующей до сих пор любви…
12.07.13