Искандер с пеленок был мальчик добрый, искренний и ранимый, хотя вокруг все думали, что он просто плакса и "маменькин сынок". Школу он как-то пережил, вдоволь побарахтавшись в волнах обрывочных знаний и полноценных унижений, как за соломинку, хватаясь за мечту о том дне, когда уже не нужно будет ходить в столь неуютное заведение. Не переставал он мечтать об этом и заканчивая какой-то вуз, и начиная где-то работать.
Потом мама сказала, что ему пора куда-то съезжать, и в очередной раз принялась устраивать свою личную жизнь.
А Искандер растерянно снял какую-то квартиру, кое-как туда перебрался, и как-то начал жить самостоятельно.
Так продолжалось до того дня, когда он увидел в витрине антикварного магазинчика маску.
Ноги сами провели Искандера по корявым скрипучим ступеням в полуподвальное помещение антикварной лавки, где он застыл перед потрясшим его предметом. Маска была самая обыкновенная, деревянная, без всяких выкрутасов. Строгое лицо с волевым подбородком высокомерно смотрело прямо на Искандера и явно могло рассказать ему много историй из своей или его, Искандера, жизни, если бы захотело до этого снизойти. Искандер понял, что впервые в жизни влюбился, и трясущимися руками унес домой предмет своей внезапной любви, оставив в магазине все свои скудные сбережения и изумленного продавца антиквариата.
Дома он вбил гвоздик, повесил маску на стену, и сел на стул напротив, благоговейно воззрившись на нее, машинально дуя на ушибленный молотком палец.
Маска смотрела на него в упор, не отводя взгляда пустых глазниц, и презрительно усмехалась деревянными губами.
Позже, когда в дверь постучали, Искандер с неохотой оторвался от созерцания маски, и суровый человечек из-за двери оповестил Искандера, что уже среда, и пора платить за квартиру. Поскольку в сознании Искандера среда была только вчера, он, поначалу, усомнился в полученной из-за двери информации. Но человечек в резких выражениях объяснил Искандеру, куда ему нужно идти с его сомнениями, и пришлось ему поверить. Куда подевалась целая неделя, Искандер не знал, зато знал, что это была лучшая неделя его жизни.
***
Через полгода у Искандера была приличная работа и еще более приличная коллекция масок. Просидев всю неделю напротив предмета своей внезапной любви, он вдруг понял , что есть же и другие, столь же прекрасные, как эта, и захотел их все. И еще Искандеру вдруг жутко захотелось узнать, что чувствуешь, когда на тебя смотрят так, как он сейчас на эту маску, и тут же осознал, что за это придется чем-то заплатить. Поначалу.
Поэтому он уволился из институтской лаборатории, поступил на новую должность, и стал Искандер Петрович.
Он полюбил ездить налегке. Примерно раз в две недели ему становилось тесно и душно в кабинете с новеньким кондиционером. Тогда Искандер оставлял дела секретарю, и отправлялся в аэропорт. Наугад садясь на ближайший рейс, он брал с собой лишь маленький чемоданчик, густо облепленный туристическими наклейками всех цветов радуги, который не выпускал из рук всю дорогу. На широкой постели дорогого отеля, едва умывшись с дороги, Искандер раскладывал чемоданчик, бережно доставал маску, ту самую, с надменным выражением насмешливого деревянного лица, положившую начало его коллекции, и долго неотрывно смотрел на нее, словно стараясь впитать в себя ее характер и настроение. Видимо, это ему вполне удавалось, однажды подслушанное им мнение коллег и подчиненных было единодушным - Искандер Петрович человек исключительно умный, волевой и высокомерный.
Искандер усмехался, вспоминая об этом, выходил из отеля, и отправлялся на поиски новой маски. Впечатления от множества туземных сувенирных магазинчиков к вечеру смешивались в один большой ком, но он любил эту пеструю чехарду в голове. Искандер доводил себя до изнеможения, чтобы в этой веренице пестрых витрин увидеть вдруг что-то такое, за что мог зацепиться даже его затуманенный усталостью взгляд. Найдя новую необычную, он спешно, не торгуясь, покупал ее, приносил в номер, улыбался улыбкой счастливого коллекционера, и тут же засыпал тихо, без снов, а наутро уже летел обратно в офис, чисто выбритый, и словно отдохнувший.
Искандер давно переехал из тесной съемной квартирки в собственные "апартаменты", как он их в шутку называл, мало-помалу привык к заискивающему консьержу, подобострастным подчиненным и "восстановленным" в косметических салонах женщинам, сразу же появившимся в его жизни. И тех, и других он научился слегка брезгливо держать на расстоянии, словно опасаясь, что это заразно, а по вечерам рассматривал свою коллекцию, выбирал какую-нибудь из масок, под настроение, примерял, непривычную, на себя, и так засыпал.
Тогда Искандеру снилось.
Сны были соразмерны надетым маскам, он помнил их все, и проживал их честно, без остатка. И если уж Искандеру случалось засыпать в маске, изображающей австралийского охотника-аборигена, то он всю ночь бросал бумеранг так старательно, что по пробуждении ныли все мышцы. Наутро Искандер помнил все, словно это было наяву, и знал, что чувствует и как думает тот человек, которым он был сегодня ночью. Так повторялось и с остальными, ныряя в сон с очередной находкой из своей коллекции, он никогда не знал, что его ожидает, но что бы это ни было, Искандер знал - это происходит на самом деле. Порой, проснувшись, Искандер уже не мог понять, кто он, и где, с трудом нашаривал зеркало на прикроватной тумбочке, и искал в отражении свое лицо. И потом, будоража себя утренним кофе, старался стряхнуть с себя привычки пережитых во сне жизней, опасаясь тащить их в повседневность, где с ним тоже всегда была маска, но, хотя бы одна, ставшая уже привычной всем.
Искандера затягивало это увлечение. И немного озадачивало. И утомляло. И .. пугало, да.
Особенно после того, как однажды утром к нему постучались полицейские. Никаких подозрений заспанный, интеллигентного вида Искандер у них не вызвал, и они, извинившись, ушли, сославшись на простые формальности. Но вопросы, которые ему задавали, странным образом вырисовывали в голове Искандера целостную, и вовсе не утешительную картину. В ту ночь он заснул в маске, изображавшей какого-то типа, похожего на киллера.
***
.. по-девчоночьи тоненькая незнакомка, явившаяся к нему в кабинет, была совсем маленького роста, едва по плечо не особо рослому Искандеру. Когда он вошел в кабинет, в кресле, казалось, уже кто-то сидел, но высокая спинка заслоняла ее целиком, и он вздрогнул от голоса, когда девушка заговорила. Искандеру ее голос показался знакомым, он никак не мог вспомнить, где уже слышал этот голос совсем недавно, досадливо морщил лоб и плохо понимал, о чем она говорит. Девушка отвернулась от окна, пристально вгляделась в его лицо, и понимающе улыбнулась.
- Я вижу, Вы еще не готовы принимать посетителей, лучше я зайду попозже, после того, как Вы выпьете пару чашек этого дивного кофе - она кивнула на стол Искандера, где дымилась чашка, заботливо приготовленная секретарем, крутанула кресло, и выскользнула из кабинета прежде, чем Искандер успел спросить, как она вообще сюда попала. Чуть слышный терпкий запах ее духов смешался с крепким кофейным ароматом.
Искандер растерянно послонялся по кабинету. Незнакомка не выходила у него из головы. Он не знал, где ее искать, и не знал, зачем хочет ее найти. Но, закурив сигарету, и повертев задумчиво пачку в руках, он обнаружил, что на пачке написан номер телефона. Подумав немного, набрал его, и услышал знакомый голос.
- Кто Вы? – помолчав, хрипловато спросил в трубку Искандер. – Мы знакомы?
На том конце провода послышался мелодичный смех.
- Да, Вы знаете, не совсем, конечно, знакомы.. Это другое. А Вы не помните?
- Нет.
- Ну, как бы Вам помягче это сказать.. В общем, это Вы пытались меня убить.
У Искандера предательски потемнело в глазах. Ну, конечно.. Тот сон,который он тщательно пытался забыть, события прошедшей ночи,снова всплыли и заняли все его мысли.
Искандеру давно уже перестал убеждать себя, что это просто сны. Поначалу он задавался вопросом - как? Как такое могло происходить? Он даже поискал у себя признаки душевных расстройств, но справка,написанная затейливым почерком психиатра, гласила, что поводов для беспокойства у него нет.
И Искандер перестал беспокоиться, приняв, как должное, то, что по ночам проживает десятки чьих-то жизней. Он больше не задавал себе вопросов. Ему просто нравился процесс, эта загадочная игра. Но теперь Искандер понял, что заигрался.
- Как Вы меня нашли?
Незнакомка снова рассмеялась.
- А Вы молодец. Я думала, Вы решите, что я Вам просто приснилась, и отмахнетесь от всего этого.
Искандеру снова стало нехорошо. Но идти на попятную было уже поздно.
- Нам нужно встретиться и обо всем поговорить. Это .. какое-то недоразумение.
- Я рада, что вы сами это предложили. Как насчет пообедать сегодня в два, в том кафе, на первом этаже вашего дома? И, да, никакого недоразумения нет.
- Вы знаете, где я живу?
Девушка снова засмеялась, и повесила трубку.
***
Конечно, Искандер не стал бы рассказывать психиатру то, о чем они говорили за обедом с Вероникой.
К тому же, в ходе разговора, он неожиданно начал понимать, что снова чувствует себя тем школьником-старшеклассником, которого все считали просто маменькиным сынком. Это было непривычно, став Искандером Петровичем, он уже забыл это ощущение. И уж тем более не подозревал, что он, вот такой, может быть кому-то интересен.
Искандер точно знал, что ни за какие сокровища мира, ни при каких обстоятельствах, даже ночью, заснув в маске киллера, он не стал бы причинять ей вред.
Вероника была дочь какого-то "затрапезного", как она небрежно обронила, мафиози. Себя и свою жизнь она виртуозно описала в двух предложениях, и все оставшееся время задумчиво слушала сбивчивый рассказ Искандера, рассеянно теребя в руках блестящую кофейную ложечку.
- А знаете, что? - первой прервала Вероника наступившее неловкое молчание. - Давайте покатаемся. Заводите свой драндулет , - и она кивнула через плечо в сторону его новенького "ягуара" .
- Ппрямо сейчас? - растерялся Искандер.
- Ну, да. Кто нам запретит.
Они до вечера молча колесили по пыльным загородным шоссе, иногда заезжая на заправки, и временами обмениваясь взглядами.
А когда начало темнеть, Искандер вдруг повернул в город, и вскоре уже парковался у своего дома.
- Подожди здесь, пожалуйста, - робко попросил он лукаво заулыбавшуюся было девушку, и скрылся в подъезде.
Вскоре Искандер снова появился, под изумленные взгляды консьержа таща за собой какую-то неудобную, доверху набитую сумку, не говоря ни слова, загрузил ее в машину, и снова сел за руль.
***
.. на пустынном пляже Искандер неловко насобирал в темноте каких-то сучьев и попытался разжечь подобие костра.
- Давай, помогу, - она вышла из машины, и привычно чиркнула зажигалкой, укрывая огонек от ветра.
Искандер высыпал на песок содержимое сумки, и присел рядом.
Вероника тихонько пододвинулась к огню, вытянула из кучи ближайшую к ней маску, и осторожно погладила надменное деревянное лицо.
- Похож, - обронила полушепотом, словно надеясь, что он не услышит.
- Не похож.
Искандер забрал у нее маску, и, зажмурившись, бросил в костер.
- Зачем? - Вероника вздрогнула, вскочила, и начала забрасывать огонь горстями песка, подбираясь к весело занявшейся сухой древесине.
Наконец ей удалось выудить маску, и закопать ее в прохладный песок.
- Зачем ты это?
- Не знаю. Не хочу больше, - Искандер открыл глаза.
Вероника задумчиво достала из песка уже остывшую маску, повернула к себе слегка обугленным лицом. Из под слоя сажи деревянными глазницами на нее грустно и искренне смотрело теперь лицо мальчика, из тех, кого называют "маменькиным сынком".
30.06.2013.