- Не тошнит? - с пострадавшим от полицейского произвола, рядом присел долговязый Гаврила.
- Тошнит и уже давно тошнит, от жизни такой тошнит, от морд этих в кокардах тошнит…
Любезный... - подбитые глаза Цапа пронзительно уставились на доброжелателя.
Мил человек, а с какой целью любопытствуете, позвольте узнать.
Или просто, по ходу жизни? Так тогда проходите мимо, не задерживайтесь - глаза Цапа буравчиком сверлили здоровяка.
- Оставь юродствовать Цап, я по хорошему... - огромная рука доброжелателя легла на плечо Цапа.
Осторожно сгибая разбитое колено, старик с белыми волосами, присел на корточки напротив.
- Что, битый - битому помогает? – улыбнулся седой.
Дайте ка, я вас обоих осмотрю, всё-таки бывший хирург, и кое- что в таких делах понимаю – старик осмотрел ссадины на голове, заглянул в глаза и сделал утешительное заключение.
- Так сильно били по голове и никакого сотрясения – он ещё раз заглянул в глаза пострадавшего.
Зрачки в норме, дышишь нормально - невероятно…
- Меня - то рога от сотрясения защитили, а тебя, старый, как угораздило? - улыбнулся Цап.
- Всё нормально, штаны вот порвал - жалко... - старик выровнявшись, двумя руками попытался сложить рванину.
А - ну их... Хорошие шорты получатся.
- Смешной ты старик, значит шкуру свою не жалко?
- Мужчину шрамы украшают, а не слюни.
А вот бывших хирургов действительно не бывает - тут ты прав.
- Синяк у меня будет знатный, как думаешь, старик? - вопрос не найдя отклика прозвучал в пустоту, седовласый пожилой человек о чём-то задумавшись стоял молча.
- О старухе думаешь, отец?
Не переживай, соседи вызвали неотложку, ей уже лучше.
- Откуда ты знаешь про мою жену?- оживился старик и внимательно присмотрелся к необычному пациенту.
- Не волнуйся, это не последствие "шоковой терапии" – Цап улыбнулся в кровь разбитыми губами.
Просто вижу и всё.
Небось в аптеку за таблетками для супруги бежал?
А мусора не разобрались и приняли?
Бывает, отец, плюнь и разотри.
Эй, Гаврила, ану давай живо показывай свою руку – Цап плечом толкнул задумавшегося здоровяка.
- Ой, осторожно, очень сильно болит – Гаврила скуля протянул руку специалисту.
Хирург, повертел руку, заставил несколько раз сжать кулак и улыбнулся.
- Переломов не наблюдается и это, братцы, главное - с улыбкой на лице старик по отцовски сгрёб в охапку терпигорцев.
Трое незнакомых людей, каким-то чудовищным заговором загнанных в одну клетку, обнявшись и уткнувшись лбами, тихо смеялись над случившейся ситуацией, над своими травмами, и ещё чёрт знает над чем.
- Братва, по какому поводу веселье? – шоркая тапочками, подошёл к троице Свищ.
- Да так, ржём по ходу жизни…
- Хорошо вам, а вот у меня никакой радости в жизни - всё по тюрьмам да по ссылкам – Свищ присел рядом и раздосадовано, опустив голову на грудь, умолк.
- Каждый что-то накосорезил в этой жизни, волей судьбы или неволей - сказал Цап, хрустя шейными позвонками.
Знаете, случилась как-то со мной невероятная история, которая перевернула всю мою размеренную жизнь с ног на голову.
У моего сына, тогда ему было лет двенадцать, образовался нарыв на пальце.
Показали неприятность врачу, тот удивлённо осмотрел, неохотно повертел, поковырялся пинцетом и без слов выписал мазь.
В поликлинике обработали рану, наложили мазь, перевязали…
- Тут мази не помогут – ошарашила меня медсестра с отмороженным лицом.
Порча...
Нужно показать палец бабке.
И продолжила, что есть бабка не простая, а золотая, не в том смысле, что дорого берёт, а в том, что всем помогает.
- Так, что вы берите сына и поезжайте, вот адрес, она вас примет без вопросов.
Незаметно рассказчик очутился в плотном кольце обитателей обезьянника. Сопя в две дырки, развесив уши они слушали Цаповы побрыхеньки.
Позабыв о своём терпигорцы подсаживались плотнее, всем было интересно, о чём это "чешет" недобитый козёл отпущения.
Мы с сыном собрались, сели в машину и к бабке - была не была...
Четырёхэтажный дом нашли быстро. Он одиноко, скучающе торчал на пустыре подставив солнцу окна. Ни деревца вокруг, ни лавочек возле подъездов, ни плюющих ядом старух.
Скрипнув дверью, нас приняла обыкновенная исписанная вдоль и поперёк грязная парадная.
Пока подымаемся на четвёртый этаж, пытаюсь обнять и подбодрить малого.
- Ты знаешь, батя, палец меня уже замучил, если бабка не поможет я отрублю его без всякого страха и сомнения.
Честно сказать я опешил - не ожидал такого поворота от своего мальчика.
Шагая дальше по лестнице я как мог настраивал сына на лучшее, подбадривал, пытался развеселить.
- Да ладно, батя, всё нормально, успокоил меня Максим и остальной путь на верх мы прошли молча.
Каждый думал о своём.
Признаюсь, стало немного жутковато, когда мы очутились перед дверью колдуньи.
Не успев нажать на кнопку звонка - открылась дверь, и на пороге…
- Нарисовалась горбатая, грязная, растрёпанная ведьма с одним зубом и метлой в руках - перебил рассказчика Свищ.
Ошибаешься… - высокая, статная, черноволосая женщина.
Меня сразу поразили её руки.
Такая широкая кость была у моей покойной бабушки, царствие ей небесное.
Волевые, чёрные глаза запросто могли просверлить дырку.
- В жопе – иронизировал Свищ.
- В жопе не в жопе, а в твоей дурной голове точно – обняв Свища рукой за шею, другой рукой Гаврила заткнул ему рот.
Тихо, а то придушу, не посмотрю, что рука болит.
Дождавшись тишины, Цап продолжил рассказ.
- Меня зовут Мария Михайловна - вежливо представилась хозяйка, и предложила пройти в квартиру.
Если бы ты знал, как я давно тебя жду, Саша…
Проходите, проходите – раздвинув портьеры, она любезно провела нас в комнату и усадила на диван.
Я был крайне удивлён такому сходству с моей покойной бабушкой, и тем, что меня здесь ждут.
Хозяйка квартиры, пристально рассматривала меня.
То да сё, о делах пару слов перекинулись, я ей о проблеме рассказать хочу и никак не могу сосредоточиться,
Мария Михайловна всё время на шаг впереди оказывается.
Колдунья одним словом...
Не проблема говорит, через неделю и следа от раны на пальце не останется, не переживай.
И снова повторила: «Как хорошо, что ты появился».
Тут я немного сдрейфил - мурашки по коже - шмыг.
Ну, думаю - началось…
Связался с колдунами, чёрт бы их побрал, но палец-то лечить надо.
Почувствовав мои сомнения, с улыбкой на лице, хозяйка квартиры пригласила меня на кухню.
Садимся за стол напротив друг друга, и тут начинается самое важное.
Мария Михайловна стала рассказывать о моём предназначении.
Якобы я должен лечить людей.
- В твоих руках, Саша, сила ниспосланная свыше - говорит она.
Понимаешь?
Тайну про то, что в детстве я украл карандаш, у своей учительницы начальных классов, и какого он был цвета, не знал никто.
И что прятал я его дома, в переплёте книги, и как называлась та книга, то же не знал никто.
Мария Михайловна знала, что название той книги "Людоловы"- это добило меня полностью.
Моему удивлению не было предела, совершенно чужой, посторонний человек, знал обо мне всё.
Кто ты? - вылупив глаза, как баран на новые ворота, в недоумении только и смог я произнести.
- Я твой слуга, приказывай...
Всё происходящее в моей жизни раньше, оказывается было предрешено, кто-то великий и невидимый, всю дорогу вёл меня за руку.
Заполняя ячейку за ячейкой, он золотыми сотами наполнял улей моей судьбы.
Открылось понимание веры, ранее недоступное, но всегда почему-то ожидаемое.
Какой там палец, я про всё забыл напрочь, мне открывалось новое, до сей поры не понятное и не ведомое.
Больше не сопротивляясь я впитывал всё происходящее как губка.
- Сейчас я нахожусь в роли твоего наставника, можешь всецело мной располагать – сказала Мария Михайловна.
Наша беседа затянулась надолго.
- Завтра, ты займёшь своё место и будешь помогать людям.
Тебе, Саша, дано видеть будущее.
Сказанное Марией Михайловной меня просто шокировало.
Кровь в моих жилах застыла.
Я находился в оцепенении.
В это время Максим, посапывая, крепко спал на диване.
Придавленный ощущением страха, я не мог сдвинулся с места.
Наступит ли для меня это завтра?
- Завтра, наступит обязательно, а сегодня - буди сына, будем лечить больной палец - хозяйка квартиры командным голосом вывела меня из ступора и развеяла все сомнения.
Прочитав несколько молитв, Мария Михайловна благословила Максима, погладила его по голове, и любезно с нами распрощалась, но на пороге напомнила: « Жду вас завтра к десяти».
- И что же дальше? – тихо спросил Свищ.
А дальше было больше и сложнее для обычного понимания обывателя, коим до поры являлся ваш покорный слуга.
Рассказчик потянулся, руками как гребнями расчесал волосы и продолжил…
На следующий день, к десяти утра, мы как штыки стояли у двери Марии Михайловны.
Хозяйка гостеприимно встретила нас, провела в комнату, усадив нас на диван, села на табурет напротив.
Размотав бинт и положив руку Максима себе на колени, раскачиваясь маятником, стала шептать молитву.
Молитва звучала с нарастающей амплитудой колебания голоса, при этом Мария Михайловна как-то не естественно зевала, широко открывая рот.
Сам того не осознавая, я читал молитву с нею в унисон.
Проникновенная, она накатывала раскатистыми волнами, и так же незаметно тихим эхом удалялась и исчезала.
И лишь: « Аминь» - послужило для меня пробуждением.
Максим засыпал, веки стали тяжёлыми, глаза медленно закрылись, свалившись на бок, он уснул.
- Ничего-ничего, пусть спит, он сам себя лечит, не мешай - шепнула мне в ухо колдунья.
Максим спал сном праведника, ни единый мускул не дёрнулся на его лице.
- Сегодня у тебя два посетителя.
Иди, Александр, люди нуждаются в твоей помощи, а мне, нужно немного отдохнуть.
Ступор и оцепенение охватило меня до дрожи в коленях.
Перекрестив меня трижды, Мария Михайловна открыла дверь в комнату.
- Ступай с Богом, и помни, ты не один...
Дверь за моей спиной закрылась…
Пожирая меня глазами, на кушетке сидели две женщины.
Моё внимание сразу привлекла блондинка, на вид лет сорока.
Прекращайте спекулировать чувствами мужа, или в противном случае, небо лишит вас рассудка, и всю оставшуюся жизнь проведёте в кресле каталке, в окружении душевно больных.
Слова, сказанные мной, прозвучали как выстрел в упор.
Вы полностью здоровый человек, благодарите Бога, и больше не попадайтесь мне на глаза.
Представляете, мужики, блондинка вскочила, и как ошпаренная побежала на выход.
В суете, на кушетке, она забыла свою дорогую сумочку.
Взяв сумочку, я присел на её место.
- Сейчас возвратится – тихо произнесла вторая женщина.
Конечно возвратится, глядя на гостью, строго сказал я.
Быстро возвратившись, расстроенная блондинка молча вцепилась в свою вещь двумя руками, пытаясь её вырвать.
Надеюсь, мы поняли друг друга, я не отпускал сумочку.
- Вы показали моё будущее в картинках - оно ужасно...
Пощадите - ради Бога! Я не думала!Я изменюсь!Простите меня!
Простите! - заливаясь слезами, упав на колени, она целовала мне руку.
Бог простит - ступайте с миром.
Я помог ей подняться, и провёл к выходу.
Закрыв за собой дверь, я оказался один на один с человеком, который действительно нуждался в моей помощи.
А теперь, будем разбираться с вами, девушка.
Меня зовут Александр.
- А я Елена - застенчиво произнесла она.
Вот так мы познакомились.
Для начала присаживайтесь вот сюда, Елена, я поставил табурет посередине комнаты.
За последнее время у вас сильно понизилось зрение, и появились ужасные головные боли.
Предупреждаю, вас, скрывать от меня ничего не нужно.
Поверьте, это невозможно.
Садитесь, закрывайте глаза, расслабляйтесь и летите…
Я легко, указательным пальцем, коснулся её головы и начал произносить молитву.
Молитва была тихой – тихой, простыми человеческими словами от всей души я просил небо дать моим рукам силу, что бы с Божьей помощью, исцелить Елену.
Слова рождались, вырастали, крепли и пропитанные состраданием и любовью к ближнему, улетали в небо.
Молясь, я просил одного - здоровья для Елены.
Небо услышало меня…
Угол квартиры плавно превратился в мираж.
Удаляясь, мираж рассеялся и растворился в лёгкой туманной дымке.
Взору открылась бескрайняя небесная синева ведущая в бесконечность...
Лёгкая, воздушная она заполнила душу.
Я не знал как благодарить Бога, в этот момент он был таким огромным, что смог поместить в себя вселенную, и одновременно стал таким маленьким, что поместился в моём сердце.
В это время медленно уплывали стены, потолок испарился и пропал.
Это не было чудо, это была благодать, ниспосланная на нас Божья благодать…
- Мне так хорошо, я запомню это мгновение навсегда, я напьюсь его - шептала Елена.
Одни- одинёшеньки мы парили в голубых небесах.
Мои руки, словно белые крылья ангела, медленно парили над её головой.
В небе медленно рисовались радужные картины…
Вот она девочка учится играть на скрипке, одержимо пытается создать красивый звук.
Вот учитель, нежно прижал её пальчики к струнам и зазвучала скрипка в руках ребёнка.
В улыбке расплываются губы, радуются детские глаза, вибрирует струна, создавая трепетно-нежный звук.
Вот она девушка, улыбается своему синеглазому Паганини - учителю музыки.
Вот надрывно зазвучала в руках преподавателя знаменитая скрипка.
Так звучала скрипка только у великого мастера.
- Концерт для скрипки с оркестром № 2 «La campanella», Елена очень любила этот концерт, она умела слушать как никто другой - шмыгнув синим носом Голубев Сергей Аркадиевич почесав засаленные волосы, снова закутался в пальто.
- Так это ты, Паганини? – протяжно спросил Свищ.
Никогда бы не подумал, что мы встретимся.
- Замолчи – Гаврила снова закрыл Свищу рот.
Всё испортила чёрно - белая картинка, на ней скрипка учителя превратилась в двадцать тысяч долларов, завёрнутых в газету "Правда"
Грязные руки, оковы, дорога, тюрьма…
Дельфины, заглядывая нам в глаза, создавали неповторимо – очаровательные звуки.
Нежно касаясь наших тел, они бесшумно сопровождали нас, плавно погружаясь в бесконечный простор голубого океана.
Показалось турецкое седло, покрытое омерзительной слизью.
Мои руки убирают слизь, стряхивают её, но слизи так много, что быстро одному не управиться.
На сегодня достаточно, достаточно, достаточно стучит моё сердце.
- Сложная операция... - вздохнул седовласый хирург, опустив голову он о чём-то задумался.
Временные обитатели обезьянника внимательно слушали рассказчика.
Дышите глубже, Елена, мы возвращаемся…
В квартире, плавно кружась, всё начало занимать свои места. Появились стены, потолок, пол, ковёр нарисовал яркую персидскую вязь.
Елена, сидя на табуретке, медленно приходила в себя.
- Мы дома? – тихим голосом спросила она.
К сожалению нет, мы в гостях, в гостях у Марии Михайловны.
Как себя чувствуете?
- Превосходно - отвечает Елена.
Я парила в облаках, к моему телу, нежно прикасались дельфины, я была счастлива как никогда.
- Двадцать тысяч долларов полученных за скрипку, я завернул в газету "Правда" и спрятал на чердаке – как на исповеди, стоя на коленях, прошептал Свищ.
Мой дом сгорел, а с ним сгорели деньги, я чуть с ума не сошел.
В ярости я отрубил топором пальцы, которые прикоснулись к той проклятой скрипке – он показал присутствующим беспалую руку.
- Молодец, Свищ, помолчи – не придав никакого значения его словам, Гаврила закрыл ему рот.
Ну и что дальше, Саня, рассказывай, не томи душу, продолжай – здоровенный Гаврила заёрзался на лавке.
Договорившись встретиться завтра, мы с сыном уехали домой..
Быть исцеляющей рукой Бога, очень ответственно и степень такого доверия ещё предстоит заслужить, я это понимал чётко, по этому поводу у меня не возникало никаких иллюзий.
Приехав домой, я завалился спать.
С лучами солнца и радостными птичьими голосами постучался в моё окно новый день.
Что нам готовит день грядущий, с улыбкой спрашиваю у проснувшегося сына.
- Дорогу, батя, дорогу - позёвывая произнёс Максим.
Тогда собирайся и в путь…
Не прошло и получаса, как мы снова стояли у двери Марии Михайловны.
Всё как и в прошлый раз - вежливое проходите, присаживайтесь пожалуйста.
Хозяйка стала заниматься с Максимом, а я направился в другую комнату, где меня ожидала Елена.
В её усталых глазах, блестела искорка надежды.
- Представляешь, я спала, спала крепко как в детстве, до самого утра - Елена словно маленькая девочка заглядывала мне в глаза.
Значит я буду жить?- её глаза были полны слёз и надежды.
Будем надеяться, тихо шепчу ей на ухо, нежно беру её за руку, и приглашаю присесть на табурет.
За этот год такое впервые, вот ты и обрадовалась.
Умница…
Присаживайся и расслабляйся…
Отойдя в угол комнаты я стал молиться. Трепетно взывая к небесам я искренне просил дать мне силы для исцеления Елены.
Небо благосклонно открыло нам свои просторы.
Мы парили в облаках, неимоверная тишина и спокойствие переполняли нас.
Окружающее, было таким родным и светлым, что перехватывало дыхание.
- Ты мой Бог, я скучала по тебе, по твоим рукам, по этому небу, шептала Елена.
Всплывали яркие картинки, ноты, звучала музыка, плавали дельфины…
Опечаленный «Паганини» лил слёзы по пропавшей скрипке…
Вот Елена идёт по мосту через реку, грустно опустив голову.
- Жаль учителя, жаль вора, жаль себя - бриллиантовая слезинка скатилась по щеке девушки.
Лето…
Машины по дороге снуют челноками, перекликаясь клаксонами.
Парень, на противоположной стороне дороги…
Белый игривый щенок в красном ошейнике.
Щенок прыгая, неожиданно срывается с поводка и игриво выбегает на дорогу…
Молодой человек бросается за ним, прямо под колёса автобуса.
Резко затормозив, водитель принимает влево, автобус кидает на встречную полосу, ударяясь о бордюр, сбив девушку и ограждение, он падает с моста в реку.
Вот водитель автобуса вытаскивает бездыханную девушку на берег…
Искусственное дыхание…
Белый щенок виляя хвостом, облизывает щёки своему перепуганному хозяину.
Скорая помощь…
Пришедшая в чувство девушка…
- Это Альфа, белая шотландская овчарка, подарок папы – прошептал очкарик.
Я не мог огорчить своего папу, я его так любил…
- Так это ты, тот самый идиот, которого я чуть не задавил на мосту? – Гаврила вскочил, резко схватил вонючку за ворот куртки, и с силой трепанул, очки перемотанные синей изолентой, сорвались с носа и упали на пол.
- Кажется я, но теперь я и сам не знаю - кто я - очкарик огрызался неуклюжим щенком.
Я ничего не знаю! - вырвавшись из цепких рук Гаврилы, Неклюев прислонившись спиной к решётке, опустился на пол и стал шарить по полу рукой в поисках очков.
- Беда с тобою - Гаврила поднял очки и напялил хозяину на нос.
Обхватив голову двумя руками "вонючка" завыл как собака.
- Эй, псарня, тише там – крикнул дежурный по РОВД.
- Ну и что дальше? – шёпотом проявил нетерпение Свищ.
А дальше... Дальше случится непоправимое.
У вас на глазах погибнет этот жирный боров в погонах.