К главе 19
1-е поколение: Беркей (Аникей),
2-е поколение: Юрий Аникеевич,
3-е поколение: Иван Юрьевич Аничков,
4-е поколение: Григорий Иванович Красная Коса (Аничков),
5-е поколение: Иван Григорьевич Аничков,
6-е поколение: Иван Иванович (Блоха) Аничков,
7-е поколение: Федор Иванович Блохин (Потопай)
8-е поколение: Андрей Федорович Блохин
9-е поколение: Василий Андреев сын Блохин
10-е поколение: Матвей Васильев сын Блохин
11-е поколение: Василий Матвеев сын Блохин
12-е поколение: Никита Васильев сын Блохин
13-е поколение: Василий Никитин сын Блохин
14-е поколение: Иван Васильевич сын Блохин (1693 г.р.)
1701. Колокол
Странности государя продолжались и в дальнейшем. После поражения русских войск под Нарвой выяснилось, что армии не хватает пушек. Царь Петр приказал снимать с церквей колокола и свозить их на пушечный двор в Москву, надеясь из их металла отлить необходимое число пушек и мортир. И потекли обозы со снятыми колоколами в сторону столицы.
Всем было известно плохое отношение Петра к Церкви, но посягнуть на святое святых не решался еще не один государь. Даже ближайшее окружение царя осуждало его действия, а среде духовенства эти новшества вызвали сильное волнение.
Было приказано снимать колокола в городах и монастырях. Печальная участь постигла монастыри Арзамасского уезда. В некоторых из них были сняты почти все колокола, за исключением совсем маленьких, не представлявших интереса из-за их малого веса.
С особым рвением стал снимать колокола думный дьяк Андрей Виниус, который заведовал Сибирским приказом, а после Нарвы получил звание надзирателя артиллерии. Виниус предложил Петру даже снять медную кровлю с царских дворцов, а их покрыть «добрым луженым железом, будет красовито и прочно».
В конце февраля 1701 года «колокольные команды» добрались и до сел Арзамасского уезда. Покровцы, услышав, что в округе снимают колокола с колоколен, поспешили собраться на сход. Общая опасность сплотила людей. К церкви пришли все от мала, до велика. Народ боялся за свой знаменитый Большой колокол. Вспоминали, с каким огромным трудом удалось поднять его на колокольню. Всех больше радел за колокол князь Гагарин. На колоколе красовалось его имя – это была гордость княжеского рода. Двадцать лет назад его стараниями был привезен этот красавец из Троице-Сергиевой лавры, двадцать лет селяне собирались по его звону на службу.
Колокол был своим. Он был членом всего сельского сообщества, начиная от помещика и дозорщика майдана, кончая безлошадным крестьянином. Его голос был слышен за двадцать верст. Набатным звоном он извещал о пожарах, и тогда, где бы не находился крестьянин, он спешил в село. Его благовест разносился на всю округу во время церковных праздников, и тогда каждый знал, что нужно собираться на торжественную службу. Зимой, во время метели, колокольным звоном указывали дорогу заблудившимся в ненастье путникам. Его звон знал каждый. Его голос нельзя было спутать со звонами других колоколов. Путники были уверены, что двигаясь в непогоду на его звон, приедут именно в село Покровское.
В общем, колокол – это часть жизни людей. Не зря же со времен Ивана III повелось, что к колоколам относились, как к живым существам. Когда колокол испугал коня Ивана Грозного и тот велел отрубить колоколу уши. По приказу Шуйского колоколу, который сообщил о смерти царевича Дмитрия, как человеку, вырвали ухо и язык и сослали в Сибирь. После подавления мятежа в Витебске первым делом высекли колокол, который известил о поднятии восстания, потом ему вырвали язык, а затем разбили. Да и когда Иван III покорил Новгород, он велел снять вечевой колокол и отвезти его в Москву как знак покорения Новгорода.
И вот сейчас народ не хотел отдавать свой Большой колокол на растерзание. Отец Иоанн предложил колокол спрятать в пруду до лучших времен, « когда у царей наших российских проснется совесть». Эта идея понравилась всем. И сход приговорил схоронить колокол от рук окаянных.
Руководил работами Василий Никитич Блохин, как человек, имеющий огромный опыт руководства людьми. Через несколько дней при большом скоплении народа, начали снимать колокол. Василий Никитич сам поднялся на колокольню, чтобы проверить, как завязаны веревки на колокольных ушах. Около сотни мужиков взялись за веревки. Часть людей оттягивала колокол в сторону, а часть медленно спускала колокол. Глядя, как Большой колокол ползет вниз вдоль стены колокольни, народ осенял себя и его крестным знаменем, надеясь на счастливое спасение любимца. Медленно, в течение двух часов, со всеми предосторожностями опускали колокол. К самой стене колокольни подогнали прочные сани, запряженные восьмеркой лошадей. Их, специально для такого дела, выделил князь Гагарин. Медную махину уложили на соломенную подстилку, и, с должным бережением, процессия двинулась в путь, Хоть дорога до пруда была недолгой, шли с молитвами и церковным песнопением. На берегу пруда, из которого недавно будники черпали воду, ими был сделан съезд прямо в воду и прорублена возле берега аккуратная прорубь. Сани подогнали задом к проруби и заставили лошадей пятиться . Медленно сани с колоколом стали погружаться в воду. Песнопения не смолкали даже, когда сани полностью ушли под воду, и темные воды пруда скрыли колокол. На следующий день мороз сковал полынью, надежно укрыв всеобщего любимца от глаз императорских солдат.
Через неделю «колокольная команда», прибывшая в Покровское, немало удивившись отсутствию больших колоколов на церковной колокольне, удалилась восвояси ни с чем. Ни один из сельских жителей, словом не обмолвился о спрятанном колоколе. Радостно было и на душе Василия Никитича, за спасенную реликвию.
Государственный Пушечный двор не справлялся со срочным заказом — не хватало мощностей и мастеров, стали привлекать колокольных мастеров, вот тогда-то и появились пушки с датой «1701 год», с отлитым российским гербом и клеймом мастера «Лил колокольный мастер Иван Моторин». Всего для походов Петра против шведов Иван Моторин отлил на своем заводе 113 пушек (шести- и трехдюймового калибра).
Всего в Москву было свезено колоколов на девяносто тысяч пудов, а за весь 1701 год израсходовали всего восемь тысяч пудов, оставшиеся колокола остались невостребованными
С колокольной медью были свои проблемы. Для того чтобы звучал колокол, каждый мастер вносил в сплав свои добавки в зависимости от размеров колокола, толщины его стенок, и никто не знал процентное соотношение металлов, а определить его, сделать точный химический анализ тогда еще не умели. Колокольная медь для военных целей — изготовления пушек — оказалась слишком мягкой, и от нее вскоре отказались.
Долгие годы после окончания сражений русские города вынуждены были обходиться без излюбленных народом воскресных и праздничных звонов. Даже в глухих деревнях священникам не удавалось спасти звонкие колокола. Вся Россия погрузилась в тишину. Несколько лет жили без своего Большого колокола и покровцы.
Только через два с половиной года, осенью 1703 года, по первому морозцу, покровские жители вытащили свой Большой колокол из-под воды и водрузили его на прежнее место. Для этого местным крестьянам пришлось спустить всю воду из пруда. Целую неделю очищали колокол от ила. Праздник Покрова Пресвятой Богородицы, когда Большой колокол своим басом известил о победе над разрушителями старины, стал самым запомнившимся праздником в селе.