А кто безгрешен?
В. НЕКРАСОВ
Но вот и розданы долги...
Послушай, друг!
Там, за окном, звучат шаги -
Не так, не вдруг.
Там, за окном, моя судьба
Уходит в ночь...
Т. ВАРФОЛОМЕЕВА
Осторожно оттянув язычок замка, Степан выскользнул на площадку.
- Это моя квартира. Я здесь плачу за все. И за свет в том числе. А то гляди-ка, он еще и обижается, - неслось вслед.
Перешагивая через несколько ступеней, Степан выскочил из подъезда. Сырой колкий ветер радостно набросился на взмыленного мужчину. Степан запахнул длинный белый плащ. Поднял воротник. Лицо еще не старого человека, но уже изрезанное морщинами, пылало от унижения и обиды. Первый экзамен на смирение он бездарно провалил. А учиться придется. Судьба повернулась к нему той частью тела, которая хороша разве что на эротических снимках. Обогнув нарочито громко матерящуюся компанию молодежи, Степан покинул злополучный двор. Вышел на проспект. Зябко поежился. Глазницы чужих окон манили светом и теплом. За стенами домов готовилась ко сну размеренная уютная жизнь. Степан сунул руки в карманы плаща. Медленно побрел к трамвайной остановке. Словно эхо, сзади раздались упругие шаги. А ведь еще секунду назад за спиной никого не было. Степан покосился через плечо. Две зрелые русоволосые женщины в серых накидках шли следом. Огромные печальные глаза, припухшие губы, землистый цвет лиц - с них бы писать иконы.
Подошел трамвай. Гостеприимно распахнул двери. Спасибо, друг, но мне некуда ехать. К обочине подкатил "Опель-Кадет". От стены отделилась одна из стоящих там девиц. Быстро, но с достоинством подошла к иномарке. Заглянула в салон. Степан отвернулся. В другое время сцена торга, может быть, его позабавила бы, но не сегодня. Блуждающий взгляд зацепился за понурые женские фигуры. Бр-р-р! Ну и видок. Тряхнул головой, отгоняя навязчивое зрелище, и решительно перешел на другую сторону улицы. Ему по существу все равно было, в какую сторону идти. Поскольку идти было некуда. Совсем!
Хотелось выть от бессилия. Степан задрал к небу голову. Сглотнул тугой комок. Набежавшая слеза ртутной каплей скользнула по зрачку.
Серебристой пыльцой раскинулось Становище. Болтался ковш Стожар. Чуть в стороне переливались тройняшки Девичьи Зори. Все на своих местах. Все да не все! Степан на перекрестке как бездомная собака стоит. Зубами скрежещет, слезы глотает. "И чего привязались!" - сатанея подумал он, услышав за спиной шелест накидок. Только вознамерился шагнуть на асфальт, как светофор выстрелил ему навстречу красным глазом. "Ну спасибо, друг, за предупреждение. Хотя никаких дурных мыслей у меня не было. Не дождутся!" - мысленно простонал Степан. Зажмурился. А когда открыл глаза, напротив, через дорогу стояла дряхлая болезненная женщина. Один ее вид внушал отвращение.
- Это Морена. Богиня старости и увядания. Напоминание о неизбежности конца.
Степан резко обернулся.
- Меня зовут Журба, а мою сестру Кручина. Ты можешь пойти с нами... а можешь перейти на ту сторону.
- Сестрички, значит, - Кара и Жалость. Хороша семейка. Ну, я вижу, выбор у меня небогатый.
Отчего-то он сразу принял правила игры. Бежать бесполезно. Куда ни ткнись - повторится то же самое.
- Ну, ведите!
Беспредельная тоска всколыхнулась в глазах сестер. Степан еще успел подумать, не поторопился ли он с выбором. Миг перемещения отдался режущей болью в затылке. Перед глазами поплыли радужные круги. По пяткам ударили каменные плиты.
Прибыл! Настороженно огляделся. Он стоял на площадке два на два посредине поляны, которую окружало глухое урочище. Присмотревшись, он понял, что поляна буквально кишит змеями.
- Оставайся на месте.
Степан крутнулся на голос. Из-за деревьев появился худой высокий старец. Резкие черты его лица словно вышли из-под топора неумелого создателя. Кустистые брови нависали над пылающими очами. Тонкие бескровные губы не могли скрыть почерневшие зубы. По бокам от него шли Журба и Кручина.
- Кто ты?
- Злодий. Бог вечного мучения. Кошмар воров, убийц и негодяев. Неистощимый выдумщик по части пыток и казней.
Старик мерзко хихикнул.
- А вот, кто ты, мы сейчас узнаем.
Он щелкнул длинными мозолистыми пальцами. К ногам Степана упал револьвер.
- О наган! Символ революции, - искренне восхитился Степан.
- Он твой. Кручина!
На ладони Степана возникла горсть патронов. Гильзы опоясывала витиеватая надпись.
- Гнев, чревоугодие, алчность, блуд, праздность, гордыня, зависть, - прочел Степан.
- Грамотный, - остался доволен Злодий, - а сейчас мы сыграем в одну интересную...
- Постой!
Край площадки обвалился. Гады подползли ближе.
- Славянская рулетка.
- По твоим правилам нельзя выиграть. Это...
- Можно!
Сестры подтвердили правдивость слов палача кивком головы.
- И что меня ждет, если я выиграю?
- Она, - Злодий махнул рукой в сторону. Оглушительно захохотал. - Морена. Хочешь отказаться?
От плиты откололся кусок побольше. Степан инстинктивно сделал шаг назад. Кровь прилила к лицу. Обдало жаром. Колени предательски дрогнули.
- Нет.
- Тогда приступим.
Ладони вспотели. Степан смотрел на маленькие смертоносные "чушки" и никак не мог решиться.
- Заряжай, - глухим голосом подстегнула его Кручина.
- Стерва!
- Нет. Расплата! Заряжай.
Один за другим Степан втолкнул латунные цилиндрики в барабан. Несколько раз провернул. Рука налилась тяжестью.
- Я буду оплакивать тебя, - жалобно прошептала Журба.
- Да пошли вы ...
Степан вскинул револьвер на уровень груди. Навел его на зловещую троицу. Истерично рассмеялся. Подсознательно он догадывался, что это бессмысленно. Но как факт протеста...
Домашний умиротворяющий свет Селены придал ему решимости. Он будничным жестом поднес наган к виску и нажал на курок...
Зависть!
- Ты что ли шоумен? Да ты скоро разоришься. Посмотри, кого ты приглашаешь... Кому нужны эти интеллигентские штучки.
Степан с сожалением глянул на суетящегося вокруг него Егора. За стеклами очков бегают ехидные глазки. Куцая бороденка растрепана. Ниспровергатель авторитетов и любитель подсчитать чужие финансы. Одним словом - Егор…
- Угомонись.
- Что? Не нравится. Вон Агафоныч "Сектор газа" привозил. Такие бабки срубили. Или...
- Ну и шел бы к нему. А то под ногами мешаешься.
Степан почувствовал раздражение и предпочел уйти от разговора. Подозвал светотехника:
- Успеете к шести?
- Должны.
Но отвязаться от Егора было не так-то просто.
- Ты сколько баксов под проценты взял? Ты на чем раскрутиться решил?
- Отвали. Надоел, как горькая редька.
- Славик вон уже четвертую машину поменял, как от тебя ушел...
- Молодец. Иди... попроси его покатать тебя на машине. Нина, цветы приготовили...
Щелчок! Рука бессильно упала. Струйка пота сбежала со лба, повисла на кончике носа. Животный инстинкт самосохранения скрутил волю в тугой узел и железной хваткой сцепился в разум.
- Дальше.
Ломая, собственную психику Степан выстрелил.
Чревоугодие.
- Ты принес деньги? Жена стояла в дверях кухни, уперев руки в бока.
- Немного.
- Немного! Холодильник пустой. Чем вас кормить - не знаю. Сегодня опять приезжали твои бандиты. Сказали, чтобы в девять был дома.
- Я не могу. У меня работа.
- Работничек выискался. Все на меня свалил - дом, ребенка, котов, а теперь еще и бандитов.
Степан, не разуваясь, прошел в комнату. Оттуда на балкон. Девять этажей отделяло его от играющего на площадке сына.
- Все, хватит с меня. Сегодня же забираю ребенка и ухожу. Квартиру уже продал?
- Да. В конце недели нужно выехать.
- И куда? В трубу? К бомжам?..
- Не пори горячки. Снимем.
- А чем платить будешь. Нет, я с тобой в одну трубу не пойду. Ты и ее потеряешь.
- Я не виноват, что бакс взлетел...
- А кто виноват? Ты со мной посоветовался, когда деньги брал?!.. Нет, все. Хватит.
Осечка. Степан, не раздумывая, взвел курок снова.
Блуд.
- Привет, ящерка! Как живешь?
- Нормально. А ты? Слышала, ты погорел, жена с сыном ушла, счетчик включили...
- Поменьше слушай. Еще и не такого наговорят. Я бы хотел встретиться. Ты когда заканчиваешь работать? В пять, шесть?
- Трудно сказать. Понимаешь...
- Подожди. Трудно или не звони, положь трубку, забудь номер?
- Положь, забудь.
- Ну, извини.
Снова осечка. Азарт захватывал Степана. Будто и не он в любую секунду может разнести себе черепок. Осталось четыре попытки. Ну что, слабо!..
Гордыня.
Спусковой механизм мягко щелкнул. Хищный клюв бойка устремился к золотистому капсюлю. Удар. Степан еще услышал, как с тихим шелестом по стволу скользнула пуля, как Злодий, Кручина и Журба обратились в деревянных идолов, как...
...Как труп мужчины, с револьвером в руке, швырнуло под колеса проезжающего автобуса, видели лишь проститутки на углу.