Я отлично помню день, когда покинула родительский дом.
Утро было насквозь пропитано ароматом маминых пирожков, она что-то весело мурлыкала на кухне. Когда я появилась на кухне, мама чмокнула меня в макушку, отец широко улыбнулся и подвинулся, уступая мне место за семейным столом.
У меня была жизнь обычной 12-ти летней девочки: любящие родители, друзья, игрушки, велосипед, а рядом с домом находились качели, по которым вязался виноград. В общем-то, у меня было все, о чем может мечтать ребенок.
— Анна, милая, ты наелась?
Мамин голос как всегда звучал так, словно она не говорила, а пела. Воспоминания, которые доносят ко мне этот родной звон навсегда останутся самым дорогим, что есть у меня...
Отец, нахмурившись, передвинул корзинку с выпечкой на свою сторону и усмехнулся.
— Она наелась, а вот я — нет.
Отец всегда был моим другом. Только с ним я делилась всем, что меня волновало. Его чувству юмора мог позавидовать каждый. Человек-солнце, человек-радость.
Мы с мамой захохотали, вскоре отец также подхватил наше настроение.
Но один стук в дверь заставил нас замолчать, мама с легким испугом посмотрела на отца. Она постоянно смотрела так, когда приходил кто-то, кого мы не знали, хотя я и не понимала почему. Но сегодня... я обхватила маму за руку и сделала шаг вперед, словно защищая от чего-то. Отец подошел к двери и распахнул её.
На пороге стояли два человека. Один высокий, с огромным шрамом на щеке, от его одного вида уже начинало тошнить. Второй был ниже с надменным выражением лица и холодными, как сталь глазами. Я ощутила, что мама крепче сжала мою руку и встала предо мной, полностью закрывая от взглядов этих двоих.
Высокий сделал шаг в дом и осмотрелся. Его взгляд остановился на нашем семейном фото. Его губы скривились в презрительной усмешке и он "перевел" взгляд на отца.
— Значит, Ричард, хочешь оставить все это,- он обвел взглядом комнату. - этой маленькой копии Мэри?
Имя моей матери с его уст звучало презрительно, казалось, он просто выплюнул его из себя.
— Как ты нас нашел?
Отец держался спокойно, сдержанно. Мама обхватила меня дрожащими руками и медленно попятилась в сторону соседней комнаты.
— Это неважно, Лотман. Могу сказать, что все 15 лет вам удавалось скрываться идеально. Только вы недооценили силы нашего уважаемого барона, из которого вы посмели сделать идиота и сбежать. Да еще у вас родился ребенок. Барон говорил убрать двоих, а тут... Ну ничего, я все-равно не тороплюсь никуда, да и с девчонкой проблем не будет.
От этих слов родители вздрогнули одновременно. Их глаза были полны отчаяния, но не страха. Мама остановилась и еще сильнее прижала меня к себе.
Второй хохотнул.
— Мэри, неужели ты думаешь, что защитишь её?
Мама крепче сжала мою руку и прорычала:
— Я, может, и не смогу защитить её сейчас. Зато она сможет защититься сама. Она наша дочь, а вы вдвоем ей в подметки не годитесь, идиоты!
Высокий подорвался и голова мамы дернулась в сторону и её щека стала красного цвета. Мама откинула с лица выбившеюся прядь волос, когда я увидела отца с вазой в руках, позади высокого. Удар пришелся по голове шрамоголового и тот упал на пол. Второй не остался в долгу, он выстрелил в отца и папа упал рядом с высоким. Мама кинулась к нему,целовала его щеки, глаза, прислонялась лицом к его ладоням, а я крепче вцепилась в кухонный стеллаж одной рукой, а второй закрыла рот, чтобы сдержать крик. Второй направил пистолет на меня и ухмыльнулся.
— Сегодня твоя мамаша увидит смерть собственной дочери. Прекрасная месть твоей семейке, да?
Я замерла, не зная что делать. Но тут я увидела, что мама отползла от отца и села на корточки, глядя на меня с полными боли глазами. До меня донесся хрип папы.
— Беги, моя роза, беги!
Мама резко кинулась к двери и распахнула её. Воспользовавшись замешательством второго я выскользнула из комнаты и выбежала прочь. Не знаю откуда во мне было столько сил, но я бежала так быстро, как никогда. И ветер донес до моих ушей два гневных выстрела.
Слезы катились из глаз, стало так больно и холодно, одиноко и страшно. Но я бежала, а в голове звоном раздавалась мамина песня о лаванде и её слова "она сможет защититься сама, она наша дочь". А я бежала навстречу ветру, стараясь сдержать волчий вой в своей груди.
Сейчас мне 22 и я иду домой. Теми полупустыми уличками родного городка. Вчера я убила тех, кто забрал мою семью. Тех, кто вырвал мое сердце. Сегодня в старой обсерватории Нового Орлеана найдут тела старого барона Фон Кроя и его двоих телохранителей.
Я пришла. Родной дом. Правда, он уже не такой, каким был. Краска осыпалась, окна выбиты, качели сломаны, больше нет цветов, которые пахнут летом. В горле стоит предательский ком.
Я достаю из кармана старенький ключ и отпираю дверь. Сделай шаг, Анна. Ну-же, один шаг. И я делаю его. Ступаю вперед и меня пронзает приятный запах маминой выпечки. И кажется, что я слышу её смех, и шаги отца со второго этажа, а по слезам катятся слезы. Я оседаю на пол, из-за слез я не вижу абсолютно ничего, только шепчу:
— Я вернулась,я дома.
Я ложусь на старый, гнилой домашний пол и свернувшись калачиком, пытаюсь уловить каждую нотку детства, послушать то, о чем молчали стены моего родного дома столько лет.