09.08.13г. День как день. Не лучше, и не хуже других – прочих: предшествующих и последующих. Разумеется, не лучших и не худших в длящемся вот уж свыше 20 лет безвременье…
Однако же, как говорится, есть деревья, а есть лес; есть факты, а есть тенденция, притом тенденция, очевидно тендирующая в закон.
…Есть в сети, в интернет, – среди множества прочих, – регулярное издание. «Живой журнал», ЖЖ, называется. Сродни РЖ («Русский журнал») – (хотя, по правде говоря, в нем все – антирусское, все – русофобское).
…Родство определяется одним - единственным признаком и параметром: ненавистью к «этим», к «этому». К стране, к истории, к людям … словом – ко всему. Ненавистью, презрением. Неистовыми. Вестимо, страхом, – неостановимо, неумолимо, необратимо нарастающим. Осознанным, неосознанным, сознательным, подспудным. Всяким. Липким, неотвязным. Устойчивым когнитивным диссонансом, начавшим формироваться в новогоднюю ночь накануне 2000-го, угнездившимся и с нарастанием укреплявшимся, – с небольшими перерывами: появилась надежда, что ДАМа удастся провести в «дамки», – в годы 2008-2012; и, в режиме откровенно катастрофического нарастания овладевшего генерацией, – вернее сказать: дегенерацией, – означенных субъектов, окончательно понявших про себя все (впрочем, не стоит переоценивать меру ихней проницательности и уж тем более: качество логических кондиций); скажем так: начавших о многом догадываться 24.09.11г., когда устами «своего последнего упования» городу и миру было названо имя человека, с которым и без этого «оглашения» народ России, – и не одной только России, разумеется, – связывал свои надежды. Уповал-то он, народ, исключительно на себя. А надежды связывал с В.В. Путиным. Со товарищи. А разве ж оно так бывает, чтобы надежды народа, да не осуществились? Не сбылись?! Народ ведь. (В состав этой категории паразиты любых цветов и оттенков не входят). Народ. А не отстой безбашенный, потянувший на историческую необходимость, не гопота предысторическая, кроме воровства тотального ни на что более не пригодная. Ну, та, – тутошние, – что по наущению тех, кто их «вразумлял» и взращивал, – тамошние, – порезвилась вволю («поураганили», по меткому замечанию ВВП) в подлые 90-е…
Сегодня от них, – с нарастанием, – нестерпимо разит аммиаком. Они деморализованы. Предельно растеряны. Дезорганизованы. Уползают в щели и норки. Мимикрируют. Сдают «своих», пытаясь в очередной раз «прозреть», вернее, пытаясь в очередной раз нас уверить, что прозрели, раскаялись. Некоторые, – наиболее отмороженные и дрыстоватые, – «валят с этой рашки». Некоторые – уже свалили. К сожалению, число сваливших и валящих – в пределах статистической погрешности … А ведь обещали же, сволочи: «Очистим страну от грязи!». Очередной раз приходится поздравить совравмши.
…Так вот, «мОзги» этой швали пятиколонной, гопоты смердяковской тявкают не только из своих норок хомячных (единоличных хозяйств идеологических) в Интернет и в других системах массовых средств информкоммуникаций, существуя в состоянии т.с. рассеянной полноты. Нет, они давно уж, – высмеивая, выгогатывая «совок» с его всем, включая и кооперацию, сбились в дезинформационные колхозы и продолжают свою, теперь, преимущественно – надомную, «работу». Вестимо, куража нет, финансирование тю-тю, вместо запредельных тиражей, тупо внимающей многомиллионной аудитории (читающей, пялящейся в экран TV, ныкающей по просторам «сети» etc.). – стремительно тающая аудитория (в нашей стране количество духовных халявщиков всегда было избыточным, но даже этому контингенту «перестроечные» практики потихоньку мозги, сердце и руки перестаивают. Прочищают. Вправляют). Надежда, – и это главное, – улетучилась. Словом, вместо перспектив, а тем более радужных – стремительно сгущающийся мрак. Одышка у «Коммерсантъ», лишай у лишенцев из «Эха мск», диарея у Форбса, запор у НГ, гипертензия у «МК», не родившись, помирает «Дождь», отряхнули контрреволюционный прах (духовный иприт) со штиблет «комсомолка», «известия», застыли в глубоком недоумении и изумлении почти искреннем: РЭН TV, РБК, «365», «Сов. секретно» и пр., и пр., и пр. Ну, то есть, нет «пр.», а устойчиво нарастает «непруха». И фиг его знает, чего делать. «Куда пойти, куда податься. Кого найти, кому отдаться»?!
Остается – интернет. Там еще какое-то время можно будет ошиваться. Пока у «думцев» руки не дойдут до этого ядовитого источника. Рассадника дезы и отравителя окружающей среды. Останется: тявкать из-за кордона. Там «родичей по языку» уже числом немало осело. Выбирай ник, маскируйся, и – тявкай. Эмигрант лает, хозяин, хотя и скудно – платит, ветер носит.
Впрочем, не исключаю, что есть и факультативщики. Из кого – графоманские комплексы, как прыщи у подростка, лезут, у кого, – большинства, – зубы скрежещут и желваки от ненависти бессильной перекатываются от одной мысли о «стране упущенных (ими) возможностей». О б. родине, т.с.
Но это – присказка. Сказка же вот о чем.
Итак, сегодня, 09.07.13г. просматриваю я бегло некоторые инвариантные (устойчивые) идеологические гадючники и знакомлюсь, – сначала бегло, – с тремя, «подвешенными» с утра, т.е. свежими, материалами.
При кажущемся различии, – тем, стилей, градуса ненависти ихних авторов etc., – что-то показалось общим, типичным, обладающим признаками, дающими право для вывода: алгоритм. Как называется алгоритм? Если коротко, если предельно лапидарно, то мерзость. Если чуть-более развесисто (в режиме «развесистой словесистости» (А. Босенко), то процитирую одного из авторов ниже приводимых материалов: «…В Америке и в оппозиции нет и не может быть ничего, кроме мерзости…».
Но прежде, предельно лаконичное резюме гадючника; извиняюсь, источника. Сетевой ресурс «Ежедневный журнал». ЕЖ. У контингента, клубящегося вокруг указанного ресурса, как и у подавляющего большинства, – а, по-моему, так у всех без исключения, – экземпляров, его представляющих: абсолютно завышенная самооценка, безграничные тщеславие, самомнение, самолюбование etc. Словом, абсолютно гипертрофированное «эго». Его, этого «эго» с избытком уже на фронтоне – на титуле журнальчика. Там и фото, и биография, и выданная «на-гора» продукция. Последнее особенно ценно. Рукописи, оно ж, как известно, не горят…
Бегло перечислю пофамильно устойчивое ядро «колхоза» ЕЖ.
А. Гольц, А. Осовцов, А. Подрабинек, А. Рыклин, А. Черкасов, А. Макаркин, А. Орех, В. Шендерович, В. Надеин, Г. Сатаров, Д. Орешкин, Е. Ясин, М. Блант, М. Делягин, М. Маргелов, Н. Болтянская, Н. Сванидзе, С. Аксенов, С.Белковский, Ю. Латынина.
Ниже – три заметки сегодняшнего дня. Поденщики пашут (пишут), не разгибаясь. У ихних хозяев – не забалуешь. Ну, а, кроме того, уж в коий раз повторяюсь, их-то извне особо и подстегивать не нужно: потенциал собственных, – бессильных, – ненависти, презрения, ярости ко всему «этому» и всем «этим», т.е. к нашему и нам – зашкаливает.
Да, так вот, ниже – три …выброса вышеназванных энергий. Злых, грязных энергий. А уж совсем низко – и буквально и фигурально, небольшой материал четвертого автора. По духу – ихний полный единоумышленник. Если быть точным – единоумышленница. Песочница, кажется иная. Да разве же дело в названии песочницы?
Они все – из одного «колхоза». Из «Предыстории». Или, что то же самое, – из «Контры».
Итак.
Опус №1. «Пилораму» и этом году отменили. Я ездила туда с 2007 года, и мне жаль… Абсолютно не помню, в какой структуре официально задействована, поэтому пишу как посетитель, участник и заинтересованное лицо.
Что это такое? Это ежегодный форум, проходящий на территории бывшего лагеря «Пермь-36» усилиями сотрудников музея, пермского уполномоченного по правам человека, волонтеров, «Мемориала», Фонда «Защиты гласности», а также некоторых перманентных сочувствующих, например, Александра Липницкого. Форум – это двое суток практически непрерывных дискуссий, концертов, спектаклей, кинопоказов и выставок, не считая неформального общения и познавательных путешествий по лагерным баракам и особой зоне, карцерам и БУРу.
Лагерь «Пермь-36», в котором сидели Юрий Орлов и Сергей Ковалев, Михаил Мейлах и Балис Гаяускас... Многие «политические» отбывали наказание в соседних зонах. Одна из претензий к форуму – проведение концертов на территории, которая была местом заключения, а порою и гибели людей. Я внимательно наблюдала за теми, кто здесь сидел. Не считают они, что их чувства оскорблены. И хрестоматийный пример бывшего узника Аушвица, вернувшегося туда в наши дни с внуками, чтобы станцевать под мелодию "I will survive" – это правильно!
Что могу вспомнить из поразившего за несколько лет на «Пилораме»: концерт Шевчука под проливным дождем, порядка десяти тысяч человек, мокнущих и слушающих... Моноспектакль Алексея Девотченко при такой же погодке, и даже без навеса над сценой. Показ «Катыни» Анджея Вайды в два часа ночи, ибо в тот год очень плотная была программа. «Один день Ивана Денисовича» в исполнении Александра Филипенко, выставку «Россия для всех». Юлия Кима и овацию после каждой песни. Виденный только на фото квартет Городницкий, Ким, Ковалев и Лукин с песней «Атланты». Венгерских и немецких авторов, буйного Псоя Короленко, азартно схватившего гитару вместо запланированной речи, американского консула в Екатеринбурге Тима Сандаски. Добродушных «Митьков»... А еще Улицкую и Иру Ясину, епископа Гамкявичюса и ночные посиделки, на которых Макаревич и Шаов играли вдвоем... А еще попытку кого-то из совсем молодых посетителей ударить Сергея Ковалева – так выражалось несогласие с позицией Сергея Адамовича. И сыновей директора «Перми-36», бросившихся на выручку и носивших потом синяки как медали. И медленную речь Адама Михника считающего, что польская интеллигенция, отправившись говорить с рабочими Гданьской судоверфи, сделала большой вклад в обрушение Берлинской стены… И взъерошенных участников, выходящих после дискуссий в душных бараках. И маленькую Горбаневскую рядом с высоченным Павлом Литвиновым, и Василя Овсиенко в вышиванке… И кусачки, которыми галерный раб «Перми-36» Шмыров перерезал колючую проволоку в знак открытия фестиваля. И невозможную по воздействию экскурсию Арсения Рогинского по лагерю, и мою подругу и коллегу Марину Королеву, пришедшую с этой экскурсии с перевернутым лицом.
Будет еще? Не знаю! Как поет участник «Пилорамы-2012» бард Юрий Хейфец: «Был соловей – нет соловья? Врете! Будет!». Хочется верить. Хотя, я бы согласилась с жестким заявлением прикамского омбудсмена Татьяны Марголиной: «Считаю, решение Попечительского и Общественного советов об отмене «Пилорамы-2013» было вынужденным... Программа «Пилорамы» была подготовлена (все знают, что она формируется по заявительному принципу в соответствии с заявленной темой Форума) и представлена на пресс - конференции в июне. Однако, несмотря на неоднократные обращения и просьбы, организационный комитет но проведению гражданского Форума в крае создан не был, его заседания не проводились, открыто программа Форума не обсуждалась. В так называемом рабочем режиме были беспрецедентные для нашего края попытки ввести цензуру на Форуме (речь шла о том, какие мероприятия включать в программу, а какие нет, это же касалось и некоторых спикеров, модераторов, музыкальных групп и кинопоказов). Не встретив понимания организаторов «Пилорамы», администрация края пошла по «традиционному пути», сократив финансирование до такой степени, что проведение мероприятия стало невозможным».
С вашего позволения, в следующих статьях я поэтапно и подробно расскажу о данс макабр вокруг «Перми-36» и «Пилорамы». А еще я очень хочу пожелать директорам музея и форума Татьяне Куренной и Виктору Шмырову мужества». [Нателла Болтянская, "Отпилили, чтоб не выросло?", ej.ru].
Опус №2. «В Казани началась Универсиада. Восторженно-патриотично настроенный россиянин должен в конце этого предложения поставить восклицательный знак. Но я россиянин, настроенный просто патриотично, а потому обойдусь в этой заметке без восклицаний.
Универсиада началась, но я, даже будучи болельщиком, как говорил один тренер, «до мозга и до костей», не видел ни одной трансляции и не собираюсь смотреть их и дальше. И новости Универсиады буду просматривать наискосок. По одной простой причине. С точки зрения болельщика, с точки зрения спорта, Универсиада – соревнование второразрядное. Возможно, тех, кто за спортом следит не столь пристально, страшно удивили мои слова. Потому, что, столько шума, столько пафоса, такая могучая многолетняя подготовка – и все ради того, чтобы провести второразрядное соревнование? Вот представьте себе – да.
Не хочу вдаваться в историю возникновения Универсиад – скажу только, что в советские годы эти соревнования пользовались куда большим интересом в странах соцлагеря. События то были, как ни крути, крупные, планетарного охвата, и нам всегда было очень важно произвести на остальной мир именно масштабное впечатление. А западные атлеты рассматривали их как способ весело провести время, потусоваться, ну, и все в таком духе. И, поскольку западники присылали на студенческие Игры даже не любителей, а действительно настоящих студентов, то удача сама шла нам в руки. Ведь у нас любителями формально были все спортсмены. Даже те, кто десятилетиями выступал на чемпионатах мира, или играл за лучшие футбольные и хоккейные клубы, формально были рабочими, инженерами, военнослужащими. И студентами. Причем учиться они, опять-таки, формально могли до седых волос. Вот мы и посылали на Универсиады если и не сильнейших, то почти всегда составы, приближенные по силам к боевым. И побеждали чаще всего в одну калитку вместе с друзьями по соцблоку.
С распадом и Союза, и соцлагеря Универсиады предсказуемо пережили закат. Потому, что даже мы перестали посылать на них звезд, почти утратили свой смысл в «лихие 90-е». В новом веке на Универсиадах всех рвать на части начали китайцы, у которых была та же показушная мотивация. Ну, а теперь Универсиаду проводит Казань.
Честно сказать, не знаю, для чего нам вообще это понадобилось. Но в середине прошлого десятилетия мы пошли в поход за всеми крупнейшими турнирами, а в Татарстане спорт – один из элементов республиканского престижа. И, наверное, там прикинули, что по старой памяти Универсиада считается крутым мероприятием, а реально жесткой конкуренции за право ее проведения нету. И уж точно никто не смог бы сравниться с нами в степени готовности безразмерно тратиться на такую затею. Разве что китайцы – но они свою Универсиаду уже провели.
Думаю, что не составило большого труда убедить в крутизне замысла и высшее руководство страны. Которое как - раз вспомнило старый советский рецепт пропаганды преимуществ нашего строя через спортивные достижения. И теперь Универсиада открывает невиданную череду мероприятий, о которой болельщики могли только мечтать. После Универсиады почти сразу будет чемпионат мира по легкой атлетике. Потом Зимние игры в Сочи. Потом в России дебютируют гонки «Формулы-1». Потом чемпионат мира по хоккею пройдет. Потом чемпионат мира по футболу. Потом мы намерены поучаствовать в проведении чемпионата Европы по футболу. И уже есть план увенчать это и летней Олимпиадой. Если после этого наша страна не рухнет под гнетом одновременных расходов па оборону и спортивные понты, я очень удивлюсь.
Так вот, я еще раз хочу подчеркнуть: Универсиада в Казани как спортивное мероприятие, абсолютно вторична. Там не будет знаменитых спортсменов. За исключением сборной России, в которую призвали одних только олимпийских чемпионов 18 человек. Многих атлетов заставили изменить графики подготовки и соревновательные планы, и, фактически, вынудили ехать в Казань. Алию Мустафину, чудесную нашу гимнастку, на Универсиаду подняли буквально с больничной койки, и она будет рисковать здоровьем, а, возможно, и карьерой, ради этих бесполезных стартов. Но как отказаться? Тем более что Алия татарка.
Конечно, Россия выиграет Универсиаду в командном зачете с диким перевесом. Конечно, мы поразим всех пышностью, роскошью и размахом. И потом будем втирать очки своим же согражданам: видите, как здорово мы подготовились и как все суперски провели, видите, как здорово выступили наши парни и девушки? Одна незадача: в мире про эти соревнования даже в спортивных газетах будут писать по три строчки. Как писали по три строчки в нашей спортивной прессе, когда Универсиады проходили в других странах.
Что еще? Безобразия с непомерными тратами, принудительным трудом и прочими прелестями? Но какие новые слова можно сказать по всем этим поводам? Конечно, потрачено много. Наверняка, много украдено, а разве хоть где-то у нас было иначе? Наверное, еще больше денет потрачено неэффективно, потому что кое у кого руки из задницы растут. У нас везде аврал, везде спешка, везде всё в последнюю минуту. Так было во все времена и при всех властях. Так почему кто-то ожидал, что на Универсиаде будет иначе?
И я удивлен удивлению тех, кого потрясли откровения казанских бюджетников: мол их сгоняли на бесплатные работы на объектах и они там вкалывали под страхом увольнения, или каких-то еще кар. Скажите мне: что конкретно вас удивляет? Татарский начальник в ответ на вопрос, использовался ли принудительный труд, отвечает, мол, вы же своим детям говорите: ешь, делай уроки, не гуляй допоздна (или что-то в этом роде), и мы понимаем, что татарский бай рассматривает свободных людей как своих «детей», а по сути – бесплатную рабсилу. Это же совок. Совок, который вернулся к нам со всеми своими дурацкими прелестями. С добровольно-принудительным трудом «а иначе отключим газ». Бессловесные, безропотные бюджетники за просто так вкалывают, а мы с их помощью устроим фейерверк спорта и пустим пыль в глаза. Причем, больше убеждая в своем могуществе даже не остальной мир, а самих себя.
И Казань – это лишь первый опыт. Дальше мы всякий раз будем слышать и видеть все то же самое на всех подобных мероприятиях. Просто где-то масштаб скандала будет меньше, а где-то (на действительно важных соревнованиях) намного больше.
И будет это продолжаться до тех пор, пока гражданам страны плевать на то, что миллиарды тратятся на рекламу и понты правящей компашки. И до тех пор, пока граждан можно будет сгонять, как баранов, хоть на митинги за Путина, хоть на уборку мусора в олимпийской деревне» [Антон Орехъ, "Недешевые понты", ej.ru].
Опус №3. «Начало июля – это завершение телевизионного года, период, когда многие программы уходят на летние каникулы, истекают сроки контрактов и формируются некоторые очертания следующего телевизионного сезона. Вот некоторые штрихи к портрету ближайшего ТВ-будущего.
Телекомпания «Дождь» не будет продолжать проект «Гражданин хороший» Михаила Ефремова и Дмитрия Быкова, а также завершает показ авторской программы «Парфенов». Кроме того, из «Русской службы новостей» уходит Сергей Доренко, а Константин Эггерт покидает должность главного редактора «Коммерсантъ FМ». Но есть и хорошие новости. НТВ продлевает контракт со Светланой Курицыной, более известной как «Света из Иванова», которая и в новом сезоне будет радовать своих поклонников в программе «Луч света». Место Эггерта займет Мария Комарова, ранее работавшая пресс-секретарем губернатора Саратовской области, а затем вице-мэром Саратова по идеологии. Ну, а за судьбу РНС вообще не стоит теперь волноваться: это СМИ попало в мускулистые руки Арама Габрелянова и теперь будет влито в общий информационный поток, в котором уже почти неразличимы «Известия», «Жизнь», «Твой день» Life news.ru., и вот теперь еще и РНС.
То есть в итоге: минус Парфенов, Ефремов, Быков и Доренко с Эггертом и плюс Габрелянов, Света Курицына и идеоло» Мария Комарова. Однако, тенденция.
То, что происходит сегодня в медиапространстве, больше всего напоминает жилищную политику Советской власти в 1918-1920 годах, описанную Булгаковым в «Собачьем сердце». 12 июля 1918 года Моссовет принял постановление «О распределении жилых помещений в г. Москве», которое дало старт кампании «уплотнения», вселения пролетариев в квартиры интеллигенции и буржуа.
Норма уплотнения – 9 кв.м на человека. Городское население делилось на 4 категории:
1. «Организованные коммунисты» – получают все и остаются на «своих» (бывших ваших, ставших нашими) квартирах;
2. Рабочие, мелкие и средние интеллигенты – могут претендовать при выселении на «хорошие комнаты» в других квартирах;
3. «Крупная интеллигенция» и буржуа, не имеющие недвижимости – уплотняются согласно норме;
4. Буржуа, имеющие собственность, – выселяются из Москвы, у них отбирается все и выдается «походный паек»: пара белья, подушка и одеяло.
По последнему пункту осенью 1918 года из Москвы было выселено около 15 тысяч «крупной интеллигенции» и буржуа, а в их квартиры заселено свыше 20 тысяч рабочих и «организованных коммунистов».
Я не знаю, выдали ли Парфенову, Ефремову с Быковым и примкнувшим к ним Доренко с Эггертом «походный паек», подушки с одеялами, и к кому они были отнесены в соответствии с новейшей политикой «медийного уплотнения»: к крупной интеллигенции, или к буржуа. Очевидно только, что демаркационная линия за почти сотню лет практически не изменилась. Как и во времена, описываемые в «Собачьем сердце», «лишенцы» – это люди, отмеченные талантом творчества (при всем различии нравственных векторов этих талантов у Парфенова и Ефремова с Быковым, с одной стороны, и у Доренко – с другой). Современные «уплотнители», как и их предшественники, швондеры и шариковы, и сегодня делятся на две категории. Первая – это вполне циничные и профессиональные менеджеры, такие как Добродеев, Кулистиков, Эрнст и Габрелянов. Кто-то из них публично сливается с потоком организуемой ими пропаганды, подобно их литературному прототипу Швондеру и современнику Габрелянову. Кто-то, подобно Эрнсту, соблюдает эстетическую дистанцию, подчеркивая разницу между продуктом, который он делает для быдла, и собой как автономной мыслящей личностью. Вторая категория, современные медийные шариковы, как и их литературный прототип, вообще не являются субъектами медийного процесса, то есть не производят информацию, не определяют и не меняют информационную повестку дня. Они всегда равны себе, и телезрительский интерес к ним немного напоминает любопытство ребенка при посещении зоопарка: «Мам, ты погляди, как этот мишка лапу задрал!». «А давай лучше обезьянок посмотрим, они такие смешные!».
Светлана Курицына, которой в ее «авторской» передаче практически не дают говорить, позволяя лишь беспрерывно смеяться, это, конечно, наиболее яркий типаж медийного шарикова. Но, по сути, к этому же типу относятся и гораздо более образованные, а иные в прошлом и небесталанные, такие как Михаил Леонтьев, Аркадий Мамонтов или даже Эдуард Лимонов. Каждый из них помещен организатором медиапроцесса в определенную клеточку, множество которых образует особую медиареальностъ, имеющую не много общего с тем, что происходит в стране. Телезритель, подходя к клетке с Мамонтовым, или Леонтьевым, получает свой заряд ненависти к «врагам народа», читатель возле клетки с Лимоновым в очередной раз убеждается, какой негодяй Немцов и какой изумительный идиот и прохвост Навальный. Они всегда равны себе и все вместе создают у зрителя иллюзию, что в Америке и в оппозиции нет и не может быть ничего, кроме мерзости, а Путин ежедневно спасает если и не мир в целом, то, как минимум, какую-то его часть.
На минувшей неделе Путин спас Российскую академию наук. Дело было так. Сначала в телевизоре появился Медведев и сказал, что РАН была создана давно, при ее создании были допущены ошибки субъективистскою толка, эффективность ее оставляет желать лучшего, а деньги вкладываются немалые. Короче, надо реформировать. Госдума проголосовала реформу в первом чтении, а федеральная ТВ-«реальность» показала полный одобрямс.
Интернет к тому времени уже несколько дней трубил, как раненый слон. Несколько десятков академиков заявили, что в эту коммуналку с врачами и селянами въезжать отказываются, Сибирское отделение РАН прямо назвало реформу уничтожением не только академии, но и всей российской науки. В общем, «что-то пошло не так», как по другому поводу, но совершенно гениально догадался корреспондент «России-1», наблюдая за «Протоном», который вместо того чтобы лететь вверх, полетел сначала вбок, а потом взорвался. Примерно то же произошло и с реформой РАН, только ошибки в конструировании социальных структур проявляются не так быстро и не так наглядно, как в технике.
Поэтому, если в случае «не так» с «Протоном» ТВ-«реальность» просто выключила картинку, то в случае «не так» с РАН была сделана двухходовка. Сначала реформа была объявлена сиротой. Министр Ливанов заявил в телевизоре, что он не является автором этою закона, а поскольку в правительстве за науку отвечает именно Ливанов, стало немного непонятно, зачем Медведев накануне выступал по ТВ буквально как отец этой реформы, а теперь все в телевизоре недоумевают, кто же этого уродца в Госдуму подкинул (уродец в данном случае закон, а не Медведев, конечно). Но потребление ТВ - «реальности» не предусматривает наличие памяти, здесь всегда полдень и светит солнце, это постоянный «день сурка». И если что-то «идет не так», то на этот случай есть специальный телегерой, готовый все поправить. Опять-таки, в отличие от «Протона», который пинком в космос не отправишь и траекторию его вручную не исправишь, с реформой РАН это было проделано.
Для этого на сцену из-за кулис вышел Путин. Мизансцена немного напомнила советский анекдот про вьетнамского летчика, которому сказали, посадив за штурвал советскою истребителя, что при встрече с неприятелем надо нажать на красную кнопку. Вот он летит, навстречу американский истребитель, он нажимает красную кнопку и слышит сзади густой бас: «Пусти-ка к штурвалу, сынок».
Художественное полотно «Путин спасает РАН» было поручено исполнить Дмитрию Киселеву в программе «Вести недели». Было показано, как Путин терпеливо объясняет президенту РАН, как именно надо руководить наукой, а тот, сидя на краешке кресла, суетится и пытается выторговать хотя бы отсрочку реформы. Но Путин непреклонен. Раз правительство внесло, тут уж ничего не поделаешь. Доктор сказал – в морг, значит, в морг. Было такое ощущение, что действия правительства так же неостановимы, как и силы природы.
Но главная роль в воспевании подвига Путина по спасению РАН была отведена академику Евгению Примакову, беседа с которым Дмитрия Киселева по слаженности исполнения не уступала таким знаменитым вокальным дуэтам, как Modern Talking или даже Вассаrа. Примаков начнет фразу о том, что Путину целиком принадлежит заслуга в разруливании всей ситуации с реформой РАН, а Киселев тут же подхватывает, что ВВП все вынес на своих плечах, встретился в течение недели со всеми президентами всех академий. Примаков скажет о том, что ко второму чтению закон кардинально поменялся и теперь РАН станет еще свободнее и независимее, чем прежде, а Киселев тут и добавит, что и собственность никто теперь не отбирает, и член-коры не будут автоматически к академикам приравниваться, и вообще все останется, как при бабушке. Короче, непонятно, чем эти академики могут быть теперь недовольны. Что и подтвердил очень к месту выпущенный в эфир Жириновский, заявив, что академикам пора на пенсию и что после 40 лет мозг уже не работает, и в доказательство постучал себя по голове. Этим он практически закрыл тему.
Но если выбраться из ТВ - «реальности» в материальный мир, то ситуация выглядит несколько иначе. Простое сравнение текстов закона в первом и во втором чтении показывает, что ровно ничего не изменилось. Институтами РАН и ее собственностью будут управлять чиновники федеральною агентства. Замена слова «ликвидация» на слова «слияние» и «реорганизация», конечно, снижает эмоции, но не меняет сути происходящею. Собственно, простодушный Ливанов именно так и оценил результаты второго чтения, так прямо и заявив в телевизор, мол, все основные положения реформы сохранены. Непонятно, а что, собственно, тогда делал Путин, в чем его подвиг, о котором так слаженно спели дуэтом киселев и Примаков?
На самом деле Путин фактически на глазах всей страны и всего мира применил свои профессиональные навыки (по основной специальности) и дал публичный мастер-класс вербовки агента – в роли опера выступал Путин, в роли вербуемого агента президент РАН Фортов. Имущество и все институты уходят из РАН и переходят в агентство? Академики недовольны? Главный академик недоволен? Покупать всех академиков слишком дорого. Значит, надо завербовать (купить) главного академика, предложить ему возглавить агентство. Что и было сделано. Сразу после вербовки в эфире, Фортов сменил позицию на 180 градусов и стал спикером реформы, которую за несколько часов до этого называл убийством российской науки. То есть, между первым и вторым чтением не изменилось ровно ничего, кроме одного: РАН теперь возглавляет завербованный агент Путина. Школа КГБ плюс школа БАБа, который, как известно, предпочитал не покупать дорогостоящие объекты, а покупать менеджмент. Спецоперация по «уплотнению» академиков фактически завершена.
Интеллигенция не может не рефлексировать. А когда ее давят, «уплотняют» (не только в жилищном, но и в более широком, экзистенциальном смысле), рефлексия порой воплощается в художественные тексты удивительной силы. «Уплотнение» 1918-1920 годов дало, например, не только булгаковские «Собачье сердце», «Зойкину квартиру», но и бунинские «Окаянные дни», и многое другое. «Уплотнение 2012-2013» пока не дало сопоставимых художественных произведений, но породило на прошлой неделе весьма важную дискуссию в интернет-медиа. Запалом к дискуссии стала статья «Невозможность острова» Екатерины Гордеевой, опубликованная 3 июля. Гордеева, в январе покинувшая НТВ, призывает перестать тех, кто стал «новыми лишенцами ХХІ века», надеятся на возможность обустроить свою жизнь, создав свой «остров» внутри путинской России. «Ты пытаешься наладить хоть что-то на этом своем острове из последних сил... И тогда они сами приходят на твой остров, садятся за твой стол без приглашения, берут, вертят в руках и, оттопырив пальчик, рассматривают твои чашки. Что ты пьешь? С кем ты живешь? В какой позе? Как часто?»… И вывод: «И вот тут уже глупо надеяться. Эта не остров, дружок. Это тебя загнали в угол. Ты проиграл».
Не было сомнений, что этот текст, написанный этим автором, обречен на резонанс. И не было сомнений, что наиболее увесистый ответ последует от Евгении Альбац, которая давно уже присматривает за отечественной журналистикой. Я, когда читал заметку Гордеевой, буквально слышал тяжелые шаги приближающейся пассионарии. У Евгении Марковны, как известно, не забалуешь, чуть что – и вон из профессии! И она ответила заметкой «Страх», в которой с позиций Долорес Ибаррури заклеймила Гордееву за то, что та рефлексирует на теплом болгарском песке и роняет слезы на теплый болгарский песок, в то время как люди, с которыми вместе выходили на Болотную и Сахарова, сейчас парятся на нарах. Ну, и главный профессиональный совет, точнее, максима: нельзя брать у этого государства денег, нельзя работать в государственных СМИ. Совет-максима абсолютно правильный, только как быть, если, кроме государственных денег, уже никаких других и нет? Все вон из профессии?
Лишенцы, уплотненные в 1918-1920 годах, надеялись, что этот кошмар продержится год-два, не больше. Если бы знали, что все ЭТО будет в стране 74 года, процент эмиграции и самоубийств возрос бы скачкообразно. Вопрос о правоте Гордеевой или Альбац – это вопрос меры и цифр. То есть, в какой мере можно сотрудничать с государством, хотя бы опосредованно. «Эхо Москвы», что, дистиллированное и совсем-совсем не зависит от государства? А «Коммерсантъ», который уже почти совсем зачищен? А в булочную ходить можно? То есть вопрос меры и дистанции. Но еще важнее вопрос цифр. «Те» продержались 74 года. Сколько продержатся «эти»? (Это вы: «сколько». «Эти» – навсегда. – Б.Н.).
Не менее важен вопрос эффективности протеста вообще и честной журналистики в частости. Про «делай, что должно, и будь что будет» – я в курсе, и довольно давно именно так и живу. И, тем не менее, любителей просто так из принципа биться головой об стенку немного, и не все из них хорошие журналисты. На прошлой неделе подтверждение эффективности честной журналистики пришло из места ошеломительно неожиданного. Прямиком из «Комсомольской правды», от Ульяны Скойбеды. Да-да, той самой, любительницы абажуров из либеральных гозманов. Эта милая девушка 3 июля опубликовала заметку «Либералы и консерваторы, как Монтекки и Капулетти, не могут жить вместе». Оказывается, у этой последовательницы Эльзы Кох есть сын. У сына была няня. «Источник бесконечного добра» и «редкая птица гражданского общества», по оценке Скойбеды. Она, то есть няня, а не Скойбеда, была воплощенной матерью Терезой, только намного моложе и красивее, поэтому и Скойбеда, и ее сын просто молились на свою няню. Однако был у няни один, но огромный недостаток: она была либералка и любила Альбац, Бенедиктова и Шендеровича, а Мамонтова, наоборот, презирала. И вот на волне «абажурного скандала», няня ушла. То есть, Скойбеда понимает, что причина именно в этом. И понимает, что покинул ее этот «источник бесконечного добра», именно наслушавшись Венедиктова и Шендеровича. Конечно, Скойбеду уже не изменить, как нельзя было изменить Эльзу Кох, как уже неизлечимы Яровая и Мизулина, Мамонтов и Пушков, Караулов и Петр Толстой. Надежда не на их перемену. А на то, что, наряду с нарастающим «уплотнением» общественной жизни вообще и медийной жизни в частности, происходит поляризация добра и зла, а, значит, все большая изоляция зла. Возможно, через какое-то время сын Скойбеды скажет «Мам, а что ты такое написала, что от тебя нормальные люди отворачиваются?». То есть надо, чтобы на «острове» оказались «они». Мы их на этом «абажурном острове» трогать не будем. Но для этого надо, чтобы продолжали говорить Шендерович и Венедиктов, Максимовская и Альбац, писал Надеин и Калинина. Иначе «они» будут всегда, и ни на каком острове от «них» не укроешься» [Игорь Яковенко, "Медиафрения. «Лишенцы» и «Уплотнители»", ej.ru].
Такой вот коллективный автореквием. Хотя и исполняют они его как бы индивидуально.
…Они еще кого-то клеймят, что-то обличают, уничтожают, – как им вполне искренне кажется, – убийственным сарказмом, ерничают, глумятся, но о том, убогие, и не подозревают, что уже – в белых повязках. Впрочем, они, как и дела их подлючие, заведомо были все – в белых повязках…
Ну, а, на завершение – диагноз. Точный. Ибо автор – одна из них. Отменно знает среду: повадки, ухватки, расценки. Словом, знает цену. Всех и каждого. И ситуацию почти адекватно «рубит». Итак.
«Прочитала. Наверное так совпало, что прочитала после того, как слушала речи Алексея Навального и Петра Офицерова из зала суда. Но так уж получилось. Я понимаю, что у каждого человека своя жизнь и своя судьба. Из текста Гордеевой, как и многих подобных текстов, появляющихся то там, то сям, слышно одно: страх. Они вышли на Болотную, они вышли на Сахарова, на 2-ую Болотную, где вязали, уже не пошли: не тем пахло. Потом других, не их, стали сажать, они пошли работать в госмедиа – потому что жить-то надо. И жить так, как привыкли в 2000-ые. То есть питаться вкусно и сладко и летом на Сардинию. Простая мысль, что нельзя брать деньги у преступного государства как-то вовсе не приходила в голову. А государство наблюдало и радовалось, как же легко этих хипстеров удалось купить и заткнуть. Но запах этих денег, как запах нефти, прилипает и преследует. И как-то не комильфо. И тогда рука сама тянется к перу: бежать, бежать, по теплому островному песку... Слезы текут по лицу, глаза застилают: себя жалко. А в это время 12 человек в газовой камере аквариума суда, и в это время Навальный и Офицеров готовятся идти по этапу. Об этом ни слова. Зековский запах – боже, как же он мешает парфюму ностальгических слез, белого песка и очарования острова. Где так сладко предаваться думам об Отечестве. И сколько же раз это уже было. И почему, спрашиваю я, неглупые мальчики и девочки не чувствуют диссонанса своих строк и реальности? И почему не приходит в голову, что это как раз тот случай, когда, – коли так страшно, и ничего, кроме страха нет, – лучше промолчать» [Евгения Альбац, facebook.com].
…Ну кто ж о мерзости лучше скажет, чем один из ее неугомонных субъектов?