Увлечение западной культуры поисками новых форм привело к полному возобладанию формы над содержанием, которое всегда первично. Сегодня мы имеем дело с мудрецами, которые лишь мудро выглядят. И если дьявол – это обезьяна бога, то Далай- лама в своей дурацкой шапочке – это обезьяна мудреца. Эстетическая составляющая духовного воспитания более неприемлема и должна быть полностью отвергнута.
Красота спасет мир только если она добра, то есть находится в состоянии смирения. Люди смотрят на что угодно, в том числе и на красоту, а смотреть нужно только на намерение, говорил Дон Хуан. Главная героиня романа Джона Фаулза «Коллекционер», фанатично преданная делу красоты красавица гибнет, потому что «Истина черна. Бог – импотент. Он не может любить нас».
Чрезмерное увлечение формами нашло свое отражение и в среде интеллектуалов. Псевдо интеллектуальное плетение ученых словес есть ни что иное как создание формы, часто без содержания. Время интеллектуалов прошло, они не смогли спасти мир и построить город – сад. Разочарование в интеллектуалах компенсируется фигурой Дурака, который в отличии от больших умников всегда в плюсе.
Но лично мне Дурак не очень интересен, потому что он добрый, а значит близок к гуманистам, которые привели нас в мир форм без содержания. В дзен – буддизме мудрец, который ведет себя как дурак и при этом еще и агрессивен – это норма, но дзен в наше время – это форма и поэтому неприемлем. Следует сжечь все Золотые храмы.
Дмитрий Энтео, готовый буквально убивать за покушение на православные бессодержательные формы – это что то новенькое и поэтому интересное. Православие становится злым, «черные иконы» Евгении Мальцевой освятил православный священник. Ницше называл себя Дионисом распятым еще за сто лет до избиения пидарасов православными активистами.
Казалось бы что может быть страшнее сатанизма, который уверенно поднимает голову в последние десятилетия. Лучшие умы с надеждой смотрят на сатану, но я не верю в сатанистов, для меня они все еще слишком эстеты. Однажды поздно вечером я встречу мудреца в темной подворотне, он будет выглядеть как типичный гопник, и подойдя ко мне в развалочку, он изречет единственную мудрость: "Дай закурить"
Невиданный подъем православия связан с концом эпохи гуманизма, обесцениванием всех гуманистических ценностей и совершенно естественным поиском новой духовности. Но сегодняшнее православие не порывает с гуманизмом. Напротив, сегодняшнее православие логично вытекает из гуманизма. Православие сегодня – это переходная стадия, новая форма гуманизма с налетом христианской мистики.
И вот люди, которые ничего не поняли в учении Христа, идут в крестный ход. И я не исключаю того что они читали евангелие, но я уверен что они ничего там не поняли. Учение в православии безбожно профанируется в гуманистическое русло. Ни один поп тебе не скажет, что убийство не является грехом, ну разве что убийство на войне, ради защиты родины. Но это лишь очередная профанация, потому что «царствие мое не от мира сего».
Есть такое мнение, что если государство не занимается культурой, то ею должна заниматься церковь, «вся русская культура вышла из монастырей». Я христианский писатель, но у меня ни на секунду не возникает мысль что у меня с церковью могут быть какие то общие дела. Потому что я утверждаю что убийство, самоубийство, воровство, любое преступление не является грехом, грехом является только гордыня.
Люди, которые чувствуют что с православием что – то не так, ищут духовности на стороне. Часто они даже объяснить толком не могут, что именно их отталкивает от православия. Говорят, что православие стало бизнесом, но это все несущественно – не так страшен православный бизнес, как его малюют. Куда хуже православный гуманизм.
И вот эти люди находят, например, язычество. Но когда я читаю языческие тексты, я понимаю что здесь, не смотря на, то, что все хорошо и грамотно написано, чего- то не хватает, чего- то самого главного. Нарядившись в соответствующие одежды и научившись проговаривать прописные истины про пустоту и недеяние, язычники ничем принципиально не отличаются от православных. Все это, по меткому замечанию одного неглупого человека, просто очередной постмодернистский карнавал.
Когда люди начинают уклоняться от боя, возникают организации, проповедующие ритуалы и показательные выступления, и чем больше становится таких «заведений», тем дальше их члены уходят от реального боя, говорил Брюс Ли. Путь воина – это путь войны, а война – это вся жизнь. Для воина каждое действие – это битва, говорил Дон Хуан. Именно реального боя избегают как православные, так и язычники. С точки зрения воина лучше стирать носки, но делать это так как будто тебе это дело сам бог поручил, чем проводить какие - то ритуалы.
И вот учение Дона Хуана казалось бы максимально приближено к реальному жизненному бою. Учитель Дона Хуана – Дон Хулиан практиковал магические ритуалы, но Дон Хуан это осуждал. Но слабой стороной учения Дона Хуана является отсутствие границ между бытовыми битвами и реальным боем, сопряженным с риском для жизни. В результате любая домохозяйка может назвать себя воином, но чего стоят твои практики, если ты не выпадаешь из социума?
Агхори выпадают из системы, юродивые, какие они были в допетровские времена, выпадали из системы, но как такому юродивому жить? Духовность духовностью, а кушать хочется каждый день, да и не нравятся мне атомарные духовные учения, которые могут привести меня в нирвану, но не могут накормить. Ждать что бог тебя накормит, конечно, здорово, да вот беда – бог то умер. Идти работать на обычную слишком человеческую работу? Ну дак тут и до православного гуманизма недалеко. Выход из всех этих затруднений я вижу в воровстве ради юродства.
В учении Дона Хуана есть такая установка как "стать охотником". В древности, говорил Дон Хуан, охотники были величайшими людьми на Земле. Оно и понятно, охотник выживет в любых условиях. Установка "стать охотником" является одной из основных в учении Дона Хуана. Охотник живет в диких условиях и не стремится их окультурить. В условиях современных городских джунглей фигура охотника замещается фигурой вора. Вор юродивый реализует свою естественную дикость в условиях современной цивилизации.
По большому счету я не интересуюсь ничем кроме юродства во всех его проявлениях: пьянство, ****ство, нищенство, воровство, маргинальное искусство, безумие, бродяжничество. Неосознанно я всегда так жил. Когда мне было двадцать лет, одна моя знакомая сказала мне что все мои друзья воры и проститутки и она была совершенно права. Одного она не знала: среди моих друзей были настоящие убийцы. Но это было профанное юродство.
Однажды я тяжело заболел, и благодаря этому получил три важнейших компонента любого духовного пути: унижение, одиночество и беспомощность. Теперь я почти все время сидел в одиночестве дома и у меня появилась масса свободного времени. О да, у меня было время чтобы подумать о своей жизни. Я понял что смогу выйти из болезни только став другим человеком.
Мне пришлось радикально изменить свою жизнь. Это спасло меня не только от болезни, но и от жизни. Перемены заключались в первую очередь в полном отказе от сигарет, алкоголя и вредной еды. Строгая диета привела к переменам в образе мыслей, и в результате мой здоровый образ жизни распространился и на сферу нравственности.
Одновременно с этим я увлекся духовными учениями. Начинал, как и многие с Кастанеды. Потом меня ненадолго кидануло в сатанизм, потому что Кастанеда был для меня недостаточно маргинален. Все самое интересное, все что касается древних видящих старательно замалчивалось Доном Хуаном. От сатанизма я быстро отошел, потому что это что - то совсем несерьезное. И вместе с тем я разобрался с христианством, которое похлеще любого сатанизма.
Совершенно логично было бы, если бы я, переболев тяжелой болезнью, радикально изменив свой образ жизни и мышления, всерьез заинтересовавшись христианством, стал бы воцерковляться. Но я не стал ломать себя ради православной системы, я не стал изменять своей природе, я сломал систему под себя, не искажая при этом учения. И как только станет возможным, я вернусь к своему привычному образу жизни, но на новых основаниях.
Читая мои тексты, меня можно обвинить в недостаточной учености. Я пишу романы, но не считаю себя интеллигентом и рядом с интеллигентом срать не сяду. Я пишу не для тех, кто ищет отвлеченных философских истин или медитативных состояний на краю нирваны. И уж тем более не для тех, кто мечтает о крепкой многодетной семье, хорошей работе и жизни в благополучном государстве. Я пишу для тех, кто хочет научиться воровать, для тех, кто хочет научиться выходить за рамки слишком человеческого состояния, что всегда преступно, для тех, кто хочет стать настоящим, не профанным вором юродивым.
Воспеваемая традиционалистскими мыслителями Древняя Греция ничем принципиально не отличалась от современного мира. Люди в Древней Греции, так же как и современные люди, были сделаны из плоти, умирали, и по воде никто не ходил.
Культура Древней Греции и современная культура - вещи одного порядка, а нам нужно что - то не отсюда, что - то не от мира и чем радикальнее будет эта неотмирность - тем лучше.Когда я заболел, я был вынужден отказаться от всех своих вредных привычек и это сделало меня более духовным чем куча прочитанных ранее книг.
Нам не нужны новые книги. Человеками были написаны тысячи умных книг, а мир лучше не стал.Нам не нужна новая эстетическая парадигма. Нам даже бог не нужен. Зачем мне бог, который создал меня уродом и велел мне жить среди уродов в мире у которого нет шансов? Нам нужно найти неотмирность, нам нужно найти ее в себе.
Мне совершенно безразлично современный мир за окном или Древняя Греция, я в принципе не хочу быть человеком. Я не хочу быть человеком даже в раю. Именно в раю и начался весь тот кошмар, который мы имеем сегодня в полный рост. Бог умер, так говорил Заратустра. Мне глубоко похую на то, что он умер, так говорю я.