Огрызки общества

Лауреаты Фонда Всм
ВИОЛЕТТА КАРЕЛОВА - http://www.proza.ru/avtor/violetta7 - ВТОРОЕ МЕСТО В ТЕМАТИЧЕСКОМ КОНКУРСЕ "ПУБЛИЦИСТИКА - 2" МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ


           Сотни раз я представляла этот дом, тысячи раз в нем живущих… И вот он  передо мной, не выдуманный смелой фантазией, а реальный, стоящий как-то особо от всех остальных, пытаясь своим одиночеством что-то сказать людям. Но услышит ли немой стон этих стен человек, да и способен ли?
        Простые цветы на клумбе, небольшая деревянная беседка рядом – все кажется обычным,  вполне обыкновенным. Но почему-то тоскливо. Вот он порог, вот  она дверь, а так страшно впервые туда шагнуть. И предательский голос внутри шепчет: «Уйди! Ты не сможешь, не вынесешь! Просто уйди!»… Шаг, один лишь шаг, но как трудно иногда в жизни сделать выбор. Вперед или назад надо решать. Обернуться, уйти, забыть легче, бесспорно, но преодолеть, не уйти, не забыть нужнее. Хорошо, что я была не одна.
         Запах внутри оказался отличным от осеннего воздуха, которым я только что дышала. Он пропитал собой все и всех вокруг, а теперь, словно на свежую добычу, «набросился» на меня. Я не сопротивлялась – в моем положении это было бессмысленно. Но намного сильнее был другой запах. Его обонянием не почувствовать, он для сердца предназначен. Запах особой боли, непреодолимого одиночества, горькой бесполезности, заброшенности и ненужности.
          «Дом престарелых», так говорят вокруг. «Больница сестринского ухода» гласит табличка на крыльце.  Но дом ли это? Здесь день встречает ночь, ночь провожает день, а смерть так часто уносит  жизни.   
           Я познакомилась лишь с некоторыми, немногие были способны что-то услышать, что-то сказать. Часть жителей этого дома уже давно поглощена тишиной и темнотой. Кто-то слеп, кто-то глух, чей-то разум уже мало, что понимает. И как проникнуть в их замкнутый мир?
           Худенькая в цветном платочке старушка сидела у окна в небольшой палате. Где-то рядом стояла помощница – палка. Женщина рада была знакомству, рада была поделиться своим уже далеким, но таким близким горем. Ее молодость   была похожей на многие другие. Жила в деревне, вышла замуж, родила детей. Работала, посвящая себя быту. Казалось бы, ей и беспокоиться не о чем: уж кто-то из детей поможет в старости. Как иногда обманчивы наши ожидания! В  двадцатипятилетнем возрасте погибает дочь, спустя некоторое время в дом приходит подобная весть: погиб сын. «За что?» диким вопросом тогда пронзился воздух и «почему?» болью отзывалось в сердце. Ища и не находя ответа, приходилось жить. И она жила. Была еще надежда, пусть и одна, но такая родная. Сын. Однако о его существовании старушка призналась не сразу. Причина была очевидна. Таких как он называют «непутевый», «законченный» и просто «алкаш». Таков он для всех, но не для нее. Хотелось бы матери с восторгом рассказать о том, как живет ее сын, хотелось бы показать открытку, присланную внуками к празднику, похвастаться подарком к очередному дню рождения, хотелось бы… Но ничего этого у нее не было, и вряд ли будет. Все чем она живет это редкие встречи с сыном, который иногда открывает дверь в эту маленькую комнату. Позже старушка, опираясь на свою клюку, подошла к нам в коридоре и попросила в следующий раз привезти вещи, если, конечно, возможно. Куртка, туфли, брюки… Для старой женщины не выходящей на улицу? Ответ не нужно было искать. Все было итак понятно. Она все еще мать – любящая и заботящаяся о сыне. Для него просить не стыдно.
           Старик в соседней палате оказался здесь недавно. Почти уже незрячего его привезли сюда доживать свои дни. В деревне одному не прожить. Но сколько было надежды в его живых словах: «Я здесь не на долго, меня скоро сыновья заберут!». Сыновья, как оказалось, живут в городе недалеко от интерната. Но как они далеки от старика! Страшно смотреть и понимать, что со временем эта надежда потухнет, погаснет, так и не претворившись в реальность. Старожилам до боли это знакомо. Мы нашли этих сыновей, попросили, чтобы приехали к отцу хотя бы в гости, хотя бы на чуть-чуть. Как выяснилось позже,  напрасно просили. Пока еще старик ждет, пока еще где-то внутри он не хочет верить, что оставлен здесь навсегда. Согласитесь, правда бывает жестокой.
           Двадцатилетний парень лежал в своей кровати очень тихо. Впрочем, также тихо проходит и вся его жизнь. Инвалидность с рождения была его колыбелью. Он не знает, что значит первый шаг, ведь его никогда и не было, с трудом называет свое имя и вспоминает мать. Его родители живут в какой-то деревне, но теперь они слишком заняты, чтобы приглядывать за сыном. Центром их «вселенной» стал алкоголь. Банальная история, подобных много. Но можно ли к ним привыкнуть, ведь за каждой из них стоит своя невыдуманная печаль. Так суждено, что в этих стенах пройдет  молодость этого парня, здесь ему встречать зрелость и, если Бог позволит, старость.
          Безусловно, были еще и другие. Жизни их в чем-то схожи. Одни похоронили своих детей и поэтому теперь доживают свой век в доме-интернате. У других дети живы, но они редко навещают своих стариков за железным забором. У каждого из них свой дом, своя семья, работа, да и жизнь у них своя.  В ней немного тесновато кому-то еще, даже родному. Естественно, любой оправдываясь скажет, мол, квартира мала, времени в обрез, на работе аврал. Конечно, он прав! Но разве все это можно поставить на одну чашу весов со слезами и отчаянием, надеждой и ожиданием? Разве можно вот так просто забыть или все-таки не просто… Закон такой есть: сеяния и жатвы. «Что посеет человек, то и пожнет». Как известно, законы имеют силу исполняться. Сегодня не нужен НИКТО тебе, а завтра ТЫ никому не нужен. Говорит народ, что молодость – это недостаток, который очень быстро проходит. Как прав народ!!! Придет старость однажды и к тем, кто сегодня живет беспечно, не думая о том, что где-то есть близкий, самый близкий человек, так сильно нуждающийся в его помощи. Придут дни, когда уже и на работе таких вот  горе-детей заменят молодые специалисты и времени станет вдоволь, чтобы смотреть очередные сериалы, и дети их будут досадно замкнуты все в том же круге: работа-дом-семья. И теперь уже у этих детей совсем не будет  времени для своих родителей. Да и ничего удивительного: просто бумеранг возвращается.
         Одна старушка, инвалид войны, крепко прижимая к уху телефон, просила свою дочь забрать ее отсюда. Казалось, в этом слезном прошении было все. В нем слышалось и отчаянное «я больше не могу»,  и молитвенное «умоляю, скорее». Но жесткий голос в трубке пытался объяснить необъяснимое. Ее дочь, словно, не слышала. Неужели сердце родного ребенка способно на такое дикое отчуждение? В тот день старушка услышала, что дочь не может ее забрать, однако,  как мы узнали позже, она все-таки приютила свою старенькую мать. И та, будто в знак благодарности, не заставила никого жалеть о содеянном. Она вскоре покинула их дом, теперь уже навсегда…
          Вечерело. Пришла пора ужинать. Дверь в одну из палат была приоткрыта. Работница дома престарелых поставила тарелки с едой на тумбочки возле каждого. С аппетитом мужчины стали есть. И вдруг, совсем нечаянно кто-то из них махнул рукой так, что тарелка с пюре оказалась на полу. Когда мужчина стал собирать ложкой размазанное у ног кушанье, я подумала: «Молодец! Не оставляет работу санитарке, пытается загладить это недоразумение». Но, оказалось, что мужчина вовсе не чувствовал себя помощником уборщицы. Голод, видимо, диктовал другое. Аккуратно собрав пюре в тарелку, он все той же ложкой, стал его есть. Многим сегодня покажется это безумием. Однако, это горькая реальность этого человека и, возможно, ему подобных.
          Живущих в этом доме называют «огрызками», а не людьми. Да, и что они могут в своей старости и слабости? Теперь уж боль и немощь их удел. Но я вижу другую картину. Эти старики - это целый мир неповторимых судеб, это бездна людских слез, это живое напоминание нам, живущим в своих уютных домах, имеющим свои семьи. Нет не они «огрызки». Посмотрите на тех, чью жизнь, подобно червям, изнутри изъела зависть, жадность, гордость. На тех, кто не помнит, что значит добро, сострадание, милосердие. Как ничтожны такие жизни! Это они, подобно выброшенным «огрызкам», смердят  где-то у дороги, на обочине, в пыли…