ХВЕДАР ЖЫЧКА "ДЕНЬ БУДЕТ ЯСНЫМ"
Повесть
Перевод на русский язык, сделанный по украинскому переводу с белорусского языка
ЧАСТЬ 2
МЫ И САМИ НЕ ИЗ ПОСЛЕДНЕГО ДЕСЯТКА
28. "БУКВАРЬ" ВВЕДЕНСКОГО
Радиотехнику преподаёт нам Введенский. На первый урок мы пришли со страхом. Это — не Петька, с которым можно пошутить, посмеяться. И не командир, который по-отцовски старается, чтобы мы хоть что-нибудь усвоили, поняли. Введенского мы знаем как человека сурового. Шуток он не понимает, как когда-то говорил Богданов, живёт только своей техникой, а людей и не замечает. Начнёт сейчас говорить техническими терминами, писать на доске формулы. А мы будем смотреть на них и ничего не понимать. Вон целую гору разных деталей и ламп принёс. Так...
— Первое, что я должен вам сказать, — не глядя на нас, говорит Введенский.
Боже мой! Начинается...
— ...то, что учить вас буду не по учебнику. Почему большинство из вас плохо разбирается в технике? Прежде всего из-за несовершенства учебников. Язык их часто сухой, казенный. Вспомните, как вас учили родители определять предметы. Они не говорили, что ведром называется пустотелый жестяной цилиндр без верхнего дна. Просто показывали: это ведро. А это стол, миска, ложка. Вот и нужно показать людям предмет, рассказать, для чего он сделан, и потом уже сказать, что этот предмет мы назвали конденсатором. И человеку будет понятно, почему он так называется.
Не такой уже и суровый этот младший лейтенант Введенский. Ишь, всё сразу перевернул вверх ногами: и то, чему Петька нас учил, и то, что командир доказывал. Юхименко осмелел, добавляет с места:
— Вы бы, товарищ младший лейтенант, и написали бы такой учебник. А то мы, того-этого, замучились с этой электротехникой...
— Как только буде время, думаю попробовать. Особенно для обучения рядовых матросов, будущих радистов и радио-локаторщиков. Учебник простой, как букварь. "Мама мыла раму..." Идеально, не так ли? Авторы наших учебников так написали бы: "Мама мыла оконную крестовину, которая называется рамой." А там просто — мыла раму. Только вы, матрос Юхименко, больше меня не перебивайте, а то я попрошу вас выйти из класса. Итак начнём наш урок радиотехники. Вы уже знаете, что такое электрическое поле и что такое магнитное поле. Правильнее сказать, никто не знает, что это такое. Знаем одно — они существуют. Умеем их вызывать, создавать. С помощью магнита получаем электрический ток. Пропуская электрический ток через катушку со стальным сердечником, получаем магнитное поле вокруг катушки. А что же получится, если мы к катушке с магнитным полем подключим заряженный конденсатор? Энергия электрического поля конденсатора перейдёт в энергию магнитного поля катушки, и, наоборот, энергия магнитного поля затем перейдёт в энергию электрического поля конденсатора, перезарядит его. Потом всё начинается сначала. И так без конца. Вечный двигатель, скажете? Нет, мы не учли одного — сопротивления проводника и катушки. Затраты на сопротивление вынуждают электрические колебания затихать. А для того, чтобы колебания не затихали, необходимо пополнять эти затраты энергии. К схеме колебательного контура подключается источник энергии.
Введенский мелом чертит на доске схему контура, отводит от неё две линии, соединяет их и в круге рисует волнистую завитушку. Мы знаем, что так обозначается аккумулятор, генератор. Сопротивление контура мы легко вычислим по закону Ома.
Правда, объясняет Введенский просто и понятно. Не знаю, как другим, а мне всё ясно. И главное, что офицер не ограничивается теорией, а здесь-таки и показывает нам:
— Вот конденсатор, а это индукционная катушка. Соединяем их. Вот вам и контур. Конденсатор может быть таким, — показывает штуковину величиной со спичечную коробку. — А могут быть и вот такие, меньше мухи. Индукционную катушку мы привыкли представлять витков на сто миллиметрового провода. А она может иметь и два витка, и даже один. В первом случае контур займёт на щитке много места, в другом — его даже трудно заметить. На схеме же мы их рисуем одинаково. Параметры контура пишутся сбоку: С — 200 ф. Это означает: конденсатор ёмкостью 200 фарад, И — 316 гн. Индуктивность катушки 316 генри...
Мы и не почувствовали, как прошёл час. Даже не хочется на перекур идти. Юхименко подлизывается к младшему лейтенанту:
— Без формул оно, того-этого, понятнее...
— Без формул не может быть науки, — серьёзно отвечает Введенский. — Не думайте, что я не буду давать формул. Дам, и ещё каких! Но нужно, чтобы вы понимали их, а не зубрили. Каждая формула это закон, по которому работает тот или другой блок станции. Не знать закона — значит, не понимать, как работает блок. С другой стороны, не понимая, как он работает, не выучишь закона, вернее сказать, выучишь лишь букву закона, а что он означает, не будешь знать. Видите, как всё связано. Всё дело в методе познания. Я могу семьдесят раз повторить вам, что соль жирных кислот в соединении с водой образует пену, эту истину вы не запомните, потому что она для вас абстрактна. Какое вам дело к той соли жирных кислот, которой вы никогда не видели? Зачем соединять её с водой? В той же время каждый из нас моется с мылом и знает, что смоченное водой мыло пенится. Химику необходимо знать, что мыло — соль жирных кислот. Мне же, чтобы помыться, достаточно и того, что оно мыло. Конечно, человек стремится познать мир во всей его сложности. Но в своём мышлении идёт от конкретного к абстрактному. К превеликому сожалению, большинство учебников по техническим наукам построены наоборот — они заставляют человека познавать мир от абстрактного к конкретному. Вот почему я и говорю, что необходим букварь, особенно по электротехнике и радиотехнике.
Быстрее бы он написал такой букварь! Может, не нужно было бы учить этих Джоулей-Ленцев, правило буравчика, правой и левой руки... А может, Введенский просто похваляется, как сказал Богданов, разговорами занимается? Нет, такие люди настойчивые, если захотят, то обязательно сделают.