…каждому да воздастся за деяния его…
персонажи рассказа выдуманные и исторического подтверждения их существования нет.
Клинк. Клинк. Клинк. – чокая о мелкие камешки лопата раз за разом вгрызалась в землю, перерубая мелкие корни, ворочая её утробу. Антон, стоя на краю лесной опушки механически, пласт за пластом срывал слои земли, далеко отбрасывая её с каждым капком. Жара поднималась, солнце, пробиваясь сквозь листву обступивших его деревьев, падало на его слипшиеся волосы, которые он периодически сбрасывал со взмокшего от пота лба. Иногда он зло оглядывался вокруг, словно ища кого то, и снова принимался за свой многочасовой и упорный труд. С каждой минутой безмолвная земля, за долгие годы покрывшая собой плацдарм Второй Мировой Войны, яростным ураганом прокатившейся по этим лесам, словно нехотя открывала свои тайны. Антон был здесь не то, что не впервые- он вполне мог претендовать на звание «почётного ветерана» чёрных копателей. В свои девятнадцать лет он имел уже весомый стаж в этом деле, постиг многие тонкости и знал настоящую цену тем вещам, которые искал, имея твёрдо устоявшиеся точки сбыта. Снаряжение его говорило само за себя: туристический навигатор, металлоискатель, часы с титановым корпусом и другие важные вещи, составляющие необходимый набор сталкера. Безусловно, дела его на этом поприще шли если не превосходно, то уж по крайне мере очень неплохо- в его коллекции находок было бы нимало интересных экспонатов: оружия, орденов, медалей, личных вещей, если бы его не интересовала лишь финансовая сторона этого дела, благодаря которой он сплавлял всё ценное, а «остальной хлам» раздаривал знакомым или выбрасывал как лишний мусор. Историю баталий, прошедших в этой местности он изучал особо тщательно пытаясь выяснить как можно больше подробностей, из-за чего много времени посвящал прерыванию разных источников, так же как великолепно знал картографию этого места и отлично в нём ориентировался. Результатом этого служили множество откопанных им останков погибших, остатков оружия и разорённых могил- личности павших Антона интересовали не больше стрекотания кузнечиков вокруг, хотя, случалось, некоторые факты и заставляли его на некоторое время задуматься о судьбе неизвестного солдата, выкопанного им из тьмы забвения…
Уф! Перекур!- сказал Антон сам себе, и, воткнув в землю лопатку, присел на валявшийся рядом ствол сломанной берёзы. Сегодняшний день не удался с самого начала. Во первых товарищ, с которым он должен был поехать копать в Сенявино, неожиданно заболел, и ему пришлось ехать одному. Последний факт его нисколько не смутил- работал он на своём участке, как избежать встречи с полицией знал отлично, а на случай непредвиденных обстоятельств, кроме сотового телефона у него в рюкзаке был спрятан обрез отреставрированной трёхлинейки, выкопанной им же когда то в этих местах.
Вытащив флягу с водой, он жадно сделал несколько глотков и, вытянув из пачки сигарету, закурил, пугнув дымом пролетавшего мимо шмеля. Четыре часа напряжённой работы не принесли ничего, кроме десятка гильз разного калибра, валявшихся вокруг в кучках земли, да пары кусков какой-то проржавевшей арматуры, рыжевшей из зарослей чертополоха. Однако Антона это нисколько не расстроило, наоборот, его разморило и он, придя в совершенно благодушное настроение, привалившись спиной к сосенке, раскинул ноги среди клевера. « Перекусить может?»- подумал он, но подумав, что после еды желание работать у него просто пропадёт, решил поковыряться ещё с часик. Не в первый раз ему приходилось возвращаться домой с пустыми руками, иной раз промокшим до костей, грязным с головы до ног, замёрзшим и проклинающим электрички. (даже если у него и была машина, то он точно не стал бы ездить на ней в такие места).
Значит, сегодня выдался уж не такой плохой день, правда до его конца времени был целый вагон, а в июне темнеет крайне поздно. Антон посмотрел на часы- стрелки показывали половину четвёртого, значит есть ещё смысл поработать. Нехотя он встал, отряхнулся и, взявшись за ручку лопатки, оглянулся, ища место, откуда начать. Металлоискатель в таких зарослях приносил больше хлопот, чем пользы, поэтому он решил копнуть наобум- всё равно, похоже фортуна отвернулась от него в это день. С секунду помедлив, точно прицеливаясь, он воткнул лопатку в землю и уже через пару капков понял, что здесь что то лежит. Бомбы, гранаты и другие сюрпризы были его старыми знакомыми, Антон научился распознавать их сразу и знал, как обращаться с подобными находками. Однако здесь было что то другое – он сразу понял это, возможно засыпанный человек, а потому сон словно рукой сняло с него, и он принялся аккуратно, но быстро обрабатывать свою находку. Словно в подтверждении его догадки через несколько минут лопатка с глухим стуком наткнулась на что то твёрдое.
Деревяшка что-ли?! – подумал Антон: Нет, костяк. Точно костяк, а вот и весь скелетон. Похоже, Ганс. Да, точно Ганс и ещё офицер видимо. Вот, зашибись будет если полкана откапаю!
Он осторожно расчистил это место, и весь скелет предстал перед ним во всех подробностях. Это действительно был офицер, скорее всего майор, как могли свидетельствовать остатки его мундира, сохранившие ещё в некоторых местах цвет ткани. Около черепа валялась развалившаяся фуражка, на которой ещё можно было различить проржавевшего орла, сжимающего в когтях венок со свастикой. По всей видимости, он был засыпан взрывом крупнокалиберного снаряда, заросшая травой воронка которого темнела неподалёку. Был ли он убит взрывной волной, или мучительно задыхался под тяжестью земли, не это столь беспокоило Антона, а целый ряд потемневших от земли, но имевших отличное состояние наград до сих пор увенчивающих грудь бывшего солдата Вермахта. Опытный глаз бывалого знатока сразу же узнал два железных креста первой степени, однако даже не они заставили столь взволноваться искателя. Несколько секунд Антон смотрел, не двигаясь, словно оледенев, не веря своему счастью. Ему в руки попала крайне редкая и ценная вещь - Испанский крест, который украшало два скрещенных меча. Взволнованный нагнулся он над находкой, и, потерев её почувствовал, как у него перехватило дыхание - крест был золотой, с бриллиантами.
Ничего себе, какую птичку занесло под Ленинград- пробормотал Антон про себя: Видать, помотало тебя по свету. Грудь в крестах, а голова в кустах…
Неожиданно он рассмеялся своей шутке, а затем, воровато оглянувшись, начал срывать награду со сгнивших лохмотьев её хозяина. Однако то ли прикипевшее крепление не хотело поддаваться, то ли в этом месте ткань была ещё крепка, но переходить в руки Антона орден явно не хотел. Повозившись минут пять, он метнулся к рюкзаку и, выхватив трофейный же штык-нож, принялся срезать добычу. Но и тут дело не шло на лад- острый как бритва штык почему то не желал резать, а только ежесекундно застревал. Яростно выругавшись, Антон с силой рванул Звезду и драгоценная вещь, с треском оторвавшись от лохмотьев, наконец- то перешла в руки Антона. С остальными наградами пришлось так же повозиться, но гораздо меньшее время. Через полчаса Антон сидел на завалинке, тщательно упаковывая свой улов. Настроение у него было превосходное- вот так ничего в течении всего дня, и тут, когда, казалось, придётся возвращаться домой с пустыми руками- внезапно свалилось целое состояние. Слава ему тоже гарантирована, он представил как вытянутся физиономии его соратников, когда они узнают какую штучку нашёл Антон в этом копаном- перекопанном месте и рассмеялся, мотнув головой. Он ещё раз кинул взгляд на личные вещи, найденные на теле убитого: портсигар, именные серебряные часы на цепочке, золотое кольцо, и упрятав их, несколько секунд повертел найденный в кобуре убитого поржавевший Вальтер, думая кинуть его или забрать с собой, но потом убрал и его.
Это хорошо, что сегодня я один- сказал он вслух и хотел сделать очередной глоток из фляги, но поднеся её к губам, замер, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Он вздрогнул, опустил флягу, и осмотрелся: поднявшийся неожиданно ветерок мрачно зашелестел листвой склонившихся над ним ветвей обступивших опушку деревьев. Солнце скрылось за облаком, всё вокруг резко потемнело и стало холодно, начал накрапывать мелкий дождик.
Пора собираться, а то сейчас хлынет- Антон спешно встал, доставая дождевик и тут он, наконец заметил источник угрозы. Человеческие останки, на которые он постоянно натыкался во время своей работы, вызывали у него любопытство лишь вначале его деятельности, потом же он презрительно откидывал их словно мусор, а теперь и вовсе перестал замечать. И уж никак он не думал, что мёртвый костяк, коими он столько раз играл с товарищами в футбол или вешал на деревья в качестве мишеней, может смотреть на него. Правда, нечто похожее он видел в кино, а именно в фильме: «Мы из будущего». В том моменте человеческий череп, установленный как мишень словно жалобно посмотрел на своего обидчика, целящегося в него из пистолета с немой просьбой: «Не стреляй в меня!». Здесь же лежащий у разрытой ямы череп так же смотрел на Антона чёрными глазными впадинами, только смотрел со смертельной ненавистью. Казалось, ещё миг и челюсти его за клацают зубами, и весь скелет задвигается, поднимаясь и отряхиваясь от земли. Это не смутило Антона, но на секунду ему стало не по себе.
Эй, чего вылупился, фашист?!- крикнул он черепу: Тебя сюда никто не звал, сидел бы сейчас у себя в Германии да сосиски жрал!
Подойдя к скелету, он с силой жахнул по черепу лопаткой, отчего тот развалился на две части.
Вот так то лучше- усмехнулся он, после чего издевательски козырнул: Хай Гитлер. Счастливо оставаться.
Уже в практически пустом вагоне электрички он тайком стал рассматривать документы, откопанного им немца. Они представляли из себя слипшуюся, почерневшую массу из бумаги и земли, на которой невозможно было разобрать не только черт лица убитого, но и его звания и рода войск. С неимоверным усилием Антону удалось разобрать лишь несколько слов: « Karl Brugge…1332…K;ln …
Карл Брюгге, похоже родом из Кёльна. - пробормотал он про себя и кинул взгляд на летевшие за покрытом каплями оконным стеклом склонившиеся под проливным дождём лесные массивы. Выйдя на Ланской, он закурил и несколько секунд задумчиво постоял, прислонившись к мокрым перилам платформы и вертя в руках документы Брюгге. Туча прошла, унеся с собой ливень и ветер, снова выглянуло солнце, заиграв словно как на бриллиантах на висевших вокруг дождевых каплях. Стало приятно тепло, и разноголосый гомон толпы пассажиров приятно отдавался в ушах, пар поднимался с поверхности перрона.
Выкинуть их, что ли?- подумал Антон, но потом передумал и спрятав их в карман, решительно зашагал к переходу…
Поздним вечером того же дня он сидел с Ирой в «Евразии», с наслаждением потягивая горячее саке и рассказывал о проведённом дне. Зная увлечённость Ирины историей, он готов был долгие часы рассказывать ей о боях под Ленинградом, оружие, наградах, технике, найденных в ходе поисковых партий (за рьяного участника в которых он выдавал себя перед ней). Ира слушала его с каким то детским восторгом, что очень претило ему, так как он прямо чувствовал, как скоро падут строгие правила этой красотки, и до вожделенной постели остался шаг. Для большего впечатления на неё он время от времени демонстрировал ей некоторые находки, соблюдая необходимую осторожность, так как хорошо знал её отношение к любителям подобного рода наживы. Он не торопясь рассказал ей как сегодня, разрывая очередной участок леса, он лично натолкнулся на одну уникальную вещичку, которую специально принёс, что бы показать ей (разумеется, при других обстоятельствах он даже не заикнулся об этом, но желание произвести впечатление на подругу победило всё). Увидев заинтересованность Иры, он придвинулся к ней поближе и украдкой продемонстрировал ей Испанскую Звезду. С величайшим удовольствием, смешанными с внутренней гордостью собой смотрел он на изумление, появившееся на лице девушки.
Редкая вещь?- спросила она шёпотом.
Редчайшая- прошептал он в ответ: И очень дорогая. Это золотая Испанская Звезда с мечами. Видишь вот это, она инструктирована бриллиантами. Такой наградой удостоились всего 27 человек из легиона «Кондор».
Он подхватил палочками кусок суши и, помахав в воздухе, начал рассказывать о нацизме в Испании, диктаторе Франко, а так же роли вышеупомянутого легиона в этой войне. Ира, не отрываясь, смотрела на редкую вещь, которая словно загипнотизировала её.
Интересно, кто же тот человек, кто был награждён такой штукой?- спросила он.
Его имя Карл Брюгге - Антон решил ещё более закрутить волну: Герман Геринг награждал таким орденом ассов Люфтваффе особо отличившихся в ходе испанской кампании. Благодаря полученному опыту эти лётчики впоследствии частенько выступали в качестве военных консультантов, причём некоторые из них имели даже свои лётные школы. Однако насчёт этой персоны, а так же как его угораздило оказаться в этом месте, ничего сказать не могу. К сожалению, я нашёл лишь обрывки его кителя с этой звездой, а в кармане были документы, но они очень плохо сохранились, что бы сказать что-то конкретное о его личности. Имей ввиду, что я специально принёс всё это, что бы только показать тебе, и завтра же я сдам их в штаб нашего отряда.
Антоша, ты сделал это ради меня?- спросила Ира с нарастающим восторгом.
«Конечно- прямо расцвёл в улыбке тот: Я же знаю, как ты любишь историю»- и с жаром ответил на её объятья.
Три последующих дня он провёл на даче одного из своих друзей, празднуя день рождения одного из них в шумной компании, с баней, девчонками и обильными возлияниями. В том гулянии Ира явно была бы лишней, поэтому он соврал ей, что уехал в Москву к больной тёте. Домой вернулся он далеко за полночь, на заплетающихся ногах от всё ещё гудевшего в голове Чинзанно. По всей вероятности днём к нему заезжала мама, так как в квартире было необыкновенно чисто, и в холодильнике стоял готовый обед. Не снимая ботинок, пробрёл он к кровати, и рухнув на неё прямо в одежде, вырубился замертво.
Проснулся он от какого то внутреннего толчка, и сел на кровати, протирая глаза и мотая спросонья головой. В комнате стояла неимоверная духота, воздух бы спёрт настолько, что, казалось, превратился в некую плотную субстанцию, наполнявшую всё помещение. Света не было, но Антон явно видел призрачные очертания всех окружавших его предметов, так, словно неожиданно возымел способность видеть в темноте. Удивлённый этим открытием, он оглянулся вокруг и внезапно увидел его. Он стоял совсем рядом с кроватью и пристально смотрел на спящего. Это был уже немолодой человек высокого роста, с широким квадратным лицом, мощной нижней челюстью и коротким ёжиком жёстких седых волос. От краёв его тонких губ сползали вниз глубокие складки, делавших его лицо суровым и придающих ему какое-то бульдожье выражение. Маленькие глазки стальными льдинками пронизывали из-под густых бровей, зло уставившись на лежащего перед ним Антона. Облачён он был в серый мундир немецкого офицера, на груди которого красовались рваные дыры с висевшими по краям клочьями материи.
Gut tag- произнёс он глухим но громким голосом.
Was mayhem zee?- испуганно спросил Антон, быстро сев, оперившись об одеяло.
Прекрати оскорблять великий германский язык своим варварским произношением- с сильным акцентом произнёс пришедший: Я буду говорить с тобой на твоём славянском языке. Ты хочешь знать кто я есть такой? Я есть Карл Брюгге, сражавшийся в составе подразделения AS/88 испанского легиона Кондор, и направленный особым приказом Оберкомандо дер вермахт в ставку 1 воздушного флота группы армий «Север» 25 июля 1943 года. Если у тебя плохо с памятью, и ты забыл меня, как тех многих в том лесу, то я хорошо запомнил тебя, и напомню о себе.
Что вы хотите от меня?- спросил Антон.
То, что принадлежит только мне- ответил Брюгге: И то, что ты присвоил себе, думая, что кто то дал тебе на это право. Я пришёл за своими личными вещами, и ты сейчас отдашь мне их.
Ах вот как- ответил Антон, опуская ноги на пол: Да, конечно, вот только не урядиться одна получается. Ордена то твои уже ушли по другому адресу. Можешь их там поискать, а всё, что касается остального, то извини- выкинул я их. Вальтер свой можешь взять хоть сейчас- он настолько ржавый, что им хорошо в кошек швырять. А вот часики твои…
Не понял?!- тон Брюгге моментально стал угрожающим и лицо его доселе светло- белое, потемнело как гранит, а глаза полыхнули каким то страшным чёрным огнём.
А чего тут непонятного. Тебя, фашист, никто сюда не звал. Сколько жизни женщин, детей и стариков, растерзанных тобой и твоей летающей сворой стоили твои побрякушки!- ответил Антон пристально глядя на Брюгге: Зачем пришёл, то и нашёл. Пал твой Третий Рейх, пала и вся ваша нацистская брехня. Нечего тебе и подобным вам засорять землю нашу Российскую…
Если бог решил, что я должен был прийти сюда, значит, такова была его воля.- крикнул Брюгге и от звука его голоса всколыхнулись оконные шторы: Мы все, те, кого ты и тебе подобные падальщики презрительно называете жмуриками- есть солдаты, давшие присягу своему государю и отдавшие свои жизни во имя долга. Теперь для нас нет больше Третьего Рейха, нет Советского Союза, нет фашистов, нет коммунистов. Среди нас нет ни арийцев, ни славян, ни евреев – есть только великое Братство Непогребённых. Миллионов тех, кто пал на поле боя и чьи кости подобно мусору разбросаны по земле, омываемые дождями, обглоданные зверьём, обвитые травами. Здесь нет границ эпох и государств, здесь нет ни родов ни званий, здесь не существует ни врагов ни друзей- здесь все братья, объединённые смертью и имеющие только имена. Я был заживо засыпан и с тех пор спал заслуженным сном, но ты потревожил меня, вот почему этой ночью именно я пришёл к тебе.
Братство- усмехнулся Антон: Никогда не было братьями нам славянам ваше германское отродье. Вот тебе и причина, почему вы непогребённые. Поэтому нечего тебе мертвяку болтаться здесь, убирайся к своему Адольфику, может он и оценит твою жертву…
В ответ раздался смех деревянный, неживой, лишённый всяких эмоций, но ускоряющийся с каждым его выдохом настолько, что превратился в итоге в подобие урагана. В яростном оскале разошлись синие губы фашиста, обнажив почерневшие его зубы, гремевшие и лязгавшие, стуча друг об друга. Он весь сотрясался от этого жуткого хохота, дрожала вся квартира, один за другим открывались ящики и двери шкафов, с грохотом и скрежетом вываливались из них вещи. С грохотом полетела из серванта посуда, со звоном её осколки полетели по полу, с потолка рухнула люстра, добавив битого стекла. Антон метнулся к тумбочке, где лежал заряженный обрез, и выхватив его, почти в упор выстрелил в голову Брюгге. Однако пуля не произвела на него совершенно никакого эффекта, было впечатление, что обрез был заряжен холостым. Смех прекратился мгновенно, как будто кто-то выключил запись и немец словно в замедленной съёмке повернувшись к нему, легонько коснулся ствола. Антон перезарядил оружие и попытался выстрелить вновь, однако курок почему-то заклинило. Озадаченный взглянул он на обрез и в ужасе бросил его на пол. Ржавчина на глазах покрывшая ствол, затвор и спусковой механизм пожирала металл подобно кислоте, лакированный приклад сначала потемнел, потом стал чёрный как дерево. Спустя секунду обрез стал выглядеть так, как будто пролежал все шестьдесят с лишним лет в воде, а потом рассыпался в прах. Не веря своим глазам, Антон глядел и не мог оторваться на кучку рыжей и чёрной пыли, беспорядочно лежащей у его ног. Почувствовав какое то лёгкое саднение на своей правой руке, он перевёл взгляд на неё и в ужасе заорал. Он поднёс руку к лицу и никак не мог остановиться от дикого крика, с целиком обуявшего его кошмара. Вся его рука позеленела и была покрыта отвратительной плесенью- он видел свои посиневшие ногти, вываливающиеся из пальцев, жуткий запах окутал его с головы до ног. Позабыв о страшном госте, в панике ринулся он в ванную, оставляя зловонные следы сунул изуродованную кисть в раковину в включил напор, пытаясь смыть эту мерзость. Раковина засорилась моментально, наполнившись красно- коричневой жидкостью. Он схватил мочалку и принялся яростно тереть руку- кожа сползала бурыми липкими клочьями, моментально покрывшими всё вокруг, но этого было недостаточно, и он, метнувшись на кухню, выхватил самозатачивающийся японский тесак. Бросив руку на доску, он замахнулся, намереваясь отрубить гнилую плоть, но духу у него не хватило, и он с диким воем принялся яростно скоблить им поражённую кожу. Боль пронизала его насквозь, однако он превозмогая её продолжал своё дело, сгрызая губы, скрипя зубами, но радуясь, что чувствует руку- значит она ещё живая и её можно спасти. Всё вокруг было залито кровью, теперь его правая рука напоминала кусок мяса- он содрал на ней всю кожу. Теряя сознание от боли, он сдёрнул полотенце и когда обмотал им свою кисть, то он почти сразу же пропиталось кровью. Шатаясь, и согнувшись в три погибели, доплёлся он до кухонного уголка и рухнул на него, обессилено откинувшись на спинку. Как в тумане услышал он слова Брюгге: Испанской Звездой наградил меня лично Геринг, сам фюрер пожал мне руку, когда мне прикололи на грудь мою первую награду- Железный Крест 1 степени. И после всего этого ты, жалкий мародёр, презренный осквернитель чужих могил, не имеющий почтения ни к живым, ни к мёртвым, посмел взять их у меня! Если через три дня у меня не будет моих орденов, то берегись! Запомни- всё, что я только не захочу превращается в прах и гниль, стоит мне только прикоснуться к нему Ты ещё успеешь проклясть тот день, когда появился на свет. С этими словами ветер прошёлся по всей комнате и сознание, собравшись в какой- то светлый шар, погасло…
Утро вползало в комнату серым плотным светом, подобно туману просачиваясь в окна и двери. Вокруг стояла мёртвая тишина, молчали даже часы, жизнь как будто умерла во всём доме. Антон, полулёжа на диване, среди скомканного постельного белья словно очнувшись от небытия, с трудом разлепил веки и с минуту смотрел на потолок. В голове у него стоял какой то плотный ком, но постепенно вчерашние события начали вспоминаться одно за другим.
Он это был или явь- подумал он и попытался подняться, однако резкая пульсирующая боль от этого движения моментально вернула его в реальность. Он резко сел и вздрогнул- в комнате царил настоящий разгром, всё было перевёрнуто вверх дном и из шкафов были выброшены все вещи. Но это он заметил лишь мельком, так как всё внимание его было обращено на саднящую конечность, вид которой привёл его в неописуемый страх. Вся кисть, бесформенно обмотанная побуревшим от засохшей крови полотенцем, напоминала какую то фантастическую лапу. Значит, старый головорез и вправду вчера был здесь, тут же Антон увидел и другие следы его посещения- всё к чему не прикоснулся он: и дверное полотно, и стенка шкафа, и даже то место где он стоял, было мертвенно-серым, высохшим, растрескавшимся. На полу посреди комнаты валялась кучка ржавой и чёрной пыли.
Обрез- хлестнула его обжигающая мысль: Что он сделал с моей рукой. Она болит, значит не отмерла.
С маниакальной решительностью начал он разворачивать больную конечность от импровизированных бинтов, плотно прилипших к его плоти. Забежав в ванную, сплошь покрытую какими то отвратительными клочьями, он принялся отмачивать их под краном…
Через час неимоверных страданий, ему удалось наконец снять повязку, аккуратно отодрав её, оценив степень повреждения. Слава богу, признаков разложения видно не было, и обширная рана уже успела покрыться тонкой коркой запёкшийся крови, содранной им в некоторых местах при съёме повязки. Полностью кожи с кисти он не спустил, но ободрал её настолько сильно, что вырвал на ней все ногти. Это обрадовало его, даже не смотря то, что ему стало ясно как никогда, что жизнь его висела на волоске. Брюгге шутить с ним не был намерен и на первый раз только продемонстрировал, что ожидает его в случае ослушания.
Вернувшись с травмы, где ему оказали первую помощь, Антон почувствовал себя лучше. От госпитализации он, естественно, наотрез отказался. Сейчас была дорога каждая минута, и он решил, не теряя времени, действовать наверняка. Глупый старик сам подсказал ему выход - одни слова его: « Я был заживо засыпан и с тех пор спал заслуженным сном, но ты потревожил меня…» яснее ясного дали понять, что дух его накрепко связан с останками. Уничтожить их, исчезнет и он сам- а место где он лежал Антон мог найти с завязанным глазами.
Силён ты, Карл Брюгге ночью- усмехнулся Антон, запаковывая здоровой рукой рюкзак: Попробуй ка меня днём своей гнилью поразить. Я тебе за всё сейчас отыграюсь.
С усмешкой он вспомнил, как злобно глядел на него тогда череп фашиста - нет хер Брюгге, одного удара лопаткой для вас явно маловато…
Он взял телефон и набрал номер: Алло. Привет Ириша! Ты где? А, на первой паре. Слушай, передай Костеневу, что у меня непредвиденные обстоятельства. Пусть отметит меня, я ему позже магарыч выставлю…Что? А нет, ничего страшного, просто там заморочка одна вышла…Нет не надолго, завтра уже на паре буду сидеть… Честное пионерское… Поезд? Через два с половиной час…Ну припоздаю на первую пару, на второй буду…Ой, да ладно тебе, не ворчи…Ну всё, целую, обожаю, люблю!
Перед выходом он с усмешкой посмотрелся в зеркало, после чего вышел, громко захлопнув дверь.
Вернулся он назад уже под самый вечер, весь изорванный, перепачканный землёй, с мокрыми ногами, без рюкзака. Судорожно дыша, он опёрся лбом о зеркало, в ужасе глядя на отражение своих расширенных глаз. Он был на том самом месте, это показывали и схема примет, и навигатор, и его собственная память, он не мог в этом ошибиться. Никто с тех пор не посещал это место, как опытный следопыт Антон сразу понял это, Там было так, как он тогда и оставил: и разрытая им яма, и гильзы в куче земли, и завалинка, на которой он сидел, он даже нашёл окурки сигарет, которые курил в тот день. Не было только самого главного- не только самих останков Карла Брюгге, но даже каких либо его следов. Теряясь в догадках, Антон с тремя товарищами, которых смог уговорить поехать с собой, стал обыскивать местность. Они, разделившись, обшаривали лес, берег небольшого озерца, проходили вдоль железнодорожных путей, вышли даже к посёлку. Всё было тщетно, они натыкался на многие останки, лежавшие задолго до его страшной находки, и хорошо известные ему (фрагменты одного скелета лежали чуть ли не в двух шагах от того места где был Брюгге), и нашли огромное количество птичьих костей- было впечатление, что среди пернатых прокатился какой то мор. И всё же, не смотря на все их усилия, цель их экспедиции так и не была обнаружена. В принципе его товарищи не могли жаловаться на потраченное время, день удался солнечным, в лесу царила приятная прохлада, а Коля даже нашёл какую то интересную вещицу.
Однако словно какой то леший водил самого Антона: отделившись от приятелей он-чуть не заплутал, потеряв ориентир в местности, которую знал как свои пять пальцев и в довершении всего умудрился провалиться в болото, из которого еле вылез, так как никто из товарищей даже не услышал его. Но добычей трясины стал его рюкзак со всеми инструментами и после этого Антон боялся даже остаться один в этом лесу. Было уже начало одиннадцатого, когда друзья, оставив поиски, поспешили на последнюю электричку, идущую в город.
По дороге все не переставали удивляться таинственной пропаже и, явно сочувствуя Антону в потере снаряжения, припоминали разные подобные случаи, происходившие когда либо с ними или другими подобными им искателями. Кто- то даже упомянул про нечистую силу, и Антон, вздрогнув, поспешил перевести разговор…
Стоя в тамбуре электрички, он курил уже пятую сигарету, обдумывая как рассказать друзьям о создавшейся ситуации, и даже не ответил на довольно нелестное высказывание со стороны тётки с большой сумкой, возвращавшейся, вероятно с дачи. Сварливая дама сошла на перрон и когда двери захлопнулись за ней, и поезд тронулся, до Антона неожиданно дошло, что со своей проблемой остался он совершенно один. Если даже ему и поверят, то никто не пойдёт с ним в смертельную схватку со старым головорезом, обладающим к тому же такой страшной силой. Наоборот, если он доберётся до них, то они не только открещаться от Антона, но и с радостью сдадут его, лишь бы самим не потерпеть от него. В город они прибыли за светло, и словно подтверждая догадку Антона, все моментально разбежались по каким то неотложным делам. Поэтому рассчитывать Антону приходилось только на себя- Брюгге достал бы его за любым запором и без труда расправился бы с любым смертным, кто попытался встать у него на пути.
Приведя себя в порядок, Антон позвонил скупщику, и, повесив трубку, помрачнел. Обе железки были ещё у него, и Антону удалось перекупить их, правда, по тройной цене. А вот Испанская Звезда канула в неизвестность- покупатель не оставил никаких координат. Правда ему было обещано найти такой орден, но цена названная за эту услугу, привела Антона в дрожь. Брюгге опять явиться к нему сегодня ночью и неизвестно с какими намерениями - посещение леса он явно не оставит просто так…
Ира щёлкнула клавишей мышки и вышла из Интернета. Вечерело и из леса, начинавшегося через метров сто от их участка, потянуло прохладой. Мама жарила на кухне собранные днём грибы, папа с полудня возился во дворе со старой девяткой, державшейся на ходу только на честном слове, а она сама уже больше полдня не вылезала из контакта, и только окрик мамы заставил её наконец то оторваться от этого увлекательного занятия. Со вздохом она закрыла ноутбук, и, встав, собралась спуститься вниз, когда взглянув в окно, она замерла в недоумении и испуге. Со второго этажа многосемейного деревянного дома, в котором они снимали пару комнат на лето, хорошо виднелась ухабистая просёлочная дорога, идущая прямо за оградой его территории. Так вот по этой самой дороге беззвучно двигалась целая колонна солдат. Сколько было их- взвод, рота или батальон, Ира не могла понять, так же как не могла видеть ни их лиц, ни деталей их обмундирования. Они не маршировали, а шли как будто издалека, она видела лишь очертания тёмной группы, словно массы, и лишь по временами выходящим из неё таким же тёмным отдельным силуэтам могла судить, о том, что перед домом проходили советские солдаты времён второй мировой войны. Все они появились внезапно, словно из ниоткуда, и проходив мимо дома исчезали в наступающем вечере- безмолвные и безликие, так как давно уже не были живыми людьми а являлись тенями минувшей эпохи. С минуту она наблюдала это зрелище не в силах оторваться от него и когда один из таких силуэтов отделился от группы и, остановившись, помахал её рукой, а потом, пройдя сквозь забор, направился к дому, только тогда она в страхе захлопнув окно, отскочила в глубь комнаты. Через секунду этот порыв прошёл, но когда она вновь выглянула в окно, то увидела вновь пустынную дорогу. «Померещилось»- пробормотала она, но сжигаемая любопытством, всё же спустилась вниз и быстро пошла к калитке…
Спустя час, она присела возле куривших на лавке соседей. «Ира, садись ужинать»- высунулась из окна мама. «Сейчас иду- ответила та, и обратившись к низкому толстяку с прокуренными усами, спросила : Дядя Серёжа, а много тут солдат наших во время войны полегло?»
Гибель народу положили в этих местах- задумчиво ответил тот: Это же Мга, тут чего только в 43 не творилось. Да ты лучше деда Лёху спроси, он тут старожил, многое рассказать сможет.
- А, что и многих тут так и не похоронили с тех пор?
- А кто его знает. Кого похоронили, кого нет, а кого и просто воронам на кормёжку кинули. Всякое же тогда бывало, но костей в этих лесах тьма лежит- это точно.
- И неужели никому дела до этого нет.
А кому сейчас до чего дело есть- отозвался Вячеслав Иванович - высокий, желчный старик в очках: Сейчас и до живых то никому дела нет, а уж на мёртвых всем и подавно плевать.
Он равнодушно кинул окурок в ведро и, посмотрев на небо перевёл тему на погоду…
Музыка оглушительно гремела, нещадно лупя по ушам, и колоколом отдавалась в черепе. Неоновые лампы и лазерные лучи вперемежку со вспышками разноцветных огней чем-то напоминали зону боевых действий, а потоки искусственного дыма только усиливали это впечатление. Целая толпа, подгоняемая сверху невидимым ди-джеем, в такт музыке бесновалась на танец-поле. Антон в одиночестве сидел за одним из столиков, осторожно потягивая самбуку, и внимательно бдел обстановку. С выбранного им места хорошо просматривалась вся панорама, он сидел не в толпе, но одновременно был у всех на виду. За стенами этого заведения его поджидал Брюгге, он мог подкараулить его в переходе, туалете или укромном углу, но именно в этом месте он не мог подобраться к нему - слишком много глаз было вокруг. Часы показывали половину второго – похоже его расчёт оправдался, он переждёт в клубе эту ночь, а завтра, получив эти проклятые ордена, надеялся навсегда избавиться от этого упыря. Но это не ослабило его бдительности, он сидел как на иголках, весь напрягшись в любую секунду ожидая подвоха. Несколько раз прогонял пробовавших вытащить его на танец девчушек, вежливо отшил какого -то пьяного урода, явно пытавшегося нарваться и даже уговорил охранника, попытавшегося вывести его из зала не делать этого. Всё это подтвердило догадку, что недруг был где то рядом и не спускал с него глаз, но по всей вероятности не имел силы зомбировать людей или незаметно подобраться к своей жертве…
На столик к нему прилетела пустая бутылка, разнеся вдребезги пепельницу и обдав его сигаретным пеплом. Антон вскочил и увидел поднимающегося на ноги молодого человека с разбитым лицом, но в следующую секунду на него наскочил бугай в чёрном, снова сбил с ног и, подмяв под себя, начал награждать его увесистыми ударами. Антон, было, вскочил, но оказался прижатым своим столиком к стене. Вокруг раздались крики и визг, и вот уже тёмная куча барахталась возле него. На некоторое время он потерял ориентировку, но служба секьюрити быстро навела порядок, и Антон, отряхиваясь, недовольно прикурил, и усевшись на место, замер. Сигарета задрожала у него в руке. На стул напротив сидел Карл Брюгге и со слащавой улыбкой на бледном лице смотрел на Антона. Но даже во вспышках неонового света тот разглядел разительную перемену во всём его внешнем облике. Лицо его невероятно осунулось, заострилось и словно собралось складками как у больного раком. Щёки ввалились, глаза глубоко запали, а вся фигура как то странно сгорбилась, словно в нём сломали опору, и уже ничего не осталось от его прежней военной выправки.
О, main got!- cказал он так же изменившимся, хриплым и глухим голосом: Какой кошмар! И это называется музыка. Ужас, просто ужас! Что мы пьём- он наклонившись вперёд, приник к стакану самбуки, отчего тот сразу покрылся тёмным налётом: Б-р-р, гадость какая! Как рука? Болит?
Антон молчал, нервно кусая губы.
Ну, давай!- Брюгге протянул руку: Надеюсь, ты их хотя бы почистил. Ну да, а как продашь то грязные… Чего, хочешь сказать, что у тебя их нет?!
Вы же сказали, что через три дня…- начал было Антон.
Перехитрить меня хотел?!- прохрипел Брюгге, и лицо его почернело: В лес явился, думал так я и буду там валяться. С каким удовольствием я утопил бы в болоте тех остолопов, что с тобой были, да жаль не разрешено мне в делишки ваши вмешиваться. А ты, min hearts совсем другое дело!
Он засмеялся своим жутким деревянным смехом сумасшедшего и продолжил: Смотрю, умён ты больно. Ишь, как к моему приходу подготовился! – он яростно пнул под столом бутылку, полную мочи и она со звоном опрокинулась: Одного своей бараньей головой не понял, что давно стоял я здесь и, что бы незаметно подойти к тебе, мне не нужно было поджигать этот сарай или вырубать в нём электричество. Достаточно было пнуть одного болвана…Встать к выходу!
Если вы убьете меня, то никто не вернёт вам ордена- продолжая сидеть сказал Антон: Сейчас я закажу выпить, вы ведь давно не пили, наверное…
Если ты сейчас не поднимешься - прошипел Брюгге: То от сгнившего внутри кишечника у тебя раздует живот, и ты будешь долго задыхаться, блюя собственным гноем… Ну!!!
С этими словами он молниеносным движением схватил Антона за запястье и даже через плотную ткань рубашки тот почувствовал ледяной холод, исходивший от его руки. В следующую секунду у него в животе словно начал ворочаться гигантский хобот, и он судорожно вскочил, попытавшись крикнуть. Однако вместо этого хрипло прошептал: Помилуйте…. Не надо…
Заткни глотку, и к выходу- оборвал его Брюгге и хобот моментально отпустил Антона: Имей ввиду, что будет с тобой, если стрельнёшь глазками хоть куда и будь!
Антон как во сне поднялся и неживой походкой направился к выходу, обходя танцующих- Брюгге продолжая плотно держать его за руку, злобно хихикал: Веселей смотри, улыбайся! У тебя всё отлично, ты в прекрасном настроении!
Хобот вновь кольнул Антона и он, скривившись, продолжал идти, услышав за спиной издевательскую усмешку. Они вышли из зала, и Брюгге с силой повернув его к туалету, втолкнул вовнутрь. Там, возле умывальников, смеясь, громко разговаривали два каких то парня, один из них прилизывал волосы перед зеркалом, второй стоял, подбоченись и засунув руки в карманы. При виде Брюгге оба вытаращились на него, моментально оборвав разговор. Находящийся в полу прострации Антон услышал: «Бог мой. Да что с его рожей!», затем кто то из парней нецензурно выругался, и они почти бегом покинули помещение. Брюгге резко развернул к себе Антона, с силой прижав спиной его к холодному кафелю. Здесь, когда при хорошем свете, Антон смог наконец то хорошо разглядеть его, то даже крик застрял у него в горле. Всё лицо Брюгге было пепельно-серого цвета и сплошь покрыто отвратительными струпьями свисавшей кожи. Мутные глаза, на которых уже невозможно было различить зрачков, в упор уставились на Антона, страшное зловоние начало душить его. Антон закатив глаза вверх, стал судорожно дышать, здоровой рукой меж тем нащупывая карман брюк, где лежала короткая цилиндрическая колба с притёртой крышкой. Продолжая удерживать свою жертву за лицо отвратительно липкими пальцами, Брюгге другой рукой прикоснулся к латунной ручке двери, и она моментально прикипела, покрывшись толстым зелёным налётом.
Продолжим разговор- прорычал Брюгге, резко отпустив свою жертву: Значит, ты хочешь уничтожить меня. Что же, я предоставлю тебе такую возможность.
Он сделал шаг к одной из кабинок и, открыв дверь, вытащил пропавший рюкзак Антона, потемневший и весь покрытый торфяной болотной грязью. С грохотом он швырнул свою ношу на пол: Was is das?! O, das is interstate dinge!
Резким движением он разорвал ремни и вытащив топор с длинной рукояткой, любовно улыбаясь, повертел перед собой его лезвие. В тот же момент Антон оттолкнувшись от стенки, ринулся на него и выплеснул прямо в лицо содержимое колбы. Раздался хриплый крик – Брюгге схватился за глаза и шарахнулся назад, Антон вырвал у него топор и почти не целясь, нанёс со всей силы удар прямо по шее скорчившегося фашиста. Прозвучал негромкий хруст- обломок в долю секунды сгнившего топорища остался у него в руках, а проржавевшая металлическая часть с грохотом ударившись в стену, рассыпалась в пыль. Вслед за этим помещение наполнили раскаты сухого деревянного хохота- ненавистное лицо Брюгге снова смотрело издевательски на него, и Антон в изумлении бросил взгляд на обломок в своих руках. Нацист просто глумился над своей жертвой, ломая эту комедию, позволяющую ему упиваться собственной силой. Кто-то несколько раз ударил во входную дверь с той стороны с требованием открыть, там, по-видимому, уже были недовольные.
Серная кислота. Bravo! Какой прекрасный ход. Только ты забыл, что она диссимулируется в воду, так же как сталь в труху.- Брюгге всего так и трясло от охватившего его приступа дурацкого смеха: Останови меня! Уничтожь! Избавься от этого кошмара!
Он швырнул рюкзак Антону: Используй всё! Давай! Вот он я! Mitch zerstoren!
Ударившись об пол рюкзак опрокинулся и из него высыпалась гора истлевших обломков- всё что было не так давно его снаряжением, даже небольшая пластиковая канистра была пуста- бензин высох в ней. Смех Брюгге прекратился так же внезапно, как и начался. В дверь раздался настойчивый стук, и с той стороны прозвучало несколько угроз, сопровождаемых нецензурной бранью.
Значит, ты ещё не наелся - медленно произнёс он, приближаясь к Антону: Ну сейчас ты покушаешь вволю, что бы у тебя больше не возникало и мысли о жратве!
С этими словами он вытянул вперёд правую руку, и из его рукава с тихим треском густо посыпалось нечто, напоминающее рисовые зёрна и образовавшее на полу копошащуюся кучку. В тот же момент Брюгге сильным ударом в живот согнул Антона и, схватив за волосы, принялся тыкать лицом в отвратительное месиво.
Черви жрут нас! А ты жри их! Мсти им!- орал Брюгге: Как хотел сегодня отомстить мне!
В ярости он с силой наступил Антону на завязанную руку и тот замычал от боли.
Берегись выкинуть в следующий раз что либо подобное!. Ты понял?! Не слышу!!!
Да- промычал Антон кривя разбитое лицо, перемазанное в крови, грязи и раздавленных личинках.
Ну, то-то. Заруби себе на носу, если ты ещё раз попытаешься обмануть меня, я сгною тебя на месте! Помни, у тебя осталось два дня! Он ещё раз с силой саданул Антона головой об пол, а потом резко отпустил его. Во входную дверь с той стороны раздались сильные удары - кто-то начал ломиться в запертое помещение. В полу беспамятстве Антон услышал над собой чей то голос: «Да, нарик по ходу дела. Наглотался чего-то видимо. Нагадил везде, тварь, да ещё и дверь заклинил, мразь.»
Тут ещё второй был, сказали.- ответил кто то другой: Чего то они видимо не поделили. Ну- ка, Саша, поищи его… а вот он, на толчке дрыхнет, зараза. Чего делать с ними?
А на улицу их к чёртовой матери, всё равно через полчаса закрываемся- ответил первый. Антон ещё успел понять, что Брюгге уже ушёл, успел почувствовать, как чьи-то руки приподняли его с пола и поволокли вправо, и тут же сознание оставило его…
Очнулся он на мокрой от дождя скамейке напротив входа в уже закрывшийся клуб. Рядом с ним, вернее у его ног на земле лежал его товарищ по несчастью, вероятно свалившийся со скамейки, вследствие совершенно невменяемого состояния в котором находился. Естественно это был не Карл Брюгге, а какой то неизвестный Антону парень, по всей видимости и в самом деле намертво вырубившийся в туалете. Впрочем, не особо рассматривать, а уж те более проверять его, у Антона желания не было. Кривясь от боли, он приподнялся и похромал к ближайшему метро, но взгляд его остановился на кошачьем скелете, лежавшем прямо на тротуаре, возле клуба. Вчера его не было на этом месте, намётанный глаз имел свойство запоминать каждую мелочь, и он был совсем свежий- гибель животного произошла совсем недавно. Глядя на эти останки, он остановился как зачарованный- несколько подобных вещей он обнаружил возле своего дома , как раз в тот момент, когда выезжал на поиски останков своего недруга. Словно колокольчик в голове его зазвенела неясная догадка, он вытащил сигарету и задумчиво сунул её в рот. Только сейчас он внезапно понял, что означало изобилие птичьих скелетов, обнаруженные ими тогда в лесу. Брюгге не воскрес, он просто поднялся из могилы, превратившись в ожившего мертвеца. Так вот каким образом ему удалось восстановить плоть, воссоздав свой облик чуть ли не до прижизненного состояния. Но вот процесс разложения очевидно протекал в нём так же с невероятной скоростью, а постоянные жертвы среди живой природы только отчасти замедляли его.
Выходит, что разваливается не только то, к чему он захочет прикоснуться - Антон чиркнул зажигалкой: Но и он сам скоро должен рухнуть. Вот почему он торопиться, знает, видать, что осталось ему три, вернее уже два дня…
Но эта мысль нисколько не обрадовала его, наоборот дав наиболее чётко понять, что если он не выполнит требование Брюгге, то разделить судьбу валявшегося перед ним животного будет самым лёгким вариантом его ближайшего будущего. Однако отчаиваться Антон не спешил: Брюгге мог уже давно заразить его какой ни будь дрянью, или же отыграться на ком либо, однако он не сделал этого. А значит, не смотря на свою силу, он тоже был ограничен здесь, и побороться за свою жизнь у Антона был реальный шанс. Основным союзником его было время, и он не собирался терять его даром. Придя домой, он сразу обратил внимание на сдвинутый в прихожей коврик, но никаких других следов, указывающих на посещение его жилья посторонними, не было. Возможно, при более пристальном осмотре он и нашел бы их, но сейчас внимание его было нацелено на совершенно другие дела. Первым делом он вновь связался со скупщиком и немедленно выехал по указанному месту. Однако с Испанской Звездой вышла явная заминка, если бы даже Антону и удалось найти такие деньги, то прибыть эта вещь могла только спустя месяц после оплаты.
«Сквалыга чёртов - выругался про себя Антон: Последнюю шкуру, гад содрать готов. Сколько же ты, тварь навара имеешь, коль такую цену гнёшь. И с кого со своих же. Забыл видно, сколько я тебе штучек всяких приносил! Жаль, что к тебе этого Карлу не отправить». Впервые за этот день он почувствовал голод и завернув в Макдональдс с удовольствием навернул пару сэндвичей с кофе. План спасения созрел у него почти сразу после его пробуждения на скамейке. Если такой человеконенавистник как Брюгге сумел встать из могилы, то дело явно не обошлось тут без нечистой силы, и хотя Антон не был раньше склонен верить подобной чепухе, то последние события явно изменили его мировоззрение. Про себя он поклялся, что если ему суждено будет избавиться от своего преследователя, то он не только навсегда завяжет со своим ремеслом, но начнёт новую, уже по другому осмысленную жизнь. Положив на столик телефон, он включил карту города и принялся водить по дисплею крестиком, внимательно изучая районы города…
Ира вновь набрала номер Антона, но ей снова ответил голос почтового ящика. Он специально не брал трубку, она уже всё давно поняла, однако тревога за него всё усиливалась. Дома его не было уже несколько дней- это она сразу поняла как только взяв у его матери ключи (они уже давно знали друг друга) приехала к нему. Что с ним и в самом деле произошла беда, она поняла, увидев беспорядок в его комнате, однако времени у неё не было, и без труда найдя нужную вещь, быстро приехала на свою городскую квартиру. Родители остались на даче, и никто ей не мог помешать ей своим присутствием. Открыв почту, она увидела, что ей на спам пришло новое сообщение от неизвестного лица. Неужели на её запрос пришёл ответ? Волнуясь, она нажала клавишу мыши для открытия сообщения и нервно закусила губы в ожидании. Да. Это пришёл ответ из Германии, причём не от какой ни будь организации или общества, а именно от самих родственников. С изумлением она читала пришедшее письмо, составленное явно через переводчик, о чём указывали фонетические ошибки, но смысл написанного просто поразил её.
«Вот дела- подумала она: Неужели спустя столько лет, они всё ещё живут по тому же самому адресу. Да они просто рвутся увидеться со мной.»
Приезжайте незамедлительно- написала она в ответ: Дело не терпит отлагательства. Всё объясню на месте, но сейчас от вашей поспешности зависит жизнь и здоровье одного человека…
С минуту она бегала пальцами по клавишам, после чего отправила сообщение, и ответ пришел тут же: «Выезжаю немедленно. Буду завтра вечером. Примерно в 20 часов. Как пересеку Финскую границу, пошлю сообщение. Будьте, пожалуйста, на связи. R. B.»
Таинственный полумрак белой ночи сменился кратковременным промежутком темноты. Внутри церкви стояла тихая и печальная тишина, ночь лежала на хорах, царила под куполом, всё вокруг приняло застывший и торжественный вид. Свечи были погашены, только потрескивали лампады возле икон, отбрасывая на пол и стенные фрески причудливо колеблющийся отсвет. Возле крайнего окна зашевелилась портьера, и из-за неё вылез Антон, всклокоченный, покрытый пылью, и принялся откашливаться после долгого сидения в укромном месте. Он пару раз чихнул, мотнув головой и осмотрелся. Антон долго выбирал это место из многих, куда вход нечистой силе давно был заказан, и где он мог переждать, пока время не победит ожившего мертвеца. Естественно лавра или что ни будь подобное, было вне конкуренции, но вряд ли там Антону бы позволили провести ночь, так как ночных бдений на это время не предполагалось, а записываться в церковные служители или монахи в его планы не входило. Поэтому лучшего места чем это было не придумать- охраны здесь не было, а недавно построенная церковь стояла в городской черте, время от времени было слышно как по улице проезжал ночной автомобиль. Так, что пусть Брюгге хоть до самого утра ходит вокруг, заглядывает в окна, скрежеща зубами, хватается за замки и двери своими гнилыми руками, прохода ему сюда нет. Шторы плотно закрывали окна, массивные двери наглухо перегораживали вход. Неожиданно Антону вспомнился Гоголевский Вий, ему стало не по себе. Он повинуясь какому то внутреннему страху, прошёл прямо на алтарь, и, вытащив из сумки одеяло, расстелил его возле фрески «Царских Святомучеников». Здесь ему стало спокойнее, он лег на ворсистую поверхность и вытащив оба ордена, принялся внимательно рассматривать их. И зачем он приволок сюда эту гадость, нужно было бросить её где-нибудь во дворе- пускай сам подбирает их, если они так нужны ему. Он положил ордена рядом с собой и приложив голову на сложенную куртку, задремал…
Пробуждение его было ужасно- почувствовав как чья-то рука потащила с него одеяло, он судорожно вскочил, протирая глаза от сна и когда поглядел перед собой, замер, не в силах вымолвить и слова. Перед ним стояло нечто ужасное, очертаниями напоминавшее человеческую фигуру, существо, облачённое в чёрные, гнилые лохмотья, черты лица которого уже невозможно было разобрать: всё и глаза, и нос, и губы было съедено тленом и представляло из себя разнородную коричневую массу. Отвратительно зловоние, исходившее от него, в момент пропитало собой всё вокруг.
Где мои ордена- раздалось клокочущее шипение и на том месте где был его рот забулькали отвратительные чёрные пузыри.
Вот они…-Антон судорожно вскочил, указывая на лежащие кресты: Пожалуйста.
То, что когда то было Брюгге взяло свои награды и любовно прогладило их костями своих пальцев: Да вот они. Правда, номера их я помню. Помню все, до единой цифры… Где Испанская Звезда?
Завтра она будет у вас- испуганно ответил Антон, но тут же осёкся от резкого крика, резанувшего его по ушам.
Ты и впрямь принял меня за дурака?! Да не тут то было- Брюгге захрипел от ярости, испуская на пол длинные нити чёрной и вязкой жидкости: Ты продал мою самую дорогую награду какому то вору и жулику. То, что я получил за игру со смертью, лишения и страдания! И теперь ты опять решил обмануть меня?!. Ты и впрямь решил, что праведные дела твои спасут тебя в доме Кровавого Святомученика от всякой нечисти. Правильно рассчитал, молодец, умный мальчик. Только вот не понял одного, что нечисть я только для тебя. А на самом деле я хуже любого дьявола!!!
В ярости он раскинул свои длинные руки и разом погасли огни лампад, весь камень в зале покрылся трещинами, дерево почернело и скорчилось, отвратительная плесень вмиг покрыла всё вокруг и подползла к самым ногам Антона. Чистым оказался лишь только алтарь, на который Брюгге, видимо не имел сил ступить, так как принялся подобно тигру ходить вокруг, в упор смотря на свою жертву тем, что некогда было его глазами. Антон, едва дыша, топтался на месте, поворачиваясь следом за ним.
Спрятаться решил?!- яростно прохрипел мертвец: Zed good! Однако не забудь, мой мальчик только, что теперь здесь над всем властвует болото, болото, которым пропитаны теперь ваши души, ваши мысли, ваши деяния, и оттуда исходит сила моя!
Он вытянул перед собой свою чёрную костяную руку и задвигал пальцами, словно подманивая к себе что-то. Антон почувствовал, как каменные плиты под его ногами пришли в движение и одна за другой стали проваливаться вниз, будто под ними вдруг образовался промыв. Подобно чудовищному червю, со скрежетом, из образовавшейся дыры подобно двинулось огромное ржавое тело германской авиабомбы. Её полукруглая вершина словно оскалившись, уставилась на Антона.
SD-50!- мелькнула у того стремительная мысль, и секунды до детонации словно таймер защёлкали у него в голове. Ноги сами вынесли его из церкви, он, не разбирая дороги, ринулся наугад, закрывая голову руками и испуская на бегу дикий вой ужаса. Страшный удар догнал его, вихрь поднял бегущего и, кубарем швырнул по земле…
Оглушённый, полу ослепший, с разодранными руками, обожженный и израненный, Антон подобно скомканной тряпке валялся среди обломков кирпича, исковерканного железа и щепок…
Я же говорил, что везде найду тебя. - неясной тенью остановился над ним Брюгге: А ты всё не можешь поверить мне. Я ведь вижу, как ты хочешь жить. Ты же не хочешь умирать, не так ли? Ну, скажи мне: Хочешь жить, а?!
Хочу - еле слышно прохрипел Антон, не в силах даже приподнять головы.
Знаю, хочешь! Всё равно надеешься! Ты мне начал нравиться и я не стал, и не стану убивать тебя. Послушай, что я тебе скажу. Вижу, уже пришло время!- жуткая осклизлая маска, бывшая когда то человеческим лицом почти вплотную придвинулась к лицу Антона: «Петроград выжрет себя сам»- таковы были слова фюрера, когда наши войска блокировали этот город. Тогда мы не сумели сломить его сопротивление, но сейчас, спустя много лет, когда этот город стали называть Питер, всё будет так, как сказал фюрер. Гении не ошибаются, а ты и подобные тебе этому доказательство. Ты отнял у меня мои награды, а за это я возьму твоё тело, дабы вновь мог вкушать жизнь и воочию увидеть, как быстро это болото поглотит ту бесполезную жертву, что принёс ваш народ в борьбе с Третьим Рейхом! А твою душу я вселю в эти сгнившие лохмотья и похороню тебя там, где ты нашёл меня, дабы ты сам понял, что значит быть не упокоенным! Ты не хотел умирать и я исполню твоё пожелание- ты никогда не умрёшь! Так что до скорой встречи, дорогой товарищ!
Брюгге разразился жутким, скрипучим смехом и, перешагнув через распростёртое перед ним тело, исчез в темноте.
Не помня себя Антон, кое-как перебинтовав руки разорванной курткой, через несколько часов сумел добраться до дома. Дело было проиграно- Звезда принадлежавшая Брюгге исчезла бесследно, а если бы даже Антону и посчастливилось найти её, то не факт, что этот фашист оставил бы свою жертву в покое до тех пор, пока тление окончательно не разрушило его тело.
«Бежать- думал Антон собирая вещи: Как можно дальше отсюда. Да, на самолёте, на Гавайи, в Америку, Австралию. Может там он не сумеет достать меня. Главное даже там быть в гуще народа. Но не сидеть здесь, сложа руки. Остался всего один день и его не станет. А если он найдёт себе другого «донора»…нет, эта уже моя личная с ним война, а значит выйти должен один.
Он затянул верёвку на вещмешке: « О болоте заговорил, интервент! Ты всё равно не получишь своего, старый бандит. В одном ты прав- гении не ошибаются! «Кто к нам с мечом придет- от меча и погибнет!» а ты и подобные тебе этому первое доказательство. Живым не сдамся!» Антон надел на голову чёрную вязаную шапочку- после того как Брюгге схватил его за волосы, они в одночасье покрылись сединой, натянул на руки перчатки, скрывавшие бинты, в последний раз оглядел квартиру, словно прощаясь с ней, а затем решительно побежал вниз по лестнице. Через несколько минут такси мчало его в аэропорт…
Ира повернула ключ в двери, и войдя в тёмную прихожую включила свет. «Антон!- позвала она: Ты дома?»
Квартира безмолвствовала, и она, пройдя в комнату, устало опустилась на стул. Ей стало понятно, что парень, так страстно желавший стать её мужем, исчез в неизвестном направлении, растворился без следа в огромном городе, и все каторжные усилия, приложенные ей за всё это время, пропали даром. В полном отчаянии она встала, собираясь идти вниз, как вдруг взгляд её упал на валявшийся под столом атлас мира и её осенило. Быстро выскочив из подъезда, она подбежала к припаркованному напротив мерседесу и, вскочив вовнутрь, сказала сидящему за рулём молодому человеку: Его нет дома. Но мне кажется он в Пулково. Едем быстрее, возможно мы найдём его там.
Водитель коротко кивнул и, запустив двигатель, с визгом шин рванул с места….
Антон сидел на скамейке и внимательно следил за табло рейсов, ожидая начала посадки. С документами у него было всё в порядке, остальные детали он уже успел уладить, и сейчас дело осталось за малым. Он хорошо знал процедуру покупки невостребованных мест, проходящую за несколько минут до вылета и теперь ему осталось только ждать. Для бодрости он выпил стаканчик крепкого кофе, но как только повернулся, что бы выбросить его в урну, то случайно взглянул за стеклянную перегородку и почувствовал, как у него отнялись ноги. Сейчас было два часа дня и на улице во всю шпарило солнце, однако за перегородкой среди толпы пассажиров стоял, расставив ноги собственной персоной Карл Брюгге и в упор смотрел на него. Да, это был он, облачённый в чёрный деловой костюм, без единого следа разложения на лице, словно помолодевший и выпрямившийся. Он смотрел на свою жертву с той же слащавой садистской улыбкой, его неподвижные стальные глаза так и вцепились в него. Антон почувствовал тошноту, когда увидел в руке у фашиста две красных гвоздики- те, которые кладут на могилы…
Приближающаяся гроза сделала ночь в лесу совсем тёмной- всё вокруг почти полностью погрузилось во мрак у уже с трудом можно было различить стволы деревьев, обступивших тропинку. Резкие порывы ветра со стоном обрушивались на их кроны, раскачивая и цепляя их друг за друга, казалось ещё немного и некоторые из них грозили сломаться, обвалившись на головы идущим внизу. Антон шёл, запахнувшись в дождевик и придерживая одной рукой его за ворот, другой держал фонарь, освещавший дрогу. Позади него шагал Брюгге, полы его дождевика развевались за ним, но он всё так же и шёл вперёд- прямой, широкоплечий, не обращавший внимания ни на ветер, ни на дождь иглами захлеставший с тёмного неба.
Мне кажется, этого не стоило бы делать- сказал Антон, полуобернувшись назад
- Иди вперёд и заглохни!
- Это как то…
- Заткнись, тебе говорят!
Антон замолчал и уныло побрёл дальше. Молния озарила верхушки деревьев, и первый удар грома раскатившись по лесу, глухо отдался в ушах. Через несколько минут мрак стал светлеть- деревья поредели и вскоре они остановились на краю опушки. «Это здесь- Антон остановился: Я первый пройду…» Подобрав полы, он двинулся вперёд, среди густой, мокрой, в пояс высотой травы, и шагов через десять, остановился возле куч раскопанной земли. Это было то самое место, где он сначала сделал сою находку, а потом столь тщетно пытался найти её. Он остановился с секунду глядя на следы своих раскопок, и обернувшись назад в ужасе попятился. Скелет, почерневший, облачённый в истлевший мундир, обдаваемый потоками, дождя уже стоял прямо за его спиной, словно скаля зубы в злобной усмешке. Антон сдавил черенок лопаты- единственного оружия, оставшегося у него, но оступился, и поскользнувшись, шлёпнулся в раскопанную им же яму. Лопата с плеском погрузилась в грязную воду на дне, Антон приподнялся на локте- вспышка молнии опять озарила всё вокруг- скелет стоял на самом краю, глядя на него.
Ты хочешь закопать меня живым?- в горле у него разом пересохло, и он судорожно сглотнул: Но...
Нет! - услышал он: Позови тех, кто пришёл с тобой и вылезай сам.
Перемена в его голосе была настолько поразительная, что весь страх моментально улетучился из головы Антона.
Рудольф! Ира!- крикнул он во всё горло и вскочил на ноги :Идите сюда!
Послышался шелест травы и луч фонаря ярко осветил этот участок земли. Возле раскопанной ямы остановился Брюгге в накинутом поверх костюма плаще, державший в руках два красных цветка, а за ним так же в плаще стояла Ира. Оба они уставились на замерший скелет, и перемазанного в грязи Антона, неуклюже выбиравшегося из ямы.
Hallo, mein grobvater! Ehtspannen siesich, alles is gut! Der Krieg war vorbei! Wir sollten nach Hause gehen!- сказал тот, кого Антон в аэропорте принял сначала за своего мучителя. Только потом он разглядел Иру, стоящую за его спиной, и сначала потерял дар речи, но когда они подошли к нему, осознал всё. Человек в чёрном костюме, был явно живым, и был молод, хотя и значительно старше Антона. Он тоже носил фамилию Брюгге, но имя его было Рудольф, и действительно был очень похож на своего деда- Карла Брюгге, без вести пропавшего под Ленинградом в 1943 году. Карл Брюгге и в самом деле служил в Испанском Легионе в подразделении воздушной разведки, где прославился как специалист невидимых полётов. Под Ленинград он был вызван в качестве одного из консультантов по работе с летным составом- люди подобные Брюгге зачастую работали в строгом инкогнито и охранялись с особой тщательностью. Так что бесследное исчезновение подобной личности можно было объяснить лишь некими совершенно из ряда вон выходящими факторами. Это всё ему рассказала Ира, так как Рудольф еле говорил по-русски, после чего приказав Антону сесть на переднее сиденье мерседеса Рудольфа, велела немедленно показать то место, где он нашёл останки Карла. Она явно была обозлена на Антона, но встретившись с ним в аэропорте, только коротко выругала его, дав намёк, что самое сладкое оставила на потом, когда они расхлебают заваренную им кашу. Уже в дороге он рассказала ему, что своей жизнью он обязан прежде всего её бабушке, бойцу 2-го гвардейского Ленинградского корпуса ПВО, павшую в бою под Синявино и оставшуюся лежать в одном из лесных болот этого места. Её дух и был тем неведомым солдатом, отделившимся от призрачного строя и пошедшим к дому. Именно она поведала Ире о Братстве Непогребённых и о том какого страшного человека поднял из могилы Антон своей бездумной выходкой. Но видя, как внучка переживает за своего нерадивого кавалера, она решила помочь ей. Однако покойникам нельзя было вмешиваться в мир живых, поэтому бабушке нужно было в скором времени идти назад, но она смогла оставить Ире ценные указания.
А как же тогда Брюгге мог шататься по земле? -удивлённо воскликнул тогда Антон.
При погребении дух человека находит своё упокоение. Братство непогребённых так же упокоено заслуженным сном- сурово ответила ему Ира: Но среди них есть те, душа которых не нашла покоя и после смерти, за содеянное ими при жизни. Откопав не упокоенного и забрав его вещи, ты не только пробудил, но и призвал его! Но преследовать он мог только тебя, как за своего личного обидчика! Поэтому я ничего и не стала говорить ни твоей маме, ни твоему папе, что- бы не пугать их твоими выходками! Ну, ничего, сначала ты поможешь найти мне бабушку, а потом будет тебе и за тётю, и за всё остальное!
Так как Антон на связь упорно не выходил, Ира, следуя рассказу бабушки поехала на его квартиру, где и обнаружила то, что искала- документы Карла Брюгге, которые Антон равнодушно закинул в ящик стола. Не теряя времени, она послала запрос в Германию и в скором времени получила ответ. С ней связалась некая фрау Матильда Брюгге, являвшаяся дочерью Карла Брюгге, которая уже много времени безуспешно пыталась найти хоть какую-то информацию о своём пропавшем во время войны отце. Чудом сохранившийся номер документа совпал полностью и после короткой переписки, в ходе которой были установлены остальные детали, Матильда, по состоянию здоровья не могущая выехать за рубеж, передала инициативу своему сыну Рудольфу Брюгге. Ему-то Ира и рассказала всё истинное положение вещей, и он не только поверил ей, но и действительно поспешил изо всех сил на помощь. Позже он признался, что дед, которого он никогда не видел, несколько раз приходил к нему во сне, словно пытаясь что то сказать, однако он никак не мог понять что именно.
Брюгге сказал несколько слов по – немецкий Рудольфу, а затем обращаясь явно к ребятам, вновь заговорил по-русски: Да, пора домой. Давно уже пора. Как давно я ждал этого.- он замолчал и оглянулся вокруг, словно прощаясь с тем местом, где столь долго провёл, лежа в забвении.
Хер Брюгге- с какой то робостью обратилась к нему Ира.
Я- отозвался Карл: Вы что-то хотели от меня, фрау?
- Вы случайно не знаете…где лежит Антонина Васильевна Сафронова?
Брюгге отошёл на несколько шагов вправо и показал в заросли кустов: Здесь.
Увидев удивление, расплывшееся на лице Иры он ответил: Из-за дезинформации произошла крупная промашка со стороны нашего командования, в результате чего наш потайной аэродром был сметён с лица земли массированным артобстрелом, за которым последовало молниеносное наступление Красной Армии. Вот почему, чудом избежав гибели, я оказался в тылу у русских. Однако на этот случай я должен был пробраться в особое место, где меня должна была подобрать диверсионная группа, что я и решил сделать с оставшимися людьми. Однако по какой-то дурацкой случайности мы напоролись в лесу на их зенитную батарею, в которой и служила фрау Сафронова. Нам удалось уничтожить их расчёт, но и я сам остался лежать на том месте где меня спустя почти семьдесят лет и нашёл этот молодчик…
Гроза ушла, унеся с собой мрак и ветер, в лесу стало светлеть, из темноты ясно проступили стволы деревьев. Повеяло свежестью, наступила предутренняя мёртвая тишина, слышно было как капли, срываясь с листвы, ударяли вокруг.
Я знал, что война закончилась, я знал, что нет больше ни фюрера которому я дал присягу, ни государства, интересы которого я защищал ценой собственной жизни. Всё это я знал, но это уже не было моим делом, так как я был уже мёртв. Своей бездумной выходкой ты пробудил прошлое, заставив восстать то, чего не должно было уже существовать. - неожиданно обратился Карл к Антону: Вот почему я продолжил войну, но это уже была моя собственная война. Но сейчас в этом уже нет никакой необходимости, ибо теперь кончилась моя эпоха, нечего делать мне более тут, среди другого уже времени. Я дарю тебе Испанскую Звезду, так как она больше не нужна мне. Ибо все награды в мире не стоят той высшей награды, которую я сейчас получил- за мной приехал мой внук, который не забыл меня и искал все эти годы. Наконец-то я получил упокоение и с великой радостью покидаю Братство Непогребённых… Будь здоров…
Через несколько минут темнота в лесу рассеялась окончательно, вместе с ней исчез и Карл Брюгге- на земле лежали лишь его костные останки и расколовшийся пополам череп, рядом с которым валялась его развалившаяся фуражка с высоким верхом…
Жара поднималась, солнце, пробиваясь сквозь листву обступивших его деревьев, падало на его слипшиеся волосы, которые он периодически сбрасывал со взмокшего от пота лба. Иногда он зло оглядывался вокруг, словно ища кого то, и снова принимался за свой многочасовой и упорный труд. Антон, стоя на краю лесной опушки механически, пласт за пластом срывал слои земли, далеко отбрасывая её с каждым копком. С каждой минутой безмолвная земля, за долгие годы покрывшая собой плацдарм Второй Мировой Войны, яростным ураганом прокатившейся по этим лесам, словно нехотя открывала свои тайны. Антон был здесь не то, что не впервые - он вполне мог дать фору самому опытному руководителю поисковой партии, в составе которой теперь опустошал ряды Братства Непогребённых. Он сумел найти уже три медальона, принадлежавших советским солдатам, двое из которых были впоследствии опознаны, и уже сегодня можно было высылать в Германию очередное сообщение. Ира простила его и самое главное, что без следа зажили на его теле все следы мести восставшего покойника…
Чокая о мелкие камешки лопата раз за разом вгрызалась в землю, перерубая мелкие корни, ворочая её утробу. Клинк. Клинк. Клинк.
30. 09.2012.