Судьба
* * * * *
Против судьбы не пойдешь, не так ли? Молодой амбициозный ученый Хэнк Уайт в миг теряет все, что ему так дорого – работу, мечту, дорогих ему людей. Но готов ли он смириться? На что он готов пойти, чтобы спасти своих близких? Как далеко зайдет его безумие в борьбе с сакральной силой, неподвластной человеческому пониманию – Судьбой.
Глава первая
Смирись с этим, Хэнк
Пятое сентября, 2012 год
Дверь, ведущая в холл, с треском ударилась о стену, выбив из нее ошметки старой потрескавшейся краски. Быстрыми шагами, почти бегом внутрь влетел парень. Грубо расталкивая людей на своем пути, он поднимался по лестнице. Женщины испуганно ахали и прикрывали свои лица тонкими пальцами, кто был с детьми, закрывали им глаза, слабонервные тут же бледнели, завидев парня, а остальные только и успевали отскакивать в сторону. Добравшись до своей квартиры, не обращая ни на кого внимания, он захлопнул дверь и, заперев на замок, прижался к ней спиной. Его тело все еще дико трясло, адреналин заставлял сердце неистово биться в груди, а взгляд же, болезненный и отчаянный, был направлен сквозь мебель и стены – в никуда. Тихим шепотом, практически срываясь в плач, он не переставал повторять:
- Почему? Почему? Почему?
Не выдержав, он скатился по двери вниз и закрыл свое лицо ладонями. Его тело начало содрогаться в беззвучном плаче. Сквозь пальцы потекли слезы. Они стекали по рукавам, падали на рубашку, смешиваясь с кровью. Вся его одежда, все руки и все его тело – все было в крови. Ее было чудовищно много. И самое ужасное, это была не его кровь. Ни единой капли. Перед его глазами все еще стояли ужасные, леденящие жилы картины произошедшего всего несколько минут назад.
- Почему?! Почему?! – уже перешел на яростный рев парень, не переставая плакать – Что на этот раз не так?! Где я ошибся?!
Ладони сползли с лица, измазанного кровью, обхватили и до боли сжали его грудь. Парень опустился на колени, склонившись лицом на пол.
- Ненавижу! Ненавижу! Так не должно быть! Не должно!
Его отчаянье не знало границ. Парень начал неистово бить кулаком по холодному полу, продолжая кричать. Остановившись на миг, он даже не заметил, насколько сильно содрались его казанки. Пролежав на полу некоторое время, он медленно поднялся и достав из брюк пистолет, приставил его к виску. За его спиной, в дверь уже начали стучать полицейские.
- Я больше не выдержу… Не смогу… Хватит…
Парень взвел пистолет и его руки перестали дрожать в последнем порыве чувств обуревавших его – нестерпимой боли и уверенности.
Двумя годами ранее
Июнь 2010 года
Летнее солнце щедро наполняло своим теплым и ярким светом, холодные бетонные стены пустой квартиры. Из приоткрытых окон доносился шум улицы – рев автомобилей, смех и сливающиеся в единую неразборчивую массу голоса людей. Хэнк медленно, шаг за шагом, проходил по всем комнатам, рассматривая шикарную квартиру, предоставленную ему инвестором. В конце концов, он остановился в гостиной – самой просторной комнате. По площади она была равна половине его старой квартиры, в которой он жил еще со студенческих лет. Теплый свет мягко обволакивал собой прохладные стены, от чего еще пустая гостиная наполнялась каким-то особым, непередаваемым уютом.
- Вот это да-а! – удивленно протянул женский голос позади Хэнка – Я еще ни разу не видела такой большой квартиры.
- Я тоже, - обернулся он.
- Ну и как же она поможет тебе в твоих исследованиях?
- Говорю же, это все мой инвестор. Я повторял ему ни один раз, что мне хватает и моей квартиры, но он и слушать не хотел. Вот теперь даже не представляю, что мне с ней делать. Хотя есть одна идея…
- Какая?
- Мы могли бы вместе сюда въехать. Для одного человека здесь слишком много места.
- Нет, - незамедлительно ответила ему хитрой улыбкой девушка.
С Вероникой Хэнк был знаком еще со школьных лет. Как-то раз его родителям пришлось переехать из-за работы, а его перевести в другую школу. Ему достался самый маленький класс во всей школе. Когда Хэнк пришел в первый день и стоял у доски, он судорожно пытался выбрать себе место. Многие парты были свободны, но он выбрал именно то самое. Ближе к концу класса сидела девочка. У нее были длинные черные волосы, что потрясающе блестели нежным шелком на утреннем солнце. Эта девочка была невероятно красивой. Хэнк долго пытался выбрать себе место, но когда он заметил ее, выбор был уже сделан и он более не смог отвести взгляда. Он никогда еще до этого не видел настолько красивых людей. Но странное дело, девочка сидела совсем одна. Вокруг нее все парты были пустыми, а все остальные дети ее сторонились. Мальчики – потому что в силу возраста в принципе всех девочек считали отвратительными, а девочки попросту завидовали ее красоте. В тот момент эта девочка настолько показалась Хэнку одинокой, что ему самому сделалось грустно. Он уверенно сделал первый шаг и направился к ней, пропуская мимо ушей зазывания сверстников. В тот день она перестала быть одинокой. Хэнку было плевать на издевки и улюлюканья мальчишек. С того самого момента они были не разлей вода. Хэнк не раз защищал ее от нападок девочек и шпаны, что липла к ней как пчелы к меду. Их отношения, поначалу дружеские, со временем переросли в любовь. Никто друг другу не делал никаких признаний – все было ясно без слов. Когда они были вместе, то переставали обращать внимание на окружающих. Все просто где-то растворялось. Даже после окончания школы, когда Хэнк поступил в университет и начал углубленно заниматься своими научными исследованиями, они находили время побыть наедине, подальше от всего этого шума. Только один раз им пришлось надолго разлучиться – когда работами Хэнка заинтересовались военные и пригласили к себе. С ними он проработал три года, после чего решил все же вернуться к своим собственным разработкам. Нужно сказать, что он был весьма одаренный парень. В свои двадцать с небольшим лет, он успел заработать себе состояние, имя в научных кругах и полезных знакомых в различных сферах. Сейчас же он нашел щедрого инвестора, для разработки теории пространства и времени, которая бы доказывала возможность путешествия как во времени, так и в пространстве.
- Почему? – вопросительно поднял брови Хэнк.
- Пока еще рано. Да и тем более, как я отсюда буду добираться до университета?
- Я могу тебя подвезти.
- Хэнк, потерпи. Уже скоро, - обняла и поцеловала его Вероника- но с интерьером я тебе, так и быть, помогу.
Длинные ее волосы остались в прошлом. Сейчас ее украшало безупречное карэ. Но Хэнк все так же мог долгое время любоваться этим сияющим шелком.
Вещи и мебель привезли только после полудня. Хэнк сразу же принялся распаковывать ящики и двигать мебель, а Вероника вновь принялась ходить по комнатам, определяя их назначение и расположение составляющих интерьера.
- Вот здесь будет стоят диван, здесь барная стойка, а здесь твой рабочий стол, - раздавала она команды
- Погоди, а как же та комната, которую я задумывал сделать своим кабинетом?
- Не пойдет, - отрицательно покачала головой Вероника - она какая-то через чур темная. Здесь в гостиной больше света, а ту мы отдадим под кладовую.
- Ты босс, - улыбался в ответ Хэнк.
К вечеру, худо-бедно, Хэнк и Вероника успели разобраться с гостиной, которая теперь стала и его кабинетом, и кухней. Оба успели изрядно вымотаться за день, так что о приготовлении ужина и речи не шло. Он был заказан из ближайшего итальянского ресторана. Вероника больше всего любила пасту, хотя обычно большинство людей предпочитали пиццу. Хэнк до сих пор вспоминает с улыбкой, как он делал первые попытки приготовления пасты и какими они были ужасными на вкус. Но это, как и многое другое осталось далеко позади - в детстве.
- Ох, это был весьма насыщенный день, - сделала небольшой глоток вина Вероника и глубоко вздохнула.
- А ведь мы не разобрали и половины, - улыбнулся Хэнк.
На небольшом столике, что отделял Хэнка, сидящего в кресле, и Веронику, лежавшею на диване, меж белоснежных тарелок, стояли свечи. Они уже наполовину сгорели, но их свет мягким приглушенным эхо разлетался по всей гостиной. И в этом тусклом свете свеч Вероника казалась еще красивее. Хэнк откинулся в кресле и смотря на нее, вспомнил ту маленькую красивую, но одинокую девочку. Уже прошло столько времени, а она стала еще прекраснее. Да, это определенно странный романтический ужин.
- Может быть, останешься у меня? - предложил парень, коротко улыбнувшись.
- У тебя же завтра много работы?
- Она может и подождать.
- Ну, думаю, на один раз можно и нарушить правила, - улыбнулась Вероника ему в ответ.
Сентябрь 2011 год
- Хэнк? Хэнк! Да проснись ты уже, наконец! – гремящим эхо отдавался голос Вероники в голове парня – Проснись!
Простонав что-то неразборчивое, Хэнк поднял голову, немного потер свои глаза и, надев очки, обнаружил, что снова уснул прямо за столом, в ворохе бумаг и чертежей.
- Ну, вот как это у тебя получается? – не переставала девушка – ты совсем не бережешь свое здоровье.
- С ним у меня все в порядке, - зевнул Хэнк, одновременно потягиваясь – Работы с каждым днем становится все больше и больше.
- Тебе нужно выделять больше времени на отдых! Сколько ты спишь? – продолжала ворчать Вероника, предпринимая тщетные попытки как-то разобраться с царившим в гостиной Хэнка беспорядке.
- Наверное, часов пять- шесть, если не меньше, – почесал он затылок – мне хватает.
- Тебе так кажется… У тебя какой-то истощенный вид. Когда ты ел в последний раз?
- Хм… не помню. Вроде бы позавчера, быстроприготовляемую лазанью.
- Господи, как ты еще в состоянии что-то делать? Пойду, гляну, что у тебя есть в холодильнике. Может быть, получится приготовить что-нибудь посложнее яичницы.
-Хорошо-хорошо.
Пока Вероника гремела посудой на кухне, Хэнк начал разбираться в чертежах и записях, составленных им сегодня ночью. Он был близок к доказательству своей теории, и словно зверь почуявший добычу уже не мог остановиться, пока не настигнет её. Сказать честно, Хэнк уже начал терять счет времени. С каждым днем его цель была ближе и ближе. Времени на отдых поначалу было не много, совсем мало, а теперь же его не было вовсе. Каждый день он вставал рано утром, и с красными, уставшими глазами вновь принимался за работу.
-Хэнк!- раздался крик Вероники из кухни.
- Что? – оторвал он свой взгляд от бумаг.
- У тебя совершенно пустой холодильник! Совершенно! Пуст! – бушевала девушка – Тебя нельзя оставлять одного ни на один день! Так. Живо собирайся.
- Куда?
- Мы идем завтракать, немедленно!
Веронике пришлось практически силком вытащить Хэнка из его квартиры. Не менее легко удалось уговорить его переодеться, да и вообще хоть немного исправить его ужасный внешний вид. Спустя несколько минут, парень сидел на летней террасе кафе, за просторным столиком, с непривычки щурясь от солнца. Осень в этом году выдалась необычайно теплой. Листья радовали глаз своим нежным оттенком, а солнце все так же грело, будто бы лето еще не кончилось. А внешний вид Хэнка никак кроме как запущенным, назвать было нельзя. От его короткой аккуратной стрижки не осталось и следа, теперь его голову «украшала» густая шевелюра, которая вскоре начнет наседать на плечи. Про «бриться» он вообще забыл, до прихода Вероники. И если бы та сегодня не зашла к нему, то он бы отрастил себе бороду и не заметил этого. Бледная кожа, истосковавшаяся по солнцу и свежему воздуху, да и черные круги под красивыми зелеными глазами совсем не красили его.
- Хэнк, когда ты последний раз выходил на улицу?
- Хм… не помню. Давно… наверное.
- Знаешь, ты так можешь в больницу попасть, - серьезно произнесла Вероника.
- Спасибо, - поблагодарил Хэнк официантку, принесшую подносы с их завтраками и обратился к своей девушке – Со мной все будет в порядке, не переживай.
- Не переживай? Ты себя в зеркало видел? Похож на какого-то зомби!
- Мозги-и…. – подурачился парень.
- Ха-ха, очень смешно, - скривилась Вероника – своих-то собственных нет.
- Да ладно тебе. Говорю же, со мной все в порядке.
- Нет, Хэнк, ты с головой ушел в свои исследования. Слишком сильно. Тебе нужно больше отдыхать. Вообще больше следить за собой, - Вероника сделала большой глоток кофе и после недолгой паузы добавила, – и не только за собой.
На момент Хэнк застыл, так и не донеся до рта сочный кусочек стейка.
- Прости, - тихо произнес он отложив вилку.
- Я не жалуюсь Хэнк. Я понимаю насколько это важно для тебя. Но с каждым разом мы встречаемся все реже и реже…
- Прости, - снова повторил Хэнк – ты права. Я слишком много времени отдаю работе. Но когда я закончу ее, то у нас будет столько денег, что мы сможем купить себе квартиру в центре.
- Мне хватит с головой и нынешней, дурачок, - нежно улыбнулась Вероника – да и зачем нам много денег?
- Как зачем? – удивился парень – я уже запланировал такую шикарную свадьбу и медо…
- Свадьбу?
- О-ой, - внезапно замолчал Хэнк, поняв, что сболтнул лишнего – ты ничего не слышала.
- Ты говоришь про свадьбу и медовый месяц?
- Ничего. Ты ничего не слышала, - тут же принялся быстро есть свой стейк парень.
-Ха-ха, хорошо. Сделаю вид, что ничего не слышала.
- Спасибо.
- Какой же ты забавный, - улыбалась Вероника и ласково смотрела на Хэнка, пока тот, оробев, изо всех сил старался не выказать своего смущения.
25 июля, 2012 год
Не помня, как он туда добрался, словно в тумане, Хэнк бегом взбирался по лестнице. Двери, ведущие в просторный холл, с грохотом ударились о стену. Не обращая внимания на удивленные взгляды других, практически расталкивая людей перед собой, он бежал вперед. В голове пульсировала лишь одна мысль. Все внутри, все до последней клеточки заледенело от страха. «Это неправда…»
…Сегодня ранним утром, тишину, царящую в его квартире, нарушил телефонный звонок. Хэнк, как это часто бывало, вскочил с кровати, еще не до конца проснувшись и добравшись до «заветной» тумбочки по прохладному полу, недовольно ответил: «Алло?». От работодателя, от друзей, из налоговой или страховой – этот звонок мог быть от кого угодно из них. Так и должно было быть. Но этот звонок был оттуда, откуда Хэнк никак его не ждал. Из больницы. Его мать впала в кому…
Хэнк даже не дослушал. Небрежно бросив трубку, наспех, лишь бы быстрее, одевшись, он выскочил из квартиры. Сердце безумно стучало в ушах, заглушая все окружающие звуки. Не помня себя, он поймал такси, позвонил отцу. Тот уже все знал. У Анны Уайт совсем недавно произошел инсульт и ее оставили в больнице для наблюдения , чтобы перестраховаться. Она чувствовала себя замечательно, практически закончила принимать курс лекарств, и доктор уже был готов ее выписать. Как объяснили отцу, ночью у нее случился повторный инсульт. Но медсестра ничего не заметила – в этот момент она разговаривала по телефону….
Хэнка захлестнули смешанные эмоции. Боль и страх, которые леденящими волнами сковывали его тело, теперь дополнили ярость и злость, направленные на женщину, по вине которой его мать теперь прикована к постели.
Таксист несколько раз громко повторил Хэнку: «Все, приехали!», прежде чем тот вернулся в реальный мир. Вытащив из бумажника какую-то неопределенную сумму, посчитав достаточной, он рассеяно протянул ее водителю и, выскочив из такси, направился к больнице. Он шел прямо по оживленной дороге. Ему сигналили, в его сторону летела брань, но он не замечал этого, как и скрежета колес тормозящих всего в нескольких десятках сантиметров от него.
И вот он стоит у двери. В ушах лишь безумно стучащее сердце и собственное учащенное, немного сбившееся дыхание. Хэнк чувствовал, как по его затылку медленно стекают холодные капельки пота. Ему было страшно, чудовищно страшно. Он спешил сюда изо всех сил, так почему сейчас, стоя у этой двери, ему больше всего на свете не хотелось открывать ее? Как будто бы это последний рубеж, после которого вся его жизнь начнет рассыпаться тысячью осколками. Образ его матери, сильной и здоровой, счастливой женщины растворялся в его сознании невесомой дымкой. Иллюзия того, что все плохое происходит с кем-то другим, но не с ним и его семьи никогда не коснется, таяла, оставляя после себя болезненное ощущение в груди. Та холодная и неприветливая неизвестность, ждущая его впереди, в этой комнате, которая вовсе не гарантировала хэппи-энд, пугала его, как ничто еще до этого в его жизни. Хотелось остановить мгновение, когда надежда еще есть и она не так слаба, пока прошлое еще не ускользнуло от него. Хэнк надеялся, надеялся и верил, что все будет хорошо и она поправится. Но где-то глубоко в его голове, то и дело проскакивала мысль о том, что это жизнь, а не фильм или книга. И здесь все почему-то не всегда выходит не так, как нам бы этого хотелось…
Наконец он решился на этот шаг. Дверь открывалась, казалось вечность, словно массивные ворота, ведущие в какую-нибудь древнюю темницу. Не смотря на то, что в больнице недавно прошел ремонт, Хэнк отчетливо слышал скрип, с которым она открывалась; мягкий, глухой звук, с которым прикасалась подошва его туфель к прохладному полу палаты. И он отчетливо слышал и чувствовал свой последний глоток воздуха, после которого наступила продолжительная пауза…
Просторная палата, с большими окнами, через которые пробивался яркий солнечный свет. Богатые и пестрые букеты занимали практически все место на двух тумбочках, стоящих по обе стороны от больничной кровати. Доктор, стоявший с отцом, что-то негромко объяснял ему с хмурым лицом и отчетливыми нотками печали в глазах. Он говорил, и голос его был тихим, практически без эмоциональный, а взгляд направлен куда-то ниже – лишь бы не встречаться с глазами отца. В центре палаты стояла больничная кровать. Хэнк сразу заметил ее, первой. Но… он не хотел туда смотреть. На ней лежала его мать. Свежий, здоровый цвет лица, спокойное выражение, практически застывшее в полуулыбке. Казалось, что она просто крепко спит. Казалось, что ее сейчас аккуратно разбудишь, и она проснется, ласково улыбнувшись. Сделав первый, неловкий шаг, словно маленький ребенок учащийся ходить, Хэнк сглотнул комок, так не вовремя подкативший к горлу. Эмоции, и, к сожалению, бесконечно далекие от положительных, безудержной яростной бурей бушевали в нем. Едва хватало сил, чтобы сдерживать их внутри себя.
- Как ты? – негромко спросил отец, когда доктор спешно покидал палату – Держишься?
- Вроде бы да, - закрыв лицо ладонями ответил Хэнк – вроде бы… Как ее состояние?
- Стабильное. И это хорошо, по крайней мере, в большей степени.
- Если бы эта чертова.. – на какое-то мгновение эмоции взяли верх над Хэнком.
- Прекрати, - спокойно, на полтона громче, перебил его отец – Я понимаю, что ты чувствуешь. И видит Бог, я чувствую тоже самое. Но скажи мне, что принесет эта ненависть тебе, кроме еще большей боли?
Хэнк промолчал. Ему было нечего ответить.
- Это не вернет ее в сознание и тем более не поможет. Как бы это неприятно не прозвучало, но тебе остается лишь принять это, - печально закончил отец.
Сама собой возникла неприятная и долгая пауза. Уолтер отошел от окна и сев рядом с больничной кроватью, аккуратно взял свою жену за руку. Он с трепетом и заботой, но так же и с грустью смотрел на Анну. Несмотря на то, что они в браке уже как тридцать лет, он все так же любил ее. И они через многое прошли вместе. Но теперь… Это было сильным и, что более хуже, внезапным ударом, как для него, так и для его сына. Было чудовищно больно смотреть на нее и осознавать, что именно сейчас и здесь, именно в этой ситуации, кем бы ты ни был – ты совершенно бессилен. Жизнь, само мироздание показывало людям, что не они его контролируют.
- Прости, я просто дал чувствам волю, - неуклюже извинился Хэнк, сделав небольшую паузу – потерял контроль над собой.
- Все нормально.
Выждав еще немного, поборов в себе новые приступы колющей боли в груди, Хэнк спросил:
- Ты остаешься?
- Да. Я буду с ней все время, не позволю остаться одной ни на секунду.
- Я съежу за вещами. Тебе что нибудь взять?
- Хэнк, а как же твой проект…
- Для него мне хватит и ноутбука. Более того, ей я сейчас нужнее, чем кому либо.
Хэнк глубоко вздохнул, еще раз окинул взглядом палату, задержавшись на матери и направился к двери.
- Хэнк, - окликнул его отец, когда тот уже сделал шаг через порог.
- Да?
- Не нужно воспринимать все происходящее сейчас слишком плохо. Да, здесь нет ничего хорошего. Но это не конец. Она жива Хэнк. Жива. И мы оба знаем, что она выкарабкается. Более сильной и стойкой женщины в своей жизни я не видел.
- Я знаю, отец.
- Просто не теряй веру. Это самое последнее дело.
1 сентября 2012 год
Холодная вода приятно обожгла лицо, одновременно немного бодря Хэнка. Он еще несколько раз сполоснул его и, подождав, пока стекут оставшееся капли, поднял взгляд наверх – в зеркало. Уже прошел где-то месяц с того утреннего звонка. На протяжении всего этого времени, каждый день они, с отцом, подменяя друг друга, сидели с ней. Как и обещали – ни на секунду. Тот первый шок, который Хэнк испытал в тот день,немного спал, но тревога никуда не ушла. Состояние Анны, его матери, до сих пор было стабильным, но оно не улучшалось, чтобы врачи не делали. Страх все так же замораживал душу и тело изнутри. Прошел месяц, но ничего не сдвинулось с той точки. Все так же неизвестность впереди…
И почему-то все плохие вещи в его жизни в последнее время начинались именно с телефонного звонка. Хэнк до сих пор болезненно вспоминал, как ему позвонили в обед и сообщили о том, что его контракт с инвесторами расторгнут. Их не устраивали результаты его работы за последний месяц, и они решили, что более рентабельно будет направить свои ресурсы в более перспективные разработки других ученых.
Хэнк глубоко вздохнул, закрыв ненадолго лицо руками. Он не ожидал такого от своих партнеров, с которыми он работал уже пять лет. Которых он считал практически друзьями.
Хэнк давно зарекомендовал себя у них и искренне не понимал причину такого решения. Он объяснял им не раз причину задержек, но тел внимательно его выслушали и хладнокровно отказали. Теперь у него не было работы, ведь других инвесторов для его проекта найти очень сложно, скорее даже невозможно. Более того, его мечта разлетелась вдребезги. Еще с самого юношеского возраста Хэнк хотел доказать всем, что путешествие во времени и пространстве это не какая-нибудь фантастика, что это реальность. А какую бы пользу это могло принести людям? Сложно даже представить. Путь до начала работы над этим проектом был долгим и невероятно трудным. Сколько сил и времени было потрачено. А теперь всему этому пришел конец…
Кулак Хэнка яростно врезался в железный контейнер для бумажных полотенец, оставив после себя заметный след. Скрепя зубами от ярости, он замахнулся и ударил еще раз. А потом еще и еще. В уборной громким эхо стоял металлический звон. Хэнк остановился лишь через несколько минут. Кожа на казанках немного содралась и теперь слабо, но назойливо пощипывала. Некоторое время Хэнк просто стоял, а потом было, еще раз замахнулся, но передумал, опустив руку, и направился прочь из уборной. К черту этих инвесторов!
Сейчас он нужен ей. Сейчас есть вещи важнее которых ничего нет.
5 сентября 2012 года
- Господи… - взгляд Хэнка был направлен куда-то сквозь пол, в никуда.
Никогда не стоит думать, что если все ужасно, то хуже быть уже не может. Стоит только этой мысли, хоть на мгновение проскочить в твоей голове, как мир обязательно покажет, что твои дела были, не так уж плохи, как могло показаться. Все ведь познается в сравнении, не так ли?
- Мне неприятно вам это говорить, но шансов на то, что она очнется практически нет, - с болью в голосе говорил доктор.
- Совсем нет? Разве ничего нельзя сделать? – спрашивал у него отец.
- Они слишком малы. Мне очень жаль.
Неуверенно и неловко потоптавшись на месте, доктор еще раз извинился и вышел с виноватым видом.
Это все, что отложилось в памяти у Хэнка. Доктор некоторое время разговаривал с отцом, обсуждал какие-то вопросы. Но Хэнк этого не запомнил. В его сознании стояла только эта небольшая часть диалога. Она звонким эхом отдавалась в его ушах. «Шансов нет…»
- Хэнк? Хэнк?
Парень резко вздрогнул.
- Хэнк, ты в порядке? – взволнованно спросил у него отец – ты сидишь так уже минут десять.
- Да… Я в порядке, - отрешенно ответил Хэнк – просто задумался.
- Все его сознание застыло в оцепенении и животном страхе. Что теперь будет? Неужели ее смерть теперь лишь вопрос времени?! Неужели ничего нельзя сделать. Сердце билось медленно, каждый раз невероятно больно покалывая, замирая на доли секунды. Все внутри съежилось от нестерпимого холода. Страх резко перерос в панику, крепко сомкнув свои ледяные пальцы на шее Хэнка. Воздуха катастрофически не хватало. Эхо затихло, а на его место занял болезненный шум, будто бы его оглушило. Бессилие и боль отравляли изнутри.
- Она все равно выкарабкается, - говорил отец, садясь обратно в кресло около больничной кровати – я в это верю.
До Хэнка его голос доносился отдаленно и приглушенно. Уолтер старался говорить более уверенно, не подавать вида, но в каждом его слове чувствовались страх и безысходность. Его это тоже подкосило. Его вера и так ослабла за этот месяц, а теперь ее и вовсе осталось совсем немного. Отец специально сел спиной к Хэнку, чтобы тот не видел его глаз, предательски покрасневших. Страх потерять свою жену начинал брать над ним верх. Контролировать его становилось все сложнее и сложнее.
Атмосфера в палате была просто невыносимой. Все, каждый сантиметр, каждый кубометр воздуха были пропитаны болью и безысходностью.
- Слушай, я наверное съежу домой, - неуверенно начал Хэнк спустя двадцать минут – надо …забрать из дома, кое-какие документы.
Причина была выдуманной, буквально высосана из пальца. В другом случае, это было бы наглостью, но сейчас это не имело никакого значения. Хэнку подошел бы абсолютно любой предлог, любое обстоятельство, лишь бы вырваться из этой палаты. Она начинала душить его. Вытягивать из него силы.
- Хорошо, Хэнк, - спокойно ответил отец – езжай. Я посижу с ней.
- Точно?
Это был обычай, заведенный ритуал если можно так сказать. И они оба знали, что в данный момент это было всего лишь нечто, сродни формальности. И обоим от этого было неприятно.
- Все нормально… Мне сейчас тоже нужно побыть одному.
Закрыв за собой дверь, Хэнк решительно направился из больницы на улицу. И с каждым шагом, он шел все быстрее и быстрее, пока не перешел на легкий бег. Яркий солнечный свет немного ослепил его, когда тот наконец оказался снаружи. Воздух, не смотря на то, что это был отнюдь не чистый городской воздух, опьянял его, постепенно наполняя легкие. Он казался ему необычайно свежим. Хэнку так его хватало. Поймать такси не составило труда – несколько свободных машин стояли на противоположной стороне дороги.
Машина тронулась и не спеша направилась в сторону дома Хэнка. Он облокотился на дверцу, тяжело дыша. Его немного опьяняла та свобода, которую он забыл за прошедший месяц. Но одновременно с этим он неистово ненавидел себя, презирал. Никогда еще в своей жизни он не испытывал к себе такого отвращения. Он струсил. Позорно струсил и оставил свою мать одну, в этой палате, которая теперь была сродни клетки. Он оставил там отца… Но Хэнк не мог там больше находится, иначе вся его вера, вся его надежда сгорели бы внутри него, разорвав душу на части. Ему необходима хоть небольшая пауза. Хоть какой-то перерыв в этом кромешном аду. С силой Хэнк ударил себя в ногу, стиснув зубы. Как же он себя ненавидел.
… Первые несколько часов он просто лежал в своей кровати. Прислушивался к еле заметным звукам, шорохам доносящимся из соседних квартир и улицы. Хэнк прислушивался к запахам царящим в его доме, таким родным и знакомым. Несколько раз он пытался поспать, но все тщетно. Вздремнуть, и то не удалось. Но все же, впервые за долгое время он чувствовал спокойствие. Хэнк просто лежал и слушал свое дыхание, пока наконец не заснул.
Его безмятежный сон нарушил телефонный звонок. Это отдалось неприятным и болезненным воспоминанием внутри. Неохотно Хэнк взял трубку.
- Алло?
-Алло? Хэнк, ты уже дома? – раздался немного взволнованный голос Вероники
- Ох, это ты, - облегченно вздохнул Хэнк, почувствовав, как охвативший его страх постепенно уходит – Да, но ненадолго. А ты? Уже вернулась?
Вероника еще до того несчастливого дня уезжала в Нью-Йорк, на повышение квалификации. И на всем протяжении последнего месяца они общались лишь по телефону и интернету.
- Да, я еще вчера вернулась в Лос-Анджелес. Как ты?
- Пока держусь. Но ее состояние… В общем, доктор сказал, что шансов настолько мало, что их практически нет.
-Ты не против, если я сейчас приеду к тебе? – спросила Вероника, немного выждав – Давай лучше поговорим лично.
- Конечно, - кротко улыбнулся Хэнк – я так по тебе скучал.
- Я тоже, - в голосе девушки чувствовались тепло и ласка – тогда выезжаю прямо сейчас. Меня подвезет мой брат, Дрейк, ты его может быть, помнишь. Он как раз собирался в тот район. Ладно, скоро увидимся! Целую!
- Я буду ждать, - тоже ласково ответил Хэнк и положил трубку.
Немного потянувшись, он вспомнил, что не ел уже практически три дня, что тут же отозвалось приступом нестерпимого голода. Обыскав свою кухню на наличие ингредиентов, из которых можно сготовить хоть что-нибудь съедобное, Хэнк пришел к выводу, что ничего нет. В холодильнике была лишь бутылка минералки, старый сыр и пропавший бекон. С отвращением выкинув последний в мусорное ведро, он обыскал кухонные ящики, которые так же оказались пустыми. А голод становился с каждой секундой все сильнее и сильнее. Ничего другого не оставалось, кроме как сходить в ближайший магазин. Но у Хэнка родилась идея лучше. Совсем недалеко от него, находился отличное итальянское кафе, поэтому он решил взять пасту, немного вина и провести хоть какое-то подобие романтического обеда с Вероникой у него в квартире. Благо с владельцем этого кафе Хэнк был давно знаком и ему как другу могли дать блюда на вынос. Взяв с собой бумажник, он быстрым шагом вышел из квартиры…
Свет на светофоре сменился на заветный зеленый. Хэнк не спеша переходил дорогу. В его руках были два небольших бумажных пакета, из которых доносился дивный аромат итальянских блюд. Предвкушая замечательный и что важно, романтический обед, Хэнк еле слышно напевал привязавшуюся из кафе мелодию какой-то песни. Он уже практически перешел дорогу, его нога только хотела опуститься на тротуар, как позади него послышался ужасающий грохот, скрежет металла и звон осыпающегося крошкой стекла. Хэнк медленно обернулся. Две машины. Чудовищное лобовое столкновение. Тело водителя первой, было наполовину зажато, а вторая его половина свесилась из раскореженного кузова вниз, на асфальт. По ужасным его ранам и количеству крови, было сразу видно, что он уже мертв. Как и водитель другой. Его тело было практически полностью погребено в сплющенном металле. Наружу торчали только какие-то обрывки плоти и кожи. Единственное, более или менее, целое место – переднее место пассажира… Пакеты выскользнули из рук Хэнка и с глухим звуком упали на дорогу. Сердце ёкнуло и замерло. Хэнка будто бы поразило молнией. Забыв обо всем на свете, он сорвался с места и кинулся к автомобилю. Дверцу заклинило. Она никак не хотела открываться. Хэнк дергал ее изо всех сил, в панике и истерике, что охватили его. Наконец-то она поддалась. Что-то хрустнуло, она открылась и тут же отвалилась. Хэнк аккуратно вытащил из смятого автомобиля единственного выжившего, пассажира – девушку. На ее лбу была кровоточащая рана, кровь из которой медленно стекала по ее лицу. Хэнк быстро осмотрел ее, и мурашки пробежали по его спине. На животе хрупкой девушки зияла чудовищная рана, из которой непрекращающимся потоком текла бурого цвета кровь, Одна нога была, по всей видимости, сломана, джинсы на бедре разодраны, длинный шрам на нежной коже… Хэнк в страхе крепко зажал рукой рану на животе, чтобы хоть как то остановить кровотечение. Девушка медленно открыла глаза, от небольшой щиплющей боли. Она пришла в сознание.
- Хэнк?.... – медленно промолвила она – Хэнк, это ты?
- Да. Это я. Это я, Вероника, - отвечал он, крепче прижимая ее к себе.
- Что случилось? Помню только удар….
- Неважно. Неважно Тихо. Тебе не нужно много говорить, береги силы, - Хэнк обернулся к окружающей их толпе зевак - Скорую!!! Черт возьми, кто-нибудь, вызовите скорую!!!! Что вы смотрите?!! Скорее!!!
- Уже вызвали, - ответил какой-то мужчина ему.
- Долго, долго, слишком долго… - говорил сам с собой Хэнк, а слезы сами текли из его глаз – Почему так долго?! ПОЧЕМУ?!
Он начал судорожно оглядываться вокруг. На другой стороне дороги, стояло такси. Водитель вылез и с ужасом наблюдал последствия аварии. Вот оно!
- Эй! Эй! – крикнул ему Хэнк, аккуратно поднимая Веронику на руки – в ближайший госпиталь! Быстро!!!
- Но она же мне весь салон измажет…
- К ЧЕРТУ ТВОЙ САЛОН!!! Я все оплачу! – рявкнул на него Хэнк – к черту правила! Дави на газ!
- Хорошо, хорошо, - испуганно согласился водитель, залезая обратно в такси.
Хэнк осторожно уложил Веронику на заднее сиденье и сам сел рядом, одной рукой прижав ее к себе, а другой рану на ее животе.
- Чего ты медлишь!!! Едь! Быстрее!!! – не переставал он орать на таксиста.
- Хэнк… Почему ты плачешь, Хэнк? – шептала Вероника.
- Почему? Ты посмотри на себя… Господи… Почему так, почему? – срывался голос у парня.
Вероника, на сколько это у нее получилось, улыбнулась.
- Все будет хорошо, не плачь. У нас же скоро свадьба… помнишь?
- Помню, - ответил он и слезы еще сильнее полились из его глаз, а сердце болезненно покалывало.
- Знаешь… я даже уже списки гостей приготовила… И присмотрела место, - с каждым новым словом Веронике становилось сложнее говорить, не хватало воздуха.
- Наш любимый ресторан?
- Да… и у нас ведь будут дети, Хэнк. Я так хочу мальчика и девочку….Тогда им не будет скучно…
Глаза Хэнка широко распахнулись, его тело начала пробивать дрожь. Он с силой впился зубами себе в язык.
- Ничего не говори больше! Просто потерпи немного. Скоро мы доедем до госпиталя. Скоро… Господи! Это максимальная скорость этой колымаги?!!
- Прошу, успокойтесь. Я еду быстро как могу. Вы же не хотите, что бы мы в втроем угробились? – взволнованно отвечал таксист.
- Хэнк… Я так много хочу сказать тебе…
- Что ты такое говоришь, Вероника? Все будет в порядке. Все будет хорошо, слышишь. Просто потерпи, еще чуть чуть…. Держись, Господи Иисусе!!!
- Я люблю тебя, Хэнк.… Спасибо тебе, за то, что ты был в моей жизни…
Вероника ласково улыбнулась, она подняла свою дрожащую руку и нежно погладила окровавленной ладонью заросшую щетиной щеку Хэнка. А он с ужасом смотрел ей в глаза. Внутри него отчего-то сделалось ужасно холодно. На ее глазах наворачивались маленькие слезинки, но им не суждено было сорваться. В следующий миг ее рука ослабла, а потом и вовсе упала. Сердце Хэнка с ужасом сжалось. Казалось, что оно сейчас просто лопнет, от той боли, что заморозила все внутри. Из его глаз, еще сильнее, нескончаемым градом, потекли слезы. Он крепко-крепко прижал уже бездыханное тело Вероники, и пряча свое лицо в ее волосах, продолжал шептать:
- Тихо, Вероника, тихо… Тебе нельзя много говорить сейчас. Потерпи. Еще немного потерпи. Скоро мы приедем…. Все будет хорошо, слышишь? Все будет хорошо. Ты поправишься …..
Медсестры надолго запомнили этот день. К входу в госпиталь подъехало такси. На водителе не было лица, он молчал, отведя глаза в сторону. На заднем сиденье сидел парень. Он беззвучно плакал, прижав к себе мертвую девушку настолько сильно, что его пальцы побелели. Он никак не хотел выпускать ее из своих объятий. Он не хотел верить, он не хотел осознавать, что ее больше нет…
11 сентября 2012 года.
Все уже ушли от свежей могилы, а Хэнк все еще стоял. Ветер развевал его лохматые волосы и переносил с места на место небольшие кучки опавшей желтой листвы. Сегодня было удивительно тепло и солнечно даже для осени. Хэнк не понимал, какого черта оно так светит?! Рассудок медленно и болезненно покидал его. Он все еще видел ее перед глазами, окровавленную и обмякшую, словно она была какой-то куклой. Он видел как жизнь, капля за каплей, постепенно уходили из ее тела. Кончики его пальцев помнили ее тепло. Хэнк все еще чувствовал, как ее окровавленная ладонь нежно прикоснулась к его щеке, в последний раз…
Он упал на колени, в сырую прохладную землю. На самых краешках его глаз навернулись обжигающие слезы, а плотно сжатые зубы поскрипывали. Сознание Хэнка отказывалось принимать произошедшее. Так не бывает. Просто не может быть. Все это сон, очень плохой сон. И нужно проснуться.
- Хэнк… - раздался за его спиной голос отца.
- Что происходит? Скажи мне, что происходит в наших жизнях? – после долгого молчания, сдавленно спросил он, все так же стоя на коленях перед могильной плитой – Сначала наша мать, потом мои мечты разбились в дребезги. А теперь Вероника! За что?!
Уолтер молчал, опустив глаза, наполненные печалью в землю. Он молчал и слушал своего сына.
- За что?! Она ведь ничего никому плохого не сделала! Она не заслужила такого! Вероника не должна была умирать, не сейчас и не таким образом!
- Хэнк… такова жизнь, - спокойно ответил отец – все мы рано или поздно умираем. К сожалению некоторые из нас уходят слишком молодыми…
- Это не жизнь. Это самый настоящий гребанный ад! – рявкнул Хэнк – все рушится! Все вокруг нас рушится! Наши мечты, наши жизни и жизни самых дорогих нам людей! Все!
- Значит такова судьба, какой бы жестокой она не была.
- Судьба?! Да что это вообще за бред! Мы сами управляем нашими жизнями. И никто кроме нас!
- Но сейчас ты ничего не можешь сделать. Ты не можешь изменить того факта, что она мертва. К сожалению это не подвластно людям. Просто… смирись с этим, Хэнк, - с трудом и болью в голосе произнес Уолтер – тебе придется это сделать, рано или поздно.
Хэнк вдруг замер и медленно развернувшись он впился в своего отца яростным взглядом, полным отчаянья и непонимания. Хэнк не верил, что услышал это от него.
- Пойдем, Хэнк, я подвезу тебя. Сейчас ты вряд ли в состоянии водить.
Неряшливо отряхнув свои брюки от влажной земли и сев в машину, он с силой захлопнул дверцу. Парковка уже давно опустела, его машина единственная, в гордом одиночестве стояла посреди большой площадки.
- Будешь? – протянул ему отец сигарету.
Хэнк молча ее взял и закурил. Первая его затяжка была долгой, чтобы никотиновый дым полностью наполнил легкие. Его глаза смотрели в никуда. Он был настолько отрешен от окружающего мира, что не сразу услышал отца:
- Мне тоже очень жаль ее, поверь. Она стала для меня как дочь… Но жизнь идет вперед, Хэнк. Хотя конечно рано тебе это сейчас говорить, ты уж прости старика.
- Знаешь, - перебил его вдруг Хэнк – она была для меня всем. Серьезно. Без лишнего романтизма и прочего – всем. Я старался, усердно трудился, зарабатывал для нее. Даже свое вдохновение я черпал именно в ней. А теперь ее нет.. И моя жизнь закончилась вместе с ее…
- Хэнк, - печально вздохнул отец – тебе больно. Я понимаю.
- Больно?! – не выдержал он – да я сдохнуть хочу!
- Думаешь, твоей матери это понравилось бы? – теперь и сам Уолтер терял контроль над своими чувствами.
Хэнк промолчал, лишь стиснув зубы.
- Знаешь, почему я всегда говорю тебе не сдаваться? Знаешь почему моя надежда никогда не уходит и я все время держусь? Каждый раз когда я близок к этому, я вспоминаю тебя.
Хэнк удивленно поднял свои красные глаза на Уолтера.
- Знаешь, а ведь твоей матери еще в молодости поставили безапелляционный диагноз, бесплодие. Но мы все равно старались завести ребенка. И вот когда мы уже отчаялись, помню, она приходит ко мне, а по ее щекам ручьями текут слезы. Я ничего не могу понять и тогда она протягивает мне тест с положительным результатом… Господи, нашему счастью не было предела.
Расчувствовавшись, отец смахнул рукой подступившую слезу и продолжил:
- Но когда ты родился, у тебя обнаружили лейкемию. Это было сильным ударом для нас. Былая радость сменилась горем. Врачи говорили, что даже при полном дорогостоящем лечении, даже при его положительных результатах, у тебя есть максимум два-три года. И то при невероятной удаче.
Хэнк ошарашено слушал своего отца. То, что он рассказывал, никак не могло уложиться в его голове.
- Хэнк, понимаешь? Ты должен был умереть двадцать лет назад. Никто даже осмелиться не мог поверить в то, что ты выживешь! И мы с твоей матерью потеряли всякую надежду, когда твое состояние стало ухудшаться… Но ты сейчас сидишь здесь, со мной. Абсолютно здоровый. Живой, вопреки всем.
-Почему вы не рассказывали мне это раньше? – шокировано спросил Хэнк.
- Я и сам не знаю, - вздохнул отец – может быть, мы просто хотели забыть то время… Поэтому Хэнк не тебе сдаваться. Кому-кому, но не тебе .
С этими словами, он завел машину и тронулся с места. Солнце уже садилось.
27 сентября 2012 года
Как давно он не спал? Сутки или уже неделю? Жалюзи были заперты. В квартире Хэнка было холодно, но его это нисколько не волновало. Он сидел в углу своей гостиной, прижав колени к груди и обхватив их руками. Его красные усталые глаза казалось, смотрели в себя. Это были глаза мертвого человека. Квартира Хэнка была разгромлена. Он сам сделал это. В порыве гнева и боли. Стены местами были в трещинах и сколах, диван, на котором он когда-то спал, обнимая Веронику, разломан на части, впрочем, как и стол, стулья и вообще вся мебель в квартире. Такое чувство, что по ней прошелся ураган. И в куче этого безумного беспорядка, тихо, совсем не двигаясь, сидел Хэнк. Его сбитые в кровь руки дрожали от холода, но тот просто не замечал этого. Он не замечал ничего вокруг себя…
В его голове, до сих пор стояли те ужасающие картины. Тяжело дышащая Вероника. Кровь. Так много крови. Ее внезапно обмякшее тело. Ее последняя улыбка.. Потом похороны. Нет. Нет… Множество цветов и этот деревянный гроб. Она лежала в нем. Она лежала в нем, невероятно красивая, невероятно молодая с таким добрым, миролюбивым выражением лица.. Будто живая. Почему? Было так много людей. Она лежала прямо перед ним. Будто бы просто мирно спала. Но ее тело было ледяным. Этот холод обжог его губы, когда он поцеловал ее. В последний раз. Его тело безумно дрожало. А потом… потом ее закопали. Ее закопали в землю НА ЕГО ГЛАЗАХ! Почему?! Почему в этот день так ярко светило солнце?! Почему же в этот день так ярко светило солнце?!
Хэнк тоже умер в тот день. Все чем он когда-либо был, всем, чем когда-либо мог стать, все это умерло вместе с Вероникой. Теперь от него остался только мешок с костями, наполненный болью, подпитываемой воспоминаниями. Живой ходячий мертвец. Вот чем в итоге стал Хэнк.
Почему она погибла? Она сделала кому-нибудь что-то плохое? Она кого-то убила? Так за что?! За что?! Весь мир крохотными осколками рассыпался вокруг Хэнка. Остался лишь этот угол, память и бесконечная тьма со всех сторон. Он ненавидел этот мир. Мир, который забрал ее у него. Хэнк был полностью сломлен…
Все то, что он любил, теперь лежит глубоко в земле. И теперь это уже никак не вернуть. Ничего нового не появится. Никто не сможет заменить ему Веронику. Он никого никогда не сможет больше полюбить. Поиски новых инвесторов, работа, исследования, жизнь. Все это потеряло всякий смысл. У него так мало осталось причин жить. Он долго думал над этим. Нет, эта боль… Она выше него. Она разрывает его на куски. Выбирается из его груди, выкорчевывая на своем пути ребра и обволакивая его с головы доног. И так вновь и вновь. Это будет продолжаться бесконечно…
Хэнк медленно поднялся на своих дрожащих ногах и маленькими шажками направился в коридор. Где-то на кухне он видел еще одну бутылку виски. В голове все чаще стали появляться мысли о самоубийстве. Лишь алкоголь мог заглушить их и боль.
- ….Хэнк…. – раздался за его спиной глухой тихий голос. Знакомый до боли женский голос.
Тело Хэнка пробрала холодная дрожь. Это невозможно. Невозможно!
- Хэнк? – вновь повторил голос.
Он сглотнул комок подошедший к его горлу. Медленно, в сумраке, он обернулся. Но позади никого не было… Всего лишь его больной разум начал играть с ним.
- Хэнк, где ты? – голос Вероники будто бы доносился откуда-то далеко, печально и приглушенно.
Парень вздрогнул и, оступившись, упал. Его глаза, наполненные шоком и страхом, с болью вглядывались в полутьму коридора. Голос исходил из кабинета, который впоследствии стал кладовой.
- Хэнк, почему ты хочешь оставить меня одну? – в голосе стали прослеживаться слезы.
Он поднялся и медленно, на ощупь, стал подходить к двери, ведущей в кладовую.
- Хэнк, умоляю…. Не оставляй меня! Здесь так холодно…..
Из глаз Хэнка, сами собой, тихо потекли слезы.
- Хэнк… - прошептала будто бы у самого его уха Вероника, когда тот застыл перед дверью.
Хэнк рывком распахнул ее. Через окно, пробивался лунный свет, он тускло освещал кладовую. В комнате никого не было. Лишь ворохи его старых бумаг и не распакованных коробок. В чувствах Хэнк схватил лежавшую у его ног пустую бутылку и с силой кинул ее в глубь кладовой. Она угодила как раз в кипу бумаг. Десятки листов вереницей поднялись в воздух, а легкий ветерок из приоткрытого окна подхватил и отправил парить их по всей комнате. Несколько листов медленно, словно желтые листья по осени, опустились к ногам Хэнка. Тот бросил на них короткий взгляд, и уже хотел было уйти, но тут же застыл. Он поднял их и осмотрел. По его коже начали бегать мурашки, а в голове то и дело проскакивать безумные мысли. Но с каждой секундой Хэнк понимал – ему нечего терять, ведь в его руках, наверное, единственный шанс изменить все!
Он сжал листы бумаги в своей руке. Уголки его губ начали медленно подергиваться, время от времени расползались в жутковатую безумную полуулыбку. Тишину его квартиры нарушил тихий сдавленный сумасшедший смех. Сердце яростно колотилось в груди. Кровь кипела, заставляя мозг судорожно продумывать дальнейшие действия. Как же он упустил это?! Безумие?! Нет. Он уже один раз убегал. Он уже сдавался. Но теперь он не собирается отступать. Хэнк решил во чтобы это ему не обошлось, еще раз пойти против всего мира, против его воли. Это еще не конец!
- Смириться?! Не дождетесь! Она будет жить, - яростно прохрипел Хэнк - Вопреки всему я верну ее. И чтобы не встало у меня на пути, я уничтожу это!