(XII век)
В 1800 году видный российский государственный деятель, историк, археограф, коллекционер, член Российской академии наук, обер-прокурор Синода, президент академии художеств, сенатор, граф Алексей Иванович Мусин-Пушкин (1744—1817) издал найденную им за десять лет до публикации книгу под названием «Ироическая песнь о походе на половцев удельного князя Новагорода-Северскаго Игоря Святославича, писанная старинным русским языком в исходе XII столетия с преложением на употребляемое ныне наречие»*. В подготовке книги к изданию участвовали уважаемые российские учёные Н.Н. Бантыш-Каменский и А.Ф. Малиновский.
* Исходные данные: Москва: Сенатская типография, 1800. VIII. 46 с.
О том, как была найдена рукопись эпоса, владелец рассказал следующее: «До обращения Спасо-Ярославского монастыря в архиерейский дом управлял оным архимандрит Иоиль, муж с просвещением и любитель словесности; по уничтожении штата остался в том монастыре на обещании до смерти своей. В последние годы находился он в недостатке, а по тому случаю комиссионер мой купил у него все русские книги, в числе коих в одной под № 323, под названием Хронограф, в конце найдено “Слово о полку Игореве”». По словам Алексея Ивановича, подлинник был писан «на лощеной бумаге, в конце летописи, довольно чистым письмом. По почерку письма и по бумаге должно отнести оную переписку к концу XIV или к началу XV века».
Список «Слова», обнаруженный Мусиным-Пушкиным, погиб в 1812 году при оккупации Москвы наполеоновскими войсками.
Открытие «Слова о полку Игореве», сделанное Мусиным-Пушкиным, явилось поистине историческим событием, коренным образом изменившим представления о древнерусской литературе и культуре в целом.
Сразу же со времени первой публикации начались разговоры о том, что «Слово» — подделка и сочинено самим Мусиным-Пушкиным. Это неудивительно, поскольку рукопись обнаружилась в самый разгар скандала вокруг изданных Джеймсом Макферсоном «Поэм Оссиана»*. Но скептики не учитывали несколько важнейших моментов. Во-первых, Мусин-Пушкин никогда не скрывал первоисточник своей публикации; во-вторых, с подлинником первоисточника наравне с издателем работали учёные-специалисты; в-третьих, человек, никогда не занимавшийся словесностью, при всём желании не сможет написать шедевр мировой литературы на малознакомом ему языке почти незнакомой ему письменностью. Поэтому оставим в стороне любителей пустых дискуссий и обратимся к ещё одному важнейшему вопросу. А именно: кто является автором «Слова о полку Игореве»?
* См. главу «Джеймс Макферсон» настоящей книги.
Версий выдвигалось много, но подавляющее число их сугубо умозрительные. Авторами называли: безвестного слугу великого князя Кочкаря; регента церковного хора Митуса; конюшего Игоря; княгиню Агафью Ростиславну; новгородского посадника Мирошку Нездинича; княжича Святослава Рыльского; самого князя Игоря Новгород-Северского; князя Владимира Галицкого; внука Бояна и других.
Наиболее доказательной, на мой взгляд, является гипотеза академика Б.А. Рыбакова* о том, что автором «Слова» является Пётр Бориславич, летописец и боярин великого князя киевского Изяслава Мстиславича.
* Рыбаков, Борис Александрович (1908—2001) — выдающийся советский историк и археологи, академик РАН. Ведущий советский специалист по археологии, истории и культуре славян и Древней Руси. Широко известны фундаментальные труды Рыбакова «Язычество древних славян» и «Язычество Древней Руси». Академик является автором опять же фундаментальной, очень доказательной монографии «Пётр Бориславич. Поиск автора “Слова о полку Игореве”», впервые увидевшей свет в 1991 году.
Какие достоверные факты знаем мы из жизни Петра Бориславича? По летописям — как сохранившимся, так и погибшим уже после того, как они побывали в руках учёных, — известно следующее.
Пётр Бориславич происходил из знатного боярского рода, был братом или племянником епископа ростовского Феодора. В 1152 году его направили послом великого князя киевского Изяслава Мстиславича к галицкому князю Владимиру Володаричу. После смерти великого князя в 1154 году Пётр Бориславич перешёл на службу к его сыну Мстиславу Изяславичу*.
* На Руси был лествичный принцип наследования. Государством правил весь княжеский род Рюриковичей; номинально во главе рода стоял старейший в роду, он-то и занимал киевский престол. Другими словами, очередь престолонаследия выстраивалась следующим образом: сперва наследниками становились все братья великого князя по старшинству, следом за ними — все его сыновья, за которыми выстраивались сыновья очередного великого князя и так далее. Если кто-то из очередников умирал прежде, чем побывал на киевском престоле, его сыновья выпадали из очереди и становились князьями-изгоями, то есть материальная обеспеченность их полностью зависела от милости правившего великого князя. В зависимости от места в очереди на киевский престол князья владели другими городами страны и после смерти кого-либо из них переезжали править в следующий, более значимый город. Наследник престола обычно правил в Чернигове.
По лествичному закону Мстислав Изяславич не мог занять киевский престол сразу после смерти отца. Он стал великим князем киевским в 1168 году.
Под 1169 годом в летописи говорится, что Мстислав Изяславич, будучи уже великим князем, «отпустил» Петра Бориславича «от себе» из-за того, что холопы боярина «покрале коне Мьстиславли» и поверх тавра Мстислава проставили тавра Петра. В отместку Пётр Бориславич оклеветал своего князя перед князем Давыдом Ростиславичем.
В том же году в результате измены бояр Киев был захвачен и разгромлен войсками суздальского князя Андрея Боголюбского. В числе бояр-изменников Никоновская летопись называет и Петра Бориславича.
Этими данными ограничиваются биографические сведения об интересующем нас боярине, собранные во всех русских летописях.
Отмечу также, что Б.А. Рыбаков на основании лингвистического анализа киевских летописей пришёл к косвенному выводу о том, что Пётр Бориславич в 1190-х годах служил великому князю киевскому Рюрику Ростиславичу*, внуку Изяслава Мстиславича.
* Рюрик Ростиславич, в нарушение лествичного закона, всю жизнь боролся за киевский престол, на который всходил четыре раза и с которого его четыре раза изгоняли — в 11171 году; с 1194 по 1202 год; в 1203—1205 годах; в 1206 году.
Историки ещё в XIX веке обратили внимание, что в Ипатьевской летописи особенно подробно повествуется о посольстве Петра Бориславича 1152 года к галицкому князю Владимиру. Рассказано о двух посольских поездках, причём описание второй очень подробное. По словам Д.С. Лихачёва*, это описание «насыщено такими деталями, которые не оставляют сомнения в том, что автором повести о взаимоотношениях Изяслава и Владимира был сам Пётр Бориславич». Более того, этот рассказ признаётся специалистами и как литературное произведение — художественный рассказ.
* Лихачёв, Дмитрий Сергеевич (1906—1999) — выдающийся советский филолог и искусствовед, академик РАН. Автор фундаментальных трудов, посвящённых истории древнерусский истории и культуры.
Это было время тяжёлых княжеских междоусобиц. Изяслав Мстиславич захватил власть в Киеве путём государственного переворота — свержения, а впоследствии и убийства великого князя киевского Игоря Ольговича. Вдобавок князь обошёл лествичное право своих дядей — Вячеслава Владимировича и Юрия Долгорукого, — объявив по этому поводу: «Не место идёт к голове, а голова к месту». В ходе кровопролитных и разорительных походов 1149 и 1150 годов Изяслав Мстиславич дважды изгонялся Юрием Долгоруким с киевского престола, но всякий раз отвоёвывал своё право вновь. Можно было бы сказать, что Изясав Мстиславич окончательно утвердился в Киеве только в 1154 года, однако в конце этого же года он неожиданно умер. Иногда высказывается предположение, что великий князь был отравлен; впрочем, так же как его злейший враг Юрий Долгорукий*.
* Юрий (Георгий) Владимирович Долгорукий (1090-е годы — 1157) — князь суздальский и великий князь киевский. 10 мая 1157 года он был в Киеве на пиру у боярина Петрилы, в ту же ночь заболел и через пять дней умер. Скорее всего, великий князь был отравлен.
Поскольку Изяслав Мстиславович занимал киевский престол в обходи лествичного закона, ему необходимо было идеологическое обоснование своих действий. Видимо, именно этим и занимался боярин Пётр Бориславич, чья летопись пропала в вихре бурных событий русской истории. Есть даже версия, что последний её экземпляр был сожжён по приказу императрицы Екатерины II.
Б.А. Рыбаков занимался изучением «Истории Российской» В.Н. Татищева*, которая была написана с использованием так называемой «Раскольничьей летописи», впоследствии, подобно «Слову о полку Игореве», погибшей в пожаре. Рыбаков писал: «“Раскольничий манускрипт” Татищева, содержащий 85 % всех дополнений XII века, представлял собой полную, ещё не подвергшуюся сокращению Киевскую летопись двух поколений “Мстиславова племени”: Изяслава Мстиславича и двух внуков Мстислава — Мстислава Изяславича и Рюрика Ростиславича. Летопись на протяжении полувека настолько устойчиво сохраняет единый стиль, единую политическую концепцию и широту кругозора, что должна быть обязательно сочтена произведением одного человека».
* Татищев, Василий Никитич (1686—1750) — выдающийся российский историк, автор «Истории российской с самых древнейших времен» в пяти книгах.
Этим человеком, по мнению Рыбакова, и был боярин Пётр Бориславич, занимавший высокие государственные посты при перечисленных князьях, проживший долгую жизнь и в течение полувека — с 1140-х по 1190-е годы — ведший летописные записи.
В 1970-х годах был проведён сравнительный анализ* сохранившихся отрывков Раскольничьей и Ипатьевской летописей и «Слова о полку Игореве». Исследователи пришли к выводу, что текст создан одним и тем же человеком. В дополнение к этому выводу можно с уверенностью говорить о том, что и политическая позиция Петра Бориславича, его социальное положение, и особенности его литературного творчества полностью совпадают с чертами, которые характеризуют автора «Слова…». Более того, Пётр Бориславич жил и творил в то же время, когда создавал свой великий эпос древнерусский эпик.
* См. Франчук В.Ю. «Мог ли Пётр Бориславич создать “Слово о полку Игореве”». — ТОДРЛ, т. XXXI. — Л., 1976; её же «Киевская летопись». — Киев, 1986.
На основании вышеизложенных доказательств можно с определёнными допущениями принять данную гипотезу и включить Петра Бориславича в число великих поэтов всех времён и народов как создателя бессмертного русского средневекового эпоса «Слово о полку Игореве».
Чуть ли не каждый год, особенно начиная со второй половины 1980-х годов, издаются авторские «переводы» «Слова о полку Игореве» на современный язык. Как известно, Д.С. Лихачёв в горькую шутку даже предлагал законодательно запретить это делать. Если рассматривать данный вопрос с точки зрения поэзии, то, бесспорно, лучшие переводы эпоса были сделаны А.Н. Майковым и Н.А. Заболоцким. Существует также вариант перевода В.А. Жуковского.
Слово о полку Игореве
Вступление
О походе Игоревом слово,
Чтоб стaринной речью рaсскaзaть
Про деянья князя удaлого?
А воспеть нaм, брaтия, его —
В похвaлу трудaм его и рaнaм —
По былинaм времени сего,
Не гоняясь в песне зa Бояном.
Тот Боян, исполнен дивных сил,
Приступaя к вещему нaпеву,
Серым волком по полю кружил,
Кaк орел, под облaком пaрил,
Рaстекaлся мыслию по древу.
Жил он в громе дедовских побед,
Знaл немaло подвигов и схвaток,
И нa стaдо лебедей чуть свет
Выпускaл он соколов десяток.
И, встречaя в воздухе врaгa,
Нaчинaли соколы рaспрaву,
И взлетaлa лебедь в облaкa,
И трубилa слaву Ярослaву.
Пелa древний киевский престол,
Поединок слaвилa стaринный,
Где Мстислaв Редедю зaколол
Перед всей кaсожскою дружиной,
И Ромaну Крaсному хвaлу
Пелa лебедь, пaдaя во мглу.
Но не десять соколов пускaл
Нaш Боян, но, вспомнив дни былые,
Вещие персты он подымaл
И нa струны возлaгaл живые. —
Вздрaгивaли струны, трепетaли,
Сaми князям слaву рокотaли.
Мы же по иному зaмышленью
Эту повесть о године бед
Со времен Влaдимирa княженья
Доведем до Игоревых лет
И прослaвим Игоря, который,
Нaпрягaя рaзум, полный сил.
Мужество избрaл себе опорой.
Рaтным духом сердце поострил
И повел полки родного крaя.
Половецким землям угрожaя.
О Боян, стaринный соловей!
Приступaя к вещему нaпеву,
Если б ты о битвaх нaших дней
Пел, скaчa по мысленному древу;
Если б ты, взлетев под облaкa,
Нaшу слaву с дедовскою слaвой
Сочетaл нa долгие векa,
Чтоб прослaвить сынa Святослaвa;
Если б ты Трояновой тропой
Средь полей помчaлся и кургaнов, —
Тaк бы ныне был воспет тобой
Игорь-князь, могучий внук Троянов:
«То не буря соколов несет
Зa поля широкие и долы,
То не стaи гaлочьи летят
К Дону нa великие просторы!»
Или тaк воспеть тебе, Боян,
Внук Велесов, нaш военный стaн:
«Зa Сулою кони ржут.
Слaвa в Киеве звенит,
В Новегрaде трубы громкие трубят,
Во Путивле стяги брaнные стоят!»
Перевод А.Н. Майкова
Вступление
Не пора ль нам, братия, начать
О походе Игоревом слово,
Чтоб старинной речью рассказать
Про деянья князя удалого?
А воспеть нам, братия, его —
В похвалу трудам его и ранам —
По былинам времени сего,
Не гоняясь мыслью за Бояном.
Тот Боян, исполнен дивных сил,
Приступая к вещему напеву,
Серым волком по полю кружил,
Как орел, под облаком парил,
Растекался мыслию по древу.
Жил он в громе дедовских побед,
Знал немало подвигов и схваток,
И на стадо лебедей чуть свет
Выпускал он соколов десяток.
И, встречая в воздухе врага,
Начинали соколы расправу,
И взлетала лебедь в облака —
И трубила славу Ярославу.
ела древний киевский престол,
Поединок славила старинный,
Где Мстислав Редедю заколол
Перед всей косожскою дружиной,
И Роману Красному хвалу
Пела лебедь, падая во мглу.
Но не десять соколов пускал
Наш Боян, но, вспомнив дни былые,
Вещие персты он подымал
И на струны возлагал живые, —
Вздрагивали струны, трепетали,
Сами князям славу рокотали.
Мы же по-иному замышленью
Эту повесть о године бед
Со времен Владимира княженья
Доведем до Игоревых лет
И прославим Игоря, который,
Напрягая разум, полный сил,
Мужество избрал себе опорой,
Ратным духом сердце поострил
И повел полки родного края,
Половецким землям угрожая.
О Боян, старинный соловей!
Приступая к вещему напеву,
Если б ты о битвах наших дней
Пел, скача по мысленному древу;
Если б ты, взлетев под облака,
Нашу славу с дедовскою славой
Сочетал на долгие века,
Чтоб прославить сына Святослава:
Если б ты Траяновой тропой
Средь полей помчался и курганов, —
Так бы ныне был воспет тобой
Игорь-князь, могучий внук Траянов:
«То не буря соколов несет
За поля широкие и долы,
То не стаи галочьи летят
К Дону на великие просторы!».
Или так воспеть тебе, Боян,
Внук Велесов, наш военный стан:
«За Сулою кони ржут,
Слава в Киеве звенит,
В Новеграде трубы громкие трубят,
Во Путивле стяги бранные стоят!».
Перевод Н.А. Заболоцкого