(илл. Ольга Курицина и Хамаль Амалов)
Ночник, пытаясь удержаться в расшатанной розетке, заморгал и погас.
Сквозь дрёму до неё донёсся глухой удар колокола.
- Нет,- прошептали тонкие губы. Она попыталась проснуться, но только ещё больше запуталась во влажных простынях сна.
Снова колокол, ближе, звуча, как сквозь вату, глухо.
- Нет, не надо.
Она почувствовала, как её поднимает над кроватью.
Бом.
Через шторы на неё, насмешливо моргая, смотрели звёзды.
***
Она стояла по пояс в воде. Сквозь зеленоватое текущее стекло она видела песчаное дно,
поднимающееся к косе посреди широкой реки. Левый берег терялся в дымке, сквозь неё проглядывали только невысокие плавные горы,
сплошь покрытые зеленью. Правый вздымался обколотой грядой крутых скал. Вокруг неё текла река, кружась в маленьких водоворотах.
Она пошла вперёд к поднимавшимся из реки песчаным насыпям, то и дело нагоняемая звуком колоколов, бьющим в спину.
Оборачиваться она не стала, зная, что они звонят в городе, раскинувшемся за поворотом реки.
Она уже была там, в тени ста башен, сложенных из пористого песчаника, бродила по его улицам,
причудливо украшенным мозаикой, и видела его жителей.
На полосе сырого песка застыла старая лодка с пробитыми боками и ржавыми уключинами.
Он лежал рядом, в её тени, наклонив голову, чертя на песке какие-то узоры.
Её тень слилась с тенью лодки, и он поднял голову.
Коротко остриженные волосы, выгоревшие на солнце почти добела.
- Я не хочу здесь быть.
Со дна его глаз янтарного цвета.
- Это всё нереально, сон.
Грубая льняная рубаха, распахнутая на груди. Тонкая цепочка и скарабей вырезанный из чёрного камня.
- Я прошу тебя. Не мучай меня больше.
Он поднялся, белый лён с приставшим песком, смуглая рука, протянутая к ней.
Крик чайки над головой. Она услышала шорох потревоженного речным ветром песка, запах воды, плеск волн.
Лодка на её глазах стала новой, ржавчина осыпалась всё тем же песком, по бокам от бортов легли тени вёсел.
- Знаешь, что это значит?- в его голосе заговорили разом все те места, куда он брал её с собой.
Нескончаемый, исступлённо-зелёный лес, пронизанный солнцем, скрывающий круги из замшелых камней.
Ночная пустыня с теплым песком, кое-где спекшимся в стекло.
Странные и прекрасные города, с жителями, укутанными в цветные шелка, над складками которых скалились головы животных.
Сто Башен.
- Это значит, что ты лжёшь сама себе. Ты хочешь быть здесь, и знаешь, что это реальность.
Лёгким движением он стащил лодку в воду.
- Садись. У нас не так много времени. Нас ждут.
Она отступила от него, сжимая кулаки. Она его ненавидела. Как можно ненавидеть того, кто показал все эти чудеса?
Пусть только во сне, пусть так.
«Я никогда не лгу,- они сидели на циклопическом моле, тянущимся куда-то за горизонт, а вокруг них прямо из неспокойного моря
выпрыгивали огромные скаты, мягко планирующие на ветру,- ложь – это выдумка Другого мира»
Он стоял в воде и испытующе смотрел на неё, придерживая покачивающуюся лодку.
- Хорошо,- сказала она.
Когда отмель закончилась, она поняла, какое сильное течение было у реки. Он не нажимал на вёсла,
а только подгребал время от времени, удерживая её прямо.
Река начала изгибаться, и Сто Башен приблизился настолько, что она различала флаги на его шпилях,
а колокола, продолжавшие звонить теперь звучали настоящими набатами, отдаваясь во всём теле.
- Что это?- она отпрянула от борта,- что-то коснулось моей руки.
Он насмешливо глянул на неё, отпустил вёсла и выглянул за борт, всматриваясь в воду.
- И где же?
- Там, мне кажется оно под лодкой.
- Наверное что-то за дно зацепилось,- он опустил руку в воду, по пояс свесившись через борт.
Сейчас или никогда.
Она вскочила на ноги и одним яростным усилием столкнула его за борт.
Чуть не растянувшись, она села на вёсла и начала грести, поворачивая лодку к скалистому берегу,
который был уже совсем близко.
- Подожди!
Он вынырнул совсем недалеко, но ярость и страх придали ей сил.
- Я должна сама вырваться из этих иллюзий. Я должна.
Налегая на вёсла она упрямо, гребла и гребла. Его уже сносило течением, было видно,
что он пытается бороться с рекой, но расстояние между ним и лодкой стремительно увеличивалось.
Его крики уносил поднявшийся ветер, а над рекой небо стало бордовым,
солнце стремительно закатилось за зелёные горы, от воды начал подниматься туман.
«Я не хочу»
- Я не хочу! Это всё нереально!
Грохот и шум падающих камней заглушил колокола. Туман поглотил всё вокруг, застив белым.
- Это нереально.
Она не почувствовала, когда вёсла исчезли из её рук, а скамья лодки сменилась мятой, пропитанной потом простынёй.
Ей показалось, что он всё-таки догнал её. Сильные мужские руки вынырнули из тумана.
- Это нереально,- она рыдала, слёзы душили, как гаррота, а туман рассеивался по углам её спальни.
- Конечно, нереально,- муж продолжал ласково обнимать её.
Он улыбался, думая о том, что лечение начало действовать, и доктор был прав, говоря,
что только она сама сможет вырваться из плена своей фантазии, грозящей поглотить реальность.
- Нереально,- прошептала она.
Где-то далеко колокол ударил последний раз, и она провалилась в серое забытьё без сновидений.
***
- Мы её потеряли,- Анубис оскалился в горькой усмешке, его огромная рука провела
по саркофагу, и стекло, светившееся синим, погасло, сделалось мутным, скрыв тело внутри.
-Я не понимаю. Подождите!
Сехмет вздохнула и опустила свою руку на плечо Кека
- Это стало слишком опасным, она поверила в реальность Другого мира, и считает нас снами. Не стоит больше пытаться, ты сделал всё, что смог.
Серебряная фигура хранителя подхватила саркофаг и унесла его в полутьму Элизиума.
- Я всё равно не понимаю, как она могла выбрать ту реальность, отказаться от всего?!
- Может быть, ей, как и другим захотелось покоя,- Анубис грустно обвёл глазами огромные своды,- как же их стало много.