(сказ-вопрос)
О времена! О нравы! Как они скоропалительно меняются… А люди – пуще того, и больше не к добру да совести. А так, чтоб … болтаться в чужой проруби.
У тебя-то, мой читатель, об этом какие думы?
Поведаю тебе современный сказ. Интересно, поплачешь над моими «подопечными» героями или на них махнёшь рукой… Знакомься и поступай с ними как хочешь, поскольку не в моих силах с ними теперь справляться – я только обрисую их суть.
Сидели когда-то за одной партой Ванечка да Машенька. Оба – кровь с молоком, весёлые да шустрые. А уж способностей – мир дивился. В результате – оба прощались с партой, имея в руках золотые награды, а в головушках – знания для любого храма наук.
Оба направились в стольный град, чтобы вернуться в родной край умельцами да мастерами избранного дела.
Она – будущая доктор, поскольку с детства раннего лечила кукол да котят. Потом будет лечить деток – решено.
Он – осуществит мечту деда, будет трудиться на своей земле учёным агрономом. Дед прожил девяносто лет и всё рассказывал детям-внукам, как у них отняли землю, чтобы всё было общим. «Общим-то стало, да никому не принадлежало – вот и деревни не стало», – приговаривал дед, любя землю и приучая к ней своих потомков.
Иван старательно засел за науки о земле-матушке. И как бороздку по землице провести, чтоб ей больно не сделать, и как полить-подкормить, чтоб не испытывала она жажды-голода, и какими деревьями её украсить-закрепить, чтоб не выветривалась да не рассыпалась – много чего он узнал и обмыслил про неё, родную. А возвратясь домой
агрономом, тут же принялся за дело.
Собрал своими руками из брошенного колхозного старья какую-никакую технику (железо превратил в пару тракторов да комбайнов). С того и начал, уговорив одноклассников, погибающих от безделья в деревне, организоваться в артель. Получилось. Пашут – сеют, себя кормят, излишки – в городок на рынок. Да так вот и встала на ноги артель. А старики-то никак не нарадуются: хозяин-труженик у заброшенной землицы появился. С уважением стали теперь к молодым... И величают-то тружеников всё не иначе, как Иван Васильевич, Егор Петрович, Дмитрий Юрьевич, да так и всех. А как же – заслужили уважение крестьянским трудом.
Что же с ней, Машенькой-умницей? И она одолела медицинские науки, те, чтобы врачом стать. Стала.
Да не вышла на тропу народного целителя. И виной всему – погоня за красивой жизнью, ныне жуть как модной у женского полу. Чтоб им ни за что – всё, а они – только себя ( их прозывают ныне – …леди ).
Вот и наша Маша. Пошла вдоль высоких до небес каменных заборов, прячущих дворцы бесчестников, стараясь выбрать из этих дворцов что, как ныне принято говорить, понавороченней. А они, надо сказать, один другого выше да вызывающе пугающие всякой ненашенской архитектурой.. И так по всему этому валютно-япончиковскому тракту, то бишь рублёву тракту…
Приютил соискательницу на семейного доктора один молодой успешный хозяин, но до жути обрюхатевший от нынешней своей «беззаботной» жизни. Поставил условия: его двоих отпрысков досматривать-обучать, убирать-варить, его жену-лохань доглядывать, да его мужские потребности ублажать… За всё-про всё – двести зелёных да стол, жильё тут. А лохань-бочка добавила: « В нашем доме ты не Машка, а …леди Мери, запомни».
Ни в сказке сказать, ни пером описать: согласилась, навсегда потеряв своё имя … Мария Владимировна. Исполняла безропотно условия. Забыла, что она – врач. В доме она – служанка, не больше. Разве что ещё …леди.
Через пять годков совсем облысевший кругляк-хозяин пожаловал леди Мери отпуск. «Вернёшься, куда денешься: накормленная сучка конуру не оставляет», – едко усмехнувшись, закрывая за ней тяжёлые железные ворота, сказал хозяин…
Ехала в родные места неохотно. Размышляла, что скажет о своей карьере доктора. Придумала: своя поликлиника. « Нет, ни перед кем не отчитываюсь», – решила она.
Как в сказке, встретились Иван да Марья нечаянно, будто в красной юности, на узенькой доске-перекладине над высоким скалистым оврагом. Оба ещё молоды. Стать его – стройный тополь, которому давно пора ветвиться, да всё нет её… Не сразу он признал в ней Машеньку-рябинку. Уже не та тонкая рябина. Видать, впустую там, в столице, процветшая, чего нельзя было не заметить: разрисованная, как кукла-неудачница, не всё-то, что полагается деве, приодето-прикрыто. Да уж… Но его сердечко попробовало забиться.
Сошлись, а дощечка-то узкая – не разминуться.
– Красна девица, один из нас обречён – на дно. Но есть спасение – я вот на этих руках
тебя поднимаю и несу на своё крестьянское гумно. Будем пахать-сеять да взрастим
дюжину детишков, – говорит серьёзно Иван. – Сладим. Как люди, станем крестьяновати.
– Придумал Ванька-лапотник! В грязи копаться да нищету плодить – не моя доля. Я служу у
господ. Чистоту навожу, ноги-руки им на ночь мою-чищу, раздеваю и почивать укладываю,
господят выгуливаю. Да и не голодная совсем я. Может, и сама стану когда-нибудь
барыней, легко жить хочу… Да и кличут- то меня уж не Машка, а чаще – леди Мери. А ты
тут мне – крестьяновати… Не пара я тебе, – выпалила Марья, со страхом поглядывая
под ноги, в глубину оврага, может быть, в душе осознавая, что…она уже в овраге,
глубоком, поганом – уже и не выбраться.
«Вот тебе и доктор! А ведь могла быть им, – сокрушённо подумал Иван. – Могла и стала бы почитаемой в народе Марией Владимировной».
Иван круто развернулся и пошёл по своим крестьянским делам. Сердце не заныло, не застонало: насмотрелся он за пять лет пребывания в городе таких девичьих падений… Вот и она тоже, как … , болтается в чужой проруби.
«Что же будет с нами, русскими, ежели девы ни за грош себя… Противно-то как – продажные, – сокрушаясь над …ледимерями, думал Иван. – И ведь это юным навязывается с экранов далеко не сказками. Раньше-то сказки целомудрию учили, теперь – разврату».
Знамо, в годе прошлом на свадьбе Ивана вся округа гуляла. Невеста кто? Скромная Ольга Сергеевна, учительница малышей, ласковая да уважительная к людям.
А ныне она двойню на свет явила, двух богатырей…
Может, вот такие Ольги да Иваны и спасут Русь-матушку…
09.07.2013 г.