Автор приносит свои извинения читателю за наличие ненормативной лексики, надеясь на понимание.
«Понимаешь, как бы тебе проще объяснить. Каждая душа имеет своеобразный фильтр, но он часто засоряется ненавистью и злобой и тогда душа не способна впустить свет. Только очистив свою душу от ненависти, человек может стать счастливым…»
Эти слова я запомнила на всю жизнь…
НАЧАЛО. ЗНАКОМСТВО.
Уже который вечер я коротала в дешёвом кабаке, где собираются такие же, как и я, шлюхи, алкаши и другие третьесортные осыпи. Он подсел ко мне за столик, когда я уже собиралась уходить. Это был мужчина средних лет. Карие, глубоко посаженные глаза с какой-то грустинкой и, в то же время, весёлые, будто улыбающиеся. Глаза больше всего мне понравились, ну, и конечно, бородка - обожаю щекотку.
- Тоскуешь, красавица, - он взял сигарету у меня из рук и, затянувшись, передал её обратно - хочешь покататься?
- На тебе, что ли покататься?
- Можно и на мне, кстати, я Миша.
- А я Маша, - я посмотрела на него оценивающим взглядом, - Ну, пошли, Мишутка, покатаешь.
Он расплатился, и мы двинулись к стоянке, где нас ждал его чёрный “Мерседес” или что-то другое, честно, я в машинах не сильно разбираюсь. Зато, сразу поняла, что не из дешёвых. Мы сели в машину и поехали навстречу приключениям…
- Ты хоть расценки то знаешь, Мишулёк?
- Не бойся, не обижу. И ещё на чай дам, - он полез рукой туда…, - а, если заслужишь, то и на дорогу дам.
- Какой щедрый….
Ещё немного поговорив ни о чём, мы доехали к нему домой. Войдя в квартиру, первое, что бросилось в глаза чистота, холостяцкий угол, но всё на своих местах. Меня немного смутило количество икон развешанных повсюду, большую часть я бы выбросила к чёртовой матери, а, если быть честной, то вообще все.
- Ты что пить будешь? Есть виски, пиво, красное вино, - он протянул четыре бутылки какого-то пойла, - или может кофе. Или сразу к делу?
- ***ня этот твой виски, Миша. Водочки бы.
- Не вопрос.
Мы пили, шутили, слушали музыку. Я даже на миг забыла, зачем сюда пришла. Опустошив бутылку, мы направились в спальню. Он обнял меня за талию, и мы начали целоваться, попутно я расстегивала пуговицы на его рубашке, поцелуями опускаясь всё ниже и ниже. Наконец я освободила из тугих “боксёров” его “корень” и, сначала массировала руками, а после… После, свет погас, скажу только, что ночь была классной. Бывает ведь иногда, как бревно лежишь под мужиком и зеваешь от скуки, но, на этот раз повезло. Миша разбудил меня в семь и, сказав, что ему нужно уходить, выдал мне на руки приличную сумму денег, чему я была несказанно рада.
- Тебя как зовут, - начал он, - извини, у меня плохая память на имена, к тому же выпивка сделала своё.
- Маша, но уже не ваша.
- Маша, я это… такси уже вызвал, мне на службу пора, готовиться надо.
- Кто же в воскресение работает, а?
- А мы, Маша, не работаем, мы служим, - он достал сигарету, чиркнул спичкой, но потом передумал курить, - Богу нашему служим, понимаешь?
- Ты что…. – не успела я договорить…
- Да, а ты, что, сразу не догадалась? - Он встал посреди комнаты и развел руками в стороны, указывая на многочисленные, от чего штаны у него спали, так как были не застёгнуты. Смешная картина вышла…
- Я просто не обратила внимания.
- Номерами телефонов хоть обменяемся?
- Записывай, 096…….
- Я позвоню.
На этой ноте мы расстались, Миша обещал позвонить, но, по правде говоря, я не верила в это. Такси несло меня сквозь серость просыпавшего города домой. Голова болела. Почему-то, мне стало грустно. Мне двадцать лет, я нигде не работаю, не учусь. Зато, в другом деле преуспела. Доехав домой, я приняла душ, после чего заварила кофе и, укутавшись в плед, стала листать какой-то журнал. Отца не было дома, как всегда, наверное, уже где-то успел опохмелиться, он последние пару лет, постоянно опохмеляется. Вдруг мне захотелось снова услышать голос Миши. Я вертела в руках телефон и думала о нём. Странно, но о других «клиентах» я никогда не думала, не вспоминала, они забывались сразу же, как только я получала вознаграждение за свои «труды». Бывало, что и имён их не знала, а зачем, ведь это только клиенты, как в магазине – деньги, товар. Есть, конечно, и постоянные. Размышляя о жизни, я вспомнила, что в серванте, в какой-то чашке спрятан мамин нательный крестик. Мне захотелось его одеть, но увы, я его не нашла, пропит, видать, давно. Стало ещё грустнее. Опять перед глазами Миша. Он позвонил на третий день.
- Слушаю.
- Маша, это вы?
- Нет, Маша сегодня в сауне работает, - попыталась я пошутить, - я, а кто ещё! Кто беспокоит?
- Миша. Помните меня?
Мишка, Мишулёк – в душе кричала я. Но, будучи “приличной девушкой”, попыталась сдержаться.
- Я Вас слушаю, Отец Михаил, - игриво простонала я в трубку, - вы меня на исповедь хотите вызвать, или покататься хотите?
- На исповедь сами приходят. Я… это…. Мы бы могли как-то встретиться? Мне стыдно за тот вечер…
Мы договорились встретится в скверике возле Храма Св. Николая. Весь день я нервничала, в предвкушении этой встречи. Много курила, и раз десять переодевалась. Главное, я решила – минимум косметики. Свой выбор остановила на простеньком белом платье в красный крупный горошек и с бантиком спереди на поясе. Он уже ждал, когда я подошла. Весь такой строгий с виду, в чёрном костюме, в чёрной рубашке. Просто лялечка!
- Здравствуйте, Маша, я… мне стыдно, - начал он мямлить, - в общем, мне бы хотелось искупить как-то свою вину.
- Какую вину? Не ты первый, не ты последний, - я протянула ему открытую пачку сигарет, видя, что он нервничает, - закури, успокойся ты…
- Боюсь, вдруг кто-то увидит. Тут разные люди ходят, вдруг, кто-то из прихожан…
На город опускалась тьма, а мы всё бродили, рассказывая друг другу о своей судьбе. Я узнала, как Миша пришёл к вере, как три года не слазил с наркотиков, как потерял квартиру, как ушла жена. Узнала, что ему сорок семь лет - ну и что, что старше отца на три два года!
- Маша, я душу излил, мне легче стало. Расскажи… те о себе, и дай … те сигарету.
- Давай на “ты”. А что, собственно, рассказывать, - я достала две сигареты, прикурила и затянувшись обеими, одну протянула ему, - хочешь знать, как я стала ****ью?
- Ну, зачем так грубо…. Родители хоть знают, чем ты занимаешься?
- Им на меня наплевать. Мать на зоне, отец не просыхает, скоро всё пропьёт. А я сама по себе. Как-то дотянула до девятого класса, потом знакомая предложила работу, вот так я и стала ездить по саунам, отелям, квартирам, развлекать собой разных пузатых, лысеющих дядек, бывших уголовников, даже менты в списке имеются.
- Да, дела… А, мать то, за что посадили?
- Она братишку из окна выбросила. В лепёшку. Он всё время ревел, чем действовал на нервы ей. Два месяца ему было. Потом отец и запил, - я глубоко вздохнула, будто камень с души упал, - знаешь, Миша, я их всех ненавижу, но больше всего, себя. Смотри, видишь следы на запястье, догадайся от чего…
Мне было так легко с ним, мы гуляли держась за руки, со стороны, наверное, казалось, что это отец с дочкой. Плевать на всё, мне просто было хорошо и уютно. Внезапно начался ливень. Тёплый весенний ливень. Мы побежали куда-то, чтоб укрыться от дождя, но у меня каблук сломался, чуть не упала, но он меня удержал. Я обхватила руками его шею, и мы слились в страстном поцелуе. Казалось, этот поцелуй длился целую вечность. Время остановило свой ход для нас…
- Миша, я не хочу домой, пошли к тебе лучше…
Он включил какую-то медленную музыку. Мы танцевали и целовались в полумраке мокрые до нитки. Страсть во мне кипела, я желала отдаться ему немедленно. Мы раздевали друг друга, шепча что-то невнятное. Его крепкая, волосатая грудь, торс, сильные руки, аккуратная бородка, седина у висков и твёрдый от напряжения «орган» - сводили меня с ума. Вдоволь насладившись друг другом, мы лежали, смотря в потолок, я обняла его и положив голову ему на на грудь, уснула сладким сном….
Далее: Влюблённость, Кровавый рассвет, Новый Рассвет.
Иван Татарчук. Италия. Каравате. 08.07.2013