ЛЕГЕНДА О КАМНЕ ЧЁРНОГО ПЕРУНА
Камень чёрного Перуна, В землю вросший, серый камень,
Смотрит вечности в глаза. Славных предков идол – бог,
Помнит он набеги гуннов, Позабытый племенами,
И нашествия хазар. Он лежит у наших ног. ног . .
Адским пламенем, рождённый
В допотопные года.
Дремлет камень, побеждённый
Светлым именем Христа.
Серый, продолговатый камень, похожий на спящего тура из древних славянских сказаний возлежал на травянистом пригорке, среди непролазной лесной чащи. Другие камни причудливой формы и меньше размером, словно молодняк турьего стада притулились вокруг своего вожака.
Пологий склон пригорка обрывался урезом неширокой быстротекущей реки.
Принесённый в эти глухие места ледником с полуночной стороны, пришелец накрепко врос в местную почву. Зеленоватые лохмотья лишайников, будто клочья нечёсаной шерсти облепили его шершавые покатые бока. Зимние вьюги и летний зной сменяли друг друга с однообразной, неотвратимой чередой. Росли и умирали деревья, осыпая камень ржавой листвой по осени. Умершая листва становилась благодатной почвой. Вокруг камня образовалась, поросшая разнотравьем поляна.
Многовековой дуб вырос в изголовье серого валуна, и за-стыл, заматерел, будто соревнуясь с ним в своей могутной недвижности. Чёрно – коричневая кора лесного великана была покрыта наростами и разломами. Битая молниями верхушка дуба обуглилась и почернела. Со ствола на камень смотрели причудливые лики неведомых чудищ.
Но однажды по весне, едва воды быстрой реки очистились от последних льдин, с южной стороны навстречу течению показались крутобокие славянские лодки. Тяжело нагру-женный караван с шумом и гамом поднимался к верховьям реки. Мерно опускались в ещё тёмные речные воды, вёсла в руках бородатых, русоволосых воинов. Крашеные в светлые тона, ряды щитов, вдоль низких ладейных бортов, отсвечивали в лучах утреннего светила.
Новый день вставал над дремучими урманами неведомой до той поры стороны. Верховье рек Сосны и Оки заселяли пришедшие с закатной стороны славяне – вятичи. С шумом и гамом проплыв мимо крутого пригорка караван лодок скрылся за ближайшей излучиной.
Прошло несколько дней. Полая вода на реке спала и успо-коилась в своих берегах.
Ранним весенним утром на поляне появились люди. Вере-ница мужчин вооружённых рогатинами и топорами, мягко ступая след в след, обутыми в кожаные поршни ногами, по-дошла и обступила лежащий на поляне камень. Старый волхв Велимир осмотрел могучий дуб со всех сторон, и с поклоном обратился к рослому вятичу стоящему чуть в стороне от остальных: - Дозволь княже слово молвить. Этот дуб отмечен самим Перуном. Он показал на обгоревшие сучья верхушки. – Да и камень жертвенный при нём, однако. Лучшего места не сыскать во всей округе. Князь молча кивнул: -
Добро служитель богов. Буду здесь со старейшинами
на праздник весенней охоты.
Готов место для жертвоприношения. Первая жертва на но-вом месте должна быть достойной бога охотников и воинов. Князь повернулся в сторону бородатых молчаливых сороди-чей: - Хазар пленных оберегите для такого случая. И добавил после минутного раздумья:
- Медведя нашего кормить повремените. А вы отроки. – Князь кивнул в сторону, стоящих поодаль юношей. – Прика-тите сюда остальные камни для старейшин, да помогите
поставить ограду. Князь прислонился ладонями к могучему стволу, ставшего священным дерева, неслышно, едва шевеля губами, прошептал молитву, и, не проронив больше ни слова, зашагал прочь. Все остальные, молча двинулись за ним, в сторону строящегося городища, выше по течению реки, которую назвали Сосной.
Так на поляне, у камня под дубом, меченным грозовыми молниями появилось языческое капище наших далёких пращуров.
В течение многих и многих поколений здесь регулярно собирались мужи племени, проводились моления волхвов, решались важные дела, и приносились кровавые жертвы. На камне резали красных петухов, забивали молодых быков, а иногда в дни особенных торжеств, или же в особо тяжкие времена лихолетий, жертвами Перуна становились пленённые недруги суровых вятичей.
Столетия лилась на камень горячая кровь, давая надежду на будущее лесного народа.
По весне, когда сходили снега, и солнечный диск славянского бога обновления огнеликого Ярилы всё выше поднимался над заповедными лесами и полянами, к капищу приходили покровители рода, встающие из берлог медведи. Лакомились остатками внутренностей, сжигаемых на камне жертв.
Вновь основанное городище разрасталось, множилось сла-вянским певучим говором.
Целыми родами и селениями вятичи двигались на север по течению реки Оки. Так в лесистых досель местах по берегам появлялись всё новые города и веси. Ставший, впоследствии великим, трудолюбивый народ осваивал Средне – Русскую равнину.
Может быть, что великий князь Киевский Святослав - вои-тель именно здесь повстречал вятичей во время знаменитого похода на Хазарию. Повстречав людей одного с ним языка и веры, мирно, без борьбы забрал их под свою высокую руку, навсегда освободив от хазарской дани.
Ведь ни в одном из исторических источников не указано место встречи княжеской дружины с нашими предками. Может быть, что именно на этом капище приносил он жертвы богу воинов Перуну, жертвы за совместные победы в грядущей войне против каганата. Набирал князь молодых отроков из добровольцев, в свою пешую дружину. Жаль, что мы так мало знаем о том времени, времени становления Русского государства. Крепко держались наши предки старой языческой веры, вплоть до конца тринадцатого века. Одними из последних славянских племён приняли вятичи христианство.
В начале тринадцатого века наш край был разорен монголо – татарским нашествием. Города и селения опустели совершенно. Уцелевшие жители разбежались по окрестным лесам и урочищам. Капище древних богов, позабытое и заброшенное людьми, поросло чертополохом и кустарником.
Несмотря на тяжёлые утраты, Русь отстраивалась и крепла, набирая мощь. Во времена царствования Ивана Грозного край наш совершенно оправился от Батыева разорения, но
это был иной, христианский край, с церквями и со своими святыми местами. В более поздние времена возник и наш Андреевский святой источник.
Старенький священник, батюшка Иван Михайлович Скукин тяжело переживал закрытие светскими властями приходского храма в селе Луковец. Закончилась многолетняя церковная служба. Казалось что и жизнь, и само существование на земле потеряло всякий смысл. Он жил почти по инерции тихо и замкнуто. Лишь, по какой то счастливой случайности не попал в жернова репрессий довоенного времени.
Когда закончились времена ярого атеизма вызванного вол-ной первых советских пятилеток,
переселился он в родную деревню Андреевку. Жил священ-ник одиноко, в маленькой глинобитной избе, доставшейся ему от умерших родителей. Побеленный известью домик
под соломенной крышей, с высокой печной трубой, при-ютился в тени раскидистых ракит, в глубине грязной дере-венской улицы. Немного освоившись на своём родовом ме-сте, Иван Михайлович взял к себе на воспитание деревенского мальчишку, сироту Шурку.
Проживали и кормились на подаяния сердобольных кресть-ян. Старый да малый, два одиночества в бушующем предво-енном мире.
Несколько лет тому назад, ещё до закрытия храма, на род-нике рядом с деревней, одним из местных мальчишек, была обретена чудотворная иконка Божьей матери. Родник был освящён в один из церковных праздников, и стал с той поры местом паломничества всей крестьянской округи. Да и то сказать, что после закрытия близлежащих храмов, он постепенно становился религиозным центром нашей глубинки. Вновь, после нелёгких лет душевного упадка, появилась
цель, и он полностью отдался служению. Долгое время, с любовью ухаживал за родником. Крестил новорождённых ребятишек, и отпевал новопреставленных рабов Господа нашего.
По праздникам служил церковную службу на источнике не давая угаснуть свече нашей веры.
Вот так и пережили люди, особенно женщины и дети, воен-ное лихолетье.
Оплакали, от поминали святой водицей не вернувшихся с фронта мужиков. Подрастали дети, и под влиянием новых веяний становились пионерами и комсомольцами. А это уже рассказ про наше поколение:
Случилось это происшествие в послевоенное время. Не понравилось советским районным властям то, что много народу собирается по праздникам церковным на роднике. От работы мол, людей отбивают. Решили местные атеисты, по 5. указанию свыше, закрыть колодец самым радикальным способом: Привалить камнями родник, и всё дело с концом. Собрались активисты. Начальство выделило трактор с прицепом. В общем, вперёд, и с песней!
И, ведь надо же попался на глаза им именно этот камень с древнего капища. Больно подходящим для такого дела ока-зался. Еле – еле закатили многопудовую глыбу на волокушу, да и прибуксировали на родник перед самым праздником светлой Пасхи Христовой. С шумом и гамом опрокинули ка-мень прямо на родник. Попробуй теперь батюшка помолись, и покропи пасхальные куличи святой водичкой? Вот так с шутками и прибаутками, довольные содеянным, двинулись в местный клуб на танцы.
Этим же вечером в пятницу, запыхавшийся Шурка доложил об этой напасти отцу Ивану.
В тот же миг они вдвоём поспешили на родник. Огромный плоский камень закрывал своим серым неживым телом светлую родниковую чашу, и казалось, что нет на свете силы способной сдвинуть эту махину. Вода едва пробивалась бесцветной, тоненькой струйкой, ниже по склону.
Старый священник в печали, простоял на молитве перед домашними иконами всю ночь и весь следующий день. Нет, он не слал проклятия на головы содеявших злое дело. Он молился за спасение заблудших душ своих земляков.
Ещё ночью, едва настенные часы пробили полночь, ба-тюшка направился на родник. Он шёл, поминутно останавливаясь и славя воскресшего Христа. Шёл и думал, о чём он
скажет своим прихожанам. Где взять силы, чтобы убрать ка-мень с родника. Да и кто будет это делать. Мужики и моло-дые парни уже и не посещают родник с целью поклонения, да и при желании побоятся это делать. Кому нужны неприятности. На стареньких женщин, что наверняка его ждут на источнике, никакой пользы кроме причитаний и плача нет.
С тяжёлым сердцем приближался отец Иван к роднику. По-дойдя поближе, он вдруг услышал радостные голоса женщин и детей. Широким полукругом, обступив родник, толпа прихожан горячо обсуждала случившиеся событие. Увидев священника, народ расступился, давая ему дорогу. И тут священник не поверил своим глазам, увидел, что огромный камень не лежал на роднике, а поставленный на ребро, высился метрах в пяти от источника. Неведомая, чудесная сила перенесла валун в сторону от бьющего из недр земли живительного водоносного ключа.
Вот и ты батюшка опоздал, да как и мы все, опоздали по-смотреть, как свершилось сие чудное дело. – Проговорил кто- то из толпы. Священник опустился на колени перед темнеющей чашей святого источника, и начал тихо молиться.
Он бережно набирал, в трясущиеся от волнения ладони жи-вительную влагу, и смывал бегущие по щекам слёзы...
А камень тот я хорошо помню. В детстве, мы, прибе-гая попить холодной водички жарким летним днём, прыгали с него как с трамплина. На нём были выбиты, какие то полустёртые символы. Откуда нам было знать, что там « выцарапано». А ещё там было высечена окружность с лучами, как колесо со спицами, и мы называли камень телегой, А ещё его пересекали две трещины, одна шла вдоль камня, а другая перерезала его поперёк. Так что он вскоре раскололся на четыре части. Куда делись три из них , я не знаю? Четвёртая, небольшая часть жертвенного камня, почти полностью вросла в землю между купелью и ступенями, ведущими к источнику.
А ещё есть легенда, которая гласит, что если собрать все части камня вместе и поливать их святой водой, то камень будет сочиться кровью жертв, принесённых на нём в старо-давние времена. Но, это всего лишь легенда, легенда о том, как наша православная вера победила язычество.
***