«Николай Боцман» - серия «Сибирский художественный музей», т.1 - Общественно-благотворительный фонд «Возрождение Тобольска» -2012 г.
_____________________
Благодаря Общественно-благотворительному Фонду «Возрождение Тобольска» недавно пошла в мир серия книг «Сибирский художественный музей», посвящённая работам современных художников – живописцев, графиков, мастеров рисунка, скульпторов.
Думается, что идея создания такой библиотеки, широко распространяемой путём дарения, то есть, доступной всем культурным центрам России (именно такова география благополучателей Фонда), идея эта рождена великой потребностью времени, в котором, как в царстве Змея-Горыныча всякую живую душу норовит съесть плесень мелочной коммерции. Спасение лишь в обережении культуры, которая и есть лекарство от обнищания души.
Потребность в книгах о художниках – наших современниках, эта ниша долгое время оставалась не заполненной. Если раньше (лет тридцать назад) большими тиражами выходили книги по истории искусства и периодические издания, такие как журнал «Художник», «Искусство», имеющие постоянно издаваемые приложения, например серию книг «Мировые шедевры», дешёвые и доступные каждому, то теперь книги, воспитывающие художественный вкус, настолько недешевы, что спрос на них стал буквально единичным. Да и тиражи изданий делают их, по определению, товаром для избранных потребителей – в основном, это специалисты, работающие в области искусства.
Поэтому я с душевным трепетом и священным вниманием открывала каждую из этих книг, изданных общественно-благотворительным Фондом «Возрождения Тобольска», принявшим на себя миссию народного музея, который может прийти в каждый дом.
Аркадий Григорьевич Елфимов пишет в статье, открывающей книгу, посвящённую живописным работам тобольского художника Николая Боцмана, что «серия в целом задумана как своеобразный художественный музей в полиграфическом формате».
Концепция музея художественных работ в полиграфическом исполнении предопределяет внешнюю и внутреннюю конструкцию книги. У читателя, зрителя, создаётся полное впечатление музейной обстановки, позволяющей неспешно погрузиться в пространство картины. Большой формат книги даёт возможность создания атмосферы вокруг изображения – такой ауры, присущей полотнам, расположенным в просторных залах музея.
Картина для её реалистического, объёмного восприятия должна парить в пространстве, соприкасаясь с личной территорией зрителя. Все эти качества книг, изданных в серии «Сибирский художественный музей», делают их уникальными, имеющими высокую степень эмоционального и эстетического воздействия на читателя-зрителя.
Именно такова книга, открывающая нам лирическую философию в художественном исполнении мастера Николая Боцмана. Приглушённые естественные краски, игра тонов и полутонов, создают неповторимую, кажется даже звуковую, тональность полотен тобольского живописца.
Всмотритесь в его картины – в них мало света, но много теплоты и глубины. Так выглядит мир в предрассветный час, когда солнце ещё не взошло. Или в поздний послезакатный час, когда уже угасли пламенные всполохи заката.
И предрассветный час, и поздний послезакатный – лучшее время для раздумий и воспоминаний. Ничто не потревожит тебя, не нарушит внутренней и внешней гармонии. Когда-то я открыла для себя эти хрустальные мгновения рассветов и закатов и с удивлением уже стала видеть, что каков бы ни был день – ветреный, бурный или солнечный, яркий, но рано на рассвете и поздно вечером обязательно наступает час тишины и покоя. Час божьего одиночества.
Николай Боцман пишет одиночество храмов, которые окружает только природа. Пишет одиночество деревенской улицы, смотрящей в мир глазами видавших виды деревянных домов. Одиночество брошенной лодки на пустынном зимнем берегу. Одиночество и печаль букета черёмухи или сирени на старинном столе.
Художник пишет редкостную вещь – пустынное одиночество Рождественской ночи. Рождество – шумный праздник, наполненный радостью и сиянием света, но для Николая Боцмана – это ощущение великой удалённости от Бога и тоски по его отеческой деснице.
Одинокая лампа на столе – ещё один вечерний мотив художника, созвучный с классической строкой Б.Пастернака: «Не спи, не спи, художник, не предавайся сну. Ты вечности заложник, у времени в плену». Это ориентир самому себе и Путнику в Ночи – вот свет в моём очаге, он горит, чтобы ты не потерял надежды в трудном пути. Невольно вспоминается и «Зелёная лампа» Александра Грина, свет которой вывел несчастного потерянного человека в большой мир осмысленной жизни.
Ощущение быстро текущего времени возникает само собой, несмотря на спокойные, почти лишённые динамики образы. Проникновение в реальность так велико, что художнику не требуется никаких дополнительных приёмов, чтобы убедить зрителя в мгновенности, сиюминутности схваченной глазом картины. Отзвенит этот миг, и букет черёмухи завянет. Лодка будет вморожена в лёд, а весной её унесёт ледоходом. Лампа горит, пока кто-то живой есть в доме. Рождественская ночь закончится.
На полотнах же остаётся глубокое вселенское одиночество человеческой души. Поэты любят говорить, что вся их биография – в стихах. Жизнь и судьба художника в его картинах, и внимательный зритель, совершенно не зная истории жизни ваятеля, может многое рассказать о нём по его полотнам.
Николай Боцман на многих своих картинах поселил окна. Это не стандартные оконные рамы глазастых городских кварталов, а старинные деревянные переплёты в окнах деревенских домов. Художник, всей кожей, душой чувствующий природу и деревню, рисует не просто окно, но окно в мир.
В брошенных на произвол судьбы бесчисленных сибирских сёлах и сейчас весь мир – в окне. Заметьте, не в окне мировой сети в персональном компьютере, а в натуральном окне, за которым живёт реальность.
Представьте себе, это именно так! И сейчас люди, которых ещё не затянул в своё чрево пылесос урбанизации, живут так, как жили их предки. Несмотря на то, что многим домам, как говорится, сто лет в обед, люди живут в них, сохраняя обжитое место, оберегая землю от каких-нибудь варягов туристического или иного бизнеса. Логика проста: если земля занята вот этими неказистыми домишками, просторными огородами с подсолнухами и цветущей картошкой, то на этом месте уже не будет построен какой-нибудь кемпинг для богатых. И природа останется нетронутой.
Знаю это не понаслышке – мои родители всю жизнь прожили именно в таком забытом богом селе, именно в таком столетнем доме. И много их ещё в моём родном селе – деревянных терпеливых домов, пришедших даже не из прошлого, а из позапрошлого века. Деревня с полутора тысячами жителей занимает огромную площадь, своим деревянным телом оберегая родную землю.
А если жива деревня, значит, нужны и пастбища, поля пшеницы, травяные сенные угодья. И вот так с помощью труда и любви небольшого числа людей делается большое дело – сохраняется основа жизни. Сейчас ведь именно там и проходит линия, граница, окончательное нарушение которой сделает мир техногенным монстром, и человеку придётся выживать уже в искусственно созданной среде, где простое отключение электричества способно за короткое время выкосить массу людей.
А вот житель деревни, который кормится от своего огорода и любимой Бурёнки, мало зависим даже и от тех благ, которые дают вездесущие ЛЭП. Отключение электричества почти никак не скажется на его быте. Фермер, который имеет производственные нужды, зависим. А вот крохотное хозяйство одного двора может жить самостийно, ведь там почти всё делается вручную.
Поэтому окна Николая Боцмана позволяют нам увидеть не фантазии художника, а печаль ожидающей разумного человека земли русской.
Глядя в глаза деревне Николая Боцмана, вспоминаешь бабушку Куделиху из фильма Шукшина «Калина красная». Выглядывает она в окно в ожидании весточки от сгинувшего неизвестно куда сына. И в лучистых глазах её надежда – а, вдруг! Одинок человек в миру, но надежды не теряет – всё ждёт хорошего, лучшего, перемен ждёт!
Вот такое же впечатление вглядывания в окно оставляют автопортреты художника. Внимательный, сосредоточенный взгляд, ожидание (ожидание жизни, вглядывание в судьбу), и снова – одиночество души.
Очень удачен карандашный портрет А.Г. Елфимова. Внешнее сходство так велико, что буквально видишь перед собой живой образ. И характер, суть глубинная человека, который с жизнью этой непростой «на ты», видны как на ладони. Как это удаётся художнику, ведь в руках у него был всего лишь карандаш? Непостижимая тайна искусства живёт в полотнах и рисунках Николая Боцмана.
«А если так, то, что есть красота,
И почему её обожествляют люди,
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?»
(Н.Заболоцкий)
Лампа, горящая в одиноком деревенском доме, освещает огромный мир художника, освещает наш мир, хотя на самом деле этого не может быть. Не может быть, но есть!
Откройте книгу, посвящённую живописным работам тобольского художника, нашего современника, Николая Боцмана, и вы всё увидите сами.
Людмила Козлова,
Г. Бийск