Здравствуй мой хороший
Маманей и папаней я стала называть родителей после лекции о Шаляпине на которую нас пятиклассников отправили с занятий. Сама лекция мало чем запомнилась, кроме слов, что маленький Шаляпин обращался к родителям песнями типа: - Маманя, чай готов.
Мне очень понравилось это ласковое певучее «маманя» и попробовав раз, я всю жизнь так обращаюсь к родителям.
Маманя всегда для меня была образцом дипломатии в семье, многое теперь видеться по-другому, но именно она научила, какими должны быть отношения в моей идеальной семье.
Папаня. Вот о ком я хочу тебе рассказать.
Я из всех детей любила да и люблю обнимашки. Не зависимо от возраста и ситуации я могла подойти и обнять родных, чтобы почувствовать их тепло и согреть своим, а если услышу их стук сердца, это наивысшая награда. Маманя обнимашки называет телячьими нежностями и всячески отстраняется, а папаня нет. Последний раз я его видела на его восьмидесятилетие. Я приехала и сразу же обняла его, помню он поддался всем телом, он всегда радовался этим телячьим нежностям.
Папаня уже плохо видел, но все что-то мастерил, был всегда чем-то занят. Шесть лет назад начал впадать в маразм и последний год уже жил в другой реальности, реальности своего детства. Я все не могла понять, почему голодное детдомовское детство сына врага народа захватило его, почему не счастливая жизнь в созданной им семье, а то время брошености и одиночества?
Пятеро детей врага народа разбросало по жизни еще в раннем детстве. А врагом Игнат стал только потому что его жена Акулина была любовью всей жизни председателя колхоза. Он решил просто, мужа на Соловки, а куда бабе с пятью детьми деваться. Вот он и приберет ее к рукам. Только Акулина не долго думала, собрала детей и поехала вслед за мужем. Там на соловках умер младший годовалый Павло. Мать Акулины приехала за ней, но она осталась с мужем, а детей бабушка увезла домой. Только дома не было. Добротный дом Игната, сделали колхозным курятником, прорубив дыру в стене. Старших сестер Анну и Тоню забрала дальняя родня, девчонки уже могли работать и значит зря есть хлеб не будут. Мой папаня и его младший брат Марко попали в колхозный детдом, куда из нескольких сел собрали детей разных возрастов.
Детдом, большая однокомнатная изба с печью посредине, ни кроватей ни матрасов. Сено летом меняли сами, а вот зимой выйти по нужде были одни валенки на всех. Так что в школу мой папаня пошел сразу в третий класс в глаза не видя цифр и букв. Чем он понравился молодому учителю, не знаю, только тот взялся за него и за полгода они догнали его сверстников. Папаня часто вспоминал своего первого и единственно учителя, потому что дальше по жизни учился всему сам.
Во время оккупации случайно увернулся от угона в Германию на работу. Кто-то оторвал доску в окне второго этажа школы, где собрали народ для перемещения. Папаня спрыгнул и побежал, полицаи на лошадях быстро бы догнали, но спасло подсолнуховое поле. Пешему легче спрятаться, ломать же ноги своим лошадям жалко.
В сорок третьем, после освобождения, их с Марко призвали в Армию, больше папаня брата не видел, он погиб весной сорок четвертого.
Папаня попал на обкатку перед фронтом, его верхние нары случайно оказались над столом, где не очень грамотный инструктор по брошюре учил избранных на радистов. Послушав пару занятий, папаня как-то не выдержал и исправил инструктора, мол не туда пальцем жмешь. На что инструктор ответил: - Умный? Иди учи сам.
Так папаня пробыл в учебке на пару недель дольше, помог сделать несколько выпусков радистов и сам ушел на фронт сержантом и радистом в тяжелую артиллерию.
Радист – красиво называется, только к полной выкладке пехотинца прилагалась двадцати пяти килограммовая рация, которую так же как автомат потерять было равно расстрелу.
Подробно рассказывать не буду. Берлин. Дрезденское направление и переброс на Дальний восток, Сахалин. Здесь он встретил маманю, женился и остался жить. Сначала каменщик на стойке, потом бригадир, но понимал что нужно образование. Заработал денег чтобы семья из четырех человек могла прожить два года, и закончив вечернюю школу, очно заканчивает строительный техникум на материке. Я плохо помню это время, маленькая была. Но в памяти осталось, как обрадовалась ему когда вдруг он пришел забрать меня из детского сада, я так по нему соскучилась.
Потом папаня часто водил меня в сад, собственно своему знанию природы, растений, умению видеть в облаках забавных зверюшек я обязана ему. Он очень любил смотреть на небо, чем грешу и я. Считать он меня учил давая мелкие монеты, каждый раз увеличивая их количество. Сумею сосчитать мое, нет – все накопленное тут же теряю.
Читать, а вернее усидчивость была заложена жутким для меня обещанием, что летом они поедут в отпуск на материк, а меня не возьмут если я не прочитаю толстенную документальную книгу о партизанах. Я восмилетняя не понимала, что без меня они не уедут, поэтому терпеливо сидела над книгой, время от времени перелистывая страницы, поглядывая на часы. Кстати к концу книги, я ее действительно стала читать.
Папаня как прораб построил большинство домов нашего города, я часто была на этих объектах и «помогала» считать наряды, крутя трещащий феликс.
Говорят, он больше всех любил мою старшую сестру, не знаю мне в принципе все равно, у меня нет комплекса среднего ребенка, но мои первые цветы – пионы он подарил мне на шестнадцатилетние. Пионы на Сахалине, это редкость, уж поверь мне, по крайней мере в тот день я их увидела первый раз в жизни. Может поэтому любовь к пионам у меня осталась на всю жизнь.
Папаня всегда мечтал о доме. Своем доме, которого у него никогда не было, который он потерял в пятилетнем возрасте. Перед пенсией он копил деньги и наконец они купили дом в Орле, родине мамани. Папаня как заново родился, он строил и перестраивал, пилил, красил, копал. Казалось он строит дворец и дворец не для него и мамани, а для всей семьи. В планах был второй этаж и желание собрать всех и навсегда.
Мне казалось, что родители старые им нужна забота и защита, поэтому я вернулась к ним с мужем и сыном, вот тут и оказалось, что я покусилась на чужое. Зная как папаня хотел свой дом, решила, что это он велел выгнать нас, а потом и сестру. Как же тогда я забыла его мечты об доме для всех, его планы? Что стоило просто поговорить с ним, живущем в мансарде над гаражом, где воздух якобы чище. Папаня, прости, чем больше думаю, тем больше понимаю, что ты оказался безмолвным свидетелем разрушения своей семьи уже второй раз в жизни, может, поэтому ты и вернулся в свое детство, там это сделали чужие люди, а здесь…
Мы все родом из детства и сколько помню, маманя всегда говорила, что никогда в жизни не будет жить с детьми в старости. Что ее так испугало в отношениях своих родителей и бабушки, которая помогала воспитывать пятерых детей, я не знаю.
Вот, мой хороший, сам видишь, ничего я не понимаю ни в жизни, ни в людях. Только получается папаня уступил мамани, ее мечта сбылась. Единственное чему я искренне рада, что теперь нет у меня обиды на родных. Это сколько же времени понадобилось, чтобы все встало на свои места. Родители не идеалы, они люди со своими желаниями, планами, виденьем мира, в пятьдесят – восемьдесят лет ничего не меняется, хочется жить и мечтать как и в пятнадцать – тридцать. Действительно, душа не стареет, а что тело дряхлеет, так в этом есть и свой плюс: последний шаг – это начало чего-то нового.