Пирожного хотелось просто зверски.
Внезапно вспомнилось, что последний раз нечто воздушное, восхитительное, душистое, сладкое попалось на язык ровно две недели назад - в гостях на дне рождении.
Четырнадцать дней, в каждом из которых было съедено по две, максимум по три конфеты, но как-то обыденно, запланированным десертом.
А что такое план? Ты знаешь, что можешь, нет, знаешь, что должен...
И никакого сюрприза.
Пошёл и съел.
А восторг?
Предвкушение?
Неожиданность?
Кофейный аромат из тонкой чашки, вилка и нож туго объятые снежной салфеткой, музыка, разговоры на отвлеченные темы, близость манящей витрины, царство слабости возведенной в величие...
Кондитерская.
И она сама, не в штанахмайкекедахкепке, а вполне приличной дамой - платьетуфлисумочка с легкой улыбкой на лице, сахар щипчиками, спасибо - молоденькому симпатичному официанту.
Блаженство...
Тихий экстаз, о котором никто не догадывается.
За окном сумерки пели свою вечернюю песнь: не пей, не ешь, Гертруда!
А то!
Фигура стоит ограничений...
Пирожного вблизи не наблюдалось, но Ду мечтала о нем, облизывалась словно кошка на луну, возомнившая внезапно, что та - сметана.
И только, улегшись спать, не раз и не два пообещав себе завтра же договориться с подругой о встрече в кондитерской, вспомнила, чего это ее так разобрало.
Он не прислал ответ.