В ГОСТЯХ У «ДЬЯВОЛА»
Оперативным путем руководству группы “О” удалось скрытным образом проверить наличие у гражданина Кипра Папаиоану секретного сейфа, в котором, оп предположению агента, хранились коды программы “зомби”. Генерал мало верил в эти “сказки”, но… получив шифровку, задумался: коль так, то предстояло обезопасить писателя Банатурского, который являлся ключевой фигурой в крупномасштабной операции, задуманной совместно с Интерполом.
Вскоре полковник Клинцов, как человек, наиболее полно знающий своего друга Банатурского, получил срочное задание выехать в Москву.
…Первый день пребывания Клинцова в столице выдался напряженным. После встречи с профессором, которая должна была начаться с минуты на минуту, ему предстояло сегодня же встретиться с генералом и доложить об этой беседе. Но… оказалось, что попасть на прием к этому то ли профессору, то ли экстрасенсу, чрезвычайно трудно, но отступать было некуда. Только один человек в столице, носящий псевдоним “Пахомов”, мог прояснить принцип действия метода “зомби” и подсказать пути возможного спасения Банатурского.
Клинцову казалось, что для него, полковника группы “О”, не существовало в России запретных зон. Его спецпропуск с двумя перекрещивающимися стрелами и личной подписью министра внутренних дел должен был распахивать любые двери, но… и для него почти два часа двери этого института оставались закрытыми.
Здесь, в пятидесяти с лишним километрах от Москвы, работали особые ученые, проще говоря, люди с феноменальными способностями, люди не от мира сего. Готовясь к поездке в этот загадочный институт, Клинцов наслушался всяких баек, в которые естественно, не поверил. Что-то не встречалось полковнику прежде такое, чтобы люди о двух ногах и руках двигали вещи, не прикасаясь к ним, читали чужие мысли на расстоянии, видели без всяких приборов, что лежит глубоко в земле.
Оказалось, что этот Пахомов известен в узком академическом круг, как специалист по методу “зомби”, как “считчик” подземных залежей. Ему приписывали способность обнаруживать клады. И еще одну байку поведали Клинцову: однажды генералы из Минобороны решили проверить Пахомова и во время учений запустили его на минное поле.
Генералы, якобы, сидели в бетонном блиндаже и наблюдали за манипуляциями “колдуна”, а тот, выставив впереди себя прутик лозы, смело шел по заминированному полю, не зная, что мины в земле были учебные. Когда обнаруживал мину, втыкал в это место красный флажок. “Правильно, - отмечали генералы, следя за картой минирования, - пока все верно”. Так Пахомов прошел все минное поле из конца в конец, обозначил флажками все мины, и еще одну, “лишнюю”. В указанном месте саперы… обнаружили заржавевший артиллерийский снаряд времен прошедшей войны…
Допуск в трижды засекреченную зону института полковнику долго не удавалось заполучить. На запросы МВД ответа не было.
За это время Семен Семенович успел проинструктировать Клинцова, сообщив дополнительные данные. На территории зоны категорически запрещалось сходить с асфальтированной дорожки на обочину, садиться на траву, приближаться к ограждению, через которое пропущен электрический ток. Дополнительно, очень конфиденциально, генерал сообщил и то, что вдоль заборов, через каждые тридцать-сорок метров, на скрытых вышках, установлены самонаводящиеся пулеметы, которые открываю огонь без предупреждения и бьют без промаха. Сам Семен Семенович был однажды свидетелем, как кто-то из группы высокопоставленных чинов МВД во время осмотра систем охраны бросил палку в сторону забора. Пули мгновенно разнесли ее в щепки.
В самом помещении, по словам Семена Семеновича, действовала еще одна система защиты: на вид простые металлические стружки, рассыпанные по полу. Мало кто знал, что это страшная штука. Чудо-металл нитинол имеет удивительное свойство возвращать изделиям прежнюю форму и свойства. К примеру, мотоцикл на полном ходу врезается в каменную стену и… рассыпается на части, однако достаточно, по определенному рецепту, нагреть остатки мотоцикла до нужной температуры, и мотоцикл “оживает” и принимает прежнюю форму. Оказывается, металлическая стружка, на ночь рассыпанная по полу, действует эффективней электронного сторожа. Нарушитель делает шаг в помещение, отшвыривает стружки, которые мешают ему пройти, но стружки намертво обхватывают ногу. Он наклоняется, чтобы отбросить их и оказывается скованным с головы до ног.
Вспоминая подробности, Клинцов задумался и вдруг…
- Полковник Клинцов! Назовите номер вашего пропуска!
Клинцов засуетился, зашарил в карманах. Отыскав карточку с красной полосой, назвал номер. К его удивлению, двери отворились, но совсем не там, где были обозначены…
Профессор ждал у входа появления Клинцова, протянул руку для приветствия. Ученый оказался совсем не таким, каким представлял его полковник. На его лице, казалось, находились одни глаза, зеленые, горевшие зловещим огнем. Подобных глаз Клинцов никогда не видел. Они походили на глаза морского окуня, жили отдельно от лица, выдавшись вперед. Даже понятие “навыкате” не соответствовало увиденному. “Дьявол! – вздрогнул Клинцов. – Сущий дьявол!” И еще Клинцов подивился неудачно подобранному псевдониму – “Пахомов”. Какой из него Пахомов? Типичный итальянец!
- Прошу, присаживайтесь, Евгений Александрович! – певучим баритоном произнес ученый. – Я сейчас!
Клинцов обернулся, завидев на стене голубоватое свечение. И застыл в изумлении. В правом верхнем углу плавало под потолком округлое тело голубой мыши или что-то еще. Оно светилось изнутри.
- Что это? – вырвалось у Клинцова.
- Мой воспитанник! – небрежно отмахнулся профессор. – Чунга, сейчас же иди на место! – И голубое тело послушно скользнуло в невидимую нишу. Зато ало засветилось в противоположном углу кабинета, и все помещение слабо заполыхало.
- Послушайте, профессор, - не выдержал Клинцов, - я сюда пришел не для того, чтобы вы демонстрировали свои чудеса, вернее, чтобы вы…
- Да ладно вам! – как-то просто, по-домашнему, отмахнулся профессор. – Мы люди служивые, и каждый живет своим делом. Кстати, вам сообщили, что нужно было захватить с собой увеличенную фотографию правой ладони сотрудника, за которого вы хлопочете?
- Захватить-то захватил, но…
- Сомневаетесь в моих возможностях? – Глаза профессора недобро сверкнули. Он взял протянутую карточку с очень ясным отпечатком ладони писателя, стал всматриваться, вздрогнул. Лицо профессора покрылось потом, глаза зашевелились, словно хотели вовсе вывалиться из орбит.
Клинцову стало жутко. С усилием он подавил в себе желание бросить все и побыстрей выбраться из этого кабинета, в котором двери возникали в стене, а под потолком плавали голубые мыши. Захотелось зажмурить глаза, потому как профессор стал съеживаться, отчего глаза его еще больше увеличивались.
- Ваш сотрудник был женат. У него родились сын и дочь. Жена лет восемь назад ушла от него. А совсем недавно линия жизни вашего сотрудника прервалась ровно на сорок минут. Что его ждет в будущем, я знаю точно, но вам не скажу. Все верно?
- Да! – только и смог вымолвить потрясенный Клинцов. Поначалу он подумал, что профессор блефует, но когда тот упомянул о линии жизни, прерванной на сорок минут, Клинцова осенило: “Сорок минут! Это время операции на мозге! Во время зомбирования злоумышленники останавливали сердце писателя”. – Объясните, пожалуйста! – Клинцов чувствовал себя в кабинете ученого подопытным кроликом, внутренне сжался, ожидая, что в любой момент может последовать некая акция человека, мысленно прозванного им “дьяволом”.
- Существуют препараты, которые под видом спецлечения постепенно вживлялись в мозг и сердце крайне нужных партии людей. Закодированные программы находились у особо доверенных лиц, и в нужный момент следовала команда на… самоуничтожение…
- Похоже на сказку! – буркнул Клинцов.
- Обижаете! – Профессор провел рукой над ящиком стола, и ящик послушно открылся. – Чтобы убедиться в существовании эффекта “зомби”, я могу рассказать вам почти сказочную историю, свидетелем которой был ваш покорный слуга. Только не перебивайте, я очень обидчив. И успокойтесь. Над вашей головой нервная аура, два цвета бушуют – розовый и черный.
- Вы и мою ауру видите?
- Я вижу ауру любого человека. Итак, случилось это в джунглях Дагомеи, куда я был направлен ЦК партии для изучения эффекта “зомби”.
- В Дагомею?
- Там действовал великий колдун, француз Сантрома Пьезонеле. Один из тамошних шаманов помог ему стать непобедимым с той целью, чтобы Сантрома помог победить белых оккупантов. Сантрома был помешан на идеях марксизма-ленинизма, отсюда и его тесная связь с Москвой, с Кремлем. Сначала мне дали возможность ознакомиться с показаниями агентов. Я не мог поверить в их сообщения, слишком они были невероятны: вроде бы Сантрома неуязвим для пуль и стрел, и его появление наводит ужас на правительственные войска. Докладывали также, что Сантрома обладает нечеловеческой силой – во время казней он легко, голыми руками, отрывает головы осужденным.
Тайными тропами везли меня на мулах вглубь джунглей, к штабу повстанцев, где должен был находиться и человек-зомби. Замечу, что эффект “зомби” подразделяется на несколько видов. Например, зомби-всюдопроходец легко взбегает вверх по отвесной стене дома, до трех метров пробегает по воде. Но есть зомби-воин. Таковым, по моим предположениям, и был Сантрома. Помню, меня познакомили с ним поздним вечером, у огромного костра. Туземцы мазали себя мазью из гремучих змей, уверенные, что эта процедура сделает их неуязвимыми. Утром ожидалось главное сражение.
Сантрома сидел в стороне от всех. Я слышал, что он молчалив, но когда ему сказали, что прибыл белый коммунист из Москвы, воин-зомби поднял голову и что-то буркнул. Он был доволен.
Ранним утром я увидел его лицо и ужаснулся: оно было бледно, как снег. И это в жарких поясах Дагомеи. И еще лицо Сантрома было мрачно. Он словно предчувствовал гибель. – Профессор сделал паузу, откинулся на спинку стула, мысленно возвращая себя в прошлое. Потом заговорил снова.
Повстанцы вышли штурмовать французский гарнизон. Мне было приказано в бой не идти, следовать на почтительном расстоянии от воина-зомби, но как удержишься от соблазна убедиться в его нечеловеческих способностях!
Мои планы были обширными: после боя уйти вместе с Сантрома в джунгли, познакомиться с великим шаманом, который зомбировал Сантрома, и попытаться проникнуть в тайну древних, которую они тщательно хранили. Но… разгорелся бой. Туземцы, во главе которых шел неустрашимый воин-зомби, бросались на пулеметы, не думая о смерти, верили, что мазь гремучей змеи спасет их от пуль.
Забыв об опасности, я следовал за Сантрома. Воин-зомби шел в полный рост. Пули рвали его куртку, но он продолжал идти. Солдаты не выдерживали, бросали оружие, бежали в разные стороны. Потом… об этом трудно даже рассказывать, мне показалось, пуля оторвала у него кусок черепа. Вид у этого получеловека был ужасен. Один глаз был выбит, на его месте зияла пустота, лицо стало синего цвета, как лицо покойника, который уже начал разлагаться. Сантрома был среднего роста, но когда двухметровый солдат выпустил в него чуть ли не обойму автомата, воин-зомби подпрыгнул, схватил гиганта за голову и без особых усилий развернул ее на сто восемьдесят градусов. Солдаты в панике бежали. Однако порадоваться повстанцы не успели. Вскоре нас нагнали самолеты-штурмовики и обрушили шквал огня, загорелась земля, вековые деревья падали друг на друга. Я потерял сознание. А когда пришел в себя, то увидел вокруг… французов. Они рассматривали что-то на земле. На меня даже никто не обращал внимания. Превозмогая дикую головную боль, я все же поднялся, побрел туда, где стояли офицеры. На земле лежало странное тело, в котором невозможно было узнать Сантрома. Головы не было, туловище разорвано взрывом на куски, руки и ноги разбросаны в разные стороны, но отделенные от тела, они продолжали двигаться и, казалось, боролись с врагом. Вы не поверите, полковник, одна рука “зомби” каким-то чудом схватила за ногу офицера. Пришлось использовать армейский кинжал, чтобы освободить ногу несчастного, а наутро следующего дня у бедняги началась гангрена.
Останки трупа были собраны и, насколько я могу судить, отправлены для исследования в Париж. Значительно позже, вернувшись из плена, я узнал, что кровь этого существа отличалась от крови обычного человека, она вообще не походила на привычную нам кровь. Ну, каково? – Профессор не удержался от самодовольной улыбки, будто не Сантрома, а именно он был воином-зомби. – А вы, милейший полковник, пытаетесь утверждать, что люди-зомби – придумка. Однако, как поступить с вашим сотрудником, попавшим в беду, ума не приложу.
- Для вас, говорят, нет невозможного, профессор!
- Наивно льстите, - разулыбался профессор, - обо мне говорить запрещено, думать – можно. – Ученый встал, потом снова сел прямо напротив Клинцова.
- Неужели я зря сюда приехал? – откровенно сказал Клинцов. – Высшее руководство МВД очень надеется на вас. – Клинцов окончательно потерял присущую ему уверенность. Не в силах был смотреть в демонические глаза профессора, которые, казалось, вылезли из орбит, распространяя зеленоватый свет.
- Если попробовать спутать программу, - задумчиво произнес профессор, - нужна повторная операция, но без гарантии успеха. Уехать вашему сотруднику из страны, поменять внешность? Бесполезно. Команда не знает расстояний. Ликвидировать программу? Хорошо бы, но каким образом? Пожалуй, самое разумное: не выводить из себя хозяев “зомби”. Шучу, шучу!
- Поставить бы этих хозяев в такие условия, пусть почувствовали бы на своей шкуре, что такое дыхание смерти! – в сердцах проговорил Клинцов.
- Поставить в равные условия? Это же гениальная идея! – Профессора словно подбросило вверх пружиной, он сорвался с места, кинулся к приборам, стоящим вдоль стен, взмахнул рукой, и… вспыхнул экран огромного компьютера, застрекотала магнитная лента. Клинцов готов был поклясться, что профессор до пульта управления даже не дотрагивался, ему показалось, что приборы включились сами. Затем на голубом экране, вслед за бормотаниями ученого с сатанинскими глазами, быстро стали вырисовываться ряды формул. Клинцов подался вперед, пытаясь рассмотреть что-то на экране. Формулы тем временем быстро-быстро занимали все свободное пространство.
Профессор, казалось, впал в экстаз, вдохновленный захватывающей идеей. Он напрочь забыл о Клинцове. Ученый то ожесточенно тер бугристый лоб, то закатывал зеленые глаза, то хватался за место, где было сердце. И сыпал, сыпал бессвязными фразами, цифрами.
А в кабинете бушевал бесовский шабаш: на потолке играли зловещие цвета – синий, черный, коричневый, заголубела электронная мышь, задвигалась вдоль потолочной притолоки.
Клинцов сидел ни жив, ни мертв. Вот когда до него дошли слова генерала о том, что в этом закрытом городке живут ученые будущего тысячелетия, способные заниматься аномальными явлениями, поэтому не нужно удивляться увиденному, не нужно показывать, что смущен или напуган.
Наконец, экран погас, исчезла с потолка зловещая нечисть. Остановили свою работу и другие приборы. В кабинете воцарилась тишина, которая готова была каждую секунду взорваться. Профессор, обессиленный от напряжения, буквально рухнул в кресло, опустил голову, словно заснув. Клинцов благоговейно молчал, боясь нарушить краткий сон ясновидящего, но очень скоро стал проявлять беспокойство. Его ждал с докладом генерал, пора было завершать встречу, которая не приносила никаких обнадеживающих результатов.
- Скажите, профессор, чему вы так бурно радовались? – выдавил из себя первую фразу Клинцов. Старался смотреть мимо его плеча, боялся его зеленых глаз. – Вы будто миллион долларов выиграли.
Профессор не ответил, только дернулось его правое плечо. Клинцову захотелось встать и на цыпочках выйти в коридор, но кто ему отметит пропуск? Без отметки на пропуске отсюда не выйдешь.
- Вы, кажется, упомянули про миллион долларов? – наконец отозвался ученый с глазами морского окуня. – У вас примитивная система мышления. – Пахомов будто и впрямь просыпался после глубокого гипнотического сна. – Ну, во-первых, я увидел воочию ту виллу на Кипре, где производилась операция. А во-вторых, недавно у вас, полковник, были крупные неприятности по службе?
- На каждом шагу неприятности! – нехотя ответил Клинцов.
- Я знаю, были, - уверенно заключил ясновидящий и поднял указательный палец. – И сегодня, очень прошу вас, будьте предельно осторожны. Отнеситесь к моим словам серьезно.
- Чего мне бояться? – отмахнулся Клинцов. – Меня в Москве не знают. А в ином… Вы не ошиблись, профессор? – осторожно спросил Клинцов, пожимая протянутую вялую руку. – Меня вроде благодарить не за что. Да и у вас, извините, тоже, выхода из тупика нет.
- А вот здесь вы ошибаетесь, полковник! Вы ненароком дали резкий толчок совершенно новому направлению. И, кажется, я получил золотой ключик, которым можно будет открывать потрясающие двери в будущем. – Профессор подсел к Клинцову ближе, заговорил более доверительно. – Я – человек-отшельник, не имею ни семьи, ни собственного дома, все – казенное. И посетители у меня бывают редко – служащие снимают информацию и то во время моего обеда. И вдруг вы… счастливое совпадение интересов. Медленно открывается завеса, мы проникаем вглубь. – Профессор тряхнул головой, будто отгоняя бред, поднял указательный палец. – О нашем с вами разговоре за стенами этого здания – молчок!
- Я и так молчу, как молчал ваш воин-зомби в Дагомее, - горестно усмехнулся Клинцов. – Однако прошу хоть намекнуть: можем ли мы спасти сотрудника, ценного сотрудника?
- Ценность в том, что он – человек! А вы… вы подсказали мне новое направление, основная суть которого заключается в известном принципе действия бумеранга. Он, как вы знаете, имеет свойство возвращаться к тому месту, откуда был запущен. Я и впрямь попробую найти способ отсекания, точнее говоря, метод обратного пуска программы, метод бумеранга в электронике.
- Туманно, очень туманно для непосвященного в ваши мысли рядового человека! Нельзя ли объяснить более доступно? – Клинцов привык во всем искать твердое “да” или “нет”, а тут… Все расплывчато, крайне непонятно.
- Если мне, в конце концов, с вашей помощью удастся расколоть этот твердый орешек, тогда, в нужных случаях, мы сможем приказы на самоуничтожение отправлять туда, откуда они последуют. Разве это не гениально? Правда, это антигуманно, но… врага нужно бить его же оружием. Жаль, нет шампанского, выпили бы мы с вами по бокалу за успех дела.
- В следующий раз я обязательно захвачу бутылку с собой, - полушутливо сказал Клинцов. – Хорошо, хоть замаячила маленькая надежда на спасение писателя. – Почему-то полковнику было очень горестно сознавать, что его задушевный друг, доверив ему свою тайну, вовлеченный им в круговерть группы “О”, обязательно сделает где-нибудь прокол, и тогда… Нет, об этом лучше не думать. Нелепую смерть друга он себе не простит никогда. Думал он о писателе, а спросил про другое. – Разве так бывает? В один миг и… Целые институты, наверное, над этой задачей бьются, а вы… раз-раз и в дамки.
- Подобный вопрос задали в свое время химику Дмитрию Ивановичу Менделееву по поводу создания им периодической таблицы элементов. Она, якобы, приснилась ученому. “Да, - сказал Менделеев, - я действительно увидел таблицу во сне, всю целиком. Но… до этого сна я тридцать лет думал о ней”.
Профессор встал. Поднялся и Клинцов. Пора было уходить. Полковник еще раз взглянул в зеленые глаза, светящиеся дьявольским огнем глаза профессора, хотел на прощанье пожелать успеха, но не успел. Профессор приобнял его за плечи.
- Вы не забыли о моем предупреждении? Охо-хо! Такой серьезный человек и такой забывчивый. Будьте сегодня особенно бдительны. Вижу над вами серьезную опасность… Прощайте!..
* * *