Все описанные события произошли в самом конце "лихих" 90-х.
В этот год в сельском поселении Виричь, что на самом берегу Ставрского лимана, прокатилась волна убийств. Жестоких по своей сущности и совершенно не понятных по мотивам - все жертвы были людьми с не сложившейся судьбой, опустившиеся или не вполне здоровые.
Первым в этом списке был Сергей Мыгин. Четыре года назад Сергей в автомобильной катастрофе потерял любимую жену и двух дочерей подростков - 14 и 16 лет.
Невыносимое горе, как огромная каменная глыба накатилось на него и закрыла весь мир. С того черного дня угас у Сергея весь интерес к жизни. А главное потерял он себя - стал топить свое горе в вине, пока не превратился в непробудного пьяницу.
Последние два года он уже не имел работы, а жил тем, что распродавал все накопленное за 20 лет жизни со своей Тасей.
С перерезанным горлом и колотой раной в груди его бездыханное тело вынесли из загоревшегося дома.
Второй жертвой был Миша Гонта - 25-летний деревенский блаженный с разумом пятилетнего ребенка. Безобидного и тихого Мишаню в деревне все жалели и никто не обижал. Любимым его занятием было сидеть на берегу лимана и смотреть на воду. Там и нашли Мишу с размозженной головой и такой же колотой раной на груди.
Потом, в собственном доме заколотыми были обнаружены Лидия и Костан Кружак. Кружаки - беженцы из Молдавии, с разрешения Поссовета заняли одну из бесхозных развалюх, подправили ее. Но дальше дело не пошло. Супруги пробавлялись случайными поденными заработками, а остальное время "не просыхали от пьянства".
Замыкали эту кровавую цепочку два бомжа. Правда убиты они были не в самом селе, а в одном из почти заброшенных дачных домиков Садоводческого товарищества "Родничок", что прилегает прямо к деревне.
Осматривали это место происшествия местный участковый и оперативники из района. Но никаких улик, говорящих о присутствии третьих лиц, обнаружено не было. Правда, нашли один свежий след на мокром грунте у дорожки из щебня. Это был отпечаток кроссовки маленького размера. След сфотографировали, но связывать его с преступлением не посчитали нужным.
Деревня гудела, как растревоженный улей. Шутка ли, такого ужаса за всю историю своей деревни виричане и припомнить не могли. Были конечно случаи, но такие как воровство яблок у соседей, да еще если муж легонько поколотит нерадивую или неверную жену. В Вириче и заборы были только с фасада домов, и то не у всех. Между дворами, участки были обозначены камнями, уложенными в один ряд. В гости к соседям можно было попасть переступив эту незатейливую ограду.
Сельчане в недоумении задавали вопрос - кому, и главное зачем понадобились жизни этих, и без того несчастных людей. Осаждали и сельского участкового Николая Федоровича Голобурду, всё спрашивали как идет розыск этого убийцы, когда же его наконец поймают. На что Голобурда отвечал однозначно: "Розыск ведется, но сказать ничего не может в интересах тайны следствия."
Николай Федорович кривил душой. Ни розыска,ни следствия по всем этим делам уже не велось. Все эти из ряда вон выходящие происшествия были квалифицированы как несчастные случаи и бытовуха. Чтобы не портить процент раскрываемости, районными силовиками, с молчаливого согласия того же Голобурды были сфальцифицированы некоторые следственные документы.
В область отчитались, что Мыгин в состояние сильного опьянения при неосторожном обращении с огнем погиб при пожаре. Миша Гонта гуляя по берегу лимана, подскользнулся на мокром камне, упал и расшиб голову, от чего и скончался. А Кружаки и два бомжа, личности которых установить так и не удалось, в пьяной драке порезали друг друга и скончались от потери крови.
Прошел месяц. Волнения и страхи в Виричи немного приутихли. Деревня постепенно оттаивала от леденящих душу убийств.
Но вскоре новое злодеяние всколыхнуло деревню Виричь. Утром, в воскресенье социальный работник Нина Петровна Чекан спешила к своей подопечной, пенсионерке Капитолине Матвеевне Деминой. По графику посещение бабы Капы только во вторник, но Нине Петровне хотелось побыстрее вручить старушке заказанные ею лекарства и конфеты "Коровка". Все это вчера вечером привез из города, по просьбе Чекан, ее сын Антон.
Нина Петровна удивилась, когда не увидела всегда хлопотливой бабы Капы ни в огороде, ни во дворе. Дверь в хату была заперта изнутри. НА зов и стуки никто не отзывался. Выждав некоторое время, Чекан поступила так, как предписывает в этом случае инструкция: она позвала участкового и двух работников сельсовета. Подопечные преклонного возраста, мало ли что.
Дверь, запертую на крепкий засов пришлось разбить. Увиденное внутри дома, потрясло вошедших. В комнатах и прилегающей кухоньке был полный разгром: разбросаны вещи, рассыпаны мука и крупы, разлито масло. Тут же на полу лежало растерзанное тело старой женщины. Оно было все в кровоподтеках и гематомах, пальцы рук раздроблены. И была уже знакомая колотая рана в области сердца.
Вероятнее всего убийца проник в дом ночью, баба Капа была в ночной рубашке и скорее всего уже спала. Ужасный беспорядок в доме красноречиво говорил, что непрошенный гость что-то искал.
Вызванная оперативная группа после осмотра места происшествия установила, что преступник или преступники попали в дом не через дверь, а через небольшое окошко в глухой стене дома, которое со двора не заметно из-за зарослей сирени. Недалеко от этого оконца, на мокром грунте были обнаружены два следа. Один не особо четкий, но все-таки различимый - от остроносых глубоких калош, в которых сельчане трудятся в огородах, а второй от маленькой кроссовки.
Продолжение следует