ххх
Камеди клаб. Им при советской власти
В рот бы забили кляп.
А теперь свобода и как на лошадь
Навешивают столько слов пошлых.
Уже не до идеек,
Что любовь не вздохи на скамейке.
Про цели путок что там с панели
Проститутки.
Тех ловит ОМОН,
Здесь смех со всех сторон.
Состязания как на ринге,
А там рынок.
Заплатишь и удовольствие,
А тут остроты как для идиотов,
Если кажем поесть
Нет продовольствия.
Или утверждение каждодневно,
Например, что не было секса в СССР.
По этому поводу ахают,
Но и вы не дошли до того, чтобы трахаться.
Не смеют, а лезут
С парадами лесбиянки, геи.
А я наплевал на весь зал
Что на проституток с ОМОНом,
Я девчонку довел до стона.
Не ждем с неба манной,
Не надо обманывать,
Толочь воду в ступе,
Мы своего не уступим.
Чтоб было там пусто,
А у нас чувство.
А то идейны, а в бассейне
С их духом у них шлюхи.
А мы своего не уступим,
Чтоб вам было пусто.
ххх
Жизнь врезается в лицах,
А мне продавщица.
Как дела,
Что подумал: вот бы дала.
А я такая неделя
Подумал, что и она хотела.
И как мальчишка
Подарил ей свою книжку.
А надо мной власть
Мысли, что даст.
Она про книгу: «Интересно.»
Я ей: «Жить чудесно».
И с важностью президента
Того момента я
Сказал суть понять, что в пять.
Она согласилась как в милость
Повела бровью,
А я же не на целине Бровкин
С чувством как щи сваришь не сваришь
Уже как товарищ
Думал, признавая ее власть,
Что даст.
И пришла и посмотрела
Так, что от сердца тяжесть отлегла.
Дело.
Выпили, подошли к окну,
Я ее к себе потянул.
Почувствовал ее тело, как не сыт.
За трусы так,
Что сошлися органы,
А она дрогнула, отошло все зло
Того, как в МИДе без обиды
Был подписан протокол
Пакта Риббентропа с тем чувством,
Что ничего не пропил.
А сияют звезды, сладок воздух
Мир отчаян. Кончаю.
Гимн в этот миг. Близок мир.
Быть. Хочется жить.
Риббентропа пакт. Жизни моей факт.
ххх
Люди душой болеют
От несправедливости в обществе.
Ропщут тем, что идут к мавзолею.
Там Ленин, а чувство
Встать перед ним на колени.
Вождя такого дождясь безусловного
С окладом среднего чиновника
Как высшей свободы.
Жить с честью, быть с народом.
Воры злобствуют.
Для них этот факт невыносим просто,
И хотят устроить Ленину похороны,
Твердят, что в земле Ленину спокойней.
И по этим расчетам грубым
Признают, что Ленин живой такой,
А они трупы.
Ленин за их грязные деньги
Ставил бы их к стенке.
Что Родину порочат.
А в мавзолей к Ленину очередь.
Им в очереди легче,
Они от негативных мыслей лечатся.
Читают повести
О чести, о совести.
Что Ленин надежда их
И сейчас живее всех живых.
ххх
У нас раньше пролетарий
Звали в планетарий.
Во что верилось с трудом,
А лучше построить публичный дом.
А если не складывались идеи б
То не потели.
Не сомневались во власти даже.
А тут придешь и обслужит Маша.
По-братски. Не сомневались шибко б
Пилить идеи ****ски.
Из-за какой-то в идеях ошибки.
У коммунистов тогда были баньки
С лозунгами как в храме.
Но нам как Ванькам-встанькам
Давали только грамоты.
И в этих баньках
Они нас продавали вновь и вновь,
Что им полагалось по рангу,
А нам: «Ура!» - кричать как для рабов.
Но в Камеди клаб нас разводят
Как при советской власти идиотов.
Что им возможно по должности
Посметь, а нам не съесть.
Как тронутым не дотронуться.
До девушки как до пешки.
Что как стриптиз
Раздвинула ноги и вниз
К тем, кому все по блату,
А нам ощутить в руках как прах,
Что не хватает зарплаты.
ххх
По вагону ходила агентша Иеговы
Такая ловкая со словами о Боге.
Кто-то ж не стесняясь
Отослал к Чубайсу,
В строчке, поставив точку,
Что сила в правде,
Которой всевышний автор,
Пусть скажет каждому,
Что у него столько денег
Оттого, что он мошенник.
А Ельцин покойный
Лежит как достойный.
Что о покойниках положено
Говорить только хорошее
И Ельцин молчалив как труп,
Что нет на вопросы ответы
Как уничтожают страну
Ну и ну
Розданные сувернитеты.
Можно сказать правду
Для истории завтра.
С Богом
Про то, как Чубайс получал
Незаслуженно много.
А если свобода
Что Горбачев сволочь
И его бы к ответу
Лапотя, что выдавал
Наши секреты Западу.
А хоть Тугорсков огурец
Строит на Западе себе дворец.
А дети сказать правду
Патриоты, но Америки, Африки.
Такая семейка,
А кто остался в России
С этой правдою в силе
Считают копейки.
А кто после смерти
Придут к Богу, чтобы поверил,
Чистенькие как на рынке,
Что никто таких не порочь,
То Бог скажет: «Подите прочь.»
Для Бога надо что слушайте:
Более много – погубить душу,
Но во имя Бога.
Кто с гранатой шел против танка
Иль грудью бросался на дзот,
Чтоб победил народ.
И распятье это того, что свято.
А агентша Иеговы не от Бога,
А хочет завербовать в шарагу,
Где гладко на бумаге,
Но не видно оврагов.
А чтоб правда была в силе
Как молились.
Осталось пойти на жертву
Во имя Бога, не дрогнув.
Как великой цели,
Когда мы такие целые,
Что не страшимся смерти.
ххх
Мы в окопе, любовь как проба.
Хотели как лучше, не научися,
Что проститутки
Не люди как будто.
По закону ловят с ОМОНом.
Кто сверху так идейны,
Что у них шлюхи в бассейнах.
Какие идеи, что только о Геях.
Шли с гранатой против танка,
Теперь не выпутаться от слов о лесбиянках.
Разговор о рынке, но совокупленья по-свински.
Как будто кремль не так как в борделе.
Вздохнул бы свободно в том,
Если б открыли публичный дом.
Был народ раскован бы
Встал и сказал Маяковский:
«Трагедия в том, что нас предали,
Критикуют Сталина,
А кем стали?»
С их окладами, что народ в раскладе,
Что в проститутках пороки ищут,
А они из-за того, что из-за них нищи.
Что не о том речь, как любовь беречь.
А о том, что в своей повести
Они торгуют совестью
Торгуют правдой, а мы позади Африки.
Что страну как стоп-краном дернуло,
Кому все, а кому как до семнадцатого года
Ничего по-черному.
Дайте народу право здраво
Рассуждать не как в Кремле,
А ощутить себя на земле.
Это же не шутка
Устраивать геноцид проституткам.
Где в стране живем как в борделе
Нас одергивают как в торге
Из высших соображений то и дело.
А пусть то будет, что проститутки люди.
И кто тот высший с идеей,
Что не могут торговать своим телом,
Где довели страну до хлева,
Что не хватает хлеба.
Что тем продажны не однажды
В стране с властью,
Где стихи рождаются из сора
И не пусто, раз есть чувство
И есть на этом уровне честь
И на гроши услышать голос души,
Чтобы выжить, слышать.
Чтоб верилось друг в друга, хоть от испуга
Слышать друга друга в том.
Откройте публичный дом!
ххх
У подлости ступеней нет.
Лишь продался Иуда
И потерял лицо в ответ,
Повесился спаскуда.
ххх
Ну и дела. Дала.
Однако. Восклицательные знаки.
В деле как беспределе.
Состоялся.
Жизнь пошла как по маслу.
Не надо яхты,
Если глаза яхонты.
А то у многих представления
Разрушающим становление,
Что если яхта,
То надо пригласить Мадонну
Трахаться.
Мадонна как зелени тонны,
А у меня ощущение тонко
Моей девчонки,
Что она в этом представлении
На троне.
В очертании губы
Как значения любит.
Нежность как безбрежность
Как внимания
Беспредельного состояния.
Без обмана,
Которого не спрячешь в кармане.
Миф, что тебе принадлежит мир.
Что между ног смог
Как омут, нырнул в него, но дома
Куда двери в человечество с верой,
Что хватит и на твою зарплату
Не сесть в лужу,
Что чем у других не хуже.
Секс, но ты такой человек,
Что достаточно хлеба достать до неба.
Что опускаешь его как на часах гири
В распознавании души как целого мира.
ххх
Скажи тысячу раз «халва»,
Во рту не станет слаще.
А мы только и произносимо свободе слова.
И стали пропащи.
ххх
Коммунисты с лозунгами выступали
Как артисты.
Стали демократами обокрали.
В либералах обобрали.
И так идейны
Оттого, что у них шлюхи в бассейнах.
И говорить про свободу хватает духа,
Когда удовлетворяют шлюхи.
Все также как мылись в баньках,
А народу давали грамоты как Ваньке-встаньке.
На свободу аппетит,
А у народа стоит.
А ему юмор, который умер,
Что в образе народа уроды.
И дошли до стриптиза. Репризы.
Философы задают вопросы,
Что если до этого места дотронуться,
Можно тронуться
Не складно как большие оклады.
Стоит, а вылезает аппендицит.
А какие были Маши, что даже.
А светлого мая привет, что теперь нет.
Характеры, а теперь демократия.
По закону проституток ловить с ОМОНом.
Продают душу, а проститутке хочется кушать.
Рынок дело. Ну и что, что торгует телом.
Публичный дом идея, а то лесбиянки, геи.
Гастарбайтеры унизить либералов.
И Маркс не постиг никаким трудом
Это вырожденье, а не публичный дом.
ххх
Камеди клаб, а я не слаб
Со своей лирикой,
Хотя меня рассматривают, как в пробирке.
По сравнению с девушкой, опускающейся вниз,
Показывающей стриптиз.
Что что-то у нее там дорого,
Что хочется потрогать.
Но нельзя, а тут друзья
И каждый философ,
Что на эту тему тысяча вопросов.
Упирающихся как в стенку
Неосуществимых без денег.
А Витька не винтик.
Ловит Машин взгляд
Среди всех девчонок подряд.
И не рассуждает даже
На тему, почему именно Маша.
Ах, Маша взгляд которой уже не смажешь
И имеет такую цену,
Что перед ним ничто мир целый.
Вот где богатства,
До которых Витьке добраться б.
Что олигархи рассыпаются в представленьях
В крахе. О том, что не постичь и с трудом,
Что Витька состоится навсегда,
Если Маша скажет «да».
Ах, если б узнал Абрамович,
Что ему ни бормочут, мороча и прочее,
Чтобы из-за денег на яхте трахаться.
С его окладом перед Витькиным раскладом.
А взгляд Маши имеет такую цену,
Что что там яхта: полезет в шахту
И мир обретет целый.
ххх
Мне претит всякий онанизм.
В душе движение сопротивленья
Тому, что тянет вниз.
Где Ленин в Цюрихе до пуговицы
Серенького пиджака свой,
Что хочется домой, а пока
С кружкой пивка
Такой, что не обманет,
Когда революция в кармане.
Революция не иллюзия,
А отчаянье, что нет пропитанья
Для масс. А Ленин с блюдечка туточка
Нечаянно выжить,
Что говорят, не слыша, себя не припас.
Жил как по карточкам
На пайке не украденном
Он себя отдать народу смог
И в холоде, голоде том не продрог.
А это чувство свободы до пуговицы
Глав Кремля.
Когда, что в труде напряженном заводы
Любуешься и родит земля.
Миг коленопреклоненный
Закрыть страну собой,
С колен целуя знамена,
Что за Родину звали в бой
Как дух святой.
И Ленин с кружкою ли пива
В шалаше в разливе
Жив пока памятного дива
Душе каждого бедняка.
Что по должности отоварит,
Когда в труде юн,
Управляешься ли с огнем сталеваром,
Дояркой ли держать речь с трибун.
И Ленин бы до добра нам
Великих до поры,
Когда почувствовали
Либералы как воры.
Россия все меньше на карте,
Народ говно,
Те, кто добирались до денег партии,
Выбрасывали ее деятелей в окно.
Добрались с повадками крыс.
Теперь, что их оклады как клады.
Народ оказался крайним
Со свободой, в которой глуп,
Страна расхищается тайно
Теми, кто жив, но труп.
Свобода не для народа,
С которой превращаемся в уродов.
Несовпаденьями мнений
Того, что обещают и есть мы болеем.
И выздороветь строится очередь
К мавзолею.
ххх
Идут девчонки. Независимый взгляд
И мат.
Кто их пути воспитания ищет,
Что сделали нищими.
На сколько свободными, на столько голодными.
И отныне
Хотят водить по пустыне,
Чтоб осознали умы, кто мы.
Оные взявшие на себя роль Соломона,
Кто храбро пока водит, грабит.
Все, что создали – им роздали.
Культура в том, что дурят.
Как с неба манной
Выворачивают карманы обманом.
Собственно, что создали,
Уже не наша, а их собственность.
Они там процветают ныне,
А нам предлагают ходить по пустыне.
Пока грабят. Добрались.
Они не с нами,
Они-то, кто себя познали.
Народ идиот.
А они в роли господ.
Водят за ручку
И не додают в получку,
Пустыня, по которой водят права. Наши.
А в конституции о них такие слова.
ххх
Девяностые помню: бабушка плачет,
Деньги на похороны увели, значит.
По каналу «РСН» вопрос. Всерьез.
Ведущему Доренко: где деньги?
Дочка пишет: «Гайдар честный.»
А задача с неизвестными:
Почему олигархи лопали,
А у народа жизнь лопалась.
И Гайдар у истока обмана,
Что деньги из наших день вчерашний
Перетекали в их карманы.
Что пенсия до мнимости
Была ниже прожиточного минимума.
У Гайдара экономики в графах
До голода, до демографии.
Что следующий шаг такой порнографии
Ликвидировать народ в газовых камерах.
А то все невинно, чисто,
А найдите в либералах признаки фашистов.
Как до наших карманов добрались,
И во взятках чиновников
Признаки, а не свободы призраки
Человечьей боли и крови.
А то ходим вокруг да около,
А кто-то б патриот сказал им:
«Будьте прокляты!»
ххх
Бабушка в девяностые плачет,
Увели деньги значит
На похороны
От инфляции как урона.
До добра ли
Деньги отобрали.
У народа гады.
А девчонки идут взгляд
Такой, что в ответ слышен мат.
Такие потери,
Никому ни во что не верят.
Чтобы жизнь выдержать, мат.
Но скажет, что Гайдар гад.
Такая инфляция,
Народ паяцы.
Смейся, народ, над разбитою жизнью
С обещаньем через двадцать лет
Коммунизма,
А теперь обещают свободу.
Надо же, какие уроды.
Россия наш дом,
О господи, куда мы с нею идем.
С матом. Может, лучше не надо?
ххх
Я для эстрады робкий,
Где в качестве реприз стриптиз
С голой попкой.
Потрогать бы, но дорого.
Стенка между тем, кто хочет
И у кого есть деньги.
Под разговоры для смеха,
Что в СССР не было секса.
А там для морали, хоть орали,
На тему нагоняя страха,
О чем-то высоком, но трахались.
Я помню, как в карауле,
Не зная, кого надули,
Но сближались с одной девчонкой,
Не соблюдая чувств тонких.
Положив на землю ружье и что-то еще.
А тут свобода и демократия.
А суют на экран порнографию.
И в секс верится с трудом
Как ВТО, что при царе
Той поре православной
Как главное
Был разрешен публичный дом.
А тут как ЕГЭ на «пэ» и на «же»
Как философы задают вопросы,
Нет, чтоб как о процессе,
А о спотыканье о него эксцесса.
А я не смотрю на экран даже,
У меня Маша.
Если вопрос рассматривать уже,
То у нее все не хуже,
Ей в честь есть.
А то от эстрады так скверно,
Что я Маше верен.
Что у нее такая власть, что даст или не даст.
И что вместо экранного разврата
Я к таким как я, что одна семья,
Испытываю чувство брата.
И выразился б с Маяковским един:
Смотрите, завидуйте, я гражданин,
Испытывая к Маше любовь, а не лесть,
Что все, что полагается, есть.
А то у Абрамовича на яхте не доброе,
Даже покупает остров,
Что так у него с этим вопросом не просто.
Из всех фотомоделей
Ищет самую продвинутую при деле.
И как подлог, что между ног.
Если вопрос неразрешим до нельзя,
А закон тверд как железо
В выборе кто она, как та ли страна.
А у меня одно Отечество,
И я с человечеством.
А у меня в этом разрезе
Закон не из железа,
Хоть сколько раз сначала,
Когда кончаю
Так, что сцеплялись все ребра,
Чтоб сказала что-нибудь доброе
И сквозь непробиваемые стены
Послала в эфир сигнал как антенна,
Что мы люди, что любим
И что там станок между ног.
Что чувство, когда в мире не пусто.
Когда ничего не пропил,
А выпил кофе
И на улице юностью ее любуюся,
Что пищеваренье
Как в мире движенье
И кто во власти правду говорит.
И стоит. Времена б снова настали
Как при Ленине, Сталине.
Как в точку что ни скажут
И все есть у моей Маши.
Это с ней мы тогда на шинели
На земле в самом деле,
Что бы о нас не думали в Кремле
По-доброму,
А не то чтоб в бассейне Абрамовичу
Перепихнулись,
Успели до смены караула.
И все сошло безмерно, когда верны.
А не смотришь на сцену как на цену
На голые попки повторять как пока
Про демократию гадко,
Когда только взятки.
Начиная с девчонки, что тронь-ка
Без мысли о человечестве,
А потом продашь и Отечество.
Камеди клаб. В рот им кляп.
ххх
Двадцать второе. Июнь.
А я юн.
И этот день не скорби,
Что смогли фашистам
В этот день ясный, чистый
По зубам дать и встать,
Не горбясь.
А солдат наш калач тертый,
Что ему скорбеть в день этот,
Если вместе живые и мертвые
Все подряд,
Что воевали не зря
Празднуем день Победы.
Не мы войну начали,
Так что плачем,
Если били врага метко,
А потом выполняли пятилетки,
Что Победы дождались.
И при Сталине
Такими стали,
Что в мире была
Выше всех рождаемость.
А потом с демократией прямо
Угодили в демографическую яму
При Гайдаре, Чубайсе беспутных,
Что теперь вымираем при Путине.
Только спросишь – вспоминать страшно
Девяностые, что не пережить дважды,
Когда по планам ЦРУ
В эту яму толкали те, кто ворует.
Они поставят только закорючку
В ведомости – и нет у людей получки.
Фашисты нас убивали,
А эти тем, что матери не рожали.
Так скрутили нас геноцидом
Как не вырезанным аппендицитом,
Истребляя народ на рынке,
Где в кадрах у них, что ты псих
Оттого, что нету денег, уперся в стенку.
А у них кулинарные поединки.
И хотят нас так угробить
Живую память Победы отнять,
Радость, что тогда не унять,
Что выстояли против фашистов
Превратить в день скорби.
Хоть так тяжело было,
Но не забыли б.
Но мы страшны такие не робкие
И хотят нас превратить в день скорби.
Не распрямились Победой как будто,
А живешь как псих,
А Победа у них:
Счета за бугром, виллы, проститутки,
Им просто купить целый остров.
И угробить чтобы
Нас таких несокрушимых в бою
За проституцию свою
Превратили в день скорби.
А чтобы не встали, растоптали
Того, кто к Победе вел,
Генералиссимуса Сталина.